Жители одичалых городов

      Людвиг Мюллер в спешке натянул на тело одежду и не без труда отыскал необходимые документы.       — Часть долга будет списана, как мы и договорились, — сказал он, так и не обернувшись в сторону недавнего любовника.       Греция лежал на полу, на красивом персидском ковре, когда-то подаренном еще Турцией в их не самые сложные годы. Он был бледен, дышал через раз и, казалось, вовсе не понимал, что происходит. Подобное состояние нельзя было не понять, он переживал один из самых сложных кризисов в своей истории.       Нельзя сказать, что Германию такое его состояние хоть немного волновало. Он делал то, что мог, — не больше и не меньше, чем для любого другого члена их европейской семьи. Но помогать безвозмездно в их семье не принято, и все кредиты надо возвращать. Желательно с процентами. Такова жизнь и таковы правила.       Не утруждая себя прощаниями, Людвиг положил нужный документ с подписью на стол и, убедившись в том, что все дела сделаны и ничего не забыто, взял в руки пиджак и сумку, а после покинул помещение, в котором происходили нечастые встречи с обескровленным из-за экономических напастей Грецией.       Оказавшись на улице, он включил телефон и невольно удивился огромному количеству пропущенных вызовов. Кто только ему не звонил. Помимо Италии еще и Англия с Францией, и даже Америка, и все по несколько раз. С чего вдруг они так переполошились за полдня? В то, что всем просто вдруг захотелось с ним посплетничать, Мюллер нисколько не верил.       Следовательно, что-то произошло.       На ум сразу пришел Бернхард. Лет пять назад этот тупица устроил жуткий погром в одном из городов Франции, и Людвигу пришлось за эти непотребства краснеть и извиняться. Не хотелось бы повтора. Впрочем, вряд ли несносный двойник будет глупить в ближайшее время.       Кивнув собственным мыслям, Германия решил перезвонить сначала Англии. Тот крайне редко ему звонил.       Керкленд сразу взял трубку, словно только и ждал его звонка.       — Людвиг?       Голос прозвучал очень странно.       — Да, — отозвался Мюллер. — Что случилось, Артур?       — Мы тебя весь день ищем. Почему ты отключил телефон?       На сей раз в тоне Англии явственно чувствовалось возмущение.       — Я работал. Так в чем дело?       Германия не был намерен что-либо разъяснять или оправдываться. Он имеет право на время отключить телефон.       — У нас пропали два двойника, вот что.       Едва лишь услышав это, немец остановился и замер на месте. Тело сковал неприятный холодок. От одной лишь догадки о том, кто именно мог сбежать, стало откровенно страшно.       — Два двойника… Оливер?       Это был самый худший вариант. Если этот псих на свободе, то в опасности весь мир. А учитывая то, что об этом сообщает именно Керкленд… Не стоит даже надеяться на то, что ответ будет отрицательным.       — Он самый.       Людвиг сглотнул. Это повод паниковать.       — А кто еще?       — Люциано, — ответил Англия. — Они исчезли почти в одно и то же время, и оба убили по два человека.       — И ты так спокойно об этом говоришь?       — А если я устрою истерику, что-то поменяется?       Германия заткнулся. Мозг судорожно соображал, что делать и как разрешить данную ситуацию. Действия Оливера Керкленда невозможно предугадать, он слишком внезапный и непредсказуемый. А вот Люциано первым делом подастся на поиски Бернхарда, поскольку давно и безнадежно стал зависим от него. Следовательно, по логике он вполне может либо быть сейчас в Германии, либо уже на полпути.       — Давно они пропали?       — Мы обнаружили их исчезновение сегодня утром.       — Где Феличиано?       — Я отвез его к Франции.       — Хорошо, — Людвиг кивнул, хотя и знал, что собеседник его не видит. — Люциано, скорее всего, первым делом сунется к моему двойнику. Я все сделаю для того, чтобы поймать его. А что насчет Оливера?       — Возможно, что он захочет встретиться с двойником Франции. Мы уже всех подняли на уши, ищем его. Я распорядился, чтобы ориентировки разошлись по всей Европе.       — Очень хорошо. Я еду к Бернхарду, возможно смогу перехватить нашего беглеца.       — Только не лезь против него один, — настоятельно сказал Артур. — Он нарушил запрет, а значит, настроен более чем серьезно.       — Сам понял. Держи меня в курсе событий.       Прежде, чем сорваться с места, Людвиг задумался.       Бернхард и Люциано всегда были вместе, как и он сам с Феличиано. Конечно, еще был Япония, но их близость с ним не была столь сильной. С Кику отношения были хорошими, но только и всего, потому как тот слишком отличался от них и многого не понимал. Что же до Кохэку, то двойник Японии был до того гордым, что считал общение с европейцами чем-то ниже собственного достоинства. У Германии есть только Италия, так же, как и у Италии есть только Германия.       Что б там ни задумал Люциано, ему нужен Бернхард. А значит, надо спешить к двойнику. Но все ли так просто? Возможно ли, что Бернхард не знал о планах Италии? Или он все знал и просто подыгрывал? Но если так, то в случае, если Людвиг сразу бросится в Вюнсдорф, его там будет ждать ловушка?       В любом случае, нельзя исключать и такой вариант. Умнее будет отправить полицейских, дабы те обыскали дом, в котором живет Бернхард, и арестовали его. Просто на всякий случай.       Очень важно поймать Люциано и запереть этого психа в каком-нибудь подвале за семью замками, чтобы никогда не смог выбраться. Еще важнее найти Оливера, он самый опасный из двойников.

***

      Наталья Арловская приехала в Москву только ближе к вечеру. Город сиял огнями, было прохладно. Машина доехала до нужных ворот, к тому самому дому, в котором Беларусь прожила столько лет. Ей отчего-то вспомнились события давно минувших дней, та самая встреча с братом после долгой разлуки. Она помнила его мальчиком, совсем маленьким, наивным и слабым. Наташа была младше. Она не понимала, почему Польша и Литва забрали их с Олей из дома мамы, Святой Руси, и повезли к себе. Литва хорошо к ней относился, но Беларусь осознавала, что-то не так.       Лишь потом Украина рассказала ей о том, что их родной брат, Ваня, давно воюет с Речью Посполитой. Нужно было выбирать, кто в данном случае враг, а кто друг, и Наташа такой выбор сделала. Когда она впервые после долгой разлуки увидела брата, это был взрослый высокий мужчина, такой сильный и красивый. Он пришел в компании Австрии и Пруссии. На правах победителей, они оспаривали территории, и Иван первым сказал о своих притязаниях. Он пришел за младшей сестрой. И Наташа была абсолютно уверена в том, что сделала правильный выбор.       Потом пришлось узнавать брата заново, учиться жить по-новому и привыкать к дому. Это было начало новой жизни. Беларусь очень сильно полюбила брата и всегда старалась ему угодить, а Иван проявлял к ней всю нерастраченную нежность, на которую только был способен.       Сколько бы лет ни прошло, самое главное не изменится — их кровное родство. Ничто и никогда не заставит Наташу забыть о том, что Иван — ее родной брат, единственный и самый дорогой. И никогда в жизни она не усомнится в том, что Россия тоже ее любит.       Вот уже двадцать лет прошло с тех, как Ваня исчез из ее жизни. Он исчез для всего мира, и Беларусь старалась верить в то, что так будет лучше. Лучше именно для самого Ивана. Довериться Александру было непросто, но сейчас Ваня снова дома. Он здесь, в этом старом особняке, в котором когда-то жила дружная советская семья.       Захлопнув дверцу автомобиля, девушка направилась к приоткрытой кованой калитке. Казалось, что ее здесь ждали. Хотя, вполне возможно, что так оно и было. Входная дверь легко поддалась ее напору, и тут в поле зрения появилась Москва.       — Беларусь!       Она широко улыбнулась и поприветствовала гостью, а потом повела ее в гостиную. Наташа хорошо помнила, где что расположено, но ее не покидало ощущение того, что она тут впервые. Что-то сильно изменилось, нечто такое, что не заметно на первый взгляд.       — Ваня дома?       — Да, — кивнула Москва. — Его привезли еще вчера.       Первым делом Наташа увидела других гостей. Этих ребят она тоже давно не видела.       — Наташа.       Сербия первым подошел к ней и уверенно заключил в свои объятия. Беларусь невольно улыбнулась. Мало кто мог заслужить ее улыбку.       — Драган.       Она обняла его в ответ и посмотрела через плечо Милошевича на Польшу. Это не Феликс, отношения с которым давно испорчены. Это Анджей — тот самый простой, добрый и отзывчивый Анджей, который так поддерживал ее в годы невольного плена.       Лукашевич кивнул ей в знак приветствия.       — Давно вы приехали?       Сербия отстранился от девушки и улыбнулся в своей привычной манере. Как же сильно он порой напоминал Ивана. Не внешностью, но характером — показательная беззаботность, умение всегда и всему радоваться и улыбаться всем на зло. Это их всегда объединяло.       — Јутрос. Вања код куће.*       Арловская кивнула.       — Как он?       — Аск себе.*       Драган подмигнул и взглядом указал в сторону лестницы, с которой как раз спускался Россия. Это был Иван, Беларусь сразу его узнала. Она всегда отличала их с Сашей.       — Ванечка!       Тот протянул к ней руки, и ровно в тот момент она бросилась в его объятия. Это точно был он. Это были его руки, его теплое дыхание и его счастливые глаза.       — Сестренка.       Оказывается, она безумно скучала по его голосу. Наверное, стоило надолго потерять его, чтобы осознать, насколько он ей дорог. Теперь Наташа верила в то, что все будет хорошо. Конечно, проблем много, и впереди очень много трудностей, но вера в то, что они все преодолеют, стала непоколебимой. Александр сдержал свое слово. Он доказал, что ему можно верить, что он все делает ради Ивана. И Ваня теперь здесь, и с ним все хорошо. Анджей тоже с ними, несмотря на вполне определенные сложности, как и Драган, которому и вовсе не позавидуешь, до того непростое у него положение.       Конечно, есть проблемы. Есть Америка, который скоро начнет против них негласную и более чем масштабную войну, есть Оля, которая давно потеряла себя, есть Настя, которая готова в любой момент всадить нож в спину своего оригинала. Но если Ваня рядом, Наташа все сможет преодолеть. Так было всегда, и так всегда будет.