In the hot seat

- Пап, а истинные правда бывают? – маленький Джиён прижимается щекой к теплому родному плечу и поднимает вверх блестящие глаза. Папа ерошит ему волосы, откладывая недочитанную книгу в сторону. - Конечно, бывают. Только найти их очень и очень трудно. - А я найду, - мальчик воинственно задирает вверх маленький кулачок, - вот возьму и найду! Сам увидишь. - Смешной ты, дракош, - смеется папа и прижимает ничего не понимающего Джиёна к себе, - если судьба, то вы и так друг друга найдете… Ты только не жди его специально, не отталкивай тех, кто рядом с тобой окажется. - Но он же истинный, - недоумевает Джиён, - как же его не искать, нужно ведь быть именно рядом с ним? - Иногда, дракош… нужно быть как можно дальше от него, - загадочно шепчет папа, а потом заходится сухим колючим словно еловая лапа кашлем. Джиён испуганно спрыгивает с его колен и бежит за отцом. Папе опять нужно лекарство. Весь этот разговор всплыл в агонизирующем сознании Квона так, словно произошел всего несколько минут тому назад, а никак не пятнадцать лет. Он не сразу понял, что и Донук и незнакомый омега уже давно ничего не говорят, подозрительно смотря то на него, то на гипнотизирующего его альфу. - П… Простите, - Квон встряхнулся, словно пес, пытаясь прогнать наваждение, - показалось, что вы похожи на… Э… одного моего знакомого. Альфа не спешил поддерживать навязанную ему игру, он лишь сверлил Джиёна своими обжигающе-черными глазами и одним своим существованием не давал сдвинуться с места. - Сынхён, ты его знаешь, - подал голос незнакомый омега, смеривая Квона сверху-донизу неприязненным взглядом. Альфа, которого видимо звали Сынхёном, медленно покачал головой. А потом он заговорил. Старые дедушкины сказки не предупреждали о том, что случается с омегой, когда он слышит своего истинного не только по запаху. Казалось, каждая жилка, каждое сухожилие внутри Квона напряглось, вибрируя в такт этому потрясающему низкому голосу. - Мы незнакомы, - произнес альфа, а потом добавил, - пока. Это «пока» добило Джиёна окончательно, он наконец-то сбросил оцепенение и, развернувшись, потянул Донука в сторону выхода. - Стой… Погоди, а как же?.. - Прошу, давай уйдем, ладно? – тяжело дыша, попросил Джиён, избегая смотреть на своего альфу, - пожалуйста. Я не хочу тут ужинать. - Но… - Пожалуйста. Донук отчаянно сжал в кармане небольшую бархатную коробочку и беспомощно посмотрел на приготовившихся музыкантов с букетами цветов. Но не тащить же Джиёна назад насильно? Он отрицательно помотал им головой и вышел вслед за омегой на улицу. Свежий воздух ворвался в легкие, тщетно пытаясь выскрести из них запах того альфы. Джиён закашлялся, прижимая руку ко рту, и прислонился спиной к стоящему неподалеку столбу. - Эй, с тобой все в порядке? – Донук обеспокоенно прикоснулся к его лбу, Квон вздрогнул, касание альфы обожгло не хуже раскаленного паяльника. Что самое ужасное, он, кажется, начал возбуждаться. - Пока нет, - честно простонал Квон, пытаясь совладать со своим сходящим с ума телом, - а давай пожалуйста поедем домой? - Как? – Донук расстроенно обернулся на двери ресторана, - но… - Тут он еще раз окинул взглядом согнутую в три погибели фигуру омеги и вздохнул. – Конечно, котэ, поехали скорее. Он в последний раз провел пальцами по лежащей в кармане коробочке и подхватил Джиёна под руку, ведя к автомобилю. Все-таки иногда Донуку казалось, что он – неудачник, каких поискать. - Джиёнка – дуренка! – Сынхён, по прозвищу Сынри, показывает омеге язык и уносится вверх по лестнице. Квон морщится, что еще ждать от этой мелочи? Себя он больше к мелочи не причислял, вчера ему исполнилось целых десять и в честь этого отец подарил ему настоящий двухколесный велосипед. По правде двухколесный, без всяких там запасных колесиков по бокам. Джиён жутко гордится своим новым транспортным средством, и с любовью смахивает с него каждую приставшую пылинку. Есть только одна вещь, омрачающая все великолепие момента – кататься на этом прекраснейшем велосипеде Квон совсем не умеет, а садиться на него просто так – побаивается. - Эй, привет! - знакомый голос заставляет Джиёна вздрогнуть, а потом расплыться в улыбке, - это у тебя что? Донук заинтересованно оглядывает Квона, перегнувшись через перила. Когда он наконец рассматривает велосипед, его губы складываются в восхищенное "ооо" и он сбегает вниз куда быстрее улепетывающего в другую сторону, Сынри. - Вот, - Джиён с гордостью тычет пальцем в хромированную раму, - на день рождения подарили. - Крууто! - искренне восхищается Донук, осторожно поглаживая сидение, - а дашь покататься? Джиён мнется, он хотел бы сам сесть на него первым, но не показывать же перед Семерочкой, что вовсе не умеет на нем ездить. Спустя пару мгновений мучительной внутренней борьбы, он нехотя передает альфе руль и с завистью следит за тем, как ловко тот запрыгивает на сиденье и срывается с места. Скорость, набранная Донуком, заставляет завистливо вздохнуть и шагнуть следом на асфальт. Одному стоять скучно, поэтому Квон решает пойти навстречу исчезнувшему за углом дома Семерочке. Заодно может и наберется смелости попросить альфу научить его кататься. Подумаешь, просить несолидно, но гораздо хуже будет, если он в школе потом опростоволосится. Омега пинает подвернувшийся под ногу камушек и наконец-то замечает вывернувшего навстречу Донука. Он переходит на бег и зачем-то машет другу руками. Тот тоже зачем-то машет Джиёну, а потом неожиданно направляет велосипед прямо на него. Джиён пораженно замирает, не понимая, неужели альфа за эту железку готов и друга задавить? А потом события скручиваются в настолько тугой клубок, что у Квона вообще не остается времени что-либо понимать. Почти подъехав к Квону, Донук резко виляет в сторону и выпрыгивает из седла, обхватывая омегу руками и откатываясь вместе с ним в сторону. В следующую же секунду по тому месту, где только что стоял Джиён, проносится небольшой фургончик, подминая под себя велосипед. Через метров пять фургончик тормозит, и из него выкатывается жутко перепуганный дядька, а Джиён, почему-то совсем не перепуганный, смотрит на нависающего сверху Донука. Губы отказываются слушаться омегу, потому что, кажется, дрожат и растягиваются в улыбке. - Черт, - Семерочка отшатывается назад, - ты в порядке? Ой, - он замечает покореженный кусок металла, бывший еще недавно новеньким велосипедом, - прости! Я не хотел... Тебя наругают дома? Мы его как-нибудь починим... Или вали все на меня! Джиён смотрит на него снизу вверх и не может прекратить улыбаться, а потом рывком поднимается, крепко обнимая альфу. - Спасибо... - А велосипед? - растерянно уточняет Донук. Джиён качает головой, прикрыв глаза. - Ну его. Я все равно кататься не умею. Влетело дома конечно обоим, но владелец фургона, кажется, был рад не меньше родителей, что все обошлось благополучно, и согласился оплатить все затраты по ремонту. А отец Семерочки после выволочки крепко сжал плечо сына и, сжав губы, кивнул. И это почему-то было громче всего. - Джиён-а? - Донук с трудом успокоил дыхание после устроенного ему омегой марафона, - с тобой что случилось? Квон лениво повел плечом и плотнее прижался к родному животу спиной. Он и сам хотел бы знать, но не расскажешь же такое своему альфе? Лучше молчать до поры до времени, а потом оно само пройдет. И запах этот чертов весь испарится, оставляя после себя только знакомый аромат его Семерочки. Джиён развернулся и обнял альфу за шею. - Опять? - в его голосе звучал почти неподдельный ужас и Квон рассмеялся. - Расслабься, жеребец, - он звонко чмокнул Донука в нос, - я просто хотел сказать, что люблю тебя. - И я тебя, - мгновенно расслабился Чхве, запуская ладонь в мягкие волосы омеги, - если захочешь... Ну... В общем, как будешь готов - поговорим о том, что случилось в кафе? Я волновался. - Конечно, - Квон кивает, утыкаясь носом в родные ключицы, - как сам разберусь, ладно? Вместо ответа, альфа только покрепче прижимает его к себе и Джиён в который раз за три года засыпает с улыбкой на губах. И видит во сне Чхве. Того. Другого. Улыбка пропадает задолго до утра.