***
Курту сообщили сразу же после того, как Себастиан отдал приказ о подготовке к приему. Он знал, что все его старания пошли насмарку, а теперь его представят всем, и свадьба будет практически неизбежной, но… он даже смирился. Что бы он ни делал, он просто игрушка, и все, что было в его власти, это грубить и дерзить будущему мужу. Как по-взрослому. — Мистер Хаммел, — в его комнату заглянула незнакомка, перед этим постучавшись, но не дождавшись ответа. Кого он мог ждать? Себастиана? Смайт бы и так ворвался, так что отзываться Курт не собирался. — Можно? Курт кивнул, с интересом ее оглядывая. Светлые длинные волосы спадали на хрупкие плечи его гостьи. Она была одета по моде Капитолия, но все-таки красиво. Курт обожал подобные сочетания, когда все находится на грани, но не переходит за какие-либо пределы. Девушка прошла в комнату и представилась: — Меня зовут Куинн. Куинн Фабрей. Несмотря на хорошую осанку и безупречные манеры, Курт подумал, что она служанка, но ее голос, в котором слышались властные интонации, заставил почувствовать Хаммела слугой здесь себя. Куинн протянула руку, выжидающе глядя на него, пока Курт не взял ее и не оставил на тыльной стороне ладони учтивый поцелуй. Хотя он понятия не имел, с кем разговаривает, ему казалось, что с ней именно так и здороваются. — Президент Смайт попросил меня, чтобы я обучила вас правилам поведения в обществе. — Только сейчас? — Хаммел удивленно вскинул брови. — Только сейчас, — согласилась Куинн. - Вы, должно быть, заметили, какой у нас… непостоянный президент. То, что Себастиан организует прием сегодня, даже сам он не знал до недавнего времени. Курт кивнул. Уж эти смайтовские штучки его совсем не удивляли. — Значит, вы… гувернантка? Хаммел не был в курсе, как правильно называть людей, которые обучают манерам, но это было первое слово, которое пришло ему на ум. — Я не работаю гувернантками или кем-то подобным, — отозвалась Куинн. — Президент прислал за мной просто потому, что многие мной восхищаются, — она улыбнулась. — И мне нужно сделать так, чтобы вами восхищались тоже. Курт понятия не имел, как она собиралась провернуть это за несколько часов, но предполагал, что все возможно. Он же не дикарь какой-то да и сам интересовался правилами поведения в высших кругах. Просто так, иногда ему нравилось представлять себя кем-то важным — гостем на балу, например. Правда, он не думал, что все так обернется. Сейчас он с удовольствием побыл бы рыбаком в четвертом дистрикте. После Куинн, которая скорее устроила ему проверку на знания об этикете, чем рассказала что-то новое, Курта отправили к стилистам. Возможно, в другой ситуации Хаммел бы умер от счастья, увидев всевозможные средства для создания красоты, но сейчас ему казалось, что его наряжают на виселицу. И это только на прием в честь помолвки. Самое страшное — свадьба — было еще только впереди. Когда Курта заставили раздеться, он почувствовал жуткое отвращение, даже несмотря на то, что так было нужно. Стилист и его помощники осматривали его критичными взглядами, а затем принялись за работу. Они делали с ним какие-то странные вещи, которые в дистрикте были неуместными. Хаммел помнил о выражении, что красота требует жертв, но, казалось, эта красота заломила слишком высокую цену. Цену свободы и таких вот местных псевдопыток. Курт так и не понял, зачем из него вырывали волосы, он же не девушка, но вопросов предпочел не задавать. Спустя пару часов процедур Курта все-таки освободили. Он взглянул в огромное зеркало своих мучителей и не сразу себя узнал. Его волосы были уложены, одежда, подобранная для вечера, сидела идеально. Черный, слегка удлиненный фрак, узкие брюки в тон ему, темные сверкающие ботинки, на стоимость которых Курт мог питаться где-то год, если не больше. Под фраком красовалась белоснежная рубашка и такая же по фасону бабочка. Если молодой человек перед ним — он сам, то чудеса бывают. Однако Хаммел быстро опомнился и вернулся к мыслям о том, по какому поводу он так выглядит. Конечно, у него была неотвратимая тяга к моде, ко всему прекрасному, но она не могла затмить тот ужас, страх и ненависть, поселившиеся в его сердце.***
Он был словно марионетка. Красивая, не имеющая воли, власти над собственной жизнью. Хаммела привели в банкетный зал ровно к началу приема. Себастиан нигде не появлялся. То ли так было принято, то ли тому было плевать. Курт старался не думать о Смайте, потому что от этого всегда начинала болеть голова. Вокруг было так много людей, что казалось непостижимым: как в столь короткие сроки их всех собрали? Целая толпа незнакомых ему мужчин и женщин. Среди них Курт разглядел Куинн, которая разговаривала о чем-то с Хантером. Дальше его взгляд зацепился за фигурки слуг, среди которых он не заметил Рейчел. Вероятно, она была предназначена только для помощи ему самому. Откуда-то из гущи людей вынырнул Джефф. Он оказался прямо возле Курта и с широкой улыбкой произнес: — Такой шикарный прием, и все для вас. Хаммела передернуло от этих слов. Уж для него тут точно ничего не было. Себастиан делал все для себя или просто забавы ради, а уж что нужно или интересно Хаммелу, его не волновало. — Действительно впечатляюще, — Курт кивнул. — Никогда не был на больших торжествах. — Это самое интересное, — с энтузиазмом подхватил Джефф, видимо, совсем не замечая, что Курту невесело. — Смотрите, все эти люди вежливые, воспитанные и приличные. Видите кружок девушек? — он указал куда-то в сторону, и Хаммел проследил за его рукой. — Такие милые. Лучшие подружки! На самом деле, они друг друга ненавидят и спят с мужьями друг друга, но продолжают болтать, как ни в чем не бывало. А там, — он кивнул на Куинн, — стоит дочь одного из самых влиятельных богачей Панема. Ее считают первой красавицей Капитолия, и никто не понимает, почему ее до сих пор не выдали замуж. Но все очень просто: спуталась с Кларингтоном, а он не хочет на ней жениться. — Почему не хочет? — Курт удивленно вскинул брови. — Если она дочь богача, то это выгодный брак, разве нет? Джефф кивнул. — Никто не знает, почему. В любом случае, то, что они любовники, это вроде как тайна. Тайна, о которой все догадываются. Да и это вовсе не значит, что какие-то связи могут давать начало браку. Вон у Себастиана этих любовников… — он прервался. — Простите, вам, наверное, неприятно? Курт отрицательно покачал головой. — Нет-нет, все в порядке, — заверил он Джеффа. — У него их действительно много, да? — Да, — кивнул тот. - И, честно говоря, вам придется очень постараться, чтобы удержать его от походов налево. Хаммел, конечно, не собирался никого удерживать и даже с облегчением подумал, что Себастиан, возможно, будет уделять много времени случайным пассиям, что отвлечет его от самого Курта. Так было бы легче. Хаммел даже думать не мог о том, что его ждет в браке с Себастианом, но чем меньше они будут контактировать, тем лучше. Где-то на фоне играла музыка, кто-то танцевал. Себастиан появился в зале под взгляды всех присутствующих и, увидев Курта, тут же направился к нему. — Улыбайся, — бросил Смайт, схватив Хаммела под руку. — Такое ощущение, будто это не ты собираешься замуж за самого обаятельного президента Панема. — За самого обаятельного президента Панема, — передразнил его Курт. — В таком случае, где он и почему ты все еще здесь? Себастиан пропустил его слова мимо ушей, улыбнувшись камере, которую в этот момент направили на них. Хаммел закатил глаза, даже не думая помогать жениху и производить хорошее впечатление. Он не знал, что там получится на фото, но Себастиан тут же отвел его в сторону и прошипел: — Я же сказал улыбаться. Хаммел выдавил из себя ядовитую улыбку. — Как скажешь, дорогой, — кивнул он, разрывая Себастиана на кусочки взглядом. — А теперь пошли, — скомандовал Смайт и потянул его за собой. Как же много здесь было людей. И все перед ними расступались, все с интересом смотрели, кто же это идет в сопровождении президента. Себастиан шел с самым беззаботными видом и высоко задранным носом, довольный привычным ему вниманием, а Курт просто не знал, куда глаза девать. На него еще никогда не смотрело столько человек сразу. Себастиан привел Хаммела к музыкантам, подав им знак, чтоб они прекратили играть, и забрал у одного из них микрофон. — Минуточку внимания, — голос Смайта разнесся по всему помещению. Курт даже немного вздрогнул от громкости. Шум разговоров затих. — Многие не в курсе, почему я созвал прием в такие краткие сроки и есть ли тому причина. Причина есть, — Хаммел разглядел среди присутствующих Джеффа, который дружелюбно ему кивнул, подняв в руке бокал шампанского. — В этот знаменательный день я хочу объявить о том, что наконец-таки решил остепениться, и представить моего избранника в обществе, — Себастиан улыбнулся, даже почти что ласково взглянув на Курта. — С самого первого дня, как я увидел его на берегу моря, я не мог выкинуть его из головы. Он завладел моим сердцем, и я почти что сразу понял, что он тот самый, — кажется, Хаммел видел рвотное где-то на столах, но оно ему не понадобится. Его уже тошнит от Смайта прямо сейчас. — Так что, дамы и господа, сегодня я хочу познакомить вас с моим будущем мужем, Куртом Хаммелом. По толпе прошлись ахи-вздохи, шепот разговоров, и в следующую секунду один за одним гости начали подходить с поздравлениями о помолвке. Кто-то улыбался, даже весело и дружелюбно, кто-то сжимал губы и выдавливал в лучшем случае оскал, кто-то косился на Курта с неодобрением. Хаммел сначала даже не понял, почему такая неоднозначная реакция. В Капитолии все готовы были чуть ли не задницу Смайту лизать, а тут… Только когда один из гостей сказал: «Назначить свадьбу с мужчиной. Какой смелый шаг!» — Хаммел понял. Видимо, даже Себастиану можно было делать не все. Не все, но он делал, просто потому что это Себастиан. После заявления Смайт повел Курта танцевать. Музыка по залу лилась красивая, на них были устремлены взгляды многих гостей. Несмотря на то, что танцевали они не одни, Курт ощущал, будто никто больше этого не делает, и он, как цирковая обезьянка на арене, плясал ради забавы других. Правой рукой Себастиан обнимал Курта за талию, левой крепко сжимал его ладонь. Хаммел был уверен, что Смайт не выкинет ничего при гостях, поэтому не ожидал увидеть внезапно повисший под потолком труп кого-нибудь из знакомых или что-то в этом роде. Хотя Смайт и на такое был способен. — Ты сегодня прекрасен, — голос Себастиана слышался прямо над ухом. Курт чувствовал его дыхание на своей шее, стараясь не подавать вида, как ему не хочется с ним разговаривать. — Стилисты знают свое дело, — продолжал Смайт. Его ладонь с талии скользнула ниже и сквозь несколько слоев одежды сжала его ягодицу. — Если обычно мне хочется, чтобы ты был моим, то прямо в эту секунду я хочу затащить тебя куда-нибудь и трахнуть, — Хаммел вздрогнул, а Себастиан только усмехнулся. — Какие мы нежные, Куртси. Пугливые. Или ты думал, что мы будем держаться за ручки и гулять по саду? Хаммел хотел было отпрянуть, но не мог, не при всех, поэтому лишь сильнее вцепился пальцами в плечо Себастиана, стараясь удержать рвущийся наружу гнев. — О, я не маленький, — отозвался он, фальшиво улыбнувшись. — Я прекрасно знаю, что делают взрослые женатые люди. И не только женатые, — хмыкнул он. — Знаешь, Блейн был хорош. Очень хорош. Тебе с ним не сравниться. Смайт сильнее сдавил руку на заднице Курта, прижимая его к себе. Они больше не танцевали, остановившись на мгновение. Себастиан наклонился к его лицу и, растягивая гласные, прошипел ему в губы. — Проблема в том, любимый, — от этого слова Курта уже передергивало, — что трахать отныне тебя буду я. И тебе остается только молиться, чтобы я не делал тебе больно. Хаммел всеми силами старался храбриться, показывая, что ему совсем не страшно. Получалось, откровенно говоря, плохо, но он не мог ничего с собой поделать, когда по коже пробежал холодок от ужаса. — Не боишься, что тебя услышат? Пойдут сплетни, что ты держишь жениха у себя насильно. Я заметил, тут любят посплетничать. — Любят, — кивнул Себастиан, наконец продолжая танец и возвращая руку на талию Курта. — И сколько про меня ни говорили — все выдумки. У людей подкожно развито полное отсутствие интереса к правде. Небылицы за действительность выдавать гораздо веселее, — усмехнулся он. — Так что, скорее будут говорить о том, как ты потрясающе отсасываешь, что я решил позвать тебя замуж, чем о том, что я держу тебя тут, запугивая. — И что же, ты думаешь, все сплетни — неправда? — хмыкнул Курт. Ему даже стало как-то спокойнее говорить о чем-то другом, хоть на секунду. Он-то знал, что Смайт очень скоро вернется к своим издевкам. — Абсолютно все, — с уверенностью ответил тот. Хаммел был в курсе, что Себастиан вращался в этом кругу с детства и знал здесь все гораздо лучше него самого, но зачем-то сказал: — Поговаривают, Хантер Кларингтон и Куинн Фабрей любовники. Это тоже неправда? — Как и все, что говорят, — пожал плечами Смайт, очевидно, не понимая, зачем Курт вообще этим интересуется. — Хантеру плевать на все и вся. Ну, кроме сестры, наверное. Он помешан на работе, и иногда мне кажется, что он асексуален. Курт покосился в сторону столов, где Кларингтон общался с какими-то людьми, и его взгляд то и дело отвлекался не туда. Совсем не туда. Рядом стояла Куинн, которая так же болтала с капитолийскими дамами, и на мгновение Курту показалось, что она посмотрела на Хантера. Посмотрела и улыбнулась. Хаммел не был в этом уверен. Может, они глядели не друг на друга, но его воображение тут же дорисовало картинку. — Спорим, я докажу, что это правда? — внезапно выпалил он. Себастиан наградил его скептическим взглядом. — На что же ты хочешь спорить? — Если я выиграю, ты отпустишь Рейчел. — Нет. Хаммел раздраженно вздохнул. Ладно, но попытаться стоило. — Хорошо, — Курт поднял на него осторожный взгляд. — Если я выиграю, ты не притронешься ко мне до свадьбы. Он хитро улыбнулся, стараясь не выказать, как он надеялся хотя бы на такую недолгую отсрочку от секса. — А если выиграю я, — Себастиан наклонился к его уху и прикусил его мочку. — Я… — он снова посмотрел в его глаза, подозрительно прищурившись. — Точно, я же и так могу делать с тобой все, что мне захочется. Каков смысл с тобой спорить? — хмыкнул он. — Спортивный интерес, — пожал плечами Курт. — Неужели ты боишься проиграть? Смайт поджал губы, словно бы сдерживая усмешку, в его глазах легко было различить любопытство. — И как же ты докажешь, что они любовники? — Ну, буду крутиться возле них, попытаюсь что-нибудь углядеть, — Хаммел на самом деле не знал, что собирался делать, но то, что на протяжении этого разговора Смайт больше не угрожал ему, как-то подбадривало. — И скажешь, какие выводы сделал, а я поверю тебе на слово, — усмехнулся Себастиан. — Как будто ты что-то от этого теряешь, — хмыкнул Курт. — Ну, может, я планировал сегодня трахать тебя всю ночь, — ухмыльнулся Смайт. О, Хаммел не сомневался, что именно это Себастиан и собирался делать, судя по его настроению. Он облапал Курта чуть ли не на глазах у всех, словно в этом не было ничего такого, а уж дай ему возможность остаться с Куртом наедине… — Какая досада, что тебе придется дрочить в одиночестве, — на лице Хаммела проступила издевательская улыбка. Что-то внутри подсказывало ему, что он уже переходит границы, и Себастиан мог бы за любое неверное слово отправить его на виселицу, но Смайт не казался разозленным или задетым, на его лице оставалась все та же хитрая ухмылка, что и раньше. Курт решил, что лучше ему ретироваться, пока не нарвался, и произнес: - Пойду в разведку. — Иди, — Смайт пожал плечом и отпустил его. Так просто? Хаммел, не раздумывая, сразу же отправился к своим жертвам. Он не имел ни малейшего представления, как будет вести себя, поэтому импровизация - все, что у него оставалось. Курт покружил у столов с закусками, перекинулся парой фраз с Куинн и, только Хантер отошел от компании других мужчин, Хаммел сразу же оказался возле него. Конечно, действовал он медленно и осторожно, а не метался от человека к человеку между столов, но все же опасался вызвать подозрения. Курт прихватил со столика бокал шампанского, практически по примеру Хантера, который отошел за напитком, и начал действовать. — Ужасное место, — зачем-то сказал Курт. Конечно, он мог врать и говорить, как ему все нравилось, но от этого не было бы толка. Хантер раскусил бы его в три счета, а ложь совсем не располагает к доверию. — Привыкайте, мистер Хаммел, — отозвался Кларингтон. — Теперь такие приемы станут частью вашей жизни. Курт кивнул, поджав губы. По крайней мере, Хантер не Джефф, который, казалось, восторгался от любой услышанной им сплетни. Конечно, Джефф не был плохим парнем, и Кларингтон представлялся Хаммелу кем-то гораздо более пугающим, но тем не менее Хантер отчего-то его понимал. — Вам же здесь нравится, да? — тихо спросил Курт. — Здесь неплохо, — согласился Хантер. — Вы не привыкли, но для нас, капитолийцев, это не только надобность являться на прием, но и развлечение. Хаммелу и самому было бы весело, если бы он не думал о том, как его выдадут замуж. Или о замечательной перспективе быть изнасилованным сегодня вечером. Да, у Курта было много шикарных тем для раздумий. Одна лучше другой. — Я люблю большие праздники, — признался Курт. — Просто сейчас как-то… не до того. Моей подруге отрезали язык, ее держат в заложниках, и я ловлю себя на мысли, что это меньшее зло, которое со мной произошло или произойдет. Понимаете? — Вы решили поплакаться мне в жилетку? — Хантер вскинул брови, покосившись на Курта. — Выбрали бы для этого свою молчаливую подружку. Она вам слова лишнего не скажет, — усмехнулся он. Курт стиснул зубы и процедил: — Вы не Себастиан, — он крепко сжал в ладони бокал, совсем не боясь, что тот треснет. — И не думайте, что я не вижу, что вы нормальный человек, в отличие от него. Именно поэтому вы ему и нужны. Никто бы не стал терпеть такого психопата у власти, если бы его безумию не было какого-то противостояния, силы, которая могла бы поубавить его пыл. Эта сила - вы. Хантер окинул его насмешливым взглядом и отпил из своего бокала. — Что ж, я польщен, что вы так думаете, — усмехнулся он, — но будь моя воля, Смайт ни за что бы не объявил о свадьбе с парнем. Вы слишком наивны, Курт. Вы думаете, что всему есть предел, и когда-нибудь благоразумие или справедливость возьмут верх, но все совершенно иначе. Мир катится ко всем чертям. То, что происходит сейчас, это только цветочки. — И что же будет потом? — тихо выдохнул Курт. Слова премьера его, несомненно, напугали, несмотря на то, что его собственная жизнь уже просто не могла стать хуже. На мгновение Хаммел даже забыл, что здесь делал и зачем подошел. — Война, — просто сказал Хантер. Так, будто он уже не боялся этой мысли, будто он уже давно подозревал об этом и смирился с участью страны. Курт разглядывал людей, танцующих под музыку, разговаривающих, веселящихся, и представил, что все они мертвы. Горы бездыханных тел, не сошедшие с лиц полупьяные улыбки, разлитые напитки по полу и кровь, перемешанная с ними. Эта картина въедалась в мозг слишком ярко и четко. Добавлялись детали в виде новых людей: Рейчел, Финн, папа, Кэрол, Блейн. Все без чувств, все мертвы, а тела изуродованы. — И вы думаете, что не можете этого остановить? — Курт бросил недоумевающий взгляд на Хантера. — Да вы единственный, у кого есть такая возможность! Хаммел умолк, понимая, что сказал это слишком громко. Его взгляд привлекла Куинн, которую пригласил на танец какой-то парень, и Курт внезапно вспомнил, зачем он здесь. — Извините, — выдохнул он, — нервы. Хантер только пожал плечами, мол, мне все равно, кричите, что хотите, когда хотите и где хотите. Невозмутимости Кларингтона можно было только позавидовать. Но Курт не мог не заметить, как Хантер смотрит на появившуюся в зале танцующую парочку. — Она прекрасна, — подал голос Курт. На самом деле, он говорил искренне и без всяких задних мыслей что-то выведать. Затея вытянуть информацию из Хантера вмиг показалась ему глупой и бесполезной. Уж кто-кто, а он точно не расколется. — Кто? — переспросил Кларингтон, все так же не отрывая глаз от них. — Мисс Фабрей, конечно, — Курт улыбнулся и поймал удивленный взгляд собеседника. — Разве вы не считаете ее красивой? Хантер не смутился, не стал спорить или что-то отрицать, как это делали бы влюбленные мальчишки. Но он и не мальчишка, он — премьер-министр страны. — Она считается первой красавицей Капитолия. — Не думал, что вы из тех людей, что полагаются на чужое мнение, — заметил Курт. — Я и не полагаюсь. Просто в этом случае мое мнение не отличимо от мнения толпы. Хаммел закатил глаза. Хантер даже не мог прямым текстом сказать, что Куинн красивая. Неужели он думает, это не подозрительно, что он так сильно старается игнорировать ее в разговорах, а сам вечно на нее смотрит? — Вы были бы интересной парой, — Курт улыбнулся, разглядывая, как Куинн кружит по залу все тот же незнакомец. Подол ее светло-голубого платья развевался в танце, а улыбка ее была холодной, но сияющей. Она вся словно была олицетворением безразличной красоты. — Хотя все судачат, что вы и так уже парочка, — осторожно добавил Хаммел. — Не знаю, о чем там все говорят, — Хантер вздохнул, показывая всем своим видом, как ему надоело общество Курта. — Но по вам не сразу скажешь, что вы сплетник. Хаммел поджал губы. Конечно, он ожидал, что его пошлют, но это выглядело настолько вежливо и тонко, что ему даже не нашлось, что сказать. — Нет, правда, — Курт поднял на него глаза. — Она красива, богата. Лучшей пассии не сыскать. Да и вы второй человек в стране. Вы для нее лучшая кандидатура. Даже просто судя по этому, такой брак был бы вам на руку. Не говоря уже о том, как вы смотрите друг на друга. — Мистер Хаммел, — Хантер покачал головой, — после всего, что с вами случилось, вы правда видите в ситуации только сплошные плюсы? Курт не понимал, какие минусы могли бы быть в браке, если оба человека испытывали друг к другу симпатию, а может, вообще были вместе. Кларингтон внимательно проследил за его выражением на лице и пояснил: — Чем, как вам известно, любит угрожать Себастиан? Родными и близкими, — Хантер пожал плечами. — Зачем мне еще один человек, которого превратят в способ на меня давить? Курт об этом не подумал. На какое-то мгновение он решил, что да, лучше не рисковать, а потом вспомнил слова Хантера о войне и о том, что в особо тяжелые минуты, он всегда жалел, что не сбежал с Блейном. — Иногда счастье стоит того, чтобы рискнуть, — Курт горько усмехнулся и добавил: — Я бы отдал все ради того, чтобы быть рядом с тем, кому принадлежит мое сердце. Вы сами сказали, что нас ждут не лучшие времена. Уверены, что готовы потратить оставшиеся дни, месяцы или годы на страх неизвестности? — Может быть, Курт говорил это все, потому что ему уже было нечего бояться. Самое страшное либо уже произошло, либо оно неминуемо в будущем. — Позвольте себе быть счастливым, хотя бы чуть-чуть. Курт знал, что никто не будет слушать глупого, наивного мальчика, едва окончившего школу и совсем ничего не смыслящего в политике. Ему совершенно не хотелось больше ничего выведывать у Хантера, он просто улыбнулся напоследок и пошел прочь, куда глаза глядят. На мгновение Курт задумался. Что, если бы Хантер действительно познал счастье? У него был бы смысл, ради чего бороться. Да, он человек осторожный, но совсем не трус. И может быть, тогда та сила, о которой сегодня говорил Курт, обрела бы свою свободу. Хаммел по-прежнему был уверен, что Хантер будет способен на многое, если сделает правильный выбор. Себастиан нашелся быстро. Точнее, это Себастиан нашел Курта. Он схватил Хаммела под локоть, поцеловал его в щеку (наверное, со стороны это выглядело мило) и прошипел: — Ну что, мой маленький сплетник? Что ты узнал? Курт покачал головой и пожал плечами. — Они не любовники. Ты был прав. — Я всегда прав, — усмехнулся Смайт. — Поэтому, в отличие от тебя, сплетнями не интересуюсь. Курт закатил глаза, но ничего не сказал. Он опасался, что Себастиан вспомнит о своих намерениях относительно него в эту ночь, и решил принять тактику крайне тихого поведения. Никакого притворства или странностей, никаких споров, ничего. Сегодня Курт будет тенью. Легкой и незаметной, послушной, не вызывающей. Себастиан уже достаточно выпил, чтобы вести себя не лучшим образом. Он обнимал и лапал Курта намного более открыто, чем раньше. Курт не возмущался, Курт делал вид, что все в порядке, чтобы никто ничего не заметил. На самом деле, пьяный Себастиан — это хорошо. Уснет, может, раньше, чем залезет к нему в штаны. Когда вечер подошел к концу, Курт с легкостью улизнул от жениха, затерялся в толпе и отправился к себе, пока его не поймали. На первом этаже было очень много людей, но как только Курт поднялся наверх, стало заметно тише. Он шел по коридору, желая поскорее оказаться в кровати, и почувствовал, как его резко схватили за локоть. Попался. Хаммел не успел ничего сообразить, как оказался вжат в стенку и совсем не Себастианом. Перед ним стоял человек, который был гораздо ниже Смайта, и он совсем не собирался к нему приставать в том смысле, в каком пристал бы Смайт, — в его руке что-то сверкнуло, а следом у горла Курта появилось острое лезвие ножа. Несколько микросекунд, и паника завладела его разумом, холодный пот выступил на висках, а сердце бешено забилось. Незнакомец прижимал Курта к стенке так, что тот не мог пошевелиться, чувствуя всю свою беспомощность. Единственное, что оставалось — закричать, но Курту зажали рот рукой. Все происходило молниеносно. В одно мгновение Курт готов был расстаться с жизнью, в другое нападающего резко оттолкнули чьи-то сильные руки, и в следующее преступник уже лежал у стены, нож на полу, а Курт только тяжело испуганно дышал, пытаясь утихомирить сердцебиение. Его спаситель, как обычно серьезный и невозмутимый Хантер, забрал оружие у незнакомца, нажал на кнопку у стены, и спустя несколько секунд в коридор влетела охрана. Курт даже не успел пролепетать «Спасибо», как Кларингтон уже отчитывал бездельников, которые не заметили по системе слежения, что кто-то напал на жениха президента. В голове у Курта все путалось, плыло, он не мог сообразить, что это было. Кому могло прийти в голову напасть на него? Зачем? Он никому ничего не делал. Никому. Нападающего увели, а Хантер бросил: «Пойдемте», — и зашагал по коридору в сторону комнаты Курта. Хаммелу ничего не оставалось, как подчиниться, хотя туда он и направлялся. Ноги были ватными, все, что произошло, не укладывалось у него в голове, и когда перед ним оказалась его собственная дверь, он даже удивленно заморгал. Уже? Как он сюда дошел — неизвестно. Хантер стоял возле него, видимо, проверить, что тот добрался до своей комнаты, но как только Курт открыл дверь, премьер пожелал спокойной ночи и удалился. Курт совсем ничего не понимал. Он осторожно огляделся, вошел, резко закрыл за собой дверь, надеясь, что никто больше не выскочит из-за угла, и повернул замок дважды. Ему давно уже казалось, что худшее, что с ним могло случиться, — это Себастиан. Видимо, он был не единственной угрозой в его жизни. А возможно, и не самой значительной.***
Ночь выдалась тяжелой. Курт плохо спал, ему снились перестрелки, война и человек, который пытался покуситься на его жизнь. Он практически не мог сомкнуть глаз, но все-таки иногда проваливался в дремоту. Только это могло объяснить то, что утром Курт нашел записку, которая оказалась здесь непонятно как. Это был небольшой конверт, на котором покоился среднего размера кинжал. На вид дорогой, аккуратный, с гравировкой на неизвестном Курту языке. По коже Хаммела пробежал холодок. Кто-то здесь был, открыл дверь совершенно спокойно и так же незаметно ушел. После вчерашнего инцидента это казалось намного более пугающим, чем было бы раньше. Курт взял в руки оружие, которое кто-то ему подбросил, вытащил из ножен и принялся его рассматривать. Заточенный с двух сторон — таким и убить можно. Маленький, не тяжелый, но опасный. Курт хотел провести пальцем по лезвию, проверить остроту, но побоялся. Вдруг кто-то полил его ядом? Вчера же Курта пытались убить. Вспомнив про конверт, Хаммел тут же подхватил и его, отложив кинжал в сторону. Такая же дорогая, приятная на ощупь бумага. Себастиан уже подкладывал ему записки, но к чему было подсовывать ему оружие? Хотя кто вообще может понять логику больного психопата с манией величия? Разорвав конверт, Курт вытащил письмо. Аккуратный, немного резкий почерк бросился ему в глаза. Себастиан так не писал. Записка была короткой.«Многие недовольны тем, что президент выходит за мужчину. Не буду успокаивать вас и давать ложные надежды — вы в опасности. Будьте осторожны и носите его с собой. Используйте с умом, иначе вам же выйдет боком. ХК».
Курт с удивлением смотрел на прочитанные слова и не мог понять. Как человек, знавший о его ненависти к президенту, мог снабдить его оружием? Где гарантия, что Курт не пойдет и не перережет Себастиану горло? Хаммел вздохнул. Он сам себе был гарантией. Если бы он хотел убить Смайта, он мог бы стащить любой нож с кухни и уже сделать все, что планировал, или хотя бы попытаться. Однако Курт не был убийцей, и Хантер это прекрасно понимал. Да и попытка покушения на президента ему бы очень дорого обошлась: она бы стоила ему и своей жизни, и жизни близких. Курт готов был выйти за Себастиана, лишь бы с семьей ничего не случилось. Он бы не стал его убивать. Хантер просто дал ему знак, что самооборона — вещь не последняя. И обороняться Курту придется совсем не от Себастиана Смайта.