Всегда и Вовеки

Худшая месть - обездвижить и дать смотреть на то, как протекает жизнь дорогого, самого любимого человека. И к этому способу и прибегнул Майкл, втыкая кол из белого дуба в грудную клетку пасынка, прямо в сердце и шепча тихо и зловеще наверняка "она будет моей..." Он не сказал, кто "она", но умирающий понял без слов, его лицо исказилось в гримасе боли, не от раны, нет, он рванулся вперёд, целясь вгрызться клыками в шею Майкла, но тут же затих. Взбухли вены, посерела кожа. Но теперь он видит, каждый день видит не в силах помешать, как целует его маленькая девочка, его дочь его убийцу утром, выходя к завтраку, как называет отцом, как улыбается ему, обвивает его шею руками. Клаус - безвольный зритель, увы, не Шекспировской, а собственной трагедии, насмешливо не лишенной эстетики. Трагедии, где для маленькой девочки нет никого на свете дороже убийцы её отца. И такова расплата за что-то, за рождение, наверное. Такова месть (не) отца. Майкл знает о том, что новый день - очередной акт его представления, которое принесёт пасынку столько боли, потому и встречает утро с улыбкой, улыбкой победителя, счастливого победителя. Этой войны. Он идёт на кухню, варит ромашковый чай, который ненавидел Никлаус в своё время и не очень-то любит Хоуп, но пьёт его ради него, папы, Майкла, улыбаясь. Это их стандартное начало дня (пыток). Он заплетает ей волосы, невесомо касаясь пальцами трепещущей от прикосновений кожи, а девочка шепчет ему на ухо, что любит его, а потом идёт в школу в первый раз. В этом году они едут в Дисней Лэнд. И девочка обожает своего отца. Она хвастается им в классе, много рассказывая и восхищаясь, когда девчонки начинают сплетничать. И Майкл знает об этом, он также знает, что мальчишка смотрит за ней, что ему больно. И тем ласковей первородный становится с внучкой. Тем счастливее. Хоуп учится на отлично, все предметы ей даются легко кроме рисования, которое так не любит отец, постоянно хмурившийся в детстве при виде её вполне удачных рисунков. И девочка специально рисует плохо, хотя по-честному, ей нравится рисовать. Хоуп переходит в среднюю школу. И от поклонников нет отбоя. Но всё-таки на вышедший на экран "Пятьдесят оттенков серого" она идёт с отцом. Майкл не отнекивается, обнимает её и покупает попкорн. Он уверен. Никлаус все бы отдал, чтобы оказаться на его месте. Хоуп исполняется 18, когда Майкл впервые кричит на неё за то, что она решает поступить в художественный институт, а потом прижимает к груди и целует в висок, убирая упавшую на горящую от пощечины щеку светлую прядку. Девушка тихо всхлипывает, кусая губы. - Я никогда не обижу тебя, моя девочка, - шепчет он и врёт. Знает, что врёт. Потому что спустя неделю уже вжимает её тело в кровать, раздвинув стройные ноги руками и оставляя на бедрах красные отметины. Грубо целует губы, шею, плечи, так что на коже образуются розовые засосы, кусает зубами до капелек крови, которую тут же слизывает языком, зарывается пальцами в её светлые кудри и вновь и вновь тянет на себя, заставляя прогнуться в пояснице. - Как в пятидесяти оттенках... - шепчет Хоуп в его губы за секунду до того, как Майкл вновь затягивает её в жестокий поцелуй, от которого не хватает воздуха, всасываясь языком в её рот полностью, смеётся в её губы. Девушка протяжно стонет, послушно изгибаясь в спине, словно кошка. Хоуп по-прежнему любит своего уже не отца. Хоуп на следующий день идёт в кино с друзьями, пряча почти фиолетовые засосы под шелковый шарф и улыбается Майклу на прощанье. Тот наливается себе виски и усмехается, развалившись в кресле. Его победу над мальчишкой можно считать полной. Идеальной. Абсолютной. И этим счастьем упивается Древнейший. Девушка возвращается рано, садится на колени, шепчет на ухо, что любит его, и затягивает в долгий поцелуй по-французски. Резкая боль в груди заставляет широко распахнуть глаза, оттолкнув падчерицу от себя. Помимо рукояти белого кола у себя в груди Майкл замечают усмешку на губах Хоуп. - Он сказал, что я не должна ни от кого зависеть... А ты слишком много значишь для меня, убийца моего отца... И Майкл понимает, что нельзя было недооценивать её слова о мужчине во снах. Не надо было недооценивать мальчишку. Дурную кровь. Только темнота, накатывая, стирает мысли, будто ластиком ненужные чёрточки с рисунка его проигранной войны.