Натуральный брак в искусственных условиях

Тони не знал, каких слов ожидать от родителей и кто олицетворяет собой его будущее. Звонить было бесполезно: наверняка один родитель окажется занят, а второй цокнет, как это обычно бывает, стоит Тони углубиться в вопрос, и скажет, что беседа пройдет дома, а не впопыхах по мобильному. Поэтому, покрутив в руках телефон и бездумно поводив пальцем по дисплею, открывая и закрывая меню, Тони убрал его, поняв, что любопытство так или иначе будет утолено только в тесном кругу близких родственников. За окнами такси проносились родные улицы Сан-Франциско. Тони вяло улыбался, рассматривая вывески магазинов, когда машина останавливалась на светофорах или в небольших вечерних пробках, понимая, что за месяц отсутствия даже соскучился по этому шумному городу. Водитель — афроамериканец в красной кепке — время от времени ругался на машины и отбивал такт по рулю, заслуживая недовольные взгляды Фреда, который поехал бы на своем автомобиле, будь у него возможность прикатить его силой мысли в аэропорт. Тони словил в стекле задней дверцы свое нечеткое отражение и с изумлением исследовал уже вдоль и поперек знакомое лицо. Так странно было видеть себя, когда не готовился, не примерял улыбку, подходя к зеркалу. Тони показалось, что он выглядит уставшим и больным, пусть и вернулся из отпуска. Наверно, во всем было виновато воображение: еще вчера он чувствовал себя изрядно отдохнувшим и готовым к новым свершениям. Фред говорил мало. Тони пытался узнать, в чем дело, но альфа мотал головой и обращал внимание Тони на что-нибудь другое, тут же принимая нахохлившийся вид. Сочувствовать ему или мучиться в догадках было бы разумно, если бы Тони не знал, с кем имеет дело. Фред с давних пор был ему другом, но иногда его логика была для Тони чем-то запредельным. К слову, на отдыхе он, скорей всего, умудрился убедить себя, что влюблен в Тони. Ложь и блажь, Тони знал, каким бывает Фред, когда ему нравится омега, а каким бывает, когда чувства оказываются искусственно созданными. Невольно вспомнилась школа. Фред трижды вздыхал по самому красивому омеге, и каждый раз грустил, как сейчас, выясняя потом, что чувства были не более чем полуфабрикатами. А когда Фред влюблялся, он цвел, и у него сверкали глаза. Тони это хорошо помнил из колледжа... Жаль, что Фред расстался с Питером, они были потрясающей парой. Сейчас Фред изображал мученика. Тони не собирался разубеждать друга в том, что тот и так прекрасно знал. Наверное, в жизни альфы пока происходило мало увлекательного, из-за чего ему необходимо было над чем-нибудь пострадать. Музыканты — странный народец. Вместе со школой вспомнились и все гадости, которые происходили в ее стенах, а еще хуже - то, чего не происходило. Вспомнилось, как Тони дарил открытку одному альфе, который безумно ему нравился, а тот потом смеялся с друзьями над «щербатым и неуклюжим». Вспомнился подслушанный разговор в средней школе, где два омеги обсуждали других и включили Тони в список страшненьких, которые не представляли собой конкуренции в борьбе за внимание альф. Вспомнилось, как сильно он хотел нравиться и, сложив руки, сидел в зале на танцах, ожидая, пока его кто-нибудь пригласит. Пригласил только Фред из сострадания к его блестящим глазам. Тони ничего не ждал от своей будущей семьи. Он уже два года как перестал обращать внимание на то, что никому не интересен. Оставалось лишь уповать на то, что с женихом будет найден общий язык, а вопрос с надобностью или ненадобностью наследника решится в ближайшие дни. Хотелось бы верить, что будущий супруг «впечатлится» внешними данными Тони, найдет себе куколок для любовных игрищ, и рождения детей от омеги не потребует. Но удача — та еще стерва. Везти каждый день не могло хотя бы потому, что фортуна была одна на всех. Тони отождествлял ее с единой эссенцией, из которой, согласно теории, состояла Вселенная. На улице заморосил дождик. Тони попрощался с Фредом, который замешкался было, потом неуклюже чмокнул омегу в щеку и вышел из такси. На альфу тут же закапало, и он поспешил в здание. Тони махнул ему, когда тот обернулся у входа, и настроился на встречу с родителями. Жаль, что он не переехал от них сразу после получения диплома: накоплений не хватало. Таксист помог достать чемодан, когда они остановились перед воротами зоны заключения. Тони почувствовал, как мокнет макушка, пригнул голову и зашагал к дверям. Открыл, как всегда, Бенедикт — нанятый в год рождения Тони дворецкий, который порой выполнял функции няньки. Бенедикт был покладистым, молчаливым, но улыбался заразительно. Тони обожал его с пеленок и не знал для себя человека ближе в этом доме. Пускай Бенедикт и был сдержанным собеседником, но тепло глаз не купить ни в одном супермаркете. - Привет, Бен, - Тони стянул с себя влажную кофту и помог дворецкому закатить чемодан. - Здравствуй, Тони. Как Венеция? - в уголках глаз Бенедикта появились морщинки, и Тони только было открыл рот, чтобы ответить, как его окликнули. Переведя взгляд с обрадовавшегося возвращению Тони седого дворецкого на лестницу, ведущую на второй этаж, омега увидел папу. Тот спустился, осмотрел сына, убедился, что тот цел и жив, кивнул сам себе и сказал: - Как добрался, дорогой? Утомился с дороги? Бен, отнеси вещи Энтони в комнату и скажи приготовить чай. Кушать на ночь вредно, но я думаю, Энтони не откажется от легкого салата. Верно, дорогой? Признаться, Тони сам был в состоянии донести вещи до комнаты, не утруждая этим пятидесятилетнего бету, а на ночь не отказался бы от жирного и сочного сэндвича или того похуже, но папа прочел бы ему лекцию и испортил бы как аппетит, так и весь следующий день. Поэтому на замечание Бена, который предложил «мистеру Тернеру» пересмотреть свою позицию относительно ужина сына, ответил согласием с мнением папы. Ссоры с дороги не хотелось, а сэндвич никуда не уйдет. Главное, чтобы папа не увидел. Папа выглядел так, словно только что вышел из салона красоты. Тони и завидовал ему, и ужасался. Невозможно вечно выглядеть идеально, но Блейк Тернер опровергал эти слова с той же легкостью и грацией, с какой он садился на диван и закидывал ногу на ногу. Отточенные и доведенные до автоматизма движения заставляли Тони чувствовать себя еще более неуклюжим, чем он был. Папа изящным жестом убрал светлую прядку, упавшую на лоб, а Тони запнулся о свою ногу, садясь в кресло. Сидели в тишине все те десять минут, что заваривали и несли чай. Блейк рассматривал Тони оценивающе и иногда сужал глаза, словно вел подсчеты или разговаривал сам с собой. Тони старательно изучал декор зала и думал о том, как здорово, когда с собственным родителем не о чем поговорить. Картины на стенах висели все те же, но стоили, наверно, гораздо больше, чем во времена, когда были куплены. Старинная китайская ваза, которую Тони в детстве чуть не разбил, была рядом с камином не к месту, но ее туда поместил Блейк, а значит, все правильно. - Ты уверен в своем решении, Тони? - поинтересовался Блейк, когда принесли чай. Тони улыбнулся блюдечку с печеньем, которые был рад видеть желудок и которые наверняка подложил Бен, но дотронуться до них не успел. Проворно изогнувшись, Блейк подцепил блюдечко и отставил на край стола. - Ты, кажется, поправился, дорогой, не стоит нагружать организм лишними углеводами. - Поправился? - Тони сомневался, но если слова папы и были правдой, не считал лишний килограмм смертельным. В конце концов, он и без того весил всего ничего и мог себе позволить поесть и немного набрать. Запись в анорексики не была пределом его мечтаний. - Да я вообще-то с дороги, па, - Тони вернул блюдечко на законное место и взял одно печенье. - Одна штука ничего со мной не сделает. К тому же, альфа ведь уже дал согласие на свадьбу. Чего теперь бояться? Может, поговорим о деле? - Брак не дает омеге право разъедаться до необъятных размеров, - ноздри Блейка дернулись. - Ты должен быть опрятным, стройным и всегда идеальным для своего мужа. Теория из личной практики. Тони хотелось застонать и заткнуть себе уши, но выслушать монолог родителя о том, каким должен быть омега, как плохо быть толстым и как отвратительно не следить за собой, все же пришлось. Блейк не искал понимания: ему нужно было поучать. Тони знал, что папа считает нравоучения задушевными беседами, но каждый раз чесался язык предложить тому вести программу на телевидении для замужних богатых омег. Скорей всего, такой гламур нашел бы отклик у аудитории, а на Тони у Блейка не осталось бы времени. - Ты уверен, что не хочешь пойти по стопам отца? У тебя имеются все данные. Не хватает образования из-за твоих причуд, но это наверстывается. - Я ветеринар, па, - Тони помотал головой. - Мне не быть таким, как отец. Я обо всем хорошо подумал, лучше брак. - Как знаешь, - Блейк легко пожал плечами. Казалось, отказ его не тронул, будто он на него и не рассчитывал. Тони в последнее время чудилось, что так и было: родители изначально знали, что он не бросит ветеринарию, а систему выбора предоставили, чтобы у него не было права обвинить их. - Твой будущий супруг хочет провести личную встречу у нас дома. Познакомишься с его родителями и братом. - Зачем ему брак? - Спросишь у него сам. Вам же никто не запретит разговаривать до свадьбы, - Блейк улыбнулся, показывая выбеленные зубки, а Тони понял, что папе плевать на причину, и он ее банально не знает. Наверно, отец в курсе. - Кто он хотя бы? - Тони хотел спать, и даже печенье не манило. Салат мог подождать до утра. - О, ты его знаешь, я думаю. Билл Марлоу. Тони от удивления поперхнулся чаем и закашлялся. Блейк закатил глаза, но решил похлопать отпрыска по спине. Тони вытер губы и отставил чашку. Вопросов в голове было море, но главный был один: за каким чертом самому Биллу Марлоу сдался ненужный брак и такой омега как Тони? Не боится, что засмеют? Билла Тони знал. Не лично, нет, за таким красавчиком ходило полчище омег, а Тони просто не затыкал уши и не закрывал глаза. Этого вполне хватало, чтобы знать, с кем Билл спал на прошлой неделе. Была такая грустная фраза, придуманная кем-то похожим на Тони в период кульминации депрессии: «Слишком хорош для тебя». Это в точности описывало Тони на фоне Билла. Серая мышь против яркого богатого, уверенного в себе покорителя омежьих сердец. Во всяком случае, так твердили журналы и слухи, а Тони всего лишь впитывал информацию. Итак, Марлоу решил заключить с Тони брак. У этой новости не было эмоциональной окраски, только ее наличие. Тони, справившись с шоком, покопался в ощущениях и не нашел ничего. Билл и Билл, какая разница? Хорошо, что не старик и не иностранец, а остальное неважно. Причина оставалась в графе любопытного, а Тони уже думал над детьми. - Что он сказал про наследников? - Обязательны, - спокойно ответил папа. - Разумеется, все будет по обоюдному желанию, не волнуйся. Тогда, когда вы оба решитесь. - папа выдержал паузу и продолжил мягче и приторней. - Но я бы на твоем месте, дорогой, не думал долго. Это отличная партия, Билл — видный жених, и для тебя было бы счастьем делить постель с таким альфой. - Тони не верил тому, что слышал и кого видел. Но перед ним по-прежнему сидел его родной папа и вещал: - Сам понимаешь. У тебя мало выдающихся черт, и при обычных условиях Билл вряд ли бы взглянул в твою сторону. Я говорю это только из лучших побуждений, дорогой, не обижайся! Было бы неплохо, думаю, вам еще до брака «подружиться». Зачем размышлять долго над очевидной глупостью? Ты же все равно рано или поздно ляжешь под него. Лучше раньше. Не придется привыкать друг к другу. Отличная жизненная позиция! Тони с тоской вспомнил Венецию и как там было хорошо. А еще час назад он был рад возвращению, идиот. Папа прямым текстом советует ему прыгнуть в койку к незнакомцу и считает это самим собой разумеющимся. Ни тебе «присмотритесь друг другу», ни «будь осмотрительней, сынок». И кажется, папа никогда не называл его сынком. Тони внезапно ощутил себя чужим в доме, где жил много лет. Он хотел съехать хоть сейчас, хоть к этому Биллу, хоть к черту, но куда-нибудь. Почему он не смог накопить на свою квартирку? Имеет ли смысл съезжать до свадьбы на съемную? Тони осушил чашку с чаем и налил себе еще. Блейк терпеливо ждал. - Свою интимную жизнь я построю самостоятельно. Ты и без того много усилий приложил для моего воспитания, папа, - Тони поставил чашку на стол и поднялся. - Я устал с дороги. Когда Билл хочет увидеться? - В четверг. Раньше не может. Тони насчитал четыре дня свободы и кивнул Блейку. Что ж, оставалось надеяться, что альфа согласился не потому, что решил, будто в жизни Тони красивей, чем на фото. В противном случае он расстроится. В комнате Тони увидел на столике стакан с соком и жирный, сочный сэндвич. Это был привет и пожелание спокойной ночи от доброго Бена. Омега, отойдя от Блейка на достаточное расстояние, вновь ощутил голод и в мгновение съел нехитрый ужин. Что ж, думал Тони, засыпая, Билл или не Билл, но он больше не будет привязан к родителям и сможет съехать в свой собственный угол. Он больше не будет принадлежать семье Тернеров так, как принадлежит незамужним. Не это ли один из подарков, который преподносит ему брак?