***
Серсея молча и в растерянности стояла у двери, боясь подойти ближе, туда, где два льва - старый и молодой - боролись друг с другом за право влиять на другого. Королеву-мать раздирали два чувства: с одной стороны, тот напор и та уверенность, с которыми Джоффри противостоял её отцу, вызывали в её душе гордость за старшего сына, но с другой стороны, она с ужасом понимала, что сегодня, сейчас в этой комнате вот-вот разрушится их с отцом влияние на молодого короля. - Это дело решённое, дедушка, - вновь повторил король, не отрываясь от своего письма, манерами и тоном не давая регентам возможности оспорить его выбор. - Я женюсь на леди Старк, как того хотел мой отец. - Серсея не выдержала и скривилась от этих слов. - Я проявил слабость, расторгнув с ней помолвку, - юноша посыпал чернила мелким песком и тот час сдул его, - а король не должен проявлять слабости ни в вопросах королевства, ни в своих личных делах. - Джофф взял свежий лист и опустил перо в чернильницу. - Теперь я это понимаю. - Милый, - подала голос королева, пытаясь воззвать к его здравому смыслу, - но ведь мы говорили, Тирелл нужна нам, за ней стоит весь Хайгарден и его богатства, мы... - Не будем больше обсуждать это, матушка, - твёрдо прервал её сын. - Смиритесь и начинайте готовиться к свадьбе. Мать моей леди присутствовать не может, понятное дело, так что вам придётся быть её названной матерью. Вы, милорд, - обратился он к деду, намеренно игнорируя важную тему, - поведёте невесту к алтарю. Я как раз занимаюсь списком приглашённых, как думаете... Лорд Тайвин, впервые потеряв самообладание первым, с громким стуком прижал ладонью бумагу. - Касательно вопросов королевства, Джоффри, ты одним словом расстроил наши отношения с Тиреллами, и я даже пойму лорда Мейса, если завтра же он объявит нам войну! - В комнате стало тихо. Серсея лишь слышала, как испуганно бьется её сердце: она уже давно не видела, как отец повышает голос. Джоффри, занёсший перо над листом как раз в тот момент, как дед прервал его занятие, так и застыл в этой позе, недоуменно и даже с удивлением глядя на сухую жилистую ладонь главы дома Ланнистеров. В нем закипал гнев, но король заставил себя потерпеть с его проявлением. - Уберите руку, дедушка, - не поднимая глаз, спокойно и без должного почтения попросил внук. Тот не шелохнулся. - Уберите руку, лорд Тайвин, - с нажимом в голосе произнёс он снова, но ничего не произошло. Джоффри медленно поднял на деда изумрудные глаза, резко напомнившие ему глаза Джейме, и с лёгкой усмешкой добавил: - Пожалуйста. Хранитель Запада скривился, но руку все-таки убрал. - Спасибо, - кивнул король и приступил к прерванному делу с новым рвением. - Тиреллы не будут объявлять войну, пока сами здесь. Лорд Мейс мог бы попытаться забрать дочь, но своего сына он забрать не может. - Серсея начала улавливать идею и вслушалась в слова сына, нелепо ощущая себя на месте той, кому раскрывают тайну политической идеи. Написав несколько строк, король прервался и повернулся к семейству: - Не думаю, что оскорбление дочери они поставят выше жизни сына, но все же мы могли бы сыграть на обиде. - Как? - встряла Серсея. Она не понимала, откуда у него взялась такая стратегическая мудрость, если сама она старалась оберегать сына от политических игр, чтобы быть нужной ему в этих вопросах. - Оставить здесь Маргери. Держать её под боком, как гарант повиновения Тиреллов. Пусть со Старками это не сработало, но им и терять было уже нечего. - Выдать её замуж? - уточнил лорд Тайвин. - Именно. - Но за кого? - Серсея тоже подошла к столу, ей было действительно интересно. Джофф скорчил гримасу. - Да за кого хотите. Нам важно, чтобы человек был свой. Им важно, чтобы был богат и знатен. Все. - Лансель? - обратилась регентша вполголоса к отцу. Тот повел подбородком. - Тирион, - мрачно ответил Ланнистер. Джоффри изобразил на лице самую злорадную свою ухмылку и, приподняв брови, подвёл чёрту разговору: - Красавица и чудовище.***
Дверь в королевские покои отворилась, и из кабинета вышла королева. Ланнистерша на мгновение застыла, встретив Тирелла, и смерила юношу взглядом. Лорас почтительно склонил голову. - Ваше величество, - поприветствовал он регентшу, но она не ответила. Вслед за дочерью вышел лорд Тайвин и, увидев на страже покоя короля Рыцаря Цветов, так же, как она, удивился. - Милорд, - поклонился он и старому Льву тоже. - Сир Лорас, - вышел вслед за родственниками молодой король, и, в отличие от них, не выказал ни малейшего удивления от этой встречи, - уже освоились со службой? - Ваша милость. - Склонил он голову в третий раз, ощущая фальшь королевской заботы так же явно, как собственное подхалимство. Не останавливаясь, Джоффри двинулся по коридору. Мать, дед и новый гвардеец были вынуждены следовать за ним. - Сир Борос показал мне все необходимое и объяснил обязанности. - Они шли рядом, Ланнистеры позади. Король был младше своего гвардейца на два года, но был выше него, и уже совсем не выглядел мальчишкой. Оба юноши были красивы, но красота Лораса была спокойна и изящна, в то время как Джоффри обладал вызывающей красотой, пленяющей и отталкивающей одновременно, но эта резкость, наравне с величавостью, и давала понять, кто среди этих четверых - король. - Славно, - отозвался Джоффри, быстро спускаясь по ступенькам. - В таком случае, с этой минуты вы полностью вступаете в свои полномочия, сир Лорас, и можете сопроводить меня на встречу с леди Оленной. - Что? - встряла регентша. - Леди Тирелл хочет говорить с тобой? - В её голосе слышалась тревога, и едва приметная судорога, прошедшая по лицу монарха, говорила о том, как его раздражает материнская тревожность. Но он остановился у выхода на улицу и с улыбкой положил руку на плечо матери. - Да, матушка, она просила моей аудиенции, и я согласился. Вам не о чем беспокоится, со мной мой гвардеец. - Король перевёл взгляд на Лораса, и тот прочел на дне изумрудных глаз насмешку, но сдержался и остался беспристрастен. - Если леди Тирелл просила королевской аудиенции, - спокойным голосом начал лорд Тайвин, - то почему сама не пришла к тебе? - Чушь, - Джофф отмахнулся от деда, вновь вызывая его недовольство. - Я рад прогуляться по саду, да и беседовать там удобнее. - Хранитель Запада смолчал, Серсея немного потупилась. Было понятно, что им обоим хотелось поприсутствовать на аудиенции, но без разрешения короля пойти с ним они бы не осмелились. Однако Джоффри был другого мнения. Молодой человек отпустил плечо регента и чуть шагнул к арке, выходившей в сад, не позвав ни её, ни деда с собой. - Увидимся за ужином, матушка, - попрощался он с Серсеей и добавил полупоклон, обращённый к деду, - милорд. Распрощавшись с членами королевского семейства, король и его гвардеец вышли в сад. Лето подходило к концу, но в садах Красного замка царила нескончаемая весна. Розовые кусты были в полном цвету, вьюны, клумбы нарциссов, грузные ветви акаций, апельсиновые деревья - все это наполняло горячий воздух тяжёлым дурманящим цветочным ароматом, от которого голова шла кругом. И в самом центре этого буйства запахов и красок, как большая жаба посреди зеленого болота, расположилась Королева Шипов - леди Оленна Тирелл. Джоффри уверенно шёл по лабиринту посыпанных песком дорожек вглубь королевского парка, снова и снова прокручивая в голове заранее приготовленные слова и предложения. Он не боялся сухой и сморщенной старушки, окружённой стайкой тупых куриц - кузин Маргери, но боялся того, как она может повлиять на своего сына, не избавившегося от материнской указки ещё в начале пути, как это сделал сам король. Оленна скажет "война", и будет война, Оленна скажет "мир", и два великих дома останутся в мире. Наконец, король и следующий за ним бесшумной тенью Лорас достигли сердца цветущего моря - изящной просторной беседки, временной резиденции Королевы Шипов. Как он и думал, Оленна Тирелл не была одна. Около полудюжины шумных девиц окружали её, официанты и слуги сновали туда сюда из беседки и обратно, и сама Маргери - отвергнутая невеста, - прислонившись к кованому ограждению беседки, о чем-то тихо переговаривалась с бабушкой, не обращая никакого внимания ни на кузин, ни на подошедшего к их обители короля. - Леди Оленна, леди Маргери, кузины, - громко начал он, перекрикивая девичий гомон. Все утихло, Маргери оттолкнулась от своей опоры и натянула на только что обеспокоенное личико сияющую улыбку. - Рад поприветствовать вас в этот чудный день. - Король прошёл внутрь. Девушки приседали в реверансах и шептали приветствия, слуга спохватился и отодвинул кресло, позволяя монарху сесть напротив хозяйки стола, но Джоффри, решивший, что будет так вежлив с этой жабой, как только может, остановился рядом. - Вы позволите? - указал он на кресло, и леди Оленна кивнула. - Благодарю. - Джофф мягко опустился на сидение и, поставив локти на стол, сцепил пальцы рук. Король не начинал разговора, и Маргери спустя мгновение сообразила выгнать кузин. - Леди, а почему бы не пройтись по саду? Розы доцветают, но мы ещё можем собрать по букету! Ну же, пойдём! - Она, смеясь, замахала на них руками, и двинулась к выходу, не забыв задержаться возле брата и долго-долго посмотреть ему в глаза. Девушки, возобновив прерванный визитом короля разговор, вышли за двоюродной сестрой, за ними ушли слуги. - Простите моих недалеких внучек, ваша милость, - слишком звонким для столь сморщенной старухи голосом проговорила Оленна. - Они юны и глупы, в голове один ветер да сказки. - Джоффри чуть улыбнулся и откинулся на спинку кресла, опустив глаза куда-то в правый нижний угол беседки. - Полно, леди Тирелл, вы же не о них говорить меня пригласили, верно? - Он быстро поднял глаза на старушку, надеясь смутить её собственной настойчивостью и пронзительностью, но сам встретил внимательный и тяжелый взгляд. Игра была сложнее, чем ему показалось в начале. - Вернее, только об одной из них, - Оленна выгнула бровь, подтверждая его догадки, - о леди Маргери. - Как верно подмечено. - Ему не нравилась усмешка, сквозившая в этих словах, но Джоффри поклялся самому себе, что будет сдерживать гнев, а потому лишь коротко улыбнулся. - Что я могу предложить ей взамен короны? - Джофф сразу обозначил, что никакие уговоры не заставят его поменять решение в пользу Тиреллов снова. - Что я могу предложить вам? - Леди Оленна отпила немного из своего кубка и, недовольно кряхтя, потянулась к кувшину, чтобы долить ещё. Джоффри опередил её, поразив несвойственной королю учтивостью. Доливая в золоченый кубок брусничной воды, он краем глаза видел, как старуха рассматривает его и видит, что для предотвращения войны молодой король пойдёт на многое. Джоффри сел обратно, Тирелл вновь глотнула жидкости и облизнула сморщенные губы. - Маргери уже была замужем, вы знаете, - начала она издалека. Король кивнул, - и была оставлена своим мужем в девицах по некоторым личным причинам, которых нам уже не узнать. Ей нужно выйти замуж, ваша милость, и как можно скорее, а если учесть, что она представительница одного из великих домов Вестероса, да ещё и была невестой самого короля, - сухие тонкие пальцы, как клешни, впились в чернобокую виноградину и отправили её в маленький, злой рот, - то моя драгоценная внучка могла бы рассчитывать на самую лучшую партию в Семи Королевствах. - Подобралась она к самой сути вопроса и сменила приторно-сладкий тон на более сухой и требовательный: - Супруга гранд-лорда, не меньше, - выставила она свой ультиматум. Джоффри был готов к нему, но, следуя собственному плану, изобразил лёгкое удивление и опустил глаза. - Что ж, - протянул он, - справедливо. Но, боюсь, вакантных мест не так уж много. Тристан Мартелл помолвлен с моей дорогой сестрой, Железные острова бунтуют, лорд Аррен слишком юн и болезнен, так что и власть его не слишком прочна, Эдмур Талли - дядя моего злейшего врага, да и сам Робб Старк, раз уж прежде вы не брезговали бунтовщиками, говорят, нашёл себе шлюху, - с неподдельным омерзением выплюнул он имя своего будущего родственника. - Да, но что насчёт дома Ланнистеров? - Его манёвр сработал, роза клюнула на приманку. - Ведь братья вашей матери все ещё не женаты, если память мне не изменяет. - Джоффри задумался. - Сир Джейме, лорд Тирион... кто из них сейчас считается наследником Утеса Кастерли? - Король нахмурился, делая вид, что принимает важное и сложное решение, на деле же, ликуя, что она сама заговорила о его дядях, а не о младшем брате, которого бы мать не отдала за все богатства мира. - Сир Джейме, как вам должно быть известно, находится в плену у северян, - с сожалением и даже грустью напомнил он о великой трагедии семьи. - Да и будь он сейчас с нами, то находился бы за моими плечами в доспехах командующего Королевской гвардией. - Он окинул старуху быстрым взглядом, пытаясь уловить её мысли, но её лицо было каменным, а взгляд - непроницаемым, так что он продолжил говорить: - Поэтому наследником Утеса является лорд Тирион. После смерти моего деда все земли, богатства и титулы перейдут к нему. - Джофф наконец-то поднял взгляд на леди Тирелл и позволил ей вцепится в него глазами, выискивая блеф. Король был спокоен. Взгляд чист, едва прищурен из-за солнца, но то были мелочи, дыхание свободно, поза расслаблена. Мальчишка не лгал и не юлил, должно быть, мать вовсе не учила его этому, хотя сама ложью управляла почти идеально. Оленна облегченно откинулась назад, радуясь, что буйный нрав мальчишки и его упрямство не создали проблем, и они сходу достигли нужного ей соглашения. - Мне кажется, Маргери очень пойдёт золотое и красное, - подвела она итог диалогу. - Как думаете, ваше величество? - Не сомневаюсь! - подтвердил её слова Джофф, не сдержав победоносной улыбки.***
Выпроводив выводок щебечущих девушек из тени беседки, Маргери отвела их так далеко в розовые заросли, как только можно, и была уверена - никто из них разговора короля и бабушки не услышит. Но сама она с кузинами не осталась, слишком тошно ей было слушать и весело отвечать на их болтовню, когда внутри у Розочки Тирелл клокотала злость и обида. Маргери гуляла по просторному парку, не смотря, куда несут её ноги, и вновь проигрывала в мозгу все свои действия и слова, все сказанное отцом и бабушкой, все подарки королю и все уступки. Но все было идеально. Ни отец, ни мать, ни леди Оленна, ни сама Маргери не могли предвидеть отказа, и тем не менее, Джоффри отказал им, отказал ей. Она негодовала. Старательно изображая дурочку, Тирелл изо всех сил пыталась затуманить своей красотой и вздором ум мальчишки-короля, чтобы он ещё долго не мог раскусить изящную и едва заметную манипуляцию, чтобы он до конца своих дней был уверен, что глуповатая и простая жёнушка служила ему лишь подстилкой, когда на деле в её тонких пальчиках находился он сам и все его государство... Ну что-то встало поперёк этой дивной мечты. Что-то или кто-то. Маргери огляделась, узнав уже знакомое место: она забрела в тот самый старый сад, где узнала о старшей сестре-бастардке Сансы. Не имея ни малейшего понятия о том, кем она была, Тирелл все равно ощущала, что без участия этого таинственного призрака дело не обошлось. - Кто же вы такая, леди Сноу? - задала она вопрос тишине, глядя в неприветливый сумрак сомкнувшихся над головой ветвей старинный исполинов. - Дочь лорда Эддарда и неизвестной женщины, я полагаю, - откликнулась ей тишь голосом паука Вариса. Маргери обернулась. Она была не из пугливых, но столь внезапное появление мастера над шептунами заставило её вздрогнуть. - Лорд Варис, - поздоровалась она, - и вы в этот чудный вечер вышли на прогулку? - Я не лорд, миледи, - будто бы смутившись, отвечал ей паук, бесшумно подходя ближе, - но вечер чудесный. - Елейная улыбка, закравшаяся на пухлое напудренное лицо, кротко сложённые перед собой руки и невысокая тучная фигура. Приветливый и словно уютный вид этого человечка не внушал ровно никакого страха, но Тирелл знала, что рядом с ней сейчас самый опасный и влиятельный человек в Вестеросе, а может быть и во всем мире. - Так, кто она, леди Джоанна? - быстро вернулась она к волновавшему её разговору. - А что вам известно? - мягко улыбаясь, спросил в свою очередь евнух и повёл Маргери дальше по одной из дорожек. Она неопределённо пожала плечами. - Только то, что она старшая сестра леди Сансы. Прошу, расскажите мне все, это так интересно! - Девушка осторожно взяла Вариса под руку. - Не так уж много можно рассказать об этой девушке, миледи, - начал он рассказ, и Маргери навострила уши. - Она прибыла в столицу вместе со своим отцом и младшими сёстрами, и была приставлена королем Робертом к тогда ещё принцу Джоффри в качестве учителя стрельбы из лука. Отношения у них складывались, мягко говоря, не слишком тёплые. - Отчего же? - уцепилась она за эту деталь. - Кажется, по дороге в столицу случился некий инцидент, разжегший между ними неприязнь, - безразлично пояснил Варис. - Потом, когда лорд Эддард был схвачен, Джоанна и Арья сумели скрыться, и никто не находил их до самой казни Старка. Наверное, Сноу смогла бы исчезнуть вместе со своей младшей сестрой, но видимо любовь к родителю не позволила ей этого сделать. - Что вы имеете в виду? - продолжала она вытягивать из паука слово за словом. - Она кинулась защищать его, - вздохнул он с лёгкой печальной улыбкой, - думала убить сира Илина и таким образом отсрочить или даже отменить смерть отца. Но не преуспела. - Сумерки начинали сгущаться, и двое ускорили шаг, замолчав. - Что с ней случилось потом? - спросила Маргери через некоторое время. - А что вы знаете? - ответил евнух ей вопросом на вопрос. - Не многое. Его величество сказал, что она была беременна и умерла, потеряв ребёнка. Больше я ничего не знаю, - грустно добавила она, картинно поджав пухлые губки. - Что ж, его величество вам не соврал: и леди Сноу, и её дитя ушли от нас. - Сквозь полумрак сгустившегося вечера леди Тирелл стала различать очертания замка, до её слуха уже доносилась вечная суета двора. - Да, но чей это был ребёнок? - осторожно, с нажимом спросила она, останавливаясь, и повернувшись к Варису лицом, посмотрела прямо в его маленькие, цепкие глазки сверху вниз. Он тяжело вздохнул, расплываясь в тёплой улыбке, от которой мурашки побежали по коже. - Этого я вам, увы, сказать не могу, миледи. - Она отпустила его руки, не сдержав вздох разочарования. - Не можете? - ещё раз уточнила девушка. - Увы, моя дорогая. - Варис развёл руки в стороны, как бы извиняясь. - Что ж, уже поздно, - попрощалась она, расстроенная тем, что ничего не добилась. - Мне пора идти, не то отец забеспокоится. - Маргери выдавила из себя улыбку и присела в реверансе. Она уже собиралась уходить, когда Паук за её спиной как бы между прочим заметил. - О, если вам будет интересно: в одном из коридоров восточного крыла, недалеко от покоев его величества, есть замечательный гобелен. Мне кажется, вам будет весьма занимательно углубиться в его изучение. - Она обернулась, чтобы ответить, но никого сзади уже не было. Леди Тирелл пожала тонкими плечиками и двинулась к замку: там её уже заждались.***
Она вспомнила о том странном совете только в последний день перед королевской свадьбой, проходя по коридору восточного крыла после аудиенции у Тайвина Ланнистера. Маргери была раздражена и озлоблена из-за того, что ей в очередной раз напомнили, что королевой она не будет, и ей придётся довольствоваться безобразным карликом-Бесом. Не столько уродство, сколько наличие у её жениха недюжинного ума бесило Тирелл. С таким ей не управиться. Но отец дал своё согласие, бабушка заметила, что это все же лучше, чем быть отлученной от двора, и Маргери согласилась. Она ушла, когда разговор направился в сторону улаживания вопросов со свадьбой, приданым и прочими меркантильными мелочами, и, находясь в состоянии слепой и бессильной злости, заблудилась в бесконечном лабиринте коридоров. Девушка остановилась, когда поняла, что не узнает места, в которое зашла. Маргери огляделась: на стенах не было зажженных факелов, из-за дверей не слышались голоса, было пусто, она забрела в нежилую часть замка, где никого не встретишь и никого не спросишь, как выйти. Она прошла назад, пытаясь вспомнить, где повернула, но наткнулась на развилку, ведущую в два таких же пустынных коридора, потом пошла обратно вглубь неприветливой полутьмы, не зная, зачем. Неконтролируемый страх, какой обуревает многих заблудившихся людей, поднимался в ней все выше с каждым шагом. Маргери остановилась и повернулась вокруг себя, вновь пытаясь припомнить, где не туда свернула. И взгляд её упал на гобелен. Некогда, должно быть, изумительно прекрасное изделие обветшало и запылилось. Уже был едва заметен серебристый узор по краю, искусно вытканный морской пейзаж потускнел, и в полутьме цепкий глаз девушки даже различил несколько дыр, проделанных насекомыми. Подчиняясь любопытству, Маргери прикоснулась к поверхности тяжёлого гобелена, просунула пальцы в небольшую дыру и не почувствовала по ту сторону холодного камня стены - она царапнула ногтем по дереву. С трудом приподняв эту завесу, Тирелл проникла в небольшую нишу с крохотной дверкой и через неё попала в тёмный и низкий ход. Воздух был спертым, но не влажным, не гнилым, внутри было сухо. Скользя рукой по стене, девушка пошла вперёд и через несколько десятков шагов, не больше, уперлась в другую деревянную поверхность. С полминуты поискав в темноте какой-нибудь рычаг, Маргери нащупала круглую ручку и, повернув её, толкнула дверь от себя. Короткий ход привёл её в небольшие, но уютные покои. Они были пустыми и, судя по холодному камину, пустовали довольно давно. Маленькая спальня, солярий, все выглядело так, будто было оставлено хозяйкой лишь сегодня утром. Здесь обитала женщина, сразу поняла она, аккуратная, скромная, не любящая роскошь и пышность. На столике у зеркала, которое и было входом в тайный лаз, стояла лишь одна шкатулка с украшениями и та была не до конца заполнена, но заполнена со вкусом и изяществом. Тирелл осторожно извлекла из обитой черным бархатом коробочки изысканное ожерелье из черненого серебра с маленькими цветами, выложенными рубинами и ониксами. Там же был простой литой серебряный браслет, гребень с жемчугом, несколько миниатюрных перстней, совершенно неношеных, судя по тому, что их внутренняя поверхность не была стёрта, и много других прелестных вещиц, никак не соответствующих скромным вкусам хозяйки покоев. Заглянув в платяной шкаф, Тирелл обомлела от обилия изумительных нарядов, сшитых по чьей-то очень тонкой высокой фигуре и надетых не более раза. А вот в ящиках рядом она обнаружила несколько пар охотничьих брюк и простых рубашек, мужских жилетов, скроенных на девушку, несколько высоких кожаных сапог... Маргери присела на край широкой кровати, застеленной алым покрывалом, и снова огляделась. До неё начало доходить, что Варис хотел сказать ей этим престранным советом: вот она - Джоанна Сноу. Девушка, живущая на расстоянии одного потаённого хода от короля, принимающая со скрипом его королевские подарки, а сама предпочитающая носить брюки и высокие сапоги. Все в этой комнате было сохранено в таком виде, в каком было оставлено ею, и, глядя на этот застывший маленький мир, Маргери ощущала себя в нем лишней. Она откинулась назад, погружаясь ещё глубже в дух этого места. Они были любовниками, сомнений не осталось, и кто знает, сколько раз на этой самой постели Джоффри любил её, кто знает, может, на этой самой постели леди Сноу умерла, потеряв его ребёнка? И кто знает, сколько её солёных северных слез было пролито на эти подушки. И все-таки, как Тирелл не пыталась, ей не удалось проникнуться сожалением ни к этой бастардке, ни к потерявшему её королю. Подняв свои красивые карие глаза к пологу, Маргери лишь поблагодарила богов за то, что те предотвратили катастрофу: ведь если король знал женщину и знал её невинность, то сразу после их свадьбы Джофф бы насадил милую головку леди Тирелл на пику над городской стеной. Убрав все на прежние места, Маргери покинула обитель призрака умершей, радуясь, что не успела заплатить за корону Вестероса своей собственной головой.***
Все было готово: его свадебный кафтан ожидал своего часа, все неурядицы с гостями были улажены, на кухнях во всю готовилось пиршество, из погребов доставались вина, в саду шли последние приготовления к торжеству. Вестерос был готов обрести свою новую королеву. Король не был. Джоффри занимал себя приготовлениями и суетой, на людях был в приподнятом настроении, и впервые за время его правления столица была овеяна духом радости, приготовлением к чему-то новому и светлому. Но стоило Джоффри уйти от толпы, избавиться от надоевшего общества матери и деда, скрыться от всеобщего взора, улыбка пропадала с его лица, и глаза, минуту назад источавшие тепло и восторженность, словно замерзали. Он четко осознавал всю важность шага, на который идет, осознавал, как рискует, выбирая пленную северную принцессу, впавшую в немилость людям по его вине, отказываясь от благодетельной южанки, которая уже успела полюбиться всем его подданным без остатка. Но он был обязан это сделать. Обязан был сделать своей королевой дочь севера, обязан был доказать всему миру, что держит свои клятвы, обязан был доказать ей - женщине, чье имя он повторял во сне, к образу которой возвращался, представляя себя дающим непреложные обеты пред алтарем Семерых. Джоанна Сноу была мертва для него, он это понимал, и даже отозвал золотых плащей, искавших её повсюду. Но память и любовь были живы, они хранились в младшей северянке, их всех впитала Санса Старк. Прежде, когда Сноу была рядом, Джоффри не осознавал, что любит её, считая, что все, чем он владеет - навечно его. Но теперь, лишенный возможности видеть её, слышать, ощущать, он был готов хранить любое напоминание о ней, как самое дорогое сокровище. Одним из этих сокровищ была его невеста, другим - опустевшие покои, которые он велел оставить нетронутыми и запертыми, в которые сейчас направлялся. Выходя в пустынный коридор, король наткнулся на Маргери Тирелл. Смутившись, он забыл об учтивости и радостной улыбке. - Что вы здесь делаете? - нахмурился он, останавливаясь возле южанки. - Ваша милость, какая удача! - Девушка вцепилась в его руку. - Я шла из покоев лорда Тайвина и заплутала в коридорах, вы не подскажете, как мне выйти? - Джоффри спешно оттаял и даже чуть улыбнулся. - Конечно, миледи, - уже ласковее и спокойнее проговорил он, - сейчас вам надо пройти по коридору до развилки, повернуть налево, дойти до конца, а там направо. Вы выйдете как раз к покоям моего деда. - О, благодарю вас, ваше величество! - восторженно воскликнула она, никак не отпуская его руку. Король снисходительно улыбнулся и кивнул, немного отстранившись, давая понять, что хочет уйти. - Увидимся завтра, миледи, - кивнул он, прощаясь. Маргери наконец отпустила его и, отойдя на шаг назад, окинула не совсем понятным ему взглядом, сопровождаемым загадочной улыбкой. - Да, увидимся, - протянула она, - на свадьбе. Жаль, что не на нашей. - Джоффри нахмурился, уже готовый в очередной раз объяснять свой выбор, но Маргери, сделав реверанс, быстро оставила его одного. Еще несколько минут король стоял, глядя ей в след, гадая, а действительно ли случайно он наткнулся на леди Тирелл в этом коридоре. - Она ничего не может знать, - уверил он себя и направился к маленькой двери, скрытой за старинным гобеленом. Войдя в столь знакомые ему покои, король замер. Учащенно дыша, чувствуя, как ускорило бег сердце, он вслушивался в тишину, все еще надеясь услышать тот единственный вопрос, который она задавала, когда слышала скрип открывающегося лаза. Но никто не спросил, не произнес тихим встревоженным голосом заветное "это ты?". Вздохнув, король прошел внутрь. Все вещи были разложены в точности так, как она их оставила, как он помнил. Шкатулка возле зеркала, открытая книга на столе, огарок свечи рядом, та самая резная коробка с двойным дном, в которой хранились её серебряные кинжалы, стояла открытая и пустая, разоренная. Джофф подошел к ней, как сотни раз до этого и заглянул внутрь, зная, что увидит. В одном из двух углублений, предназначенных для столь любимых ею ножей, лежала сложенная записка, написанная его собственной рукой. "...Ведь всё равно - тебе они ни к чему", писал он, с издевкой намекая на её слабость, немощность, ненужность. Но нет. Джоанна Сноу была сильнее всех женщин, что он знал, она была сильнее его, и за это он любил её и ненавидел. Джоффри со злостью захлопнул коробку и отошел от стола, на котором она лежала. Но, сделав пару шагов остановился. Руки его дрожали, и он сжал их в кулаки. Нет, он не мог, не смел. С досадливым стоном король разжал руки и вернулся к столу, осторожно открыл резной ящичек, поправил его, восстанавливая прежнюю картину этого застывшего мирка. Разлюбить, забыть, выкинуть из головы? Могла ли идти об этом речь, когда он даже не был в силах нарушить оставленный Джоанной беспорядок? Имеющий власть над целым королевством не имел власти над собственным сердцем. Быстро смерклось. Джоффри не успел заметить, как наступил вечер, но с темнотой на него накатила усталость. Расстелив постель и раздевшись, он лег прямо там, не имея сил идти в свои покои. Легкое одеяло обнимало его плечи, и, едва золотая голова монарха коснулась подушек, глубокий, тихий сон опутал его своими тенетами. Он проснулся спустя несколько часов, почувствовав, как сквозь душную ночь потянуло ветром. Король поднялся и встал у растворенного окна. С востока, с моря, на которое он так любил смотреть, надвигалась туча. В её сизой утробе то и дело клокотал далекий гром, и стальные сполохи плавили ночное небо над его столицей. Начался дождь. Сперва мелкий, но затем все крупнее и крупнее, пока не пошел настоящий ливень. Джофф высунулся в окно, протянул руки к потокам и закрыл глаза, запрокинув голову. Вода стекала по его лицу, по телу, капли ударялись о раскрытые ладони и сомкнутые веки. В ушах стоял грохот, темноту перед закрытыми глазами озаряли вспышки, вода била, ветер дул, запах соленого моря и наэлектризованного воздуха бодрил. Вокруг него была буря, как и внутри него, и потому не стоило никакого труда слиться с ней, раствориться и отдаться. Дождь стих, но вода все равно текла по его лицу - король плакал. Слез Джоффри не пытался сдерживать. Как дождевая вода омыла его тело, так слезы омывали его душу. Он оплакивал двоих, что прятались от себя и от других в этой самой комнате. Все было кончено. Джоанна пропала, и он вместе с ней, мальчишка был мертв, и теперь должен был родиться король. Открыв глаза, Джофф понял, что буря кончилась, и увидел, как, придя на смену черной туче, по небу стало разливаться серебряное утро.***
Санса не могла уснуть до самого рассвета. Лежа на постели в абсолютном молчании, она роняла редкие слезы бессилия на белоснежную подушку и слушала, как разрывает небо гроза. Это последняя ночь её свободы, последняя ночь, когда она Старк. Завтра ей на плечи будет накинут свадебный плащ, словно аркан на тонкую шею, завтра она станет королевой Сансой, женой Джоффри Баратеона, супругой безумца. Завтра. Она не могла уснуть, цепляясь за это "сегодня" всеми силами. Не могла уснуть, потому что знала: во сне к ней придет её семья, во сне она будет счастлива, пусть и фальшиво, а после пробуждения, на нее накатит вся тяжесть реальности. Она не могла спать, хоть и очень хотела, а потому, когда ей показалось, что небо едва начало светлеть, Санса поднялась с постели, так и не сомкнув глаз. Шая, всегда понимавшая её с полувздоха, вошла в покой тремя минутами позже. Верная служанка молча принесла ей белый хлеб и немного сыра. Достаточно простой завтрак, чтобы несчастную невесту не вывернуло прямо на жениха. Затем пришли портнихи, держа в руках её кремово-белое свадебное платье. Траурное молчание давило, как плита погребального саркофага, Санса Старк облачалась в свой саван, зная, что из Септы Бейелора она выйдет мертвецом. Её шею оплело тугое жемчужное ожерелье, своей мертвой хваткой оно удерживало в горле девушки рыдания. Её волосы нещадно терзали зубцы золотого гребня, украшенного эмалевыми цветами персика, мочки ушей оттягивали грузные серьги. Облачение будущей королевы в её свадебный наряд было завершено. Утро едва зачиналось над Королевской гаванью, когда в комнату смертницы вошла уже-почти-не-королева Серсея Ланнистер. Странная улыбка блуждала на её губах. Старк удивленно нахмурилась, заметив, что левая рука королевы забинтована, а в другой матерь безумца сжимала небольшой стеклянный флакон, наполненный, как Сансе показалось, чем-то густо-алым. Дрожь прошла у девушки между лопаток, когда она поняла, что в склянке кровь, кровь королевы-матери. - О, - с издевкой в голосе, проговорила без пяти минут свекровь, - ты великолепно выглядишь, голубка! Правда бледновата. - Холодный длинный палец коснулся пепельно-белой щеки невесты. - Никак от радости готова упасть в обморок, верно? - Я счастлива стать женой его величества, - бесцветным голосом отчеканила Санса, стараясь не глядеть в зеленые глаза золотой львицы. - Вот и умница! - проворковала Серсея, откупоривая флакон. - Но королю вряд ли понравится, что у тебя в лице ни кровинки. Сядь. - Пораненной рукой указала женщина на кресло. Старк безропотно подчинилась. Тошнотворно-соленый запах крови ударил ей в нос, так что девушке пришлось вцепиться пальцами в подлокотник, чтобы сдержать рвотный позыв. - Всего лишь кровь, Санса, - ядовито ухмыляясь, произнесла Серсея. - Её гораздо меньше, чем будет нынче ночью, можешь мне поверить, ведь я тоже была невестой когда-то, - Ланнистерша обмакнула два пальца в свою кровь, затем нанесла и втерла её в бархатную кожу, - и тоже была бледна, словно смерть, и моя тетя Дженна, ближайшая родственница, также совершала этот странный обряд. - Серсея вздернула Сансу за подбородок, оцарапав при этом окровавленным ногтем. - Кровь матери невесты призвана защитить её и придать сил. - Вы не моя мать, - как можно спокойнее возразила Санса, но её неприязнь так и сквозила в каждом слове. Серсея издала короткий смешок. - Прости, но леди Кейтилин сейчас здесь быть не может. Так что, довольствуйся тем, что есть. - Она отошла на шаг и развела в стороны руки, приглашая Старк рассмотреть получше "то, что есть". - Я - твоя названая мать, как моей была моя тетка. - Серсея подошла к ней вновь и продолжила втирать густую жидкость в её щеки. - Что же помешало вашей матери быть на вашей свадьбе? - Странно, но разговор с королевой, вернее отвращение к ней, привело Сансу в чувства, и ужас перед предстоящим немного отошел на второй план. Улыбка на лице королевы мгновенно погасла, она скривила губы и как-то очень тихо ответила. - Ей помешала могила. Моя мать умерла, рожая это чудовище - Тириона. - Санса оторопела от концентрации скорби и жгучей ненависти в её словах. - Простите, - только и шепнула она, почувствовав себя вдруг виноватой. - За что ты извиняешься? Не ты же отправила её к Семерым. В комнате повисло тягостное молчание, не соответствующее никак тому празднику света и тепла, что вот-вот должен был начаться за окном. Обе женщины вспоминали свои семьи, с которыми их разлучили обстоятельства, и их сожаление о потерянном времени ощущалось почти физически. Через несколько минут в дверь постучались. Шая открыла дверь, за ней оказался сир Лорас. В белоснежном плаще королевского гвардейца он выглядел еще более статным и прекрасным, чем прежде. Санса, взглянув на вошедшего мельком, подавила разочарованный вздох. Ну почему не он её жених? - Ваша милость, его величество и великий Септон ожидают невесту. - Серсея кивнула. - Остался последний штрих. - В который раз она опустила пальцы в тягучую кровь, но затем поднесла их к губам девушки, час гибели которой подобрался вплотную. Соленый запах и железистый вкус мгновенно отрезвили уже было помутившееся сознание Сансы, она широко распахнула глаза и отпрянула. - Да сиди спокойно! - почти по-матерински воскликнула королева, и в этом восклицании, казалось, промелькнула настоящая забота, жалость, извинение. Ведь это она, королева, родила и воспитала чудовище, которое должно было стать мужем Сансы. Девушка снова подалась вперед, и королева втерла в нежную кожу её губ алую жидкость. Больше ничто не задерживало невесту. Коротко выдохнув, Санса поднялась, стараясь не качаться. Лорас, подлетев к ней, подал девушке руку. Вцепившись в его локоть, Санса обреченно покосилась на дверь, за которой заканчивалась и мнимая безопасность покоев, как вдруг её окликнула королева: - Старк, - от произнесенного вслух имени её семьи девушка вздрогнула и обернулась, - я рада, что ты будешь его женой. - В ответ Санса только сдавленно кивнула. Мгновение Серсея колебалась, но потом вдруг быстро схватила её за руку и надела на дрожащий мизинец перстень белого золота в виде короны, украшенный бриллиантовой россыпью. Королева сжала ей кисть, так что кольцо впилось в кожу. - Сияй. Оставив девушку в недоумении, Серсея опрометью вышла в коридор вперед них. Шая, присев в реверансе, последовала за ней, шепнув, "Удачи, миледи!", портнихи ушли следом. Санса осталась одна, наедине со своей безысходностью. - Миледи, нам стоит поторопиться, - напомнил о своем существовании королевский гвардеец. Девушка кивком дала понять, что готова идти, и они двинулись. Первый этап этой длинной церемонии начинался в Великой Септе Бейлора, огромном, изумительно прекрасном здании, которое Санса часто видела в кошмарах. И сегодня ей придется сойти к ликующей толпе, той самой, что приветствовала отрубленную голову её отца одобрительным криком, об руку со своим мужем - человеком, который отдал приказ о казни лорда Эддарда, по тем самым ступеням, по которым его голова скатывалась, разбрызгивая бурые капли крови. Но это после. После того, как в Септе, скрепя сердце, она произнесет слова, что скуют её цепями и никогда не отпустят. Как во сне, Старк забралась в изящные носилки, и они плавно увлекли её в утреннюю суету города, в гудящий муравейник, ждущий королевской свадьбы, как дети ждут представления циркачей. А она - дрессированный волк в этом цирке. За мрачными мыслями Санса не заметила, как поредела толпа, когда они свернули в "Невестин" проулок - узкую дорожку, куда выходили Восточные ворота Септы. В эти ворота входили целые поколения будущих королев. Королевы-сестры Таргариены, чьи кости подпирают фундамент Септы, принцесса Элия, чьи останки отправили в Дорн, королева Серсея, и она - королева Санса. Каждый шаг по каменным ступеням отдавался в её голове вспышкой воспоминаний. Шаг - и перед глазами высветился силуэт Винтерфелла. Шаг - и вместо черных резных ворот она видит мать и отца. Еще шаг - перед ней все её братья, еще шаг, и ей ухмыляется вытянутое личико Арьи, шаг... - Я не пойду за него. - Девочка отвернулась, пряча глаза. - Я говорю то, что должна говорить, но я скорее убьюсь, чем стану его королевой! - Джо тяжело вздохнула. - Санса, став его королевой, ты обретешь хоть какую-то безопасность. Ты будешь матерью его детей, он не посмеет больше так над тобой издеваться. - Так - нет, - девочка горько усмехнулась. - Он будет издеваться надо мной по-другому... - Не думай об этом. - Джо утерла слезу с ее белой щеки. - Я понимаю, что в таком месте, как это, становится трудно верить в свои силы, но ты постарайся, Санса! Ты же Старк, ты лютоволк, а это сильный, смелый зверь. Не уставай сражаться и когда-нибудь ты победишь. - Мы победим, - поправила ее сестра, подняв глаза и улыбнувшись сквозь слезы, - мы сделаем это вместе. - Само собой... Что ж, да будет так. Тихонько стукнув в ворота, Санса придала себе вид самый гордый и спокойный, который только могла. Она не прольет ни единой слезы в этой Септе, ни одной капли, они того не достойны. Не достойны они и улыбок. А вот холодной надменности они получат сполна. Вот только внутри она вся рассыпалась. Усилием воли девушка не давала себе упасть на колени и зайтись в рыданиях, усилием воли она вздернула повыше маленький носик, одернула юбки и ждала, когда отворяться в назначенный миг ворота. *** Септа замерла в сумрачном молчании, ожидая, когда войдет леди Санса. Тириону было ужасно её жаль. Эта хрупкая девочка, загнанный в угол зверек, сейчас должна была добровольно отдать себя на растерзание. И кто виновен? Джоффри? Серсея? Роберт? Без толку искать виноватого, каждый по-своему виновен. Но платить приходится почему-то ей. Карлик стоял в первом ряду гостей, бок о бок с подоспевшей сестрой и внезапно свалившейся на него невестой. Джоффри великодушно отдал ему Маргери Тирелл, словно та была надоевшей игрушкой. Но, не смотря на незавидный вид своего суженого и его положение, явно уступавшее положению короля, Маргери всем солнечно улыбалась и щебетала что-то восторженное про увиденное мельком платье невесты. Серсея в третий раз закатила свои глаза, и, не выдержав, процедила сквозь зубы: - Я прошу вас помолчать, дорогая, вот-вот начнется церемония. - О, - розочка-Тирелл виновато потупила свои оленьи глаза, - конечно, миледи, простите! - Бес не смог сдержать ухмылку - девочка нарывалась, и сейчас должно было ждать небольшое представление. - "Миледи"? - переспросила Серсея, разъяряясь на глазах. - Кажется, к королеве-матери следует обращаться "Ваша милость". - О, - снова протянула Маргери, давясь улыбкой, - но ведь через несколько минут королевой станет леди Санса, не так ли? - Моя дорогая, - фальшиво улыбнулась ей в ответ сестра, - я перестану быть королевой, только когда умру. - Что ж, - "недолго осталось", подумал Тирион, но будущая его женушка оказалась тактичнее, - тогда, долгой жизни королеве! Безобидная перепалка окончилась ничем, и Тирион перевел скучающий взгляд на алтарь. Толстый Септон (не такой толстый, как растерзанный толпой, но всё же), переминаясь с пятки на носок, отблескивал капельками пота на лбу и переливающейся в неверном свете хрустальной короной. Старик нервничал, хотя, казалось, с чего бы. Но посмотрев на жениха, Тирион тоже вдруг занервничал. Глядя сейчас на Джоффри можно было решить, что король болен. Ни гаденькой ухмылки, ни жестокого блеска в глазах, ни развязанной позы, ничего! Парень стоял на вытяжку, точно гвардеец на параде, лицо было спокойным, не искаженным гримасой безумия, оно хранило удивительную сосредоточенность, как будто женитьба требовала огромных умственных затрат, зеленые глаза были устремлены на Восточные ворота Септы, туда, где сейчас стоял лорд Тайвин, исполнявший роль посаженого отца невесты, туда, где с первым лучом солнца появится новая королева. Тут, прерывая все его мысли, грянул сигнальный колокол - заря поднялась над городом и вот-вот зальет темный зал дома Семерых. Взор каждого из присутствующих обратился к востоку, король вытянулся еще на долю сантиметра, сверля взглядом пространство между ним и воротами. Два гвардейца потянули за медные кольца, и Септу тот час заполнило солнце. Ослепленные гости щурились, силясь разглядеть дочь изменника, мученицу, пташку, свою будущую королеву, кто кого. Но, сотканная из самого света, перед ними предстала лишь леди Санса из дома Старков. - Точно Дева, сошедшая с небес, - тихо констатировал карлик, и никто не посчитал нужным ему возразить. Вчерашняя глупая, миловидная, робкая девочка, сегодня - статная девушка, обладательница сияющей и теплой красоты Талли, но вместе с тем и холодной суровости Старка. Болтушка Маргери, как не была красива, всё же ей уступала. Санса решительно перешагнула порог, сложив бледные руки на талии, и оглядела всех присутствующих, должно быть надеясь увидеть знакомые или, хотя бы, приветливые лица. Ответом ей были усмешки в глазах, где-то - жалость, презрение, безразличие, зависть. Лорд Тайвин в темно-алом, практически траурном, кафтане подошел к ней и галантно подал локоть. Тирион едва не расхохотался, увидев, как девочка недоуменно посмотрела на него снизу вверх своими пронзительно несчастными глазами, точно спрашивая: "вы это серьезно?", но все они были совершенно серьезны. Коротко выдохнув, так что это было видно даже с алтаря, она приняла руку и гордо вытянулась, надменно подняв подбородок. Тирион поразился её силе. Пройдя семь кругов ада, она еще была способна держать себя на высоте. Септон, пронзительно подвывая, загородил традиционную околесицу, но Бес и не думал его слушать. Кому это нужно, если каждое слово о любви и вечности - ложь? Конвоир, выпустив из рук осужденную, встал рядом с дочерью и сыном, но Сансе предстояло подняться на эшафот. Подобрав юбки, она медленно и церемонно взошла, и каждая каменная ступенька отзывалась стуком каблучка, точно предсмертные удары сердца. Со спокойной обреченностью во взгляде она встала перед Джоффри. Не отводя глаз, не всхлипывая и не глотая слезы, девушка признавала себя побежденной, но борьбы останавливать не собиралась, Тирион это чувствовал, а может и знал. - Покройте невесту свадебным плащом в знак своего над ней покровительства, - торжественно проговорил Септон, и Джоффри, не дрогнув ни единым мускулом лица, накинул девушке на плечи алый плащ с черным оленем и золотым львом. - Перед лицом Семерых я сочетаю браком этих двоих, да будут они едины отныне и навеки, - подвывая провозгласил Септон. - Взгляните друг на друга и произнесите обеты. - Отец, Кузнец, Воин, Мать, Дева, Старица, Неведомый...- смешался звонкий голос Сансы с тягучим баритоном возмужавшего короля. - Я — её, и она моя... - Я — его, и он мой... - ...С этого дня и до конца моих дней, - закончили они одновременно. - Этим поцелуем я клянусь тебе в любви и признаю тебя моим королем и мужем, - бесплотным шепотом произнесла девушка. - Этим поцелуем я клянусь тебе в любви и признаю тебя моей королевой и женой, - без тени злорадства ответил ей Джоффри и поцеловал, привлекая к себе за талию. *** Терпкий вкус крови на её губах сбил Джоффри с толку. Король отчетливо чувствовал, как в жилах его закипает безумное желание, которое он не был в состоянии ни понять, ни пересилить. Санса окаменела от неожиданности, неловкости, страха. Поцелуй затянулся, он это знал, слышал, как тишина благоговения сменилась робким перешептыванием, и король, подавив животные желания, заставил себя разомкнуть эту связь. Он увидел её глаза, голубые, кристально чистые и бездонные, точно летнее небо, отчаянные, испуганные, но совершенно сухие, без намека на слезы. Джофф даже по одному её взгляду мгновенно понял: Старк изменилась. Септон кашлянул, разряжая всеобщую неловкость, и вознес над головами новобрачных священный семигранный кристалл. - Пред ликами богов и людей торжественно объявляю короля Джоффри из домов Баратеонов и Ланнистеров и леди Сансу из дома Старков мужем и женой. Одна плоть, одно сердце, одна душа отныне и навеки, и да будет проклят тот, кто станет между ними. - Да будет проклят тот, кто станет между ними, - нестройным хором вторила толпа. Король обернулся к гостям об руку со своей королевой. Рука Сансы дрожала в его ладони, и Джоффри с силой сжал её бледную кисть: его бесило проявление слабости. - Да здравствует король Джоффри и королева Санса! - звонко разнесся под потолком голос Маргери Тирелл. - Да здравствует король и королева! - крикнул кто-то еще, и затем септа наполнилась восторженными возгласами. Джоффри довольно улыбнулся. Они все делают то, что он хочет. Тиреллы делают то, что он хочет, мать и дед делают то, что он хочет, Санса делает то, что он хочет. Все делают то, что пожелает король. И сейчас он хочет, чтобы каждый приветствовал его королеву. *** Оживленный гул наполнил королевский сад. Всюду мелькали разноцветные ленты и огромные искусственные цветы: золотые, алые, изумрудные, янтарные, сапфировые. От кутерьмы оттенков, вспышек и пьяного хохота у Сансы кружилась голова. Королева не могла есть - от вида пищи её мутило, но зато оказавшийся рядом кувшин со сладким белым вином уже изрядно опустел. Заполнять пустоту в груди душистым эликсиром оказалось проще, чем думать, что будет с ней дальше. Гости, меж тем, любезно улыбаясь, подносили королевской чете свои подарки. Леди Маргери, уже как будущая леди Ланнистер, подарила юной королеве шкатулку черного дерева с чудесным изумрудным гарнитуром: ожерелье, серьги, несколько колец и гребень. Лорд Тирион сделал королю поистине бесценный дар, но, увы, воспринятый прохладно: "Жизнь четырех королей" - книга, предназначенная помочь монарху на пути к величию. Мейс Тирелл расщедрился на резной арбалет для охоты, его мать, леди Оленна, подарила Сансе даже не шкатулку, а целый сундучок со всевозможными шелковыми лентами, нитями, иглами, тканями и бусинами для вышивки. - Пока король охотится, королеве нужно как-то коротать время, - сказала она, лукаво улыбаясь. Серсея подарила преемнице брошь в виде герба Баратеонов-Ланнистеров: благородный олень был выполнен из черненого золота, его глаза - два граненых топаза, рога усыпаны ониксовой крошкой; у золотого льва глаза горели рубинами, и грива переливалась россыпью граната. "Отец семейства", лорд Тайвин, преподнес Джоффри красивый новый меч в золоченых ножнах, и этот подарок пришелся ему как нельзя по душе. - Я назову его "Вдовий плач", - злобствовал пьяный король, - что скажешь, Санса, достойное ли это имя для королевского меча? - девушка его не слушала, погружённая в любование брошью, и Джоффри, теряя свою веселость на глазах, позвал её потяжелевшим голосом, - Санса, нравится ли тебе такое имя для моего меча? - она подняла на мужа беспристрастный взгляд, спешно придумывая правильный ответ, - Мне бы хотелось вовсе не видеть вдов и сирот, мой король, - произнесла она так тихо, что слышать её мог только Джоффри. Он гневно сощурил глаза и несколько мгновений неотрывно смотрел на нее, сжимая зубы, и жилка на его виске яростно отбивала: бам-бам-бам. А потом он медленно растянул губы в кривой ухмылке, поняв двусмысленность её слов. - Хорошо, - хищно оскалившись, ответил её муж, - как же тогда ты бы хотела его назвать, любовь моя? - длинные пальцы цепко ухватили её за плечи и потянули наверх. Санса не смела оторвать взгляд от дикого огня, что в один миг вспыхнул на дне его изумрудных глаз, и боялась его в то же время. Джоффри притянул жену так близко, что его дыхание смешалось с её собственным. Вспомнив самую первую издевку короля, девушка злорадно улыбнулась под действием винного яда, - "Милость победителя"! - выкрикнула королева в толпу, не разрывая зрительного контакта, и та одобрительно загудела. - Подарите им легкую смерть, - сказала она уже шепотом. - Непременно, - ответил ей Джофф, продолжая полубезумно скалиться. Он смотрел и заглядывал в самую душу, отчего она точно покрывалась ледяной коркой. Санса дернулась, желая сесть обратно на свое место, но ее не отпускали. Джоффри не отрывал взгляда, прожигая её насквозь, так что хотелось исчезнуть, испариться, обратиться в пепел и развеяться по ветру. Санса нервно сглотнула, он крепче вцепился в её руку. Наверное, король сломал бы её пястные кости, если бы в тот момент не загремели инструментами музыканты, готовящиеся к танцам. К ним подлетела леди Маргери Тирелл и Джоффри выпустил руку жены из тисков. - Время для танцев, мой король, - прозвенела она. - Ваша милость, - она повернулась к Сансе, - вы позволите украсть его величество для одного танца? - Джофф выжидающе воззрился на нее, а Старк внутри вся кричала: "Да! Забирай его себе!", но заставила себя улыбнуться и твердо ответить. - Сперва первый танец молодых, дорогая, нельзя нарушать традиций, - Маргери всплеснула руками. - Как я могла забыть! Прошу, извините мне мою глупость! - Но я могла бы уступить тебе следующий после этого, - она перевела взгляд на мужа и попыталась улыбнуться, - разумеется, если его величество король не против, - Джоффри безразлично дернул бровью, давая понять, что не имеет возражений. - Ах, вы так добры, моя королева! - восторженно ахнула розочка Тирелл и упорхнула обратно за свой стол. Её будущий муж, карлик-Ланнистер, одарил Сансу таким взглядом, что мурашки пробежали по её обнаженной спине. - Что ж, - вернул её в реальность Джоффри, - прошу тебя, - он вышел из-за стола. Король галантно протянул ей руку, приглашая на их первый танец. Санса стояла как вкопанная, вдруг перестав чувствовать ноги. - Ну? - нетерпеливо прикрикнул Баратеон и королева с чудовищным усилием вышла. Оркестр заиграл, Джоффри вытянул перед собой левую руку, и королева, сдерживая дрожь, положила свою правую поверх. Они спустились по ступеням на площадку, шагая в неспешном ритме музыки. Сойдя на середину круга, король и королева остановились, ожидая такта, и первый шаг их подхватила скрипка. Старк знала наизусть все придворные танцы, так же, как и северные, и южные, неторопливые танцы Долины и веселые пляски Речных земель. И сейчас, бесконтрольно следуя узору, она цеплялась, как могла, за твердые руки мужа, и за его безжалостно зеленые глаза, ведь без них она бы тот час упала. Король кружил её, подчиняясь ускорению музыки, кружил и не на миг не выпускал из хватки. Горячие сильные руки едва не поднимали её над землей. А скрипач все терзал свои струны и бубен все ускорял и ускорял свой ритм, и у королевы учащалось дыхание, она разрумянилась, в её глазах зажегся огонек, ибо так был дивна музыка, что не могла она не пробудить в молодой королеве забытую страсть к танцам. Она изящно и отточено выделывала каждое движение, будь то изгиб руки, поворот головы или тараторный бег по кругу. Часто дыша, королева приоткрыла в полуулыбке пересохшие губы. Она улыбалась себе, своим последним мгновениям жизни - больше она так счастлива не будет никогда. Но Джоффри видел эту улыбку, как видели ее другие, и тем злее становился в пьяном угаре, чем больше эта самозабвенная улыбка походила на последнюю улыбку её кровной сестры. Все реже становились звонкие удары бубна, король провел жену в последнем круге танца и отпустил её руку. Санса развернулась, взмахнув рукавами и юбкой, сияя солнечной улыбкой, которая, впрочем, нет-нет да и сойдет с её лица, и на последние вздохи смычка они поблагодарили друг друга в поклоне. Жаркий бархатный закат наступил на столицу незаметно, и весь хмель разом выветрился из головы королевы, когда гости нестройным пьяным хором загудели: "В постель! В постель! В постель!" Король поднялся на ноги и поднял руку, призывая всех к тишине. - Как вам известно, провожание - древняя традиция, созданная для того, чтобы гости и семья молодых были уверенны - брак закреплен, - согласный гул прошелся по саду, - но сегодня провожания не будет, - чуть жестче продолжил король, и ответом ему был разочарованный шепот. - Но вам не стоит беспокоится и сомневаться, - он бросил торжествующий взгляд на вновь побледневшую Сансу, - нынче ночью волчонок непременно станет львицей! Гости короля подняли одобрительный хохот и визг, застучали по столам пивные кружки, и еще громче загрохотало: "В постель! В постель! В постель!" - Идем, - подал ей жесткую руку Джоффри, и Санса, сдерживая отчаянный крик, приняла ее, поднимаясь. *** До своих королевских покоев супруги шли молча, сопровождаемые одним только рыцарем Цветов. Джоффри был изрядно пьян, а потому нездорово весел, что сулило его молодой жене мало приятного в её первую брачную ночь. Пропустив Сансу вперёд, король злорадно оскалился в сострадающее лицо Лораса Тирелла и, оставляя его охранять их с Сансой покой, грубо захлопнул перед ним дверь. Девушка вздрогнула и испуганно обернулась, вперив в него круглые от страха глаза. - Что? - он провернул в замке ключ. - Ждешь кого-то еще? - она отрицательно покачала головой. Джоффри подошел к маленькому столику и налил себя вина, украдкой глядя на жену. - Или может надеешься, что сир Лорас спасет тебя от меня? - Никто не спасет меня, - тихо прошелестела она одними губами. Джофф ухмыльнулся, присаживаясь на низкий диванчик. - А ты поумнела, верно? - с издёвкой спросил её король, но не получил ответа. Он глотнул терпкой жидкости и облизнул губы. - И наверное знаешь, что нужно делать, чтобы самой спасти себя, да? - он налил красного вина в другой кубок и подал его жене. Девушка взяла бокал дрожащими руками и сделала небольшой глоток. - Я должна делать то, что вы хотите, - ответила она сдавленным, но твердым голосом. Королю определенно нравилась эта новая сообразительность. - Ловишь на лету, - Джофф допил свой кубок одним глотком и поднялся, на ходу расстегивая свадебный кафтан, оставаясь в рубашке. Санса спешно опрокинула в себя оставшееся вино, верно думая, что чем пьянее она будет, тем безболезненнее для нее будет эта ночь. Король рассмеялся в голос, запрокинув назад голову. - Глупая, всего вина Королевской гавани не хватит, чтоб утопить твои воспоминания о предстоящем! - Джоффри встал напротив супруги и протянул руку к её бледному от страха лицу, но стоял довольно далеко, так что мог коснуться его лишь кончиками длинных пальцев. - Вино - не для забвения, дорогая, - улыбка не сходила с его уст, - вино - для веселья, - король подцепил указательным пальцем одинокий медный локон, щекотавшей лебединую шею Старк, и заправил за маленькое ухо. - Ты поняла меня? - Санса прикрыла глаза и чуть отвернулась от короля, но послушно кивнула. - Да, ваша милость, - ответ весьма его удовлетворил. Джоффри отнял руку от её лица и отошёл, чтобы налить себе еще вина. Смакуя дорогой напиток, король снова уселся на миниатюрный диванчик возле столика с кувшинами. Присутствие жены нисколько не мешало ему заниматься своими делами, однако, волею Богов, она сама заняла его внимание. Джофф принялся разглядывать точеную фигурку девушки, невольно сравнивая её со старшей сестрой. Она была совсем не такой, как у Джоанны. Та была тощей, кожа да кости, плоская грудь и полное отсутствие бедер. Старк же еще только-только начала распускаться, но уже обещалась быть куда более сочной. Вот только ему было мало видеть, ему было необходимо осязать. Джоффри поднялся рывком, вновь заставляя девушку испуганно вздрогнуть. - Перестань вздрагивать, - прошипел король, подходя к ней. Санса стояла неподвижно, сложив тонкие руки перед собой, опустив голову, но не ссутулившись. Она была похожа на искусно вырезанную скульптуру, холодную, прекрасную, и, прикоснувшись к затянутой в кремовое кружево талии, он ожидал ощутить твёрдость мрамора, но рука легла на живое, дышащее теплом тело. Король прерывисто выдохнул, впервые за много недель почувствовав что-то, кроме мрачной озлобленности и скуки. Рука сама собой сжалась, впиваясь пальцами в ткань, Джофф смерил девушку глазами, четко осознавая сквозь хмель и боль все ещё свежей раны потери, что чувство, вновь всколыхнувшееся в нем - вожделение. - Снимай платье, - без тени прошлой насмешки велел он жене, но та даже не шелохнулась, мертвым взглядом уставившись в пол. - Снимай! - заорал король, не помнящий себя от внезапной ярости, и, не соизмерив силу, ударил Сансу по щеке, так что она рухнула на пол, но не издала ни звука. Король тяжело дышал, сердце бешено билось, вино горячило кровь, вкус абсолютной власти над человеческой жизнью, уже начавший забываться, вновь всколыхнул в нем огонь, угасший с исчезновением Джоанны. Она была его, она вся была в его власти, и он был волен распоряжаться её жизнью, как только пожелает. И Джоффри знал, чего хотел. Трясущимися от перевозбуждения руками юноша расстегнул ремень. Губы дрожали, но он все равно твёрдо и холодно выговорил, замахиваясь для удара. - Я велел снять его! - и Джофф обрушил на жену всю накопившуюся в нем ярость и жестокость. Вскрикнув, Старк выгнулась в спине, пытаясь убежать от боли, и повалилась грудью на пол. На белоснежной коже тотчас разлился багровый след удара, слезы брызнули из голубых глаз девушки, но усилием воли она стиснула в горле рыдания. Не способная исполнить волю короля в своём бессилии, она могла лишь не вызывать ещё большего гнева. Она не шевелилась, словно притворялась мертвой в надежде, что хищник уйдёт. Но хищник уже ощущал запах крови. Глаза короля вспыхнули диким огнем, он, раздувая ноздри, накручивал ремень для нового удара, но вместо этого, задохнувшись новой идеей, он с силой рванул её волосы. - Встань! - она попыталась, но снова упала. Золотой гребень выпал из сложной причёски, выпуская на волю водопад осеннего шёлка, - я сказал, встань! - Джофф намотал на кулак её волосы и, подняв, второй рукой сжал горло девушки. Она рыдала. Сил не было, но все же, Старк как могла пыталась оторвать от шеи каменную хватку короля - все тщетно. - Никто не спасёт тебя, ты знаешь, - рычал он ей на ухо, перекрывая воздух, - никто не примет удар на себя, никто не защитит тебя, так что лучше подчиняйся, - его пальцы сильнее сжали горло, жемчужные нити ожерелья впились в кожу, и перед глазами у Старк поплыло, но последним усилием ей удалось сдвинуть руку монарха, скользящую по влажной от слез коже, и рвануть вперёд. Затрещала ткань платья, на пол посыпался жемчуг и маленькие пуговицы - пытаясь удержать строптивую жену, Джофф разорвал ожерелье и петли, державшие на девушке её наряд. Подчиняясь инстинкту, Старк забилась в угол спальни, как в угол клетки, прижимая руками к груди ошмётки свадебного платья. Она дышала. Глубоко и яростно, до боли в рёбрах и наливающихся красным ссадинах на шее. Она дышала. Воздух был пропитан чужим бешенством, и Санса вдыхала. Минуту назад готовая отдаться на растерзание, теперь она была в силах сражаться, пытаться бежать, хоть и понимала, что проиграет в этой схватке. Король шёл на неё, растягивая губы в омерзительной ухмылке, постукивая пряжкой ремня по своему бедру. Он встал между ней и резной дверью, как дрессировщик перед диким зверем, уверенный в собственном мастерстве укрощения. Бесстрашный, бессмертный, безжалостный. Джоффри не двигался, не пытался зажать её, не пытался избить или изнасиловать, но его глаза. Их взгляда Санса не могла выдерживать. Шагнув вперёд, она нервно сглотнула, Джофф сжал в руке кожаный пояс, и его губы немного раскрылись, как раскрывается от предвкушения львиная пасть при виде загнанного ягнёнка. Нет, он не съест её, не так легко, не без боя. Старк ринулась налево, Джофф сделал шаг навстречу, метнулась вправо, он снова к ней, но, хоть расстояние между ними уже было ничтожно, король никак не желал сокращать его до конца. Санса понимала, что бежать ей больше некуда, что кинуться на него, попытаться сломить его - единственный выход. Девушка, до последнего верящая, что свадьбы не будет, что Джоффри передумает, что внезапно умрет, или будет вызван на поединок сиром Лорасом за оскорбление сестры и погибнет, проткнутый его мечом, верящая в это до самой последней минуты, до того мига, как король закрыл за ними дверь, была в таком отчаянии, что мысль о борьбе ей впервые не казалась абсурдом. А все же в глазах у неё стояли слезы. На пол шага Старк отступила назад, собираясь с последними силами, а затем ринулась вперёд с криком, надеясь проскочить мимо мужа к двери. Джоффри преградил ей дорогу, перехватив рукой поперёк талии, Санса больно ушибла плечо, налетев на него, но не оставляла попыток вырваться. Она извернулась и с диким бешенством, визжа и рыча, оцарапала мужа по лицу. На бледной щеке заалели царапины, Джофф зарычал в ответ, но не выпустил из цепкой хватки, а, напротив, перехватил девушку за запястья так, что теперь она была к нему лицом. Санса вырывалась, пыталась ударить короля ногами, но для него она была как кукла, и свою куклу молодой король с силой швырнул о стену. Старк вскрикнула, удар вышиб из груди воздух, в затылке вспыхнула острая боль, и мир перед глазами пошатнулся, но она не смела сдаться. Визжа, как дикая кошка, Санса вновь попыталась вырваться из цепкой хватки, но Джофф не отпускал её, и, резко рванув руки вверх, она только со всей силы ударила короля в челюсть. Без труда он прижал жену грудью к стене и заломил её руки за спину, позволив себе использовать против женской истерики все силы. Санса опять закричала, король зажал ей рот ладонью, но сука впилась в его пальцы острыми, почти как у волка, зубами. Улыбка, до того мелькавшая на пухлых губах юноши, погасла, игра приобретала новые правила, которые, безусловно, нравились его изощренной жестокости больше, чем предыдущие. Укушенная рука ещё пульсировала от боли, но эта боль никак не помешала королю сдавить тонкую шею жены, особо надавливая на гортань. - Хватит! - она утихла, судорожно хватая ртом воздух. - Мне ничего не стоит придушить тебя, как щенка, и закончить этот нелепый спектакль, - Джоффри надавил сильнее в доказательство своих слов. Он ощущал, как его силе сопротивляется её жизнь, как под безжалостной рукой отчаянно бьется пульс, как, пытаясь вздохнуть, Санса сжимает и разжимает горло. Раньше, наблюдая за тем, как кто-то другой избивает её, он испытывал тот особый сорт восторга, какой испытывают мальчишки, подсматривающие за шлюхами и мечтающие засадить когда-нибудь одной из них. Но сейчас, когда это беззащитное, слабое, невинное и нежное существо находилось в его руках, в полной его власти, короля захватил восторг совсем другого рода. Джофф отпустил её, и Санса хрипло закашлялась, повалившись на стену, пока он поднял уроненный ремень и вновь накрутил его на руку. Короля трясло, как в лихорадке, словно он был зависим от насилия и, не причиняя его достаточно долго, обезумел от жажды. Он облизнул пересохшие губы, смотря на несчастную девушку, продолжавшую хрипло кашлять, царапая руками горло, надеявшуюся, что кошмар подходит к концу. Ему было не жаль разубедить её в этом. - Ты ослушалась, - тихо сказал король. Санса испуганно обернулась и, увидев ремень, попятилась назад, - а я не терплю непослушания, моя леди, - Джофф сделал шаг вперёд, - и я наказываю за него. В воздухе свистнула кожа, он не смотрел, куда обрушился удар, но вскрик невыносимой боли возвестил, что король не промахнулся. Один удар потребовал другого, третьего, четвёртого, он не мог остановиться. Старк вскрикивала с каждым ударом и плакала. Она пыталась уйти от следующего бича, но он все равно достигал своей цели: спина, руки, шея, грудь, все тело было исполосовано красными следами наказания. Она пыталась устоять на ногах. Кричала, билась, хваталась за стену, удерживая остатки непоколебимой гордости и чести. Но потом упала, когда удар пришёлся по ногам, и, попытавшись единожды, больше встать не смогла. Вскрики прекратились, только слезы текли по раскрасневшемуся от рыданий лицу, и между свистами ремня слышались приглушённые стоны. Волк был укрощён. Джофф остановил занесённую руку, подчиняясь слову внутреннего голоса: "хватит". Король застыл и с затаённым дыханием оглядел дело своих рук. От великолепного платья остались только ошмётки. Оно было порвано там, где прошлась жёсткая кожа, и из-под порезов на ткани выглядывали багровевшие на глазах, кое-где кровоточащие нарывы. Санса лежала на полу, плача, прерывисто и лихорадочно дыша, прижимая к груди куски ткани, поджав к себе колени, пытаясь сжаться и исчезнуть. Она была жалкой. И все ж, ни одного слова, молящего о пощаде, не слетело с её губ, ни одной просьбы остановиться, ни одной попытки помешать. Он выронил ремень, бляшка звонко ударилась об пол, и тихо подошёл к ней, зная, что теперь она подчиниться любому его слову. Джоффри встал на колени рядом с ней и с неожиданной для него осторожностью приподнял супругу за плечи, помогая сесть, облокотившись спиной на него. Обессиленная, Санса вряд ли могла и хотела сопротивляться, она блуждала влажными от слез глазами по потолку, хватала ртом воздух и была столь беспомощна и замучена, что он, наконец, ощутил близость её духа со своим. Да, таким он ощущал себя после ухода Джоанны. Избитым, измученным, беспомощным, потерявшимся в мире. Преград больше не было: "одна плоть, одно сердце и одна душа", как и должно, сейчас они могли быть едины. Джофф сам не понимал, откуда в такую минуту в его голове появились столь высокие мысли, но гнать их не желал, и принимал, как голос свыше. Выдохнув, он ещё раз оглядел жену. Лиф платья, оставшись без поддержки её рук, отставал от груди, приоткрывая ему вид на трепетную прелесть девичьего тела. Волнуясь, будто в первый раз, он облизнул губы, и, запустив руку под остатки свадебного платья, стал медленно спускать её, скользя по тёплой коже вниз, обнажая дрожащее тело молодой жены. Оно было прекрасно. Тонкое, нежное, очень худое и невинное. Санса - почти ребёнок, а не девушка, но подозрительно знакомые рукам изгибы тела соблазняли своей близостью и податливостью - другой волчонок, но той же стаи. Джофф осторожно обхватил её за талию, Санса издала глухое рыдание, когда ткань его рубашки коснулась свежих порезов, другой рукой король подхватил её под бёдра, и поднялся, сжимая девушку в объятиях. Изможденная и смертельно уставшая, она откинулась назад, облокотившись на руку своего мужа, и запрокинула голову не в силах больше держать её. В уме было пусто, Санса не понимала, где она, кто она, что она такое. Её положили на нечто мягкое, но ткань, коснувшись ссадин, причинила боль, и из груди девушки вновь вырвалось слабое стенание. Чьи-то большие горячие руки освободили её от остатков платья, и в уме всплыла простая мысль, раньше повергавшая её в ужас, что она нага. Взгляд голубых глаз был устремлён на растворенное окно: уже скрывшееся за горизонтом солнце обрызгало редкие облака кровавым багрянцем, но небо между этими брызгами было все ещё столь чисто и прекрасно, что от него захватывало дух. Рядом с ней лёг человек, от него веяло жаром и вином, и чем-то давно знакомым, почти родным, но пугающим. Влажная и тёплая рука коснулась её между ног, но ни стыда, ни смущения Старк уже ощущать не умела. - Смотри на меня, - велел ей тихий голос, и она повиновалась. В один миг её целиком поглотили изумрудно-зеленые глаза с искрами золота, неумолимое движение бедер мужчины, проникавшего в неё, усталый сдавленный стон, полный бессильной покорности, и шёпот, льющийся на ухо. - Добро пожаловать в дом Ланнистеров!