Партнеры

Они вышли из театра в промозглый туманный вечер. Дождя не было, но влажность была очень высокой, и холод с легкостью пробивал сквозь пальто. Хотелось идти ближе друг к другу, но было нельзя. - Я же говорил, что тебе понравится. - Да, - с улыбкой ответил Наполеон, - Балет - это тот вид искусства, который вызывает определенные... позывы, и определенно не желание идти пешком по такому холоду. - Всего пара километров. Но да, далеко не лучший вариант для прогулки. - Да. Я далеко не эксперт в балете, но мне понравилось. Было интересно. И гораздо легче, чем опера. - Опера требует самодисциплины и целеустремленности. - Ну, я рад за нее, но мне хватает работы. Илья улыбнулся про себя и решил высказать то, что не давало ему покоя последние пару часов: - А знаешь... Пожалуй, балет является одним из главных полей сражений между Россией и Западом последние 50 лет. Ты же знаешь про Русские Балеты Сергея Дягилева? - Я слышал о них. - Так вот, с тех самых пор, еще до революции и Первой мировой, существует мнение, что русский балет - лучший в мире. И, в принципе, ни у кого нет причин не соглашаться. И вот, русская балетная школа готовит лучших, по крайней мере, по общему мнению, танцовщиков, а потом они сбегают во Францию, США или какую-нибудь другую страну, куда приехали с гастролями. В итоге, русские балетные театры, наверно, самые параноидальные организации в мире, за исключением спецслужб. - Ага, - сказал Наполеон не очень уверено. - Нет, ты не понимаешь, это настоящая война! - Илья сделал широкий жест руками. - Несколько лет назад мама в своих письмах только и писала мне, что о Рудольфе Нурееве, который остался в Париже вместо того, чтобы вернуться в Кировский театр. - В Киевский? - Нет, в Кировский. "Р" в середине слова. Так вот, письма ее были полны сожалений о том, что такой прекрасный танцовщик покинул нашу славную родину, став ее предателем. - О? - Наполеон попытался вглядеться в лицо Ильи. - Ну, это обычный тон ее писем. Потому что их могли читать при пересылке, понимаешь. - А... - Ага. Это не проблема. Просто все русские, выезжающие за рубеж, уже немного шпионы. И их близкие тоже, мы все немного шифруемся. Но это ладно. В общем, она была очень заинтересована его судьбой, а теперь мы с тобой его увидели! Мне нужно будет написать ей об этом. - Конечно. Но как ты сам относишься к... "предателям родины"? - Если совсем честно, то я их понимаю. Жить в СССР нелегко. Мне иногда кажется, что я уже сам не смог бы туда вернуться, хотя, если бы мне пришлось... Но я не думаю, что придется. - А ты не думал перевезти сюда свою маму? - Думал. Я даже знаю, что она жила бы в Джерси, это лучший вариант, как мне кажется. Не слишком далеко, но и не слишком близко. - Ты говорил об этом с мистером Вэйверли? - Только собираюсь, я все еще не до конца уверен. - Лучше поговори. Так действительно лучше. Ты будешь знать, что что-то сделал. - Да, наверно. Знаешь, я по-настоящему сочувствую всем этим "предателям", и это сложно. Я имею в виду, меня учили по-другому. Я всегда считал по-другому. Я должен и сейчас считать по-другому. - Но почему? Люди есть люди... Это естественно, что они хотят жить лучше. Наверняка, им сложно на это решиться. Я никогда не думал всерьез над тем, как приходится тем, кто бежит из своей страны. Я имею в виду, не беженцам, с ними мне приходилось иметь дело. А вот те, кто бежит от мирной жизни... Им, должно быть, очень сложно. Бросить все ради призрачных перспектив... - Да! Понимаешь, это шаг отчаяния. - Именно. - Есть люди, которые ожидают, что в другой стране у них сразу все получится, но большая, как мне кажется, часть понимает, что шансов и там у них мало. Они как самоубийцы... Только наоборот. Вместо того, чтобы выбрасываться в смерть, они выбрасываются в жизнь. Но неизвестность перед ними так же пугающа, как смерть. - Знаешь, не ожидал от тебя такой погруженности в материал. - Но... разве они не похожи на нас? Весь балет я думал, как все это похоже на нас... Мы тоже выбрасываемся в жизнь, только с другими целями. И теперь я уже не так бесстрашен, как раньше. Наполеон посмотрел на Илью долгим взглядом и сказал: - Я тоже. Они шли пару минут молча, за это время дойдя до своего дома. - Есть еще кое-что о балетных танцовщиках... - сказал Илья, открывая дверь. - О? Что же? - Их пристрастия. Наполеон улыбнулся: - Понял. К тебе или ко мне? Илья нажал на кнопку лифта. - Ко мне. У тебя опять нет еды.