POV Спрингтрап
Я три часа не мог попасть в комнату Бон. Я только мог слышать, как он скулит. Даже через дверь можно было услышать его жалостный плачь. Вдруг я услышал, как у него зазвонил телефон. Я услышал через дверь, как ему сообщают о том, что Фитцджеральд жив. Бонни схватил куртку и промчался мимо меня, даже не обратив внимания. Когда я его остановил и спросил, куда он собрался, он ответил… Знаете что? «Иди к своему вентилятору!» Меня это очень разозлило.***
Уже семь дней подряд она навещал этого пидора, приходя лишь поздно ночью. Что они делают там, наедине, допоздна? Я начал подозревать, что они могут там сю-сю, да ся-ся. Я каждый вечер ждал его у порога пиццерии. В один вечер кто-то выглянул из-за угла пиццерии и подозвал меня. Я покорно пошёл за ним. Когда же мы вышли на свет, я увидел, что это был огромный золотой медведь, очень напоминающий Фредди, однако у этого чудика не было глаз — лишь две красные точки. Он показал мне фотографии, где Бон-Бон и Джереми целовались. Вот мразь этот Бон! Он, убрав фото в карман, скрылся в тени, напоследок сказав: — Борись за него!.. Было как раз то время, когда Бонни возвращался. Я, стоя около стены, окликнул его: — Значит, с охраннишкой подружился? Я тебе вправлю мозги на место! Ты понимаешь уёбичность своего положения? А если наши друзья узнают о том, что ты с ним тайно встречаешься? Ты понимаешь, что с тобой сделает этот жирный?! Бон молчал всё это время. По его лицу было видно, что он в недоумении. Когда я закончил высказываться, он побежал внутрь пиццерии и закрылся в своей комнате. Но тот, кто хорошо знал все тайные ходы в пиццерии, с лёгкостью мог забраться в комнату этого идиота. Потому я полез к нему через вентиляцию. Когда я проползал над его комнатой, я увидел истерику Бон. Он швырял стулья, переворачивал мусорные баки (в его комнате их было два), бился головой о стену и перевернул свой письменный столик. Мне стало его жалко. Тихо взобравшись в комнату моего зайки, я положил руку ему на плечо. Он повернулся ко мне лицом. Тушь, которой он пользовался только перед выступлениями, была размазана по щёчкам. Поцеловав его в носик, я сказал: — Бон, извини… Я не хотел на тебя кричать. — Я… Я плачу не столько из-за этого, сколько из-за ох-охранника. Он очень плохо себя чувствует. Джереми на грани… Я быстро выбежал из пиццерии и побежал в реанимацию, где лежал Фитцджеральд. Войдя в его палату, я подошёл к этому ублюдку. Он задрожал, я же взял со стола скальпель и воткнул ему в грудь. Затем я испарился…