Новая жизнь на дальних берегах ...

Открыть глаза, получилось не с первого раза, но мне все же удалось это. Будто через вату я слышал противный писк, который раздражал. Белый потолок – первое, что я увидел, второе – какие-то капельницы и приборы. В памяти сразу всплыли воспоминания … Хейли, и я выходим из особняка, затем выстрел. Не пострадала ли Хейли? - Хейли? – попытался позвать я, но услышал лишь свой слабый шепот. В ответ не последовало никакого ответа, я занервничал, что сразу же сказалось на кардиомониторе и отдалось в ушах ужасно неприятным писком. Стоило мне вдохнуть чуть глубже, как грудную клетку будто сжали железными раскаленными прутьями, легкие горели огнем. Попытка немного подняться потерпела неудачу, принеся лишь невыносимую боль. Я заметил кнопку вызова врача на стене, что было спасением для меня. - Черт! – вырвалось у меня, когда я смог дотянуться до кнопки, боль разлилась по всему плечу и лопатке. - Здравствуйте, я доктор Алекс Харрисон – произнесла темноволосая женщина, чуть ли не вбежав в палату – Как Вы себя чувствуйте? - Сколько я здесь? – меня не просто так интересовал этот вопрос, я потерялся во времени. Даже не знал, какое число, не говоря уже о часах и минутах. - Не волнуйтесь, прошло пять суток, сейчас около трех часов ночи – улыбнулась врач, поправляя приборы и записывая что-то в свой журнал – Вам нужно сейчас лежать, вы перенесли сложную операцию. Как вы себя чувствуйте? - Легкие будто горят огнем, дышать тяжело - озвучил я то, что чувствовал. Я был без сознания пять суток? Что случилось за это время? Я задышал чаще неосознанно, понимая, что за это время мог кто-то еще пострадать из моей семьи. На мои переживания кардиомонитор отреагировал незамедлительно, разрываясь частым писком. - Успокойтесь, … постарайтесь дышать ровнее. Я скажу, чтобы медсестра вколола вам обезболивающие и успокоительные препараты – доктор Алекс уже собралась покинуть палату, но я остановил ее. - Мои родственники здесь? – мне важно знать, где и в каком состоянии сейчас Хейли. Все мои мысли сейчас были о ней, надеюсь Реббека и Клаус не оставят ее одну. - После окончания операции ваши родственники отправились домой, так как Вас перевели в реанимацию, а посещения здесь запрещены – внимательно посмотрев на меня, доктор заметила мою обеспокоенность – Я сообщу вашим родственникам, что они могут увидеться с Вами, но только утром. - Хорошо – я немного успокоился. Через несколько минут медсестра вколола мне обезболивающее, так как боль спала. Конечно, еще добавив и успокоительное, потому что глаза слипались, и я уснул за считанные секунды.

***

Я проснулась от того что Реббека на весь особняк звала меня. - Хейли – ее голос был все ближе, она направлялась в одну из гостевых комнат особняка. Дело в том, что когда я упала в обморок перед операционной, Клаус и Реббека отвезли меня в особняк, выделив гостевую комнату. Я не сопротивлялась, просто не было сил. Не спавшая больше суток, обессиленная и настолько морально истощенная всеми событиями я не имела права сопротивляться необходимой поддержке. Реббека не отходила от меня несколько дней, даже Клаус заходил ко мне несколько раз за день, пытаясь уговорить что-нибудь поесть. Так продолжалось уже пять дней, но состояние Элайджи не становилось лучше, он по-прежнему был без сознания. - Хейли, просыпайся – забежав в комнату, Реббека распахнула шторы, впуская яркий солнечный свет. - Что случилось? – я сразу же вскочила с постели. Я уже стала параноиком, боясь каждого телефонного звонка. Что если Элайдже стало хуже? Реббека улыбалась, и я немного расслабилась, значит, новости не плохие. - Говори уже? – я была не в настроении ждать. - Элайджа ночью пришел в себя, доктор разрешил нам его увидеть – я на радостях обняла Реббеку как родную сестру. Она мне действительно помогла, успокаивала и беспокоилась обо мне, именно она заставляла меня, просыпаясь, каждый день приводить себя в хоть какой-то человеческий вид. Я понимала, что она права. Элайдже сейчас нужны только позитивные эмоции, а увидев меня: обессиленную и раздавленную, он не сможет думать о своем выздоровлении. - Давай собирайся – Реббека улыбалась самой искренней улыбкой. Я видела, как она любит обоих братьев, несмотря на все их недостатки. Каждый из них, будь то Реббека, Клаус или Элайджа любили друг друга и, не могло быть иначе. Несмотря на все их разногласия и разные порой точки зрения Майклсоны были семьей. Это не могли изменить их недопонимание, ссоры и прочие перипетии жизни, ведь в душе они все равно любили друг друга, прощая все обиды. Наспех приняв душ и одевшись в легкую тунику и джинсы, я была готова. Во внутреннем дворике нас уже ждал Клаус, даже с его лица не сходила улыбка. Все вместе мы на машине отправились в госпиталь. Я чувствовала, как сердце мое снова бьется уверенно, потому что не могло быть по-другому, когда Элайджа жив и здоров. Любить и быть вдали друг от друга – это так неправильно… так невыносимо.