Мой сладенький ублюдок

Утро встретило Ловино слезами Божьими. Сработавший будильник угнетал и вызывал желание разбить его об стенку. Но Варгас спокойно выключил его, лишь пробормотав какие-то проклятия себе под нос. Вставать надо было, да и с кухни чувствовался запах еды. Шатен сообразил, что его брат уже давно встал и готовит на них завтрак. Желудок перевернуло, когда парень вспомнил вчерашний день. Конечно, в первую очередь, это были воспоминания об Антонио. То, что его парень творил, было самым настоящим шоком и ужасом для Ловино. Тем не менее, он уже успокоился и почти простил его. Но в школу идти боялся. Однако не следовало показывать того, что ему плохо брату. Тем более что он уже стоит рядом с ним, в комнате. Стоп, как он успел?.. - Братик, завтрак на столе, торопись! – Феличиано, улыбаясь, схватил старшего Варгаса за руку и утащил за собой. Фух. Кареглазый паренёк усадил похожего на него зеленоглазого и принялся за еду. Однако, ситуация всё ещё напрягала парня Антонио. « Если так пойдёт и дальше – нам придётся расстаться. Меня пугает его настойчивость. И, почему-то, мне кажется, что я больше не люблю Карьедо. Только вот… Что ждёт меня после этого? Наверное, мне вспорет кишки, а его дружки ему помогут… Кстати о дружках, - Ловино временно перестал ковыряться в тарелке и тихонько вздохнул, - Этот альбинос оказался не настолько страшным. И плохим. А вот его брат пока не вызывает у меня положительных впечатлений. И что Феличиано в нём нашёл?» Варгас-старший посмотрел в сторону брата, который уже мыл свою тарелку, после чего посмотрел в свою – парень не осилил даже половину. Однако аппетита совсем не было. Интересно, с чего бы ему быть? - Братик?.. – тихо спросил Феличиано. Боже, как же Ловино не хотелось его расстраивать! - Слушай, убери, пожалуйста, мою порцию в холодильник. Я после школы съем, а пока – не хочется. Варгас-младший недоумённо посмотрел на брата, но кивнул. Дождь ещё лил, не улучшая тем самым настроение никому. Ещё неподалёку были слышны раскаты грома. Совсем здорово… - Братик, нам пора в школу, - сказал кареглазый. Ловино поднялся с места и молча направился в свою комнату. В связи с событиями прошлого дня оба даже не заикнулись об уроках. Да и вообще, о чём это он? Феличиано может беспрепятственно списать у Людвига своего. А ему у кого списать? К Антонио он сам больше ни шагу не сделает, а больше никто не поможет. Осознание того, что он один затуманило разум, но не поработило. Быстро собрав вещи, зеленоглазый вышел из комнаты. Потом, схватив два зонта, Варгасы направились в школу. Путь в школу был ужасен. Оба молчали, из-за чего атмосфера вокруг них была какой-то… напрягающей, полной недосказанности. Несмотря на это, когда братья пришли в школу (они не опоздали, кстати), то Феличиано, улыбаясь, попрощался и убежал к Людвигу, стоящему не так далеко. Ловино лишь стискивал зубы. Боль усиливалась. Особенно она увеличивалась с каждым шагом, каждой ступенькой на этаж, на котором находился кабинет математики. Дышать становилось совсем тяжело, а разум снова затуманивало. Сев на ступеньку, Варгас-старший пытался прийти в себя. - Помидорка… - раздался голос позади него, от которого душа ушла в пятки, требуя ногам убираться из этого места, как можно быстрее! Но куда денешься, если они учатся в одном классе? - Почему ты тут сидишь? Пойдём в класс, - Антонио потянул парнишку за руку. Тот и не думал сопротивляться. Пассивность не была чертой Ловино, но сейчас он не хотел ничего. Только покоя. Только побыть одному. Неужели так сложно оставить его? Прямо здесь. Прямо сейчас. Но Варгас не двигался, позволяя волочить себя в класс. Стоял шум и гвалт, поэтому никто не заметил двух прибывших. Правда, брат Феличиано был почти уверен, что чувствовал взгляд красных глаз на своей спине. Добравшись до своего места (не без помощи Карьедо), Ловино рухнул на стул как мешок с ненавидимой им картошкой. Но сил у него хватило, чтобы вытащить учебники. Итак, новый учебный день начинался. Вроде бы, Варгаса-старшего преследовала удача (ещё бы – ни на одном уроке не спросили), но ему было так плохо, что пошевелиться лишний раз было мукой. Как там это называют психологи? Депрессия? Депрессия, как известно, - это болезнь. Это парень знал. А ещё он знал, что за его спиной друг друга сверлят взглядом Антонио и Гилберт. Франциску, сидящему между ними, было невесело, поэтому со следующих уроков он сбежал. Как всегда, профессионально. Бог его любит. - Помидорка, сходим с тобой в кино? – после уроков спросил Фернандес. Боже, уроки уже закончились? - Ты идиот? Не видишь, что плохо твоей помидорке? Может, ты хочешь вместо приглашения сказать что-нибудь другое? – Байльшмидт, спасибо ему, следил за своим другом. Ловино даже, кажется, начал испытывать симпатию к нему. Но только он это унесёт с собой в могилу, скорее, чем расскажет об этом. - Это не твоё дело. Мы вчера мало поговорили, Гилберт? – в помещении стало холоднее на несколько градусов. Антонио уже не был таким милым и добрым. Кажется, все маски пали. - И о чём вы говорили, интересно? – разве это могло быть голосом Варгаса, вечно кричащего и качающего свои права? Нет, конечно. Но не тот случай. - Милый, тебе не обязательно об этом знать, - как-то странно улыбнулся Карьедо. Кажется, именно тогда у Ловино затряслись колени. Благо, он сидел. - Но я хочу. У тебя какие-то секреты от меня? – смелость прибыла в шатена абсолютно неожиданно. - Помидорка, этот извращенец всего лишь хотел причинить тебе боль и зло. Поверь, нет для него большей радости, - пугающая улыбка Фернандеса стала шире и не менее ужасной. Лицо Байльшидта перекосило. Потом он совладал с собой. - Ага. Поэтому я вчера увидел твоего парня в плачевном состоянии. В принципе, мне плевать, какие интрижки ты плетёшь у меня за спиной. Мы, к сожалению, своими спорами оттолкнули Франца. Тебе не жаль его? «Я – центр этих ссор? Только я? Почему?» - в голове Варгаса летали вопросы со скоростью света. - Правда? Интересно же, почему ты сразу увёл его домой? К себе, причём. И чем вы таким занимались, что он сегодня в таком состоянии. «Меня ревнуют. Но как собственность. Как вещь. Как игрушку». - Трахнул на глазах его и своего брата, не поверишь, - а вот Гилберта, походу, веселила такая ситуация. Только ничего весёлого Ловино в этом не видел. Почему? Да потому что Антонио это лишь взбесило, так как после этих слов он схватил своего друга (бывшего?) за горло. - Не дерзи мне. Ты вообще кто такой ему? - Ну… Если подумать, что мой брат и его брат встречаются, то – вполне близкие люди, - усмехнулся альбинос, сверкая глазами, после чего медленно отцепил от себя Карьедо. - А они встречаются? Господи, я был о брате лучшего мнения… - тихо пробормотал Варгас-старший и вздохнул. - Сам не лучше. Смотри, какую милую зеленоглазую и ревнивую змейку ты пригрел у себя на груди. Только осторожней – она уже начала душить тебя, свою жертву. И не побрезгует скушать потом, - предупредил Байльшмидт. И, кажется, до Ловино дошло, что нужно делать дальше. - Это конец, Антонио. Этот брат картофельника прав. Ты перешёл границу вчера. Поэтому мы расстаёмся. О, это чувство. На лице Фернандеса читалось всё, что он думал: «Неужели моя игрушка стала живой и объявила независимость?» Неприятный осадок остался в душе Варгаса – пусть он и был редкостной сволочью, но он не привык так поступать. Да и если подумать – это первые серьёзные его отношения в жизни. И то, что происходило… - Ты не можешь так сделать. Ты не имеешь права, - прошипел Карьедо. Это лишь убедило Ловино в правильности своего решения. - Слушай, тебе не кажется это слишком? Он же не твоя собственность – я говорил тебе об… - Заткнись! – оборвал альбиноса Антонио и, схватив с полки вазу для цветов, которую учительница очень любила, кинул в бывшего друга. Яблоком раздора, чёрной кошкой являлся Варгас, что он понимал. Но ему было не жаль. Ему хотелось подумать о себе, прежде чем его подомнут под себя. Фернандес – полная противоположность ему самому. Тот, кто сказал, что противоположности притягиваются, как разноимённые заряды в физике, – идиот. Хорошо живут только одинаковые люди, потому что они понимают друг друга, имеют общие интересы, им есть, о чём поговорить. Поэтому Ловино решил, что им не быть вместе. Но ему буквально через секунду пришлось думать совсем о другом – хрупкое стекло, ваза, разбилась об голову Гилберта. Байльшмидт потерял сознание, упав бы головой в осколки, если бы не Варгас, вовремя подхвативший падающее тело. Однако самому ему под тяжестью альбиноса пришлось рухнуть в остатки хрусталя. - Брат! – Феличиано бежал к Ловино, испуганно округлив глаза. Ну вот, только этого не хватало для полного счастья. - Антонио Фернандес Карьедо, нам надо поговорить завтра. Я всё видел, - Людвиг тоже оказался тут. Тьфу, блин, никакого спокойствия с этими Байльшмидтами! Варгас-старший заметил, как менялось выражение лица его уже бывшего парня, и вздохнул. - Братик! Ты в порядке, не пострадал? – младшенький был обеспокоен состоянием физически здорового Ловино. - В полном. А теперь, пожалуйста, отвезите его в больницу, - сначала выразительно посмотрев на Людвига, парень кивнул на его старшего брата. Блондин кивнул и забрал Гилберта у Варгаса, после чего устремился к выходу. Следом за ним поспешили и братья. - Я от тебя просто так не отстану. Ты пожалеешь о своём решении и будешь молить о прощении всю оставшуюся жизнь, - шипел Антонио вслед. Услышал лишь Ловино, оказываясь в предобморочном состоянии. Но внешне он не изменился, лишь побледнел немного. Тем не менее, он рад, что Феличиано не задавал вопросов, а лишь держал его за руку и вёл вслед за своим… парнем? Теперь у Варгаса-старшего появилось немного времени и сил, чтобы обдумать это. И, кстати, обговорить потом это дома. А то нашёл моду. Хотя, теперь его Людвиг выглядит куда более надёжней и безопасней, чем брошенный на собирание осколков и оттирание крови Фернандес. Все мысли занимали только сегодняшние события. Наверняка, Гилберт был прав, когда говорил так о Карьедо. Но Ловино потряс головой – он больше не хотел вспоминать о том придурке, который почти изнасиловал его. Но потом надо потом будет извиниться перед обоими Байльшмидтами и поблагодарить их. Как знать, вдруг, если бы не они, он уже оказался у Антонио как в рабстве? Ущемления собственной свободы Варгасу хотелось меньше всего, но никуда не деться. Кажется, теперь ему придётся нелегко. Феличиано, оказывается, уговорил Людвига взять его с собой в больницу. Ловино, не колеблясь ни секунды, отправился вместе с ними. Куда лучше, чем сидеть одно дома с пожирающей агонией. Ему чудилось, что во всё произошедшем лишь его вина. И даже Фернандес тут был абсолютно не при чём – так, жертва обстоятельств. А Гилберт – подавно жертва, только их совместного дела. Чем дальше Варгас пропускал через себя подобные мысли – тем хуже ему становилось. Он впервые испытывал подобное. Впервые он пожалел, что живёт на этом свете. - Брат, мы пришли уже домой, а ты так и слова не сказал, - Феличиано, такой Феличиано. - Прости. Я заставил тебя волноваться? – чёрт, он всё время провёл в своих мыслях. Даже приближения к дому не заметил. - Да. Очень, - прошептал младшенький и обнял брата. И стало лучше. Потому что он любит брата.