Мой сладенький ублюдок

- Ловино! Проснись, Ловино! – каждый звук фейерверком взрывал сознание и, отражаясь, слепил все чувства. Варгас распахнул глаза, и свет ударил по всему лицо хлыстом. - Ты чего орёшь как резанный? – хрипло поинтересовался разбуженный. - Кто тут ещё орал, – хмыкнул Гилберт, – завертелся как юла, да ещё и вопить начал как потерпевший. Что снилось хоть? Ловино нахмурился, пытаясь напрячь память, но та отказала ему в своих услугах. - Хмм… который час? - Пять минут седьмого. – Балйьшмидт сверился глазами с часами на смартфоне. – Блин, забыл на зарядку поставить! – он вскочил и направился к розетке. - Тогда я пока кофе сделаю, – кивнул Варгас. В окно светило уже летнее солнце, прогревая самые отдалённые и холодные уголки и закоулки, покрытых кромешной тьмой. Не столь далёкая звезда пыталась донести свой свет до каждого в этом мире, вне зависимости от того, хороший это человек или нет. Она просто светила, кого-то согревая, а кого-то сжигая. Как будто солнцу это интересно. Ловино не стал задёргивать шторы, предпочитая хотя бы попытаться согреться. Кофе хватало на последние две чашки, от чего Варгас чертыхнулся: придётся выходить на улицу, а там опять может быть… пустая банка выпала из рук. Органы внутри будто покрылись инеем. И никакое солнце не помогало исчезнуть крепчающей наледи. - Эй, ты чего тут стоишь, примёрз что ли? Ещё и руки не из того места растут – банку уронил. – заглянул на кухню альбинос. Вот уж кого солнце обделило! Варгас в сердцах пнул банку в сторону Гилберта. - Сколько агрессии с утра перед таким великим и неповторимым мной. Разве тебе не стыдно? – не углядев искомого, Байльшмидт подошёл ближе. – Благородная девица, если бы у вас был не электрический чайник, то он бы давно выкипел. Садись давай, кипяток, так и быть, сам разолью. – и пихнул Ловино в сторону стола, принимаясь за кофе. Варгас поднял банку, выкинул её в мусорное ведро и сел за стол. В голове стало оглушительно тихо и пусто. Ни единой мысли, ни единого чувства. Страх отпустил, стоило парню пнуть эту чёртову банку. Его опять спасли. Каждая частица тела, каждый атом потеряли вес, обрели лёгкость. Тихий стук чашки по лакированному дереву стола снова привлекли внимание. Ловино без смысла оглядел гладкий дуб, перевёл взгляд на кофе и посмотрел на холодильник. Ещё не севший Гилберт, вытащил молоко и опустился на стул. - Твой кофе. – Его голос снова нарушил тишину. Варгас молча кивнул и залил молоком чашку с кофе до краёв. Отхлебнув, Ловино обнаружил то самое идеальное количество сахара, что заставило его улыбнуться. Байльшмидт и сам ощутимо расслабился от этого признака скованности и позволил просто получать удовольствие благодаря нехитрому утреннему процессу. Лишь допив до дна, Варгас встал и, кивнув, отправился мыть посуду. Водная медитация полностью расслабила парня. - Тони постоянно преследует нас. Я… всё время ощущаю его взгляд на своей спине. И это не паранойя! Это и правда так. И… во сне… сейчас я продолжаю видеть его. И это буквально сводит меня с ума. Вчера он преследовал нас и позавчера. И месяц назад, – голос Варгаса дрогнул, – и когда-нибудь он убьёт кого-нибудь из нас, либо опять похитит, либо… нет, не хочу даже предполагать. И нам придётся его провоцировать на людях… для нашей же безопасности. Другого выхода я не вижу. Гилберт внимательно слушал всё это дело и задумывался. Ярость растаскивала по частям кирпичи его терпения. Ловино видел, что альбинос злился не только на Карьедо, но и на самого Варгаса, потому что молчал и дал довести себя до такого состояния. Байльшмидт глубоко вдохнул и задал висящий риторический вопрос: - А Франц? Именно этого и боялся Ловино. Он не знал, что делать, как его голову озарила идея: - Парень, просто будь рядом и готовься к любому экстриму. - Экстриму? Надеюсь, ты не подохнешь и не суициднёшься? - Я тоже на это надеюсь. – Хмыкнул Варгас. – Идём в школу. У нас подготовка или просто подготогвка? - Подготовка, – Гилберт криво усмехнулся, – куча народу. - Тем лучше. Устроим маленькое представление… – в полголоса пробормотал Ловино и отправился собираться с альбиносом. Вышли они неожиданно заранее из дома, так что на их пути никто не стоял, не дышал в спину и не угрожал. День ощущался легко, Варгас с воодушевлением и предвкушаемым воодушевлением получения адреналина ждал того, что могло произойти. Байльшмидт недоумевал, но не нервничал: это должно быть игрой, где необходимо импровизировать с одним-единственным условием – быть рядом. Игра на доверие? Может ли он положиться на партнёра? Конечно да. И никак иначе. Школа была тиха и безлюдна. Редкие ученики, что ехали издалека, чтобы не опоздать на урок, начинали заполнять классы. Ловино и Гилберт заняли свои места и просто выжидали. Неудивительно, но Фернандес опоздал, очевидно, ожидая парочку у дома Варгасов, с чем и промахнулся. Франциск явился вовремя с натянутой улыбкой и даже не повернулся в сторону друзей. Ну что же, это вполне ожидаемо? Сразу же после первого занятия по подготовке к экзаменам, Ловино встал и хотел было подойти к учителю, как его случайно толкнул пробежавший мимо одноклассник. Парень ударился бедром об подоконник и, не удержав равновесия, начал падать вниз. Отреагировал Байльшмидт, который меньше чем за секунду оказался у окна и схватил падающего за руки. - Мудак, ты не мог бы поосторожнее?! – прохрипел Гилберт, пытаясь затащить тощее тело обратно в классную комнату. Варгас отчаянно цеплялся за альбиноса до тех пор пока не оказался в безопасности. Выдохнув тихое «спасибо», он отошёл в сторону. А как же хотелось обнять его, продемонстрировать все эмоции, которые он испытал во время падения! Как же хотелось просто насладиться друг другом… - Аккуратней надо быть, – бросил оттолкнувший одноклассник вместо извинений и умчался дальше по своим делам. - Цел? – Байльшмидт оглядел Ловино и заметил едва-едва пробивающееся удовлетворение от ситуации. - Конечно. Но этот сучонок ещё попляшет у меня! В глазах Варгаса не было ни капли злобы на одноклассника, чуть не лишившего его жизни. И тут Гилберта осенило. Вот же… экстремал хренов! Но подыграть было необходимо, к чёрту всё, дома разберётся с этим умником. - С радостью помогу с этим, – хмыкнул Байльшмидт и отступил, отходя на безопасное для слухов расстояние. Ловино краем глаза словил растерянный взгляд Бонфуа и стеклянный – Карьедо. Но должно было сработать на обоих. Оставалось ждать. В тянущем желудок предвкушении прошёл остаток подготовки к экзаменам. К пострадавшему подходили одноклассники и учителя, интересующиеся его состоянием. Гилберт дожидался Варгаса на крыльце школы, чтобы пойти домой, как вдруг его со ступенек сбил пинок в спину. Альбинос едва успел сгруппироваться и приземлиться на колено, вместо того чтобы проткнуть носом асфальт. - Кем себя возомнил, герой-любовник, а? – Фернандес угрожающе возвышался над Байльшмидтом. Казалось, Карьедо балансирует на грани номы и безумности. - Чёрт, урод, чистые джинсы из-за тебя порвал, – с искренним сожалением отметил Гилберт, действительно раздосадованный этим больше, чем возможной дракой с другом. Тут правда была бы на его стороне. Другое дело – нельзя провоцировать – чревато. И тогда – да – он станет виновником. Всё же, Антонио ему дорог… был. Был дорог, пока не свихнулся. - Ты понимаешь, что натворил сегодня? – в глазах было нечто непонятное, неестественное. - Я спас жизнь Варгасу сегодня. Ты бы хотел, чтобы он умер? – альбинос пошёл на опасную провокацию. - Да! Лучше бы он сдох, чем с тобой миловался! – Карьедо схватил друга за грудки и приподнял. Опасно. - Тони… чего ты хочешь? Почему ты так зациклился? – было легче порвать одежду, чем выбраться из стискивающих рук, но Гилберт хотя бы попытался. - Не смей! Не смей называть меня «Тони»! Теперь я для тебя «Антонио»! Нет! «Господин Фернандес-Карьедо»! – Байльшмидта толкнули в грудь так, что он чуть не упал, но сумел вовремя удержать равновесие. - Хорошо, господин Фернандес-Карьедо, что ты хочешь и почему так зациклился? – видит бог – альбинос пытался говорить без ядовитой интонации. Но в бога он не верил, алиби не доказано. Это могло стать концом. - Люблю я Лови, люблю. Люблю так, что сил нет. Только со мной он может быть! Только я его понимаю и могу позаботиться! А тут ты вцепился как клещ. Отдай мне его. Отдай! А то утоплю, уничтожу, расчленю! – пугающе тихий голос сорвался в крик, привлекший внимание окружающих. - Так он для тебя вещь? Я даже котёнка тебе не отдал бы сейчас – замучаешь его своей любовью. - Моя любовь безгранична! Ты ничего не знаешь о любви, бесовское отродье! Тебе не понять! И Лови не понимает, как сильно я нужен ему, как сильно нуждается в моей любви. – В этот момент как раз из здания вышел Варгас, получивший нагоняй от учителя за невнимательность сегодняшним утром. – Лови! Лови… Антонио мгновенно переключил своё внимание на объект своей страсти. Несчастный полутруп резко остановил свой шаг и был готов уже отступить обратно, но его спасла сирена, обратившая на себя взгляды всей школы. На территории появилась медицинская машина, из которой мгновенно выскочили санитары и на глазах охреневших учеников, схватили Фернандеса и утянули за собой. - А я за вами ещё вернусь! Вы ещё узнаете, как переходить мне дорогу! Встретимся в аду! – доносились крики от машины. Ловино осел на каменные ступени. - Нет… не так всё должно было закончится, нет… - Варгас, Байльшмидт и Бонфуа – срочно зайдите в мой кабинет. Повторяю, СРОЧНО зайдите в мой кабинет, – из громкоговорителя раздался голос директора. Первый из названных уловил в объявлении раздражённые и встревоженные нотки. К парню подошёл Франциск, по всей видимости, находившийся неподалёку во время конфликта и поднял за руку с лестницы. - Ну что ж… вперёд… недоактёры хреновы. Послушаем, что мы натворили. Ловино затрясло. Сквозь рёбра, охватывая мышцы рук, ног, пресса, стискивая в нежных бархатных веточках, плющ паники не умел останавливаться усилием воли. Лишь воздействием извне. Сил еле хватило на то, чтобы сдвинуться с места и инстинктивно направиться к кабинету. Первым шёл Бонфуа, а позади плёлся Гилберт. Первый из них был пугающе спокоен внешне. Варгас не поручился бы утверждать, какие чувства его обуревают. За поведением впередиидущих следил альбинос. Почему-то после этого Ловино отпустило. Плющ неохотно отдавал свою жертву обратно. Ну а что? Логика проснулась внезапно и заявила: слушай, Тони уже не опасен. Байльшмидт уже тоже уже в безопасности. Франц?.. ну что же. Ему придётся принять это. Директору не в чем их обвинить, а в чём попытается – ложь, провокация и совпадения. Эти мысли окончательно успокоили парня. Молча они добрались до кабинета. Бонфуа коротко постучался и зашёл, а за ним подтянулись и остальные. Директор пронзал взглядом не хуже ножа. - Итак, я вас предупреждал. Вы не смогли привести своего друга в порядок. Я вам доверил же… впрочем, чего я хотел, когда из трёх людей двое для него – источник стресса. – Мужчина вздохнул. – Теперь я буду следить, чтобы он был там до полного выздоровления. Где вы его упустили? Когда сорвалось всё? Парни переглянулись. Ловино боялся, что Франциск их сдаст в качестве расплаты за ту ночь. Это было бы справедливо, на самом деле, да и не солгал бы. - Сегодня, когда меня Гилберт вынужден был спасти… к сожалению… впрочем, Вы, наверное, знаете об этом… - Да, учителя уже поговорили с ним. Вину свою признал. Однако ощущение, что это началось раньше. Не знаете, когда? - Я не помню улучшений, честно говоря. Была некоторая стагнация, но не улучшения. Поэтому не могу ничего такого сказать, – встрял Гилберт. - Бонфуа, а ты что знаешь об этом? – директор акцентировал внимание на блондине. Парочка замерла. Любая реакция Франциска сейчас будет решающей и неожиданной – никто не знает, чего от него ждать. Но парень молчал, будто подбирал подходящую реакцию. Он всегда следил за своими отрицательными эмоциями – обычно они очень тонкими и редкими, чем и пугали. Спонтанные положительные эмоции он вполне себе демонстрировал. Но сейчас было довольно сложное дело. Либо он сдаст то, что Карьедо последним действием буквально впихнули в психушку, либо он защитит друзей. Ведь откровенно говоря, чтобы Фернандес успокоился только если бы в его кругу не было Варгаса и Байльшмидта. Да и его самого Бонфуа. Нужно было полностью сменить обстановку и окружение. Ну что же… он сменил теперь. Вынужденно. Сам виноват, что не додумался. - Да, я думаю, сегодня было действительно шокирующее, добивающее событие. Однако… ему нужно от нас всех отдохнуть. - Как и вам от него. – Заключил директор и откинулся в кресле. – Байльшмидт, пересдача завтра. Войду в ваше нервное положение. Сейчас вам ничего не грозит, можете расслабиться. Свободны. Троица неуверенно засеменила к выходу. Каждый в своих мыслях направился ко главному входу. И лишь у ворот Франциск повернулся к своим друзьям. - Я поступил именно так, потому что всё равно с нами до больницы дело дошло. Даже если бы с ним общался только я. Я был бы напоминанием о нашей дружбе втроём. И именно сейчас это произошло. Я обвиняю вас только в ускорении этого процесса. Я вас не ненавижу, но мне нужно… сохранять дистанцию. Некоторое время. Успехов. – Бонфуа просто развернулся и исчез в дали. Ловино посмотрел на альбиноса и фыркнул. - Знаешь, мне уже практически всё равно. Я избавился от главного кошмара последних месяцев. И тебе советую. Ненадолго оставим Франца, а потом захватим в плен и будем пытать. И приводить в норму. А пока что самое время самим оклематься. Можно жить полной жизнью. Идём домой. Варгас взял Гилберта за руку и повёл прочь от школы. Байльшмидт, кажется, был неожиданно разбит и ошарашен происходящим. Он позволил просто вести себя. Всё равно куда. Тонкая ниточка исчезала, терялась осязаемая связь с Франциском. Его не вернуть. Осознание этого заставило встать как вкопанному. Прекрасно осознающий Ловино дотолкал до дома, впихнул, закрыл за собой квартиру и позволил альбиносу осесть на пол. - Мы его потеряли, Лови… я потерял своего единственного друга… нет, обоих… за столь короткое время. Как же так… как же так… – Варгас мог только наблюдать как отчаянье затопило его возлюбленного. Он понимал, что является тем самым талисманом неудачи. Сейчас необходимо было сдержаться, но зелёные глаза сверкнули обидой. - Уж извини, что из-за меня так вышло. Не связался бы со мной – жил бы себе счастливо. Возможно, я бы продолжил успешным с Тони. Ради вашего спокойствия. Мы решили рискнуть. И если ты чувствуешь ответственность за всё, что произошло – я делю её с тобой, ясно тебе, балда? Марш на кухню. Напьёмся чаем пока почки не откажут! Варгас от души пнул альбиноса и гордо двинулся на кухню ставить чайник. Ускорения он придал, осталось ждать реакции. Вряд ли сейчас он способен донести что-то ещё. Через минуту чайник щёлкнул, словно пальцами, и магическим образом привёл Байльшмидта. Оценив масштабы трагедии, Ловино заварил крепкий чёрный чай, а после ещё бухнул каждому по три ложки сахара. Подобное надо было переживать только так. Почувствовав, что всё делает верно, он с видом специалиста размешал чай и поставил на стол. Гилберт неуверенно приземлился на краешек стула. - Чо как не родной? – фыркнул Варгас и сам, приземлившись на пятую точку, начал цедить чаёк. Он вышел… бодрящим. - Спасибо, – слабо улыбнулся альбинос, тоже отхлебнув чаю. – Знаешь… я и не подозревал, что на деле Францу нравится Тони. Не узнали ли бы так. Хотя бы может не скрывать своих чувств. Однако… нескоро. - Ты чаёк-то пей, – отвлечённо заметил Ловино, – пока все запасы не выпьем – спать не пойдём. - Чего?! – возмутился Байльшмидт. – У вас же там бесконечное количество банок, а завтра ещё и пересдача! - Вот! – наставительно поднял указательный палец вверх Варгас. – А ты думаешь о всякой ерунде. Будущее открывается перед твоим носом. Займись делом! Я же в курсе, что ты прекрасно знаешь материал. Тебя просто происходящее выбило из колеи… моё нытьё о преследовании… в этом есть и моя вина. И сейчас я прошу тебя сосредоточиться. Пожалуйста. - В психоаналитики заделался, тиран доморощенный? – Гилберт таки развеселился. – Да здравствует демократия! Долой тиранию! – прокричал он и защекотал. Ловино чуть не снёс стол от неожиданности. - Сука! – взвыл он, пытаясь пнуть обидчика. Непонятно как, но альбиносу удалось обезвредить брыкающуюся конечность. - Ну-ну… – Байльшмидт встал, обошёл стол и навис на Варгасом. - И? – чуть более нервно, чем нужно, бросил парень. Гилберт склонился над Ловино и куснул губу и, чуть оттянув, поцеловал. Варгас нахмурился и замычал, пытаясь отстраниться, но изданная им вибрация пронзила оба тела. Альбинос подхватил тощее тело партнёра под лопатками, резким движением поднял на ноги и, отпустив, прижал к стене, углубляя поцелуй. Ловино ледяными от волнения руками пролез под рубашку Байльшмидта и провёл ими наискось: от плеча до низа живота. Гилберт рыкнул, прокусив губу своей жертвы. - Ах ты ж гнида… – прохрипела «жертва», пытаясь освободиться, но отступать уже было некуда: он сам позволил начаться этому действию. Расстояния между телами практически не осталось. Одежда тёрлась между ними, царапая, поглаживая, распаляя. Альбинос откинул мешавшийся стул, упёр в стену колено аккурат между дрожащими ногами Варгаса. Отстранившись, он своими руками перехватил руки партнёра, держа их не хуже наручников над головой, а после – снова вцепился в губы. - Мф… ммм… – извивался ужом Ловино, стремясь освободиться, но глубоко внутри себя он уже давно всё осознал, принял и смирился. Ему нравилось сопротивляться. Нравилось, когда им пытались завладеть (особенно, когда это делает тот, кто нравится). Будто чувствуя это, Байльшмидт и не думал сдаваться, наоборот, он ощущал, чего от него ждут, и щедро отдавал, получая от этого удовольствие сам. Он понимал, что отступить сейчас ну никак нельзя и лишь усиливал свой напор. Гилберт внезапно перехватил запястья Варгаса одной рукой, а второй расстегнул пуговицы рубашки одну за другой. Ловино удивился, как ему только хватило терпения не разодрать хрупкую ткань, но это никак не сказалось на деликатном напоре альбиноса. Он боялся спугнуть? Кто знает. Байльшмидт с трудом оторвался от губ, горячо выдохнул и чуть прикусил кожу, обтягивающую ключицу. Варгас ахнул и задёргался, когда почувствовал, как кровь бежит по торсу, стекая по штанине, где и оставалась. Но это лишь уверило Гилберта в своих действиях и своём праве на эти действия. - Х-хватит, Гил… ах! – альбинос слизнул текущую каплю крови, соблазнительно огибавшую сосок. Кажется, не зря его за глаза называли вампиром – Ловино показалось, что глаза возлюбленного стали ярче, наливаясь изнутри ярким светом и сияя драгоценными камнями. Пожалуй, это было самое дорогое у Варгаса. - Отпусти… руки… – жарким хриплым шёпотом произнёс Ловино. Стоило только Байльшмидту освободить руки партнёра, как тот обхватил ими чужую шею, приподнимаясь на мысочках, и поцеловал уже сам. Впрочем, через пару секунд уже одну руку он опустил в штаны Гилберта, и теперь постанывал уже альбинос. - А не переместиться ли нам в несколько более удобное место, мой сладенький? – ухмыляясь, спросил Варгас и стимулировал при этом и так твёрдый член возлюбленного. - Ублюдок… – прошипел Байльшмидт, чуть ли не закатывая глаза от удовольствия. - Как скажешь, мой сладенький… ублюдок, – покладисто отозвалась «жертва», пробегаясь пальцами по мошонке альбиноса. Гилберт чуть не осел на пол от происходящего, однако, быстро взяв себя в руки, пресёк дальнейшие домогательства и понёс в спальню. - Вроде жрёшь как не в себя, а тощий – пиздец! – проворчал Байльшмидт. - Будешь ворчать как старик – сам тебя возьму! – огрызнулся Ловино и перетёк в состояние висения на шее партнёра, обхватив ногами бёдра, после чего поцеловал. Неизвестно, каким чудом они всё же добрались до своей конечной точки без ударов и происшествий (хоть и умудрялись останавливаться буквально каждые пять секунд), где и провели неприличное количество времени. - Теперь я на сто процентов уверен, что сдам завтра этот ёбаный экзамен. Все проблемы – тлен, – заявил альбинос, накидывая одеяло на два обнажённых тела. - Хорошая у тебя убеждённость и способы самоутверждения интересные, – протянул Варгас, зевая и подтягивая к себе тёплую ткань. - Никогда секс ещё не был лишним! – наставительно, как до этого делал его возлюблённый, заявил Гилберт. - Конечно-конечно, мой сладенький. - Ублюдок, – фыркнул Байльшмидт. - Не без этого, – с усмешкой согласился Ловино.