Книга II. Синие воды

Я давно потеряла счет времени. Чудилось, что наш небольшой отряд ушел из дома очень давно, целые столетия назад, и теперь без конца скитается по бескрайним просторам Средиземья. Понимая, что впадаю в уныние после всех перенесённых невзгод и тоски, кошкой скребущейся на душе, я пыталась развеселить не только себя, но и всех вокруг. По моей просьбе Геаглор смастерил из тростника, который долго и придирчиво выбирал у одной из немногочисленных чистых речушек, что встречались нам по пути, свирель, и Бейнир, оказавшийся изрядным умельцем играть на этом простом инструменте, теперь развлекал нас почти всегда разными, не повторяющимися между собой мелодиями. Это помогало отвлечься от тяжких дум, и мы с Дис даже подпевали храброму мальчонке. Кирин прятал улыбку в усы и порой кивал в такт головой. Бейнир держался молодцом. Иногда мне казалось, что именно этот человечек, такой светлый и открытый, несмотря на страшную судьбу, и есть настоящая опора нашего отряда. Именно на нем мы пока еще держались, находили в себе силы двигаться дальше, а не пасть очередной жертвой тьмы, что прочно поселилась в этих проклятых землях. Как только мы вышли из топей, я наконец-то смогла нормально спать, не опасаясь болотных огоньков, против которых, как оказалось, только моя душа и была уязвима — все остальные были куда сильнее меня. Часто на недолгих привалах виделись странные, словно ненастоящие сны о том, какими были эти места раньше. Бесконечные равнины, полные, словно озеро, изумрудной травой, терпко и по-летнему пахнущей, а среди сочных стеблей яркими мазками проглядывали цветочные соцветия, превращая зеленый ковер в буйство красок и произведения истинного художника. Густые леса, в которых деревья, могучие великаны с огромными кронами, казалось, доставали до самого неба, даже в хмурую, ненастную погоду кажущегося полным света, и душа верила: тучи скоро разойдутся, проглянет золотое солнце, и все невзгоды канут в небытие, оставшись в памяти лишь наваждением. А потом я открывала глаза, смотрела на набрякшие пеплом грязные тряпки, пологом закрывающие небосвод, и возвращалась в свою не самую радостную реальность. Мне казалось, будто каким-то образом я зрела в память искореженной и изувеченной земли, принявшей на себя этот страшный удар. — Это и впрямь некогда были цветущие земли, — подтвердила мои сны Дис, когда я все-таки однажды поделилась этим с подругой. — Но потом сюда пришла тьма. Сначала она отравляла лишь немногие отдельные клочки земли, и это казалось несущественным, как будто свет сможет справиться самостоятельно со слабым недугом, поразившим эти места. А потом все быстрее мрак пополз вперед, ширясь и разрастаясь. И тогда уже ничто не могло его остановить — было слишком поздно. — Тьма всегда так действует, — присоединился к разговору Геаглор, обстругивающий небольшую деревяшку под жадным взглядом Бейнира. Мальчонке пообещали лошадку, и тот терпеливо ждал, когда следопыт вырежет ему игрушку. — Сначала вроде бы и безобидная, так, черное пятнышко на душе. А потом, не успеешь оглянуться, как кляксой размажется и проникнет так глубоко, что никакими усилиями уже не выкорчевать. По его голосу, тихому и словно бы безразличному, я определила: кто-то из дорогих ему людей поддался этому негромкому шепоту в самой глубине души, пошел на поводу у слабостей, которые вели только во мрак. Геаглор же был безмолвным наблюдателем, не имеющим сил ни помочь в этой безжалостной внутренней войне, ни спасти. Тьма бьет прежде всего не клинками, она уничтожает не тела, а души. И это куда страшнее. С памятного побега из дикой деревни прошло уже больше седмицы. На нашем пути за это время встретилось лишь одно поселение, точно так же ощетинившееся остро заточенными кольями, как и виденное нами ранее. Подходить туда мы не рискнули, только Геаглор на некоторое время исчез, отправившись на разведку. Однако вернулся очень скоро и на вопросительные взгляды лишь отрицательно покачал головой — нашей основной задачей было помочь пристроиться Бейниру, потерявшему свой дом, родителей и крышу над головой. Я не считала, что освобождение из этой деревни, чьи жители вели такой жуткий образ жизни, было неверным решением, но все же этот мальчишка слишком мал и слаб для столь трудного перехода, который нам предстоял. Но и оставить его на растерзание местными мы тоже не могли: кто их знает, примут ли они его за своего или попытаются сожрать точно так же, как и нас? К исходу девятого дня мы добрались до горной гряды, из которой великаном выделялась Гундабад. Двигались мы тайными тропами дунэдайн, но даже тогда мы всегда находились в опасности: чем ближе была заветная цель, тем больше становилось орочьих патрулей. Геаглор, всегда неизменной тенью скользивший впереди, казалось, что с каждым нашим шагом становился все смурнее и смурнее. Кирин, ходивший на разведку вместе с ним, и вовсе перестал разговаривать как со мной, так и с Дис, чем немало ее обидел. Однако подруга решила, что в такой нелегкой ситуации мелкие дрязги — глупость, и не высказывала своего недовольства мужу. — Они там кишмя кишат, — покачав головой, сказал Геаглор и нанизал на очищенную от коры палочку кусочек мяса. Сегодня я впервые подстрелила кролика. Кирин только и пробормотал, что переводить драгоценные болты от арбалета на столь мелкую дичь не стоит, его можно было убить и броском ножа. Я выдернула стальную смерть из тушки зверька и промолчала. Зато у нас был полноценный ужин. — Словно кто-то собирает войска. — Может, так оно и есть? — холодно спросила Дис. Потянулась к походному мешку, достала оттуда свернутое тонкое одеяло и накрыла им дрожащего и жмущегося ко мне Бейнира. Мальчонка, с жадностью глядевший на исходящие соком кусочки крольчатины, едва слышно пробормотал слова благодарности и закутался по самые уши. — Поход Торина тоже начался неспроста: о драконе не было слышно на протяжении шестидесяти лет. Конечно, эти твари имеют особенности впадать в долгую и глубокую спячку, но не думаю, что только гномы надеются, что этот зверь просто издох внутри Одинокой Горы. Так почему бы не попытать счастья и не прибрать к рукам то, что им не принадлежит? Последние слова она произнесла с такой ожесточенностью и злостью, что мне почему-то вспомнился Торин. Он так же злился, когда кто-то заводил разговоры об Эреборе и о том, что не стоит туда соваться. Он точно так же опасался, что какие-нибудь ушлые любители сокровищ проберутся в священное королевство гномов и, не обнаружив там грозного стража, растащат все по норам. — Для орков золото абсолютно не важно, — фыркнул Кирин, снял с рогаток, установленных над костром, палочки с мясом, попробовал один кусочек ножом, удовлетворенно кивнул и первым делом вручил поздний ужин Бейниру. Мальчишка вцепился в предложенное и с аппетитом принялся за еду. — Куда важнее им сама Одинокая Гора. А если о походе Торина все-таки пронюхали, в чем я уже ни мгновения не сомневаюсь, то не удивительно, что эти твари из Серых Гор засуетились — займи они Эребор, и угроза вторжения во все светлые земли станет неминуемой. — А гномы лишатся последнего шанса вернуть себе дом, — подтвердил Геаглор, настороженно глянув на Дис. Он, как и я, и Кирин, прекрасно знали, через что пришлось пройти этой женщине, когда все мужчины, столь любимые и дорогие, ушли к Кхазад-Думу, а вернулся лишь один. И знали, насколько она боялась повторения того кошмара, что долгие годы окружал ее со всех сторон. Думать о том, что будет со мной, если Торин погибнет, я тоже не смела. Как и старалась даже не допускать таких мыслей, не пускать этот ужас в сердце. Словно тьма, все туже затягивающая вокруг нас свои кольца, могла это услышать и как-то повлиять на ход событий. — Даин поможет, — вдруг убежденно заявила Дис. — Я все сделаю для того, чтобы его воины пришли на помощь Торину вне зависимости от того, возьмет ли мой брат Эребор, или дракон все же еще жив и не позволит никому войти под своды Горы. Даже если для этого придется связать его и тащить силком. Я неожиданно хихикнула и сама же устыдилась своей реакции, когда золотоволосая женщина с укоризной посмотрела на меня. А что я могла сделать, если разыгравшееся воображение нарисовало мне Дис, с ругательствами тянущую за бороду всеми конечностями упирающегося гнома? В конце концов, именно такое и могло произойти. Несмотря на то, что главенствовали всегда мужчины, женщины внутри кланов были чем-то неприкасаемым, и гном скорее сам себе обрежет бороду по уши, чем обидит представительницу своего народа. Да и как Даин сможет спорить с настолько решительно настроенной Дис, я не представляла, хотя страх в душе все же не искоренялся никакими убеждениями. И это все несмотря на то, что именно я начала этот поход с целью уговорить Даина помочь нам, а Дис подхватила эту глупую затею, ни крошки не веря в ее успешность. Похоже, после всех испытаний я сдавала позиции, а моя подруга наоборот, преисполнялась уверенности и какой-то озлобленной решимости. На следующее утро наш небольшой отряд достиг тайной горной тропы. По словам Геаглора, она поднималась вверх на несколько сотен футов, а потом уходила вглубь горы, образуя торный проход на ту сторону. Перед подъемом нам пришлось целых два часа, затаившись, ждать, когда большой отряд орков свернет лагерь и продолжит свой путь. Удобно улегшись между камней, образующих природное укрытие, я вместе с Геаглором долгое время наблюдала за нашими недругами. Взведенный арбалет всегда был под рукой, но я отчетливо понимала, что в случае, если нас заметят — гибель будет неизбежной. Тварей было не меньше сотни, хорошо, вопреки обычаю, вооруженных и на варгах. Первое время я беспокоилась, что их ездовые животные нас учуют, но следопыт успокоил меня: — Здесь несколько лёжек медведей. Варгов сбивает с толку их запах. К тому же мы находимся с подветренной стороны, а из-за скалы направление воздушных потоков здесь не меняется. Не переживай. Ему я доверяла безоговорочно, особенно после всего того, что нам пришлось пережить всем вместе, а потому быстро успокоилась, продолжая наблюдать за орками. Несмотря на постоянно вспыхивающие то тут, то там свары и ссоры, в общем и целом отряд вел себя организованно, каждый из существ в отдельности и впрямь представлял из себя хорошо обученную боевую единицу, которая подчинялась командиру. Это меня беспокоило. Все, что я видела раньше, не считая крепкого отряда хитрого Тилгука, выглядело лишь подобием организованной группы. Орки постоянно убивали друг друга, воюя за власть, но мало кто задерживался лидером надолго, свергнутый следующим нетерпеливым претендентом. Здесь же было совсем иначе, и я поделилась наблюдениями с Геаглором. — Да, тебе не показалось, — подтвердил куда более осведомленный в военных действиях дунэдайн мои подозрения. — А если присмотришься, то увидишь у каждого из них гербы на нагрудниках и плечах. Это часть армии. Я знал, что их здесь с каждым годом становится все больше и больше, но не предполагал, что кто-то стягивает и обучает войска. Скоро стоит ждать масштабных боевых действий. — Неужели из-за Одинокой Горы? — с замиранием сердца шепотом спросила я, стиснув в руке потеплевший ваамальт. — Я не могу этого точно сказать, — покачал головой мужчина, пристально наблюдавший за перемещениями противника. — Они базируются в крепости у Гундабада. Ближайшие цели отсюда — это Лихолесье, Дэйл и да, Эребор. Но к эльфам они вряд ли сунутся: несмотря на то, что светлый лес заражен Тьмой, король Трандуил крепко держит границы. Даже такая армия не сможет пробить бреши в их защите, не говоря уж о том, чтобы захватить сам лес. Это будет бессмысленной бойней. А тот, кто их организовывает, явно не дурак. Я подумала о Торине. О его крохотном отряде, которому приходится справляться с тяготами пути, в отчаянной надежде вернуть потерянное. Сбудутся ли его мечты? Сможет ли он спать по ночам, если Эребор не будет возвращен, если он, истинный наследник рода Дурина, не справится с возложенной самим на себя тяжелой ношей? Вернется ли он вообще ко мне или останется там, под сводами Одинокой Горы, сраженный проснувшимся драконом? Мне следовало устыдиться собственной слабости, особенно когда я поняла, что глаза наполнились слезами. Торопливо смахнула их, украдкой проверила, не заметил ли мгновения моей беспомощности Геаглор. Не заметил — следопыт был слишком занят противником, и я тихонько и облегченно выдохнула. В конце концов, я должна верить в то, что Торин справится. Просто не может быть иначе, ведь верно? Пока я уговаривала сама себя, гнусаво взвыли рожки, оповещая окрестности о том, что отряд орков тронулся в путь. Варги рычали, огрызались друг на друга и своих хозяев, но, получив пару раз крепкими кулаками по тупоносым мордам, утихали и послушно позволяли темным существам оседлать себя. Проследив, чтобы эти твари полностью покинули насиженное место, темной волной растянувшись по нешироким торным тропам подножия великих гор, мы с Геаглором вернулись к остальным. — Ушли, — коротко ответил на вопросительный взгляд Дис следопыт. — Вот только мне не понравилось, что это были не снага, а хорошо вооруженные северные орки. — Ракхас все больше и больше, — мрачно буркнул себе под нос Кирин. — Нам нужно спешить, — холодно откликнулась Дис. — У нас с каждым днем все меньше и меньше времени. Если Торин окажется в Эреборе до того, как мы приведем подмогу из Железных Гор, может случиться непоправимое. Я косо глянула на подругу. Она не ставила вопрос таким образом, «если Торин…», а только лишь «когда Торин…». Мне бы такую уверенность в успехе столь сложного дела! Видения, сны, что я видела каждую ночь, где частица меня постоянно находилась рядом с сыном Траина, были отнюдь не столь радостными, и мне оставалось лишь только надеяться, что это разыгравшееся воображение одной глупой и переживающей по пустякам женщины, и все это не имело никакого отношения к реальности. Заметив вопросительный и вместе с тем испытующий взгляд Кирина, я, обнаружившая себя застывшей на месте, как изваяние, и побелевшими пальцами вцепившей в вамаальт, смущенно подхватилась, костеря на все лады собственную задумчивость, и торопливо последовала за ступившими на тайную тропу товарищами. Подъем оказался на удивление сложным. Дорожка, лентой вьющаяся по горе, была настолько узкой и неудобной, что я то и дело оскальзывалась, и сердце замирало каждый раз, когда мелкие камешки сыпались из-под подошв сапог. Боялась я не столько за себя, хотя дух захватывало от одного взгляда в разверзнувшуюся справа пропасть, в которой только и видны были, что верхушки вековых сосен, сколько за беспечного Бейнира, которому, как казалось, подъем давался проще остальных. Мальчишка непринужденно и легко шагал по тропке, бесстрашно оглядывался и порой даже что-то напевал себе под нос. Мне оставалось только завидовать таким непосредственности и крепости духа. Дис с Геаглором шли шаг в шаг, словно следы были единственным надежным местом, куда стоило ступать, а Кирин оказался замыкающим. Порой я видела, что он настороженно оглядывался, а его руки словно бы непроизвольно ложились на рукояти метательных ножей, однако какой-либо опасности я не могла заметить, как ни старалась, хотя в какие-то мгновения мне казалось, что где-то рядом мелькали быстрые тени. Но то, скорее всего, были птицы, а чего их бояться? Разве что только орки внезапно отрастили крылья и теперь могут нападать с воздуха? В конце концов мне надоело переживать и вскидываться от любого неверного движениям, и я рассудила: чему быть, того не миновать. Да и сражаться на столь узкой тропе все равно практически невозможно. Поэтому просто отдалась на милость Махалу и случаю: коль судьбой суждено нам закончить свой путь, то и трудности будут преодолимы. Входа я не заметила ровно до тех самых пор, пока его не показал Геаглор. Провал, уводящий вглубь горы, был надежно прикрыт от посторонних глаз валуном — таким образом, заметить расщелину можно было только с воздуха, да и со стороны пропасти цеплялся за камни чахлый куст, упорно выживающий в таких сложных условиях. Я посмотрела на корни, вгрызшиеся в крепкую породу, и только покачала головой. Нам бы такую волю к жизни, никакие невзгоды бы не сломали. Впрочем, у некоторых она и была, а я — так, тепличное растение, на которое стоит лишь хлынуть ледяному ливню, и он тут же опускает листья, намереваясь расстаться со своим существованием. Вот и недавно тоже почти отчаялась, приняв во внимание несколько странных видений. А ведь даже Бейнир оказался не робкого десятка. Мне стало стыдно. — Проходите, — коротко приказал следопыт. Кирин, подняв заготовленный факел, бесстрашно шагнул первым. За ним направилась Дис, взяв под руку мальчугана. Наш спасенный с некоторой обидой обернулся на меня, и мне пришлось ободряюще ему улыбнуться — Бейнир привык ко мне и привязался куда больше, чем к остальным. Я же немного задержалась, еще раз бросив взгляд на расстилающиеся внизу долины. Отсюда было видно и вечные хляби, через которые нам пришлось пробираться с таким трудом, и чахлых, редкий лесочек, в котором мы прятались от орочьих разъездов, и даже, если приглядеться, можно было увидеть далеко-далеко огромные кроны Черного леса. Другую сторону скрывали снежные пики гор. Здесь, на такой высоте, словно развеялся туман, низко лежащий над проклятыми землями, и в душе шевельнулось сожаление, что вновь приходится уходить глубоко во тьму, стоило лишь только нам приблизиться к солнцу. Я подняла лицо к нему, ловя бледные лучи, и улыбнулась, стараясь подбодрить саму себя: там, где-то очень далеко, под тем же светилом споро двигался отряд гномов, упрямых, как и тот цепляющийся за жизнь кустик, и сильных, как вековые сосны, растущие у подножия гор. Вамаальт у меня на груди ободряюще потеплел, и я, развернувшись, нырнула в провал, полный мрака. Геаглор последовал за мной. Его силуэт высветился на фоне овала входа и через пару мгновений закрыл его полностью, изгоняя остатки света. Послышались короткие щелчки, укоризненный шепот, а после узкий проход озарился колеблющимся светом факела, запаленного Кирином. Дис сунула мне в руки такой же, однако я просто передала его дальше, следопыту. Сама же ободряюще потрепала Бейнира по вихрастой макушке и подмигнула. Мальчуган, до того обиженно и напоказ дувшийся, мгновенно расплылся в счастливой улыбке. Мне же не оставалось ничего, кроме как достать арбалет, придирчиво проверить механизмы и невозмутимо приладить болт. — Здесь никого нет, — немного удивленно произнес Геаглор из-за спины. Дис обернулась. — Дана, ты чего? — Она была поражена не меньше следопыта. — Этот ход отделен от остальных, что находятся под этим горных хребтом, тут не может быть опасностей. — Как будто в сказку попали, — равнодушно парировала я, прислушиваясь к едва слышному пению натянутых струн души. — Опасность может быть всегда, а вы не проходили этими тропами слишком долгое время, чтобы с такой уверенностью кивать на безопасность. Даже ракхас и гоблины умеют бурить дополнительные ходы. Что будет, если они застигнут нас врасплох? Двалин ухнул и с размаху опустил топор в то место, где мгновением раньше стояла я. Мне удалось чудом избежать такой атаки: мой наставник ударил, вложив в летящее оружие вес тела, и на каменном полу нынче красовалась глубокая зарубка, от которой во все стороны змеились трещины. — Ты ее так убьешь, — недовольно заметил Торин, наблюдающий за нашими тренировками. Я торопливо поправила широкую полосу ткани на лбу, повязанную, чтобы выбившиеся из прически волоски не лезли в глаза, а капли пота не мешали следить за противником. В голосе Торина, вроде бы спокойном, всего лишь на краткий миг я услышала беспокойство. Мелькнуло и пропало, а я глупо улыбнулась, все еще не в силах поверить, что мой камень души сейчас висит у него на груди, надежно скрытый от посторонних глаз. — Она в облаках витает, — фыркнул Двалин. — Уже две седмицы как. Вступит в бой в таком состоянии, и ее разорвут в клочки. Эх, Дана, — это уже относилось ко мне. — Может, ты хоть изобразишь внимательность? — Прости, — немедленно покаялась я, понимая, что с ним сейчас спорить и вовсе бесполезно. Со стороны Торина донесся смешок, а Двалин только сокрушенно покачал головой. — Ты должна быть всегда начеку, — устало произнес воин, и вдруг, словно пущенная стрела, прянул ко мне. Я всегда поражалась, как такой кряжистый и массивный гном, как он, может двигаться с такой невероятной скоростью. — Всегда ожидать худшего, особенно когда существует хоть малейшая возможность нападения. Я успела удрать, перекатиться и вскинуть арбалет. Ударить же — нет. Топор шарахнул по моему оружию, выворачивая его из рук. Ложе больно ударило по челюсти, и я завалилась навзничь. — Никогда не забывай, — еще раз наставительно сказал Двалин, воздвигнувшись надо мной, как гора. — Враг только и ждет, когда ты ослабишь внимание. Я только тяжело вздохнула и потерла ушибленное место. — Она права, — неожиданно поддержал меня Кирин. — Здесь ходу четыре дня пути, а протяженность — многие десятки миль. Мало ли что могло произойти за время нашего отсутствия? Дис только покачала головой и отвернулась, но прежде, чем она это сделала, я увидела тень сомнения в синих глазах. Геаглор едва слышно что-то пробормотал себе под нос и намертво замолчал. Может, оно и к лучшему, но я уже убедилась, что подвергать сомнению слова моего наставника и такого сильного и опытного воина, как Двалин, — глупость, порой несовместимая с жизнью. Очень скоро я потеряла счет времени. Несмотря на то, что большую часть своей жизни, очевидно, провела под землей, здесь в этих узких и неудобных проходах я бы быстро заплутала и запуталась, если бы не уверенно ведущая нас Дис. Для нее, казалось, не существовало двух одинаковых переходов или крохотных пещер, в которых мы делали короткие привалы. Женщина ориентировалась по только ей понятным знакам, безошибочно находила верный путь в переплетении бесконечных ходов. Да еще и умудрялась рассказывать, куда ведет то или иное ответвление от основной тропы. Исходя из того, что гномка рассказывала, этим путем можно было выйти в нескольких точках, быстро и незаметно миновав заставы и разъезды орков. — А этот куда ведет? — боязливо спросила я, заглянула в темный зев широкого, гораздо шире нашей тропы, тоннеля, уводящего направо. Оттуда пахнуло затхлостью и слабым, едва уловимым зловонием. — Умеешь ты выбрать время, когда спросить, — скосилась на меня Дис. — Этот тоннель один из немногих, что напрямую ведут под Гундабад. Некогда под этой горой блистали чертоги Дурина, и именно там собирался совет всех родов. После того, как орки захватили эти места, все пришло в запустение, многие переходы и шахты засыпали для того, чтобы не пропустить врагов дальше, но несколько все же осталось. Этот ход — один из потайных, и ведет он прямиком в затерянное королевство. С той стороны его невозможно открыть, так что переживать нечего — опасность не придет оттуда. Я с сомнением поглядела во тьму и не удержалась, посветила внутрь, сделав лишь шаг во мрак. Огонь не смог разогнать чернил ночи, однако выхватил ровные, отшлифованные стены, сплошь покрытые паутиной. Впереди, на расстоянии вытянутой руки, весь проход точно также же оказался во власти тенет. Нити были толстыми, словно паук, что их сплел, по размерам не уступал нам самим. Я торопливо убралась подальше, пожалев, что отблески огня вообще осветили этот ход. Еще некоторое время после того, как мы миновали тот тоннель, мне казалось, будто чей-то пристальный взгляд сверлил спину. Но Геаглор и Дис оставались спокойными и не выказывали ни толики нервозности, поэтому по прошествии некоторого времени успокоилась и я. К концу дня мы сделали небольшой привал. Глядя на крохотный костерок, разведенный скорее для Бейнира, нежели для всех нас, я в который раз вспомнила Чертоги Торина, ставшие для меня настоящим домом. Сердце ёкнуло и протяжно потянуло — я поняла, что очень скучаю. Но в то же время я прекрасно осознавала, что ни один из нас, включая отряд Торина и всех гномов, бредущих сейчас где-то в ночи в поисках своей цели, не останутся прежними по окончании этого похода. Ни я, вновь встретившаяся с тяготами внешнего мира, ни Дис, внезапно обретшая потерянную любовь, но рискующая больше никогда не увидеть сыновей и брата, ни Кирин, чья слепая преданность своей семье вынудила сделать такой страшный шаг, а теперь он вновь обретает дом, ни… Впрочем, насчет Геаглора я сомневалась. Этот следопыт всю свою жизнь проскитался по бескрайним пустошам, темным землям, был под лучами света и блуждал во Тьме. Есть ли у него вообще такое место, куда ему хотелось бы возвращаться? Ждет ли этого мужчину кто-то, чья память и любовь заставляет его выживать в любых переделках? Или смысл его существования в нем, как в орудии, с помощью которого следят за врагами? Я поежилась. Подобные мысли, наверное, были глупыми, но они упорно не желали идти прочь из головы, как я ни старалась. Каждый за масками скрывает что-то, что не желает показывать ни кому-либо из посторонних, ни порой даже самому себе. Иногда мне казалось, что я хотела бы узнать, может, помочь в чем-то, но потом поняла, что никто того и не хочет. Зачем раскрывать душу перед чужаками — вернее, перед теми, кого таковыми считают? Глупость ведь, верно? Невдалеке упал камешек. Звуки бодрыми горошинками прокатились по узкому ходу, и я подняла голову, отвлекаясь от полусонных, спутанных мыслей. Костерок не давал достаточно света, и разглядеть, что происходит за пределом освещенного круга, было невозможно, однако острое чувство опасности словно толкнуло в бок, и я торопливо нашарила взведенный арбалет, нацелившись в непроглядную темень. — Нам сказали — не соступать с тропы! — злится русоволосый полурослик — я таких видела в таверне у Файры и Торвога. — Почему вы не слушаете?! — Потому что мы и так изрядно заплутали! — рявкает раздраженно Торин, и я не узнаю его. Синие глаза сейчас мутны, словно подернуты пеленой незрячести. — Эта тропа водит нас кругами, а тут и без того приходится таскать этого олуха! Он машет рукой куда-то вбок. Я, любопытной белкой выглянувшая из-за толстенного ствола дерева, бросаю мимолетный взгляд и вижу храпящего рыжего толстяка на носилках. Как его ни пытаются пробудить — никто не достигает успеха. Своих товарищей не бросают — и отряд тащит ставшего обузой воина на плечах, выбиваясь из сил. — Я сейчас залезу на дерево, — примирительно говорит хоббит, и гнев Торина немного притупляется, однако не исчезает совсем. Я обеспокоенно мечусь по корявой коре. — Посмотрю, куда нам следует двигаться. Спустя несколько долгих мгновений он исчезает в переплетении ветвей. Ожидание кажется невыносимым, и воины, следующие за Торином, вновь начинают роптать, хотя прошло всего несколько минут. Торин хмурится, покусывает губы и бьет кулаком по дереву. Двалин укоризненно качает головой. Похоже, из всех именно он сохранил относительную ясность ума в этом проклятом, отравленном месте. Тугие щелчки, похожие на стук палки о палку, быстро приближаются сверху, снизу, со всех сторон, и воины, опьяненные, одурманенные колдовским лесом, даже не могут оказать сопротивления, когда громадные черные твари падают на отряд. Я вскрикнула и спустила тетиву. Видение было настолько реальным, что тело действовало само. Сухо пропела тетива, коротко прожужжал спусковой механизм, и болт метнулся в темноту. Геаглор заполошно подхватился на ноги, сонный и ничего не понимающий, однако уже сжимал в руке обнаженный клинок. Из темноты послышался тоненький свист, глухой удар, и в освещенный круг влетела… черная мохнатая тварь. Точно такая же, как я видела в том полусне-полуяви. — Пауки! — пораженно выдохнул Кирин, тоже стоявший на полусогнутых ногах, готовый к атаке. — Огромные, — пискнула я, не в силах поверить в подобного рода совпадения. Это существо и впрямь было очень большим. Четыре пары гибких лап, оканчивающихся внушительным когтем, который и издавал те странные постукивания, которые я услышала сквозь сон, сочащиеся ядом крепкие жвала: ими можно было бы перекусить человека пополам. Мохнатое брюхо судорожно подергивалось, являя нашим взглядам жало как у пчелы. Таким можно было пробить насквозь кирпичную стену. Бейнир тихонечко заскулил от страха. — Бежим! — коротко и ясно приказала Дис. — Эта тварь тут явно не одна. Никто и не подумал оспаривать приказ. Вот только справиться с растущим в груди ужасом я сразу не смогла и некоторое время стояла столбом, пытаясь заставить себя хотя бы сделать шаг. Все конечности словно парализовало, я глядела на мертвую тварь, между жвалами которой виднелся красный хвостик болта, и только думала о том, что разбрасываться болтами, которые мне сделал Торин, очень глупо. Надо бы вытащить его. Горячая пощечина вырвала меня из оцепенения. Я изумленно прижала ладонь к горящей щеке, и словно пелена спала с глаз. Вновь взвизгнув, схватила за руку Бейнира, заполошно глянула на Дис, опустившую руку, и припустила вперед по коридору за подругой. Сзади нас молча и стремительно неслись Кирин и Геаглор. Страшно встретиться с врагом лицом к лицу. Но еще страшнее, когда твой недруг скрывается в густой тьме, которую не в силах разогнать скудный огонь факелов. Когда противник преследует тебя, молча и страшно щелкает когтями по стенам за спиной. Я не знала, сколько времени прошло с начала того бешеного бега, и мое тело, так не желающее умирать, выжимало из себя все, приобретенное тренировками с Двалином и Торином. Наверное, если бы не мои наставники и не невероятное желание жить, я бы просто свалилась на полпути, и пауки сожрали бы меня. Однако сдаваться такому врагу я не хотела, а потому упорно гнала себя вперед, вперед, за мелькающим за каждым новым поворотом кажущимся крохотным огоньком факела. Подхватила на руки споткнувшегося и упавшего Бейнира, стиснула зубы — с таким весом я все равно долго не смогу бежать. А Кирин и Геаглор не могут занимать руки ношей — если твари все же догонят нас, им придется сражаться первыми. — Сюда, — коротко приказала Дис, сворачивая в не замеченный мною боковой проход. Однако не успела я последовать указанию, как гномка выскочила обратно, громко ругаясь, пригнулась, пропуская над головой что-то вязкое, густое, оказавшееся нитью паутины, мгновенно застывшей, стоило ей только коснуться противоположной стены, и метнула кинжалы в темноту. Оттуда послышался уже знакомый предсмертный писк. — Их там десятки, если не сотни, — простонала она. — Но только этот ход выведет нас туда, куда нужно! — Не останавливайтесь! — рявкнули сзади, Кирин петухом налетел на меня, схватил жену за руку, развернул и подтолкнул к единственному свободному коридору. — У нас нет выбора! И мы вновь припустили вперед. В голове лихорадочно метались мысли, словно стая воробьев, и только одну я смогла вычленить из бесконечного гвалта бессознательного: сможем ли мы выжить здесь? Как удрать от существ, которые, видимо, уже давно стали полноправными хозяевами заброшенных переходов? Они видят в темноте, они слышат и чуют нас, а мы может лишь бежать, причем бежать даже не туда, куда следовало! А если впереди тупик? Свет ударил по глазам так внезапно, что я остановилась как вкопанная, зажмурившись. Толкнувший меня Кирин выругался, Геаглор, чувствительно приложившийся о камень, чуть выступающий на выходе, растолкал нас в стороны и обернулся к черному провалу, откуда слышались звуки погони. Я же, наконец, смогла оглядеться, как только глаза привыкли к дневному свету. Мы стояли на небольшом уступе. Со всех сторон его окружали бездонная пропасть и снежные пики гор. Я задохнулась. — Отсюда нет хода, — вырвалось у меня с хрипом. Только сейчас я поняла, что грудь горит, разрывается, не давая дышать. — Только обратно под землю, — подтвердила Дис, и впервые за много времени я увидела в голубых глазах отчаяние. — Там не пройти, — покачал головой Кирин. Геаглор ничего не сказал, только сделал короткий выпад, пронзая мечом высунувшуюся из хода тушу паука. — Как только стемнеет, они доберутся до нас, — его голос был странно низким, спокойным. — Сейчас их останавливает солнечный свет, в темноте же никаких преград между охотником и жертвой не останется. Я аккуратно опустила на землю вцепившегося в меня Бейнира. Мальчишка не открывал зажмуренных глаз. — Что нам делать? — тихо спросила я. Огромная крылатая тень мелькнула где-то в высоте. Ответа мне не было.