Книга II. Синие воды

— И это конец весны, — пробурчала я, поплотнее запахнула плащ и натянула капюшон до самого носа. — Это северные земли, здесь всегда отвратительная погода, — отозвался Геаглор. Мы шли уже пятый день, и по счастью, все было относительно спокойно. Если не считать того, что я, кажется, здорово простудилась, несмотря на всю хваленую гномью выносливость. Здесь постоянно накрапывал мелкий дождик, и меня уже мутило от всей этой сырости. Я с тоской вспоминала сухие и теплые просторные помещения в Эред Луине, а порой они мне снились в снах, становившихся все более реальными. Особенно те, которые касались Торина и его отряда. С одной стороны, меня это очень радовало: казалось, будто я всегда находилась с ними, незримо путешествовала рядом; но с другой — мне было искренне боязно, что я просто схожу с ума. С Дис на эту тему я заговаривать не рисковала: а ну как подтвердит мои опасения? Но каждой ночи я ждала, как избавления, и просыпаться мне не хотелось, несмотря ни на что — даже в тот момент, когда я увидела неравный бой Торина с огромным бледнокожим орком. Помнится, тогда я вскинулась и вскочила на ноги, словно могла ему как-то помочь, споткнулась об Геаглора и едва не свалилась в костер, перепугав всех до смерти. С тех пор Дис спала рядом со мной, но никогда не расспрашивала о том, что же заставило меня так странно себя повести. — Скорей бы мы уже добрались, — уныло произнесла я и испуганно замолчала, не желая, чтобы мои слова восприняли, как жалобу на нелегкую жизнь. Тяжело приходилось нам всем, но никто не проронил и слова. Нет, конечно, периодически то Дис, то Кирин начинали демонстративно ругаться, дурачиться и препираться, а нам со следопытом оставалось только посмеиваться над семейными разборками. И я, и он понимали, что гномы делают это специально, чтобы хоть немного развеять уныние и усталость, царящие в нашем маленьком отряде. И были за то очень благодарны. Сегодня мы вышли чуть позже, чем обычно. Солнечный диск, скрытый за серыми облаками, уже к тому моменту поднялся над макушками редких деревьев, а мы все никак не могли покинуть на удивление гостеприимное место. Нагромождение огромных валунов, обточенных непогодой и ветрами, образовало в самом центре защищенную от дождя пещерку. Туда не проникала сырость, а холод нерешительно мялся у самого входа, потому там было очень сухо и уютно. Костер разгорелся сразу же: наученные горьким опытом, дрова для растопки носили с собой, пусть и в небольшом количестве. Выспалась я очень хорошо и наутро чувствовала себя способной на великие подвиги. Правда, до того самого момента, пока не выбралась наружу, и свирепый ветер порывом не швырнул мне в лицо горсть ледяных капель, растрепал волосы и холодом забрался под одежду. Захотелось вернуться обратно и больше оттуда не вылезать ни при каких обстоятельствах. — Не нравится мне это, — неожиданно произнес Геаглор и вдруг склонился к самой земле, что-то внимательно рассматривая на влажной поверхности. — Что не так? — разом насторожилась Дис, и даже я почувствовала себя неуютно. Рука помимо воли коснулась рукояти кинжала, висящего на поясе. Однако следопыт не ответил, только пошел вперед, низко пригибаясь и порой касаясь рукой тропки, словно искал какие-то знаки. — Здесь не так давно проходили, — наконец, произнес он и нахмурился. — Дождь почти смыл следы, но можно сказать, что не больше дня назад. — Орки? — уточнил Кирин и выпрямился, внимательно оглядываясь. У меня противно засосало под ложечкой, и я не к месту подумала, что хочу домой. Мгновение слабости, но оно было непозволительным: чем больше бы я жалела себя, тем меньше оставалось сил на то, чтобы продолжать путь и бороться за то, что мне дорого. — Нет, — немного удивленно отозвался Геаглор. — Судя по всему, люди. — Я не знала, что здесь кто-то живет, — проняло даже Дис. — Кроме этих криворожих созданий тьмы. — Выходит, что мы ошибались, — следопыт явно начал беспокоиться. — Создается впечатление, словно тут что-то тяжелое тащили. — Есть другой путь? — робко подала голос я. Как ни старалась, а все ж следов, по которым Геаглор сделал такие выводы, не углядела. — Нет, — помрачнел следопыт. — Если свернем здесь, то угодим прямиком в болота. — Болота? — ужаснулась Дис. — Откуда они здесь взялись? — Ты слишком давно тут была последний раз, — нравоучительно заметил Кирин, заслужил свирепый взгляд, но не придал ему особого значения. — Он прав, — подтвердил Геаглор. — Здесь действительно топи. Узкая тропа, по которой я вас веду, вскоре почти совсем исчезнет, и надо быть очень осторожными. Другого пути нет. Он оказался прав. С каждым шагом почва под ногами утрачивала твердость, и вскоре перед тем, как сделать очередной шаг, мне приходилось себя уговаривать не бояться. Сердце заколотилось сильнее: для меня, ранее не встречавшейся с таким явлением и знающей только по рассказам, что такое бесконечные хляби, это было внове и вызывало откровенный ужас. Я слишком привыкла полагаться на крепость камня, на непоколебимость земной тверди и теперь не знала, куда деться. Судя по тому, как морщилась порой Дис, уверенная, что никто не видит выражения ее лица, гномка испытывала схожие чувства, но была не в пример храбрее меня. Ярких, солнечных дней в этих местах не было никогда. Даже когда не шел дождь, небо было затянуто сплошной пеленой темных и тяжелых туч, скрывающих диск небесного светила от глаз. Но сейчас, когда на землю опустились сумерки, эта темнота, серость, стала настолько густой, что нельзя было разглядеть ничего из того, что ожидало впереди. Как умудрялся видеть что-то в такой тьме Геаглор, оставалось для меня загадкой. Даже мы, гномы, привыкшие к мраку пещер и видящие куда лучше обычных людей, не могли верно ориентироваться в подступившей мгле. Это рождало в груди еще больший страх, и вскоре он перекрыл даже стыд оттого, что я оказалась такой слабой и столь легко позволила опасениям завладеть моей душой. — Нет, Дис, держись позади, — услышала я, как резко осадил гномку следопыт. — Не лезь, соступишь с тропы — и придется тебя из трясины вытягивать. Мы шли следом за Геаглором, почти след в след, однако порой вода доходила до щиколоток. Из-за непрерывных дождей болота были переполнены влагой и труднопроходимы. Угораздило же нас следовать по этому пути именно в это время года: словно кто-то наверху был против нашего похода и всеми силами пытался помешать. А жалкие букашки все продирались вперед, несмотря на все невзгоды и сложности, просто потому, что было, за что сражаться и рисковать своей жизнью. Если тот же Торин преследовал свою мечту и старался исполнить долг, как и все остальные гномы из его отряда, то и я, и Дис желали иного: чтобы наши мужчины вернулись домой, вновь сели за стол и завели негромкие разговоры ни о чем. Мы, женщины, хотели лишь продолжения жизни. Мои размышления прервал свист, странный хлюпающий звук и негромкий вскрик. Я испуганно вскинулась, дернулась вперед и почувствовала, как меня резко сгребли за ворот. Ткань плаща впилась в горло, и я захрипела, вслепую взмахнув руками. Попала по чему-то мягкому и услышала, как это «что-то» выругалось голосом Кирина. — Да тихо ты! — прикрикнул он на меня, ослабляя хватку. — Что случилось? — прохрипела я, ощупывая себя и убеждаясь, что цела и невредима. Только сейчас начала понимать, что если бы не гном, то я с испугу наверняка бы соступила с тропы и ухнула если не в трясину, то в бочажок с ледяной водой. Не столь опасно, но так же неприятно. — Мне показалось… — Ловушка, — буркнул Кирин и чуть посторонился. — Кто-то расставил здесь силки и капканы, видимо, на диких коз. И одна из них точно в них попала. Я не сразу поняла, почему откуда-то спереди послышалась забористая ругань, явно в ответ на его слова. Потом увидела изгвазданную по уши в жидкой грязи Дис и поняла, что под дикой козой Кирин имел в виду именно ее. И подруга моя была сейчас немного разозлена и горела жаждой мщения. Если не тем, кто умудрился поставить ловушки на единственной торной тропе через болота, так хотя бы ехидного муженька, который не только не стал ей помогать, положившись в этом деле на Геаглора, но еще теперь и зубоскалил. Я была уверена, что она сейчас схватит Кирина за шкирку и швырнет в то самое место, откуда едва вылезла сама, но этого она сделать просто не успела. Я, словно мой слух странным образом обострился, успела услышать, как зло щелкнула спущенная тетива, и воздух прорезала стрела, чудом не задев Дис. Гномка мгновенно пригнулась, разворачиваясь и обнажая оружие. Тот короткий бой в темноте я запомнила надолго. Нельзя было сдвинуться с места, потому что по сторонам раззявила пасть коварная трясина, так просто сходу я не могла достать арбалета, да и стрелять на звук шагов, как то мог делать Кили, совершенно не умела. Мне показалось, что прошло всего лишь несколько мгновений, как боль вывернула суставы, и меня скрутили, прижали к земле. Я дернулась, тело вспомнило науку Двалина само, но это не особо помогло, потому что нападающих было явно больше, и меня вжали лицом в мокрую, отдающую тиной и плесенью землю. Вокруг все вспыхнуло, засветились зажженные факелы, и я, отплевавшись кое-как от попавшей в рот и нос воды и земли, вывернула шею, пытаясь рассмотреть противников. Это были люди. Не меньше десятка, плохо одетые, но отлично вооруженные, однако я обратила внимание, что все их оружие было разным и порой крайне неухоженным. Словно они регулярно кого-то грабили. Впрочем, почему словно? Дис, сама того не ведая, попалась в ловушку, расставленную не на животных. А на таких, как мы, дурных путешественников, которые рисковали забираться чуть дальше, чем требовалось. Трое чуть поодаль держали Кирина, еще двое — Дис. Недалеко от меня, уткнувшись лицом в землю, лежал один из людей и не подавал признаков жизни. Отсюда не было видно, мертв он или просто сильно ранен, да это меня и не интересовало особо. Больше волновало то, что я не видела Геаглора. Следопыт просто словно испарился бесследно: сначала я с замиранием сердца щурилась, ожидая, что вот-вот увижу его поверженным, но вскоре поняла, что тому удалось утечь из рук пленителей. И я не знала, радоваться тому или нет, потому что мы-то свободы лишись, и никто не смог бы точно сказать, что Геаглор вернется за нами. Мне стало стыдно за такие мысли, но все это быстро вылетело из головы. Если в первые несколько мгновений я подумала, что это своего рода ошибка, и нас сейчас, конечно же, отпустят, то когда эти люди, разговаривая между собой на каком-то непонятном языке, начали методично ворошить наши дорожные сумки, убедилась, что удача нынче просто отвернулась. Я только скрипела зубами и мечтала о том, чтобы выбить им зубы, особенно когда они своими грязными лапами схватились за арбалет, зацокали языками и залопотали. — Дана, ты в порядке? — послышалось от Дис. На ее голос занятые обыском люди не обратили внимания. — Не ранена? — Нет, — говорить было очень сложно из-за неудобной позы. Но двигаться я не рискнула, потому что рука была заломлена очень болезненно. У гномов крепкие кости, но всякой прочности есть предел. — Где Геаглор? — последние слова я произнесла, непроизвольно понизив голос. — Сбежал, — неожиданно злобно подал голос Кирин. — Бросил нас. — Не говори так, — разом огрызнулась Дис и только зубами заскрипела, когда ее дернули вверх, поднимая на ноги. — Осторожнее, дурни! Я ж с вас потом шкуры заживо сдеру! Ее угроз, понятное дело, совсем не испугались просто потому, что, видимо, не поняли ни слова из того, что она сказала. Я охнула от боли: меня по примеру подруги точно так же заставили подняться и быстро скрутили руки за спиной, связав тонкой и больно впивающейся в запястья веревкой. Я только и подумала о том, что таким образом могу потерять руки, если эта пакость останется на мне дольше положенного: кровоток прекратится, и может начаться омертвение тканей. Кирину пришлось еще тяжелее — ему стянули за спиной руки по локоть, не давая даже толком разогнуться, за что получили такую порцию ругательств, что, пойми они хоть слово, удавили бы гнома на месте. Меня подталкивали в спину, заставляя идти быстрее, а мне оставалось только приглушенно шипеть от боли в вывернутых и быстро немеющих руках. Сколько прошло времени, прежде чем впереди показались перемигивающиеся огоньки небольшого поселения, я не могла сказать. Однако здесь нас встретил огромный, в два человеческих роста, частокол из небрежно отесанных бревен, заостренных на концах. Навстречу с невнятным бурчанием высунулись двое мужчин, оглядели нас и наших сопровождающих и пропустили внутрь. Деревенька стояла на болотах, и длительные дожди, которые мы и застали, заставляли эту местность превращаться в непроходимое переплетение водного пространства, поэтому невысокие дома стояли на сваях. Первая мысль, которая мелькнула у меня, была простой: где они берут столько дерева для построек? Но тьма, царящая за частоколом, не могла дать мне ответа. Эти места я совсем не знала. Вдруг где-то здесь есть возвышения, на которых с удобством расположились лесные массивы? Это не горы, где достать древесину в нужном количестве почти невозможно и приходится ее покупать у людей с низин. Я думала о чем угодно, но только не о нашей дальнейшей судьбе. То ли так мой разум пытался защититься от осознания невзгод, то ли я просто хотела надеяться на благополучный исход. Однако моим ожиданиям не суждено было сбыться: нас завели в какой-то домишко, выполняющий роль темницы, и грубо пихнули в спины. Я не удержалась и полетела на пол, успев сгруппироваться, и только потому не расшибла себе нос. Рядом с руганью приземлилась Дис. — Где Кирин? — извернулась я и приняла сидячее положение. — Увели куда-то, — мрачно ответила подруга, отплевываясь от пыли и волос, что забились в рот. — Девочки отдельно, мальчики — отдельно. Она еще пыталась шутить в такой патовой ситуации, и я улыбнулась, просто чтобы показать, что ее усилия не пропали даром. Это очень важно для нас обеих. Дис некоторое время возилась в темноте и пыхтела, а потом я, внимательно прислушивающаяся к тому, что происходило снаружи, едва не взвизгнула от неожиданности: гномка разрезала путы тонким стилетом, хитро спрятанном в наруче, и перешла ко мне. Рук я не чувствовала и поняла, что свободна, только после того, как Дис негромко мне об этом сообщила. Кисти выглядели ужасно: побагровевшие, опухшие, с глубокими рытвинами-следами от тонких веревок. — Надо сказать, что о целости пленников они не очень задумываются, — пробурчала я, растирая висящие, словно плети, руки о штаны. — Так недолго и без рук остаться. — Как видишь, в их самодельной темнице мы в гордом одиночестве, — фыркнула Дис. — Выходит, что все, кто здесь были до нас, уже давным-давно в Чертогах с предками. И я не удивлюсь, если их смерть была далеко не самой приятной. — Ты когда-нибудь слышала о чем-то подобном в здешних местах? — полюбопытствовала я просто для того, чтобы слышать ее голос. Кожу начинало покалывать, с каждым мгновением все сильнее, и вскоре мне пришлось закусить губу, чтобы не заскулить от острой боли в кистях. — Как я уже говорила — нет, — мои глаза привыкли к темноте, и я увидела, как она качнула головой. Потом поднялась и бесшумно прошла к двери. Доски были неплотно пригнаны друг к другу, и она пыталась разглядеть что-то в эти узкие щелочки. — Ничего не вижу, — досадливо буркнула подруга. На пробу толкнула дверь рукой, однако, как и ожидалось, она была заперта. Зато снаружи отреагировали немедленно, что дало нам понять — охрана не дремлет. Пока тот, что караулил нас снаружи, возился с замком, Дис торопливо вернулась обратно, подгребла под себя обрывки веревок и спрятала руки за спину, будто бы и не смогла освободиться. Я последовала ее примеру и испуганно уставилась на вошедшего к нам мужчину. Стражник, неотличимый от всех тех, кого мы видели на болотах, раздраженно и подозрительно оглядел нас, что-то пробормотал на том самом странном языке и вышел, вновь загремев ключами. — Ты обратила внимание? — жадно поинтересовалась я у Дис. — На что? — подозрительно осведомилась женщина, вновь поднялась на ноги и начала по периметру обходить помещение, в которое нас отправили неприветливые хозяева этого места. — На его речь. — Я встряхнула руками — к ним почти вернулась подвижность. — Это не самостоятельный язык, как я сначала подумала. — Что ты имеешь в виду? — Дис даже остановилась. — Они говорят на смеси языков, — торопливо проговорила я. — Я разобрала пару слов из всеобщего, одно на языке жителей равнин — точно не уверена, но, по крайней мере, говор похож — и еще несколько напомнили мне речь людей с юга. Подруга задумалась и затихла. Я уж было подумала, что она то ли не расслышала меня, то ли просто не придала этому значения, и хотела напомнить о себе, как гномка задумчиво произнесла: — Здесь много орков. Если предположить, что частенько эти твари захватывали пленников… — То тем, кого не сжирали или не убивали, удалось удрать, — подхватила я. — А так как обратной дороги они найти не смогли или просто от бессилия были не в состоянии, то они объединились и организовали поселение. Поэтому у них и оружие такое разное: от мечей людской ковки до ятаганов орочьих наездников. — И меня интересует вопрос, что они делают с владельцами оружия. И что они собираются сотворить с нами, — в ее голосе проскользнул тщательно скрываемый страх. Сколь бы она ни храбрилась, а все же очень сильно переживала за Кирина, чья судьба нам пока была неизвестна. — Я здесь нашла одно слабое место. Если немного повозиться, — Дис присела у дальней стены, — то можно убрать доски без лишнего шума и выбраться отсюда. — Не вздумай! — зашипела я, подхватилась и подскочила к ней. — Пока они настороже, этого нельзя ни в коем случае делать! — Я не могу сидеть просто так и ждать своей участи, — разозлилась гномка. — Понимаю, — успокаивающе погладила я ее по плечу. — Но их больше, они вооружены и хорошо знают местность. Мы уставшие, без оружия, если не считать твоего стилета, и не имеем даже представления о планировании этого поселения. У нас нет никакого преимущества. К тому же они видят в темноте не хуже нас, а то и лучше. Дис, вначале настроенная со мной спорить, с каждым словом смурнела все больше и в конце концов вообще поникла, признавая мою правоту. Однако спустя несколько мгновений вскинулась и оживилась: — Я поняла, — зашептала она. — А что, если из-за длительного проживания на этих землях, населенных орками и прочими ночными тварями, люди стали подобными им? Если их зрение приспособилось к мраку и тьме, то, может, они также не любят и солнечный свет? Бодрствуют по ночам, но спят днем? Я всей душой взмолилась о том, чтобы это было именно так. Потому что это дало бы нам шанс удрать как раз днем, когда они потеряют бдительность, а большая часть жителей этого селения будет спать и видеть сны, а не расхаживать с оружием. В словах Дис был резон: если все враги опасны именно по ночам, то хочешь не хочешь, а уподобишься им, чтобы спасти свою шкуру и не быть беззащитным перед лицом опасности. Но было и еще кое-что, насторожившее меня. Эту идея подала мне, опять же Дис, и она мне очень не нравилась. — Дис, а не может быть такого, что они… ну… — Мне было жутко даже озвучивать такое, потому что в отношении людей такие кощунственные мысли казались просто невозможными. — Охотятся? — А что еще им делать? — безмерно удивилась Дис. — Здесь же болота, ничего не вырастишь даже при большом желании… — Нет, ты не поняла, — замотала я головой. — На людей. На гномов… Подруга некоторое время ошарашенно смотрела на меня, явно не понимая, каким образом я пришла к таким выводам, но мне казалось все вполне логичным. Я слышала о таких случаях, но просто не могла в них поверить. Однако иных объяснений тому, что здесь творится, найти не могла. Через несколько мгновений выражение на лице Дис сменилось глубокой задумчивостью. — Может, ты и права, — наконец, пробормотала она. — Кто их знает, что тут происходит, на территориях орков, когда людям приходится выживать в таких страшных условиях? Ты не подумай, я не собираюсь оправдывать эту жуть, но пока это не доказано и лишь наши догадки. Это во-первых. А во-вторых, что с Кирином? Я понимала, что этот вопрос для нее — основной. Однако торопиться было нельзя, иначе мы могли попасть в еще худшее положение, нежели сейчас, о чем я незамедлительно напомнила Дис. Та только мрачно кивнула в ответ. А в следующее мгновение мы услышали шебуршание у двери, чуть позже — звяканье замка, и вскоре в месте нашего заключения появился мужчина. В отличие от своих собратьев, он выглядел куда приличнее. Борода была аккуратно подстрижена, одежда хоть и старая, но залатанная и чистая. На поясе висел одноручник в потертых, но все еще крепких ножнах, и насколько я могла судить, меч был в хорошем состоянии, а не с пятнами ржавчины и затупленными кромками. — Кого вы притащили? — негромко осведомился он на всеобщем. Прищурился, разглядывая нас, вернувшихся на свои места и изображающих жертв обстоятельств и собственной глупости, и хмыкнул. — Гномы. Отлично. Выводите их, Говорящий с духами хочет их видеть. Сказать я ничего не успела, хоть и обрадовалась тому, что хоть кто-то здесь говорит на понятном мне языке и вообще способен общаться словами, а не набором каких-то неясных звуков, смешанных из многих языков. К нам вошли сразу двое стражей, грубо схватили — мне пришлось сцепить руки в замок, чтобы не выдать себя, — и потолкали к выходу. После почти кромешной темноты нашей темницы, в которой мы провели ничтожное количество времени, яркие мазки факелов в поселке показались мне ослепительными, и я прищурилась, приостановилась и едва не загремела на землю, получив сильный тычок в спину. В душе глухо заворочалась злоба, мне, в общем-то, совсем не свойственная, но порой и даже самого терпеливого можно вывести из себя. Вскоре со мной произойдет нечто подобное, несмотря на изначально мирный нрав. Дома были жалкими, старыми, покосившимися и сгнившими у самых оснований, из-за чего и кривились в разные стороны, как перебравшие эля пьянчуги. То ли те, кто здесь жили, окрещенные про себя дикими, совершенно не умели строить и даже не пытались этому научиться, то ли оказались настолько бездарными, что даже столь простые и привычные любому мужчине нашего мира действия были им не под силу. В голове крутились, конечно, мысли, что все эти люди покалечены годами мучений в плену у орков, но я быстро отмела их. Не из-за того, что сочувствовать врагу — последнее дело, ибо как только дойдет до необходимости убить, рука может не подняться, сколько из-за знания нрава темных тварей — у них не протянуть и пары-тройки дней. Не убьют просто из развлечения, так сожрут. И что в таком случае предпочтительнее, думать не приходится. Женщин я не видела. В одно мгновение мне показалось, что сбоку промелькнула хрупкая фигура, закутанная в тряпки и по силуэту напоминающая женскую, но когда я туда повернулась, получив еще один жесткий толчок, там никого не было, кроме кучи мусора. Пришлось подчиниться требованиям моего стражника двигаться быстрее, и я слышала, как сквозь зубы ругалась Дис, которая уже явно желала не просто переломать шеи тем, кто так с ней обращался, а была готова порвать зубами глотки. И, что самое страшное, она могла это сделать, только выждав удобный момент. Но сейчас нам оставалось только идти вперед, порой примечая на себе странные взгляды местного населения. Дом, к которому нас привели, был заметно лучше остальных. Бревна, из которых он был сложен, оказались светлыми, словно недавно срубленными, никакого мха или гнили нельзя было заметить на аккуратных стенах. Покрытая высушенной травой, чем-то напоминающей солому, крыша была новой — дожди не успели размохрить ее до состояния грязной тряпки. Ограды никакой я не увидела, но сразу становилось понятно, что здесь живет отнюдь не самый простой человек. Нас невежливо затолкали внутрь, но с нами прошел только тот мужчина, что сносно разговаривал на всеобщем. Стражники остались снаружи, и мне показалось, что они даже рады этому. Помещение было просторным и, несмотря на общую мрачность места, светлым. На стенах красовались странного вида знаки, больше всего напоминающие руны, но точно ими не являющиеся. Пока я вертела головой, рассматривая место, куда мы попали, Дис приметила человека, который сидел на дальнем конце странной залы на небольшом возвышении. Закутан он был в звериные шкуры так, что виднелась одна голова и немалого размаха плечи. Да глаза поблескивали желтизной в неверном свете ламп. Из-за того, что в них использовался звериный жир, в который вставляли фитили из самодельных веревок, они чадили, оставляя черные полосы на потолке. — Весьма необычно увидеть в наших местах гномов, — произнес этот человек на всеобщем. Голос был низкий и хриплый. — Что привело путников в наши края? — Ни извинений, ни должного гостеприимства мы от вас не увидели, — фыркнула Дис раньше, чем я успела сообразить, как вести себя в этой ситуации. Мне было, с одной стороны, страшно, с другой — любопытно. Все-таки нас не убили сразу, а значит, шанс на выживание был. Однако гордая дочь Траина совершенно не умела в таких ситуациях держать язык за зубами, и мне оставалось только мысленно обругать себя за то, что еще на входе не вставила ей кляп в рот. — А теперь от нас требуют ответа? Так вот, ничего не получите, пока я не узнаю, где наш спутник. — Об упрямстве гномов, равно как и об их невоспитанности, слагают легенды, — усмехнулся в густую бороду обитатель этого места. — Раньше я почти не сталкивался с представителями вашего народа, разве что пару раз на ярмарке, но теперь вижу, что все эти истории достаточно правдивы. Дис встряхнула руками, больше не скрывая того, что они не связаны. Я увидела едва заметный проблеск стали стилета, и наш провожатый, что после того, как привел нас сюда, застыл возле того мужчины, что сейчас вел речи, напрягся, положив руку на меч. Я торопливо схватила Дис за рукав и сделала пару шагов вперед, стараясь немного разрядить напряженность. Мне всегда было неловко держать ответ перед кем бы то ни было: я боялась излишнего внимания, не любила, когда оказывалась в центре обсуждений, но сейчас у меня не было выбора. Дис, хоть и была умна и находчива, но сейчас ее трясло от одних только предположений, что могли сделать с Кирином. Сердце — не лучший советчик в таких ситуациях, и даже такой стальной характер, как у Дис, порой дает трещину, из-за которой невозможно сохранить трезвость рассудка. — Мы оказались здесь случайно, — произнесла я осторожно. — Заплутали и сбились с тропы, попали на болота, а там — дорога одна, не обойти. — Получив одобрительный кивок от мужчины и заметив, что его страж чуть расслабился, продолжила: — Мое имя — Дана. Я лекарка, и мои спутники сопровождают меня в Железные Холмы. Ответом мне было достаточно продолжительное молчание и сопение Дис за спиной. Разумеется, правды озвучивать я не собиралась, но и не солгала ни единым словом. Просто не договорила, а это и является лучшей ложью оттого, что нельзя поймать на обмане — его просто-напросто нет. Но все же опасения были: мне казалось, что этот мужчина не поверит. Однако он лишь негромко вздохнул. — Что ж, я так и подумал. — Он указал куда-то вбок, и я, присмотревшись, увидела свою сумку. Очевидно, в ней покопались, прежде чем принести ее сюда. Наверняка ничего толкового не нашли, и ладно, если не повыбрасывали половину необходимых ингредиентов. А вот оружия своего я не видела, и сердце глухо заколотилось: я не собиралась расставаться с подарком Торина. Рука помимо воли метнулась туда, где у сердца висел вамаальт, скрытый одеждой. Его эти варвары не нашли. — Но лицо мне твое знакомо, а вот имя — нет. Скажешь, как такое может быть? — Нет. — Я откровенно растерялась. — Возможно, вы меня с кем-то перепутали. Мое удивление было искренним, и именно поэтому он мне поверил. Дис стояла за моей спиной, на удивление молчаливая и напряженная, понимающая, что от нас сейчас зависит, узнаем ли мы о том, где сейчас Кирин и что с ним. Но слова этого человека вновь пробудили в душе давно позабытые сомнения и страхи. Это уже не первый раз, когда меня путают с кем-то… Вернее, с одной весьма знаковой особой. И мне все больше казалось, что сделала верный шаг, стараясь выяснить о ней все, что только возможно. — Мое имя — Лутдах, — негромко проговорил мужчина. — Здесь меня все называют Говорящим с духами. Пройдите ко мне, поговорим немного. Чтобы ваши души были спокойны, я сообщу, что спутник ваш в целости и сохранности. В соседнем доме. Он проявляет немалую агрессию, и едва не убил своих двоих стражей голыми руками, поэтому ему по моему приказу дали настойку сон-травы и усыпили, чтобы ему не причинили вреда. Эти люди не злы по своей натуре, но руководствуются звериными законами, и его непокорство, неповиновение и исходящая опасность вынуждают их отвечать тем же. Так для него будет полезнее. — Что за сон-трава? — разом насторожилась Дис. — Она абсолютна безобидна, — поспешила я ее успокоить. — Погружает в долгий и крепкий сон. После пробуждения может немного поболеть голова, но вреда от нее быть не может. Гномка с сомнением посмотрела на меня, потому на Лутдаха и, вздохнув, прошла вперед, почти к самому возвышению. Прямо перед Говорящим с духами лежали несколько расстеленных шкур с густым мехом, и Дис, недолго думая, опустилась на одну из них. Я, видя, что со стороны хозяина дома не последовало никаких возмущений, поступила точно так же. — Конал, — обратился мужчина к своему молчаливому стражу, — будь добр, принеси им еды и воды. Наши гостьи наверняка измучены таким неподобающим приемом, — когда Конал, кивнув, исчез, Лутдах обратился к нам: — Мне действительно искренне жаль, что с вами так обошлись, но таковы здесь порядки. Я не сомневаюсь, что вы уже догадались, откуда это поселение взялось в этих землях? — Заметив на наших лицах некоторые сомнения, он пояснил: — Пленные, что сумели утечь из лап орков Гундабада. В основном. Порой к ним прибиваются обреченные из человеческих поселений, те, кого обрекли на казнь за страшные преступления и им некуда идти, а жить хочется любому живому существу. И нравы здесь весьма… непривычные для любого из вас. — Почему вы нам об этом говорите? — спросила Дис. — Ведь вы — один из них! — Не совсем, — Лутдах мягко улыбнулся. — Я попал сюда точно так же, как и вы: сбился с дороги, оказался в ловушке, но сумел выкрутиться, выдав себя за наделенного определенными свойствами человека. И теперь по мере возможности стараюсь помогать тем, кто попал в схожую ситуацию. Навроде вас. — С чего мы должны в это верить? — с вызовом произнесла дочь Траина, вздернув подбородок. — Может, ты лжешь… — Для чего? — вопросил Лутдах. — Какая мне с того выгода? Если бы я не потребовал вас к себе, сейчас вы были бы уже посреди поселения насажены на пику. Чужаков здесь воспринимают весьма недружелюбно, но используют с толком. Условия жизни сложные, мяса всегда не хватает… — Я поняла, — торопливо проговорила Дис. — И все равно хотелось бы каких-то доказательств благорасположения с вашей стороны. Ведь все это мы узнали только со слов человека, которого видим впервые. А вы здесь пользуетесь почетом, хотя давно могли покинуть это негостеприимное место. — У меня просто нет выбора, — негромко проговорил Лутдах и приподнял край шкуры, прикрывающей ноги. Я опустила взгляд и вздрогнула: обе ступни были отрезаны.