* * *
В день матча Гриффиндор – Слизерин, Джек, придя на завтрак в новом образе, вызвал всеобщее удивление, повлекшее за собой шепотки, смешки и стон уныния, донесшийся с Рейвенкловского стола от нынешнего комментатора: – Фрост, как же я тебя отличать от остальных-то буду? Джек, услышав это, только усмехнулся: – Это твоя работа, Уолт, купи очки наконец. Всё, что сделал Джек, чтобы вызвать такой резонанс, это перекрасил волосы в черный, казалось бы, ничего необычного, но к прежнему, стильному Джеку привыкли, этот же выглядел мрачно и угрюмо. Тени, залегшие под глазами и теперь только более заметные, тоже не придавали его образу веселья и радости, как и кривая усмешка, появлявшаяся теперь чаще. Джек изменился, и не понял этого только он сам. Наскоро перекусив, не забыв при этом традиционно внимательно посмотреть на Эльзу, он встал и с шутками-прибаутками выгнал свою команду из большого зала, аргументируя ранний выход тем, что у него появились идеи по тактике. Через некоторое время поднялась и Эльза, собираясь провести этот день за учебниками, но ее окликнула Рапунцель. Эльза вздрогнула, она старалась не общаться и с кузиной, и с остальными друзьями, но причины игнорировать их не было, поэтому она просто старалась общаться с ними как можно меньше. – Не знаю, что с тобой творится, но пропустить такой матч не дам! – воскликнула Рапунцель грозно. – Рапуцель, – начала Эльза мягко, в надежде придумать достойную причину не идти, но Рапунцель и слушать ничего не хотела. Она взяла кузину за руку и мягко, но уверенно повела за собой. Вскоре их нагнал и Иккинг, и они втроем направились на поле. У Эльзы с собой не было теплой мантии, и ни Рапунцель, ни Иккинга это не волновало, поскольку они даже не думали, что это могло волновать ее. Ее это и впрямь несильно беспокоило, она вспомнила об этом лишь потому, что привыкла делать вид, будто она нормальная, ей тогда казалось, что это сделает ее такой на самом деле. Она решила, что в общении с ними будет вести себя, как ни в чем ни бывало, так как равнодушие ей давалось тяжелей наигранной веселости, к тому же первое их обеспокоит сильнее, и, возможно, они попытаются ее расшевелить, а защита ее была не настолько сильна. Джек после повторного объяснения тактики отпустил команду переодеваться и сам этим занялся. Он гадал, придет ли на игру Эльза, и как она отнеслась к его смене имиджа? Она, понятное дело, и виду не подала, будто ее это удивило, но он-то точно знал, что за этой ледяной оболочкой скрывается пламенная душа. Он собрался раньше всех и все оставшееся время со скучающим видом стоял, упершись плечом в стену и скрестив босые ноги. Сколько раз его отчитывали за то, что игрок в квиддич должен быть полностью в форме, сколько раз, пока не увидели его индивидуальное умение, доставшееся ему еще из детских игр с друзьями в лесу. Его вообще в детстве отличала абсолютная безголовость, впрочем, мало что изменилось, вряд ли кто разумный решился бы вставать ногами на древко метлы, когда она мчится на полном ходу. Наконец, пришло время выходить на поле, и он, как всегда, жизнерадостно вышел во главе своей команды под радостный гул с трибун, оглядел их, а потом встретился глазами с Меридой. Та прищурилась, он усмехнулся. – Капитаны, пожмите друг другу руки. Они исполнили это указание, вполголоса дав друг другу «напутствия», типа «Мы вас сделаем» и «Это еще кто - кого». – И пусть это будет честная игра. Команды оседлали метлы и взмыли в воздух. Джек не мог разглядывать трибуны в поисках Эльзы, а короткие взгляды в ту сторону ничего не давали, так что он полностью сконцентрировался на игре. Снитч он пока не собирался искать – необходимо была, чтобы их команда приобрела некоторый отрыв, прежде чем он поймает снитч, что обеспечит им почти полную вероятность победы. Ему нужно было приглядывать за командой и за Меридой. Сбрасывать со счетов ее тоже нельзя, она точно понимала его намерения, так как у нее намерения были такими же. Можно было подумать: «чего тянуть, не проще ли сразу словить снитч, чтобы гарантированно заработать себе отрыв в турнирной таблице?», но они оба доверяли своим командам. Спустя час стало понятно, что доверие полностью оправдывалось: борьба разразилась нешуточная, но безуспешная, команды шли ноздря в ноздрю – стоило какой-то команде забить гол, как другая тут же отыгрывалась. Джек посмотрел на Флина, тот лишь пожал плечами, мол, делаем всё, что можем, потом на Мериду, парившую в метрах пяти от него, – она с тяжелым вздохом закатила глаза. Ну, хоть зрителям интересно. Джек усмехнулся и стал оглядываться в поисках снитча: тянуть было больше не за чем. Мерида тоже оживилась. Они поняли, что теперь их положение в таблице зависело только от них, и лучше было теперь просто остаться в борьбе, чем вылететь, как аутсайдерам. Снитч заметил первым Джек, и тотчас же отправился в погоню, Мерида, до этого смотревшая в другую сторону, краем глаза уловила рывок Джека, и моментально отправилась за ним. Снитч вилял из стороны в сторону, заставляя обоих ловцов совершать крутые повороты и опасные маневры, и тут комментатор как раз объявил, что команда Слизерина пошла в отрыв больше, чем на десять очков, Джек сжал древко метлы так, что побелели костяшки пальцев, он не должен был проиграть. Внезапно Мерида со свистом перегнала его, и чуть не схватила снитч, но он выскользнул у нее из-под руки, Джек успел сманеврировать, и в это мгновение он почувствовал пальцами холодный металл мячика. Он сделал это! Слизеринский болельщики ликовали, как и команда. Джека захлестнула эйфория, и теперь, делая победный круг по полю, он пошел на снижение и заметил наконец Эльзу рядом с Рапунцель и Иккингом, та радостно улыбалась, позабыв все обиды. Он приземлился, и его тут же подхватила команда, душа в объятьях, потом и зрители подоспели, и из этой толпы ему было не выбраться никак. Не сказать, что он заработал сильное преимущество, но теперь у главного их соперника - Гриффиндора почти не было шансов на победу в борьбе за кубок.Глава 9
9 мая 2015 г. в 16:50
Джек же, когда она ушла, со всей силы пнул стену, но не почувствовал боли, затем он уперся лбом в холодный камень и глубоко вздохнул, потом еще раз. Успокоившись, он уговорил себя, что ничего страшного не произошло, они помирятся. Он оторвался от стены и поплелся в библиотеку, прихрамывая и морщась от нахлынувшей, наконец, боли. Он понемногу приходил в себя и осознавал, что Эльза на полном серьезе готовится умереть весной. Несмотря на то, что он немного злился на нее, он с холодной отрешенностью пообещал себе, что не допустит этого.
На полпути к библиотеке Джек задумался, а хочет ли он сейчас в таком состоянии показываться перед друзьями, хочет ли он их видеть сейчас, но потом он с тоской посмотрел на бесконечные лестницы, уходящие вниз, подумал о том, что ему сейчас придется топать назад, возможно, идти в больничное крыло, ибо резкая боль в ступне внушала опасения. Пробормотав «и так пройдет», он продолжил идти, куда шел.
Когда он наконец достиг места назначения и подошел к их обычному столу, то к своему удивлению застал лишь Мериду, в данный момент рывшуюся на дальних полках. Он опустился на стул рядом с ней и стал выкладывать учебники, пергамент и письменные принадлежности. Когда с этим было покончено, его взгляд упал на вскрытое письмо, лежавшее на учебниках Мериды, и он бы легко справился с неуместным любопытством, если бы не заметил подписи:
С любовью,
Ханс.
Тот неприятный парень, друг сестры Эльзы. Джеку еще вспомнилось, как недавно Эльза сетовала, что ей пришлось согласиться на помолвку из-за того, что Анна ее слишком сильно упрашивала, и клялась в том, что они любят друг друга. Это так заинтересовало Джека, что он, воровато оглядываясь, пробежал глазами по строчкам. Ошеломлению его не было предела, оказывается, Ханс и Мерида тайно встречались! Но вдруг Джек заметил, что на него упала тень, он опасливо посмотрел вверх, над ним стояла разъяренная Мерида.
– Ты что себе позволяешь?! – воскликнула она.
Библиотекарь куда-то отлучилась, поэтому их никто не стал выгонять, хотя некоторые ученики посмотрели на них неодобрительно.
– А ТЫ себе что позволяешь? – яростно, но шепотом ответил ей Джек. Еще разговор с Эльзой его изнурил, поэтому он вмиг ощетинился: – Ты встречаешься с женихом сестры моей девушки!
– Ты не имел права! Это мое личное… Погоди, что?! – начала было она его отчитывать, но, когда до нее дошло, что сказал Джек, она осеклась.
– А то! Анна и Ханс помолвлены, а ты тут с ним романы крутишь! – всё так же шепотом высказал он.
Мерида озадаченная села.
– Но… Я думала… Он говорил, что лю… – она беспомощно пробормотала.
– Он тебя вокруг пальца обвел, так же, как и Анну, видимо! – сказал он жестко, а потом спросил недоверчиво: – Как так вообще вышло, что вы встречаться начали? По переписке?!
Она совсем была сбита с толку и отчаянно пыталась взять себя в руки. Собственно, если бы она была в себе, то никогда бы не стала разговаривать об этом с Джеком, но тут она, не упираясь, слабым голосом начала говорить:
– Нет, это случилось примерно за день до возвращения в Хогвартс, мы отправились на конную прогулку, как обычно, – Джек нахмурился от этого «как обычно», – Знаешь, он ведь такой хороший, когда наедине со мной, совершенно не такой противный, как обычно… Тогда мы слишком далеко заехали и замерзли. Он предложил согреться с помощью магического огня прежде, чем ехать обратно. Мы слезли с лошадей, и как-то само собой получилось, что он меня поцеловал, а я была и не против, я же не знала, что он помолвлен! Я была уверена, что они с Анной друзья!
– Нет, тогда они еще не были помолвлены. Эльза говорила об этом неделю назад. Вот подлец! – Джек мрачно произнес. – Но тебе нужно бросить его.
– Конечно, конечно, – закивала Мерида, – Пожалуйста, только не говори Эльзе! В первом же письме ему напишу, что всё кончено!
Было что-то неискреннее в этом для Джека, но он привык доверять Мериде, поэтому неохотно кивнул. Следующие полчаса они провели в молчании, а потом, наконец, соизволили подойти Флин, Рапунцель, Астрид и Иккинг. Рапунцель первая заметила, что он прихрамывает, когда он пошел вдоль полок в поисках подходящей книги. Из-за его, казалось бы, незначительной травмы переполошились все, ему пришлось соврать, что он оступился на лестнице, и несмотря на все заверения, что всё в порядке, друзья его чуть ли не левитацией потащили в больничное крыло.
Едва заслышав шум в своих владениях, медсестра вмиг выпроводила дружную компанию из палаты, оставив только Джека. Подвергнув его ногу тщательному осмотру и помахав над нею палочкой, она печально констатировала, что у него сломана пара костей, странно, что он вообще мог ходить, и наказала остаться на ночь в больничном крыле. Джек удрученно вздохнул, когда она отошла к двери, чтобы рассказать его друзьям, что его можно не дожидаться.
О том, что Джек попал в больничное крыло, Эльза так и не узнала – на следующее утро он уже был полон сил и расхаживал безо всякого напряжения. Их друзья с недоумением косились то на хмурую Эльзу, то на жизнерадостного Джека, который думал, что она обиделась и поэтому не разговаривала с ним, он не заметил, что, когда Флин попытался заговорить с ней, она ответила односложно и опустив глаза, словом, была не настроена с ним общаться. Джек этого не заметил, но заметили все остальные, и это их насторожило.
Спустя некоторое время и Джек заметил, что Эльза сторонится его и остальных, но все попытки помириться заканчивались глухим почти равнодушным молчанием. Джек сразу понял, кого нужно винить в этом, так что он скрипел зубами, волком глядел на Питча и каждый раз пытался сорвать занятие по защите от темных сил, не всегда удачно, но почему так, он не понимал, не подозревая даже, что и это было тренировкой для Эльзы, которой нужно было пытаться с помощью своих сил нейтрализовать силы Джека. Он был куда более опытным и уверенным владельцем своей стихии, так что чаще всего он без труда промораживал насквозь аудиторию, и Питчу в срочном порядке приходилось искать другую, но иногда случалось и так, что Эльза ценой огромных усилий всё-таки не давала Джеку сорвать урок, к огромному недоумению того, и тогда, Питч весь урок довольно ухмылялся и не спрашивал вымотавшуюся Эльзу.
Еще немного погодя, Джек, решив, что наблюдательность лучше не выключать, понял, что Мерида, судя по ее влюбленному виду, всё еще переписывается с Хансом. Он хотел с ней поговорить, но они почти совсем не пересекались из-за предстоящего матча по квиддичу Грифиндор–Слизерин, а когда это происходило, то было совсем не до допросов с пристрастием, плюс к тому, так как напряжение между соперничающими на этот раз командами было внутри их компании, они по традиции понизили градус общения, и теперь было не до амурных дел друг друга.
Эльзе было только на руку, что Джек стал пропадать на тренировках, так как он перестал ее изводить попытками помириться, это было морально тяжело – равнодушно к нему относиться, и каждый такой раз она чувствовала, как делает шаг назад в работе над собой. Но ненависть к себе, что она так поступала с Джеком, и собственная боль в каком-то смысле помогали ей справиться с собой и лучше контролировать свои силы. Боевые заклинания она осваивала хорошо и, в общем и целом, профессор Питч был ею доволен.
Выгода Эльзы от того, что сейчас почти все ее друзья были заняты квиддичем, была так же и в том, что Эльза затеяла исследование в тайне ото всех: Питчу она говорить постеснялась, так как идея ее была глупой, и Эльза боялась, что наставник разнесет ее задумку в пух и прах, а друзья всё еще ничего не должны были знать. Поэтому она стала задерживаться после уроков чар и трансфигурации, расспрашивая профессоров об интересующей ее теме, Дамблдор даже дал ей разрешение на посещение запретной секции, за что она была очень благодарна ему. Он вызывал в ней уважение, и она иногда думала, что если бы не было такого учителя как профессор Питч, то она вполне могла обратится и к этому проницательному волшебнику.
Так или иначе, она смогла кое-что придумать, но была одна загвоздка и достаточно серьезная, чтобы не принимать этот вариант, как «план А». Она пыталась не отчаиваться и уговаривала себя, что у нее есть время придумать решение. Однако время было не на ее стороне, оно неумолимо продолжало свой ход.