М плюс М: Уравнение с одним неизвестным

*** Дима снова опаздывал. Я уже переоделся и сидел на скамейке, нервно сжимая телефон в своей руке. Позвонить? Или подождать еще немного? Что, если он передумал? Уже с ума схожу от волнения, и это совсем не похоже на меня. Я даже перед серьезными экзаменами никогда так не волновался. Будто мной овладело какое-то безумие… «Соберись, Марк, соберись». Я встрепенулся: наконец, послышались тихие шаги, а после в дверном проеме показался и сам синеглазый. — Опоздал, — нахмурившись, сказал я. Я с трудом сдерживался, чтобы он не заметил того, насколько я взволнован. Не люблю показывать свои слабости — в его глазах я должен оставаться сильным. Я всегда держу всё под контролем — так было всегда, так должно быть и сейчас. Я должен контролировать его, но никак не он меня. — Извини, — тихо ответил Лисёнок и принялся стягивать с себя лямки рюкзака. Бросив его на скамейку, Дима посмотрел в мои глаза и замер. Как и он, какое-то время я не мог оторвать от него взгляда. Его щёки вспыхнули от смущения и я понял, что ему также неловко, как и мне. Такой милый… — Переодевайся, — настойчиво произнес я, прищурив глаза. Хочу снова увидеть его тело… любоваться бледностью его кожи, плавными линиями изгибов, легкими очертаниями его мышц. Он поднял тонкие руки и стал неловко расстегивать пуговицы на рубашке, иногда смущённо поглядывая на меня из-под опущенных ресниц. И чем больше обнажалась его грудь, тем сильнее стучало моё сердце. Как же я скучал по нему. Скучал по этим ощущениям, которые я мог испытывать только рядом с ним. Все внутри меня трепетало только лишь потому, что я могу видеть его. — Ты меня смущаешь, — пробурчал он, стаскивая рубашку со своего тела. — Перестань пялиться. — Ничего, — сказал я с улыбкой, — ты каждый день пялился на меня, теперь моя очередь. Он стыдливо отвел взгляд и продолжил раздеваться, а я не в силах оторваться продолжал наблюдать за ним. Теперь я могу любоваться его телом сколько захочу без необходимости скрывать это. — Мне нравится, — сказал я, пытаясь подавить свое учащенное дыхание. Дима еще больше смутился и снова с какой-то осторожностью посмотрел на меня. Он расстегнул серые зауженные брюки и медленно стянул их до своих ступней. — У тебя красивое тело, — я сглотнул и прикусил губу, впиваясь взглядом в его выпирающие тазовые косточки, а после посмотрел ниже, где через ткань его боксеров я видел очертания его члена. Он выглядел взволнованным. Похоже его вгоняла в краску мысль о том, что я наблюдаю за тем, как он раздевается. Я уже еле сдерживал себя, чтобы не наброситься на него и стащить с него трусы — единственное, что еще осталось на нем из одежды. Но я должен взять свои желания под контроль, я ведь сам сказал ему, что лучше в университете не давать себе вольностей и на то была серьезная причина: быть пойманным с парнем в раздевалке, будет для меня полным провалом, такое припомнят надолго и моя репутация здорово пострадает. От этого может разрушится моя карьера, у которой уже весьма светлые перспективы. Дима напрягся и, стиснув зубы, процедил: — Иди на стадион, я догоню. — Хм… — скривив губы в полуулыбке, я поднялся со скамейки, выпрямившись перед ним, — выгоняешь меня? Он крепко сжал руки в кулаки и зажмурился. — Я на пре… на пределе уже, — с каким-то отчаянием выпалил он. Выходит, он хочет меня не меньше, чем я его. Это мне очень нравится. Я усмехнулся, глядя на его напряжённую мордашку. — Ладно, догоняй, — бросил я, — слабак. Назвал его слабаком, хотя сам ничуть не лучше, но он, конечно, об этом не узнает. Ещё раз окинув взглядом его соблазнительное тело, я глубоко вздохнул и вышел из раздевалки. Чёрт… Сколько я еще смогу сдерживать себя? *** Вечером Дима пришел ко мне: мы как и раньше договорились с ним позаниматься. Только вот я, когда позвал его к себе, имел ввиду совсем не математику. — Привет, — он быстро взглянул на меня и, наклонившись, принялся развязывать шнурки на своих синих кедах. — Привет, — я стоял рядом, облокотившись о стену, и внимательно наблюдал за ним. Его руки дрожат — он взволнован. Взволнован, как и я. Наконец, мы сможем остаться с ним наедине. Хотя это громко сказано — все мои родные дома, даже отец пришёл с работы раньше обычного. Но не так уж это и страшно: если я трахну его тихо и быстро, никто ничего не заподозрит. Моя ладонь на его лице приглушит его стоны и никто нас не услышит. Кроме того, я могу закрыть дверь в свою комнату на замок — я не раз так делал, когда Лена приходила ко мне. Все будет в порядке. Я не могу больше ждать… больше не могу. Уже чувствую, как кровь приливает к паху и я горю в этом желании, которое полностью поглощает меня. Дима выпрямился и пошел вдоль длинного коридора. Я шел следом за ним и пожирал взглядом его задницу, обтянутую тканью синих джинсов. Как же я хочу стащить их с него… потом трусы… обхватить его упругие ягодицы, впиваясь в них пальцами… а после войти в него… погрузиться до самого основания… Боже… От сексуальных фантазий уже кружилась голова, и, как только Дима вошел в мою комнату, я тут же закрыл за нами дверь и зашел за его спину. Он потянулся к лямкам рюкзака, но я остановил его, положив ладони на его плечи. Я ласкал их, скользя вниз по его рукам, вызывая мурашки на его коже. — Что ты делаешь? — неожиданно резко спросил Дима. — Скучал по тебе, — с придыханием сказал я, и, стянув с него рюкзак, швырнул его на стол, а после снова зашел сзади и крепко, обхватив его тело, прижал к себе. — Отпусти, — недовольно пробубнил он. — Нет. Не отпущу. Не хочу отпускать. Я так долго этого ждал… — Дома твои родители и твоя сестра, они могут в любой момент войти, — процедил он, ерзая в моих объятиях. Плевать. Все равно не отпущу! Я уткнулся носом в его светлые волосы и вдохнул тонкий аромат шампуня смешанный с запахом его тела. — Твои волосы так приятно пахнут, — прошептал я, купаясь в удовольствии снова касаться его светлых и мягких прядей с милыми завитками на кончиках. — Эй! Ты вообще слышишь, о чем я тебе говорю? — Дима снова попытался вырваться. Но я ничего не ответил и ещё крепче сжал его в своих объятьях — его дыхание стало шумным и частым. Выходит, он тоже уже возбужден. Прекрасно. — Идиот, — обиженно буркнул он, но сопротивляться перестал и, напротив, подался задом к моему паху. Хороший мальчик. — Хочешь, — прошептал я, касаясь губами его уха, — я закрою дверь на замок? Я ожидал от него совершенно другой реакции — он вдруг начал нервно елозить, цепляясь пальцами за мои руки, а после вырвался из моей хватки и, повысив голос, процедил: — Отвали! Совсем с дуба рухнул? Как будешь объяснять своей маме или сестре, зачем мы тут закрываемся вдвоем? Чёрт! Его слова тут же отрезвили меня. — Ты прав, — я направился к дивану и усевшись на него, откинулся на спинку. Что я, блядь, делаю?.. Никто не должен узнать обо мне и Диме — если правда выльется наружу, это может очень плохо кончится. Как, вообще, моя семья воспримет то, что я переметнулся на другую сторону и увлекся мальчиками? Определенно, это станет самым большим моим позором, который будет преследовать меня до конца жизни. Но как же мне справиться с собой? Я не могу закрыть глаза на свои желания… Я так хочу его… так хочу… — Давай лучше заниматься математикой, — голос Димы вырвал меня из моих размышлений. — Хорошо, — тихо сказал я, наблюдая за тем, как он достает из рюкзака учебник и тетрадь. Математика, так математика. Я люблю числа и они, наверняка, смогут меня отвлечь. Следующие пару часов я объяснял Диме новую тему и нарочно выбирал головоломки посложнее: чем сложнее задачка — тем он дольше решает её, чем он дольше решает — тем меньше я думаю о нём, чем меньше я думаю о нём — тем проще мне сдерживать себя. Всё просто. — Всё! — в какой-то момент резко высказался Лисёнок. — Мой мозг уже кипит! Я усмехнулся, глядя на выражение его лица, в котором читалось одновременно и раздражение и отчаяние. — Потому что ты идиот, — я смотрел на него с улыбкой. — Почему это ещё? — недовольно пробурчал он. — Потому что математика и менеджмент — это не твоё! — Но тест я сдал на «отлично», — хвастливо отметил он. На «отлично»? Ну-ну. — Это я проверял твой тест, — решил признаться я, незачем ему лишний раз себя обнадеживать. — Чего?! — он подскочил со стула. — Так ты завысил мне оценку? — Возможно… — я пожал плечами, кое-как сдерживая желание улыбнуться. — Зачем?! — он требовательно смотрел на меня широко распахнутыми глазами. Кажется, он всерьез разозлился на меня. — Не знаю… эту неделю я сам не понимал, что творю… — пытался слукавить я, хотя в моих словах была толика правды — все-таки, когда я поставил ему «пять», мной двигали неподвластные мне эмоции. Он был бы рад и «четверке», которую заслужил, но я все равно завысил ему оценку. — Чёрт, а я уж было обрадовался… — недовольно пробубнил он. — Не переживай, — я подошел к нему и слегка взлохматил его волосы, — экзамен ты сдашь. — Не трогай, — он вдруг отпихнул мою руку. — Чего ты? — меня удивило такое его поведение. — Я думал, что, наконец, что-то начал соображать… а это оказывается твоих рук дело. Он отвернул от меня свое личико и насупился. Какие мы обидчивые и злые. Знал бы он, что если бы я не правил его работы, он давно бы уже был отчислен. Какой же он все-таки глупышка. Мой невероятно милый глупышка. — Ну, прости, меня, — я состроил виноватый вид, — но в любом случае, с тестом ты справился не так плохо… четверка с минусом тебе была бы обеспечена, — я решил открыть ему правду. — В университете таких оценок нет! — рявкнул Дима. Похоже, мой поступок серьезно его задел — я ожидал от него совсем не такой реакции. Нужно срочно как-то смягчить эту ситуацию, не хочу, чтобы из-за этого он отдалился от меня. Я осторожно положил ладони на его плечи и, приблизившись посмотрел в его глаза, а после теплым голосом произнес: — Я, правда, сожалею. К счастью, это подействовало — черты его лица тут же смягчились и он, смущённо глядя в пол, пробормотал: — Ладно. В тот момент он выглядел так мило и жутко соблазнительно. Смотрел в его красивое лицо и не мог оторваться. — И это… — я не закончил фразу и наклонился ближе, пытаясь его поцеловать, но только лишь я коснулся губами его губ, Дима напрягся и положил ладони на мою грудь, отстраняясь от меня. — Не надо, не отталкивай меня. Всего один поцелуй. Пожалуйста, — прошептал я и, когда он, послушав меня, неловко убрал руки, я снова приблизился к нему и поцеловал. Я чувствовал его страх — очевидно он был напряжен из-за того, что в комнату в любую минуту мог кто-нибудь войти. Но несмотря на это, он продолжал отвечать мне, немного робко и неуверенно, но очень чувственно, и я знал: ему было также приятно, как и мне. Снова ощущаю, как к паху приливает кровь. Возбуждаюсь от его близости, вкуса его губ, шумного дыхания и этой чуть заметной дрожи в его теле, которую он так пытается скрыть. Чёрт… так трудно… так трудно держаться… Хочу сорвать с него одежду и прямо на моем столе заняться с ним сексом. Погружаться в него снова и снова, царапая его спину, зарываясь пальцами в его волосах, купаться в звуках от соприкосновения наших тел и его тихих стонов… Но это лишь всё плод моего воображения. Ничего не произойдет. Возможно, когда-нибудь это случится, но не здесь и не сейчас. Кое-как пересилив своё желание, разорвал наш поцелуй и направился к дивану. Нужно держать дистанцию — чем я ближе к Лисенку, тем сильнее мое желание овладеть им. Хочу его… хочу… хочу… хочу… хочу… хочу… Эти мысли заполонили мой мозг, как маниакальное наваждение. Как мне от него избавиться? Как погасить эту неуправляемую страсть? Боже, как же я его хочу! — В чем дело? — Дима растерянно смотрел на меня, сжимая в руках свою тетрадь. — В университете нельзя, дома тоже… это невыносимо видеть тебя так близко, но не сметь прикоснуться, — сдавленно произнес я, озвучивая свои мысли вслух. — Да… это не просто, — пробормотал он, глядя куда-то в сторону. — Хочу обнять тебя… — жалостливо заскулил я. «Хоть что-нибудь… дай мне хоть что-нибудь… Ну, почему ты всегда отталкиваешь меня?» — Мои родители завтра идут на день рождения, — будто пересиливая себя вдруг сказал Дима, — вернутся поздно. Так что, можно встретиться завтра у меня после работы. Что?! Я встрепенулся. — Правда?! Во сколько ты заканчиваешь? — я смотрел на него, широко распахнув свои глаза. Завтра… мы сможем остаться наедине. Завтра. Уже завтра! — В восемь. — А родители когда придут? — Около полуночи, — напряженно ответил он. Меня тут же начало отпускать: мне нужно перетерпеть еще один день. Всего один день. По сравнению с тем, как долго я уже жду этого момента — просто ничтожно малое количество времени. Один день. Только лишь день… и он будет моим! *** В тот вечер я встретил Диму после работы, и мы медленно направились в сторону его дома. Хотелось идти быстрее, но он с трудом переставлял ноги — видимо, очень устал после своей смены, и я не стал его торопить. Ведь предвкушение удовольствия — тоже своего рода удовольствие. Осознание того, что вскоре мы останемся наедине и я смогу овладеть его телом, вызывало внутри меня бурю эмоций. Мне никак не удавалось скрыть своей радости и счастливая улыбка не сходила с моего лица. И, чтобы хоть как-то спрятать свои истинные чувства, я без конца о чем-то говорил — никогда не вел себя настолько странно. Со стороны, наверное, я выглядел полным идиотом, но меня это совершенно не волновало. Главное, что в этот момент я был рядом с Димой. Но в то время, как я по-идиотски улыбался, блондин, напротив, выглядел хмурым и напряженным. Что же с ним такое? Так сильно устал? Надеюсь, это не помешает нашему сегодняшнему вечеру, когда мы с ним впервые станем близки. Как же я жду этого… я уже с трудом могу контролировать себя. Наконец, мы подошли к новой кирпичной высотке. Сначала нам пришлось преодолеть высокое ограждение, калитку в котором Дима открыл своим магнитным ключом. Потом пройдя по вымощенной кирпичом широкой дорожке, мы вышли к подъезду, над входом в который висело две видеокамеры. А когда вошли через массивную металлическую дверь, перед нами предстала стойка, где сидел консьерж — невысокий слегка поседевший мужчина. Тепло улыбнувшись блондину, он назвал его по имени и поприветствовал, а после поздоровался со мной. Очевидно, в этом доме живут далеко не бедные люди. Выходит, Дима, кроме всего прочего, еще и сыночек богатеньких родителей? Об этом я не знал. Когда я пробил Лисенка по университетской базе и вычислил, что он подрабатывает официантом в кофейне, решил, что у него проблемы с деньгами, но очевидно это было не так. Это, пожалуй, самый роскошный дом, в котором мне довелось побывать в своей жизни. На лифте, в котором все стены украшены широкими зеркалами, мы поднялись на самый верхний этаж. Пентхаус? Когда мы вышли на площадку, где было всего две двери, Дима прошел к одной из них и, добыв из кармана ключи, открыл замок. — Проходи, — сказал он, распахивая перед нами дверь. Я медленно прошел вслед за ним. Охуеть! Осмотревшись по сторонам, я невольно открыл рот — обстановка в квартире была достойна самого президента. — Ого! — воскликнул я, не скрывая своего восхищения. — У тебя здесь так здорово! — Угу, — будто нехотя буркнул он. — Консьерж, огромная двухуровневая квартира… да ты шикарно живешь! — я действительно был поражен. Я думал Дима тут же начнет хвастать передо мной своей роскошной жизнью, но он вдруг покраснел и, отвернув от меня свое лицо, будто стыдясь своего высокого социального положения, тихо сказал: — Извини. — Почему ты извиняешься? — я улыбнулся его чрезмерной скромности. — Не знаю… — он пожал плечами. Выходит, ему неудобно из-за того, что он богат? Вероятно, и в гости он меня к себе с неохотой позвал по этой же причине. Вот почему он так себя вел по дороге к нему домой — не знал, как я отреагирую, когда увижу всю эту роскошь. — Дурачок, — запустив пальцы в его волосы, я прижал его к себе, — ты не виноват, что твои родители неприлично богаты, — с усмешкой добавил я. — Заткнись, — буркнул он, пытаясь скрыть свою улыбку. — Пойдем в твою комнату, — сказал я и сжал его руку в своей. — Л-ладно, — его голос заметно дрогнул, — она наверху, — он указал взглядом на лестницу. Мы поднялись по ступенькам и вошли в просторную комнату, по размерам примерно, как половина нашей четырехкомнатной квартиры, где я жил с родителями. — Ух, ты, — снова восхищался я, осматриваясь вокруг. — У тебя тут столько всякого барахла! — Ну, да… — неуверенно промямлил он, застыв на месте. Я выпустил его руку и прошел вперед. — Игрушки… — Я коллекционирую! — Фоточки… ха-ха… — Это мои школьные друзья… — Картины… — Это красиво, между прочим… — Какой огромный книжный шкаф! — воскликнул я. — Я люблю чи… — Я тоже много читаю, — признался я, глядя на него с улыбкой, — буду брать у тебя книги. Класс! Дима усмехнулся. Я подошел к стеллажу и заметил на нижних полках стопки листов, на которых были изображены самые разные рисунки, нарисованные карандашом и акварелью. — Ну-ка, а это что? — я наклонился и стал рассматривать их. — Нет, не смотри… — заволновался Дима. — Класс! Это ты нарисовал? — я с нескрываемым восторгом рассматривал его работы. — Да, — смутившись, признался он. — Офигеть! Да ты талант! — Серьёзно?.. — он с какой-то осторожностью посмотрел на меня. — Конечно, — я откладывал один рисунок за другим, — это просто превосходно! Тебе нужно было идти в художественный, а не на менеджмент… — Я хотел, но мои родители… мой папа считает, что в будущем я буду работать в его компании, — с разочарованием в голосе произнес он. Я взглянул на блондина и заметил, что он выглядит очень расстроенным. Похоже, эта тема сильно волновала его. — Эй, ты чего? Прости, я, наверное, задел за живое, — я вернул рисунки на полку и подошел к нему. Запустив свои пальцы под его подбородок, я приподнял его мордашку и посмотрел в синие грустные глаза. — Я очень рад, что ты пригласил меня к себе, — признался я, — теперь я столько о тебе узнал… Приблизившись к нему, я обхватил его руками и поцеловал в губы. Сначала осторожно и нежно, а потом донельзя жадно, уже со всей страстью терзая его губы и лаская тело, которое дрожало под моими прикосновениями. Теперь можно не сдерживаться. Теперь никто и ничто нам не помешает. Сегодня он станет моим… Но вместо ответной ласки, Дима вдруг отстранился и отвернул от меня раскрасневшееся личико. Его дыхание было тяжелым и каким-то рваным. Это сводило меня с ума еще больше и я уже не мог терпеть. — Так не пойдет! — я хватил его за руку и резко дернул на себя. — Не надо, — заскулил он, пытаясь освободиться. — Пойдем, — крепко сжимая его запястье, я потащил его на огромную двуспальную кровать. — Нет, — блондин продолжал отпираться. — Да, что с тобой?! — не выдержал я. Дима прижал локти к груди и тихо пробормотал: — Может быть, пойдем на кухню? Чай попьем? — Чего?! — воскликнул я, возмущенно глядя на него. — Я сюда не чай пить пришел! Я зашел за его спину и, крепко обняв его, схватился за края футболки и стал стягивать ее, пытаясь обнажить его тело. — Марк! Что ты делаешь? — заскулил Лисенок. — Пытаюсь стащить с тебя все лишнее, — прямо сказал я. — Нет… не надо… Да, что с ним не так?! — Да, ты меня достал уже! — я крепко схватил его за обе руки и швырнул на кровать. — Нарочно дразнишься? — Не трогай меня! — жалостливо произнес, обнимая свое тело тонкими руками. Перевернувшись на бок, он подтянул ноги к груди и начал тихонько всхлипывать. Плачет?.. Но почему?.. Я не понимаю… У меня даже дыхание перехватило от этой картины. Разве я сделал что-то не так? Разве он пригласил меня не для того, чтобы мы переспали? — Ты чего? — я осторожно присел на край кровати и положил руку на его плечо, которое тут же вздрогнуло от моего прикосновения. — Что не так? Я думал… И в этот момент до меня, кажется, дошло… Наверное, это у него в первый раз. Так он… — Я все понял! Да, ты… девственник! — высказал я свои догадки. — В обоих смыслах. Так значит у тебя ни с девушками, ни с парнями еще ничего не было такого? Так? Я прав? — Да, — сдавленно ответил он, уткнувшись носом в подушку. Как же я сразу этого не понял? Как я мог это упустить? Почему я даже ни разу не подумал о том, что он может быть девственником? Какой же я эгоист! Думал только о себе… зациклился на своих плотских желаниях… Но Дима все это время боялся… И в этот момент внутри меня все будто обрушилось в одночасье. боялся нашей близости… Вот истинная причина его сегодняшнего беспокойного поведения — ему было страшно остаться наедине со мной. Я рухнул рядом с ним на свободную половину широкой кровати и звучно выругался: — Вот дерьмо! Какой же я идиот! Он ведь всего лишь первокурсник. Совсем еще юный… — Тебе же всего семнадцать?.. Так что… не стоит так переживать… Не плачь. Мне тоже было семнадцать, когда я потерял девственность… — я сделал глубокий вздох. — Дим… а, Дим? Ну, не плачь, ладно?.. Прижавшись к его спине, я уткнулся носом в его светлый затылок и нежно обхватил рукой его вздрагивающее тело. — Не будем ничего такого делать… если не хочешь. Мне достаточно того, что я могу тебя обнять, — прошептал я. — Ладно, — он звучно шмыгнул носом. — Прости меня. — Ладно… — он вдруг заерзал в моих объятиях и, перевернувшись, положил голову на мою грудь. Я посмотрел в его влажные глаза, а после перевел взгляд на слегка дрожащие губы. Такой милый и такой невинный. Словно ангел. Обхватив ладонями его раскрасневшееся после плача лицо, я прижался губами к его слегка приоткрытому рту. На этот раз он не сопротивлялся и позволил мне наслаждаться страстью нашего поцелуя. — Больше так не делай, понял! — сердито сказал я, отстранившись от его губ. — Говори мне, если что-то не так… А то выходит, я вел себя как насильник какой-то… Дима прильнул к моему плечу и прошептал: — Почему ты такой? Не стал меня осуждать, а отнесся с пониманием? И тогда… в раздевалке, ты всегда позволял смотреть на себя, хотя знал, почему я это делаю… почему не поставил меня на место? Почему?.. — Хм… это все мое воспитание, — мягко сказал я, — моя мама советовала мне, чтобы в любой ситуации, я никогда не делал поспешных выводов. Она говорила: «Смотри на ситуацию с разных позиций, и только тогда действуй». Когда ты откровенно пялился на меня, не буду скрывать, меня это поначалу раздражало. Но ведь я знал, что ты смотришь, потому что тебе это нравится, а значит это делало тебя хоть капельку счастливей. И я подумал, что, если поступлю так, как поступил бы любой мужик — просто подойду и врежу тебе, не будет ли это жестоко? Ведь ты по сути ничего плохого не делал… А потом я вдруг осознал, что мне это даже приятно, когда ты смотришь на меня… и тогда я понял, что ты мне тоже нравишься. Приврал. Не буду спорить. Но в этот момент мне просто хотелось его успокоить. К тому же он не должен знать, как давно я уже наблюдаю за ним. Еще решит, что я преследовал его, как какой-то маниакальный шизофреник. Хотя, похоже, я реально сошел с ума, раз лежу на кровати рядом с парнем и чувствую себя на седьмом небе от счастья, только от того, что могу обнимать его. — А когда это произошло? Когда ты понял? — вдруг спросил он меня. — Все тебе расскажи, — я усмехнулся и крепче прижал его к себе. Поцеловав его еще чуть влажную щеку с солоноватым привкусом слез, я прошептал: — Никогда бы тебя не отпускал…