Позволь мне

«Я справлюсь» Мирен редко расспрашивала Каллена о его состоянии с тех пор, как произошел разговор с Кассандрой. Он сказал, что сможет преодолеть это – и она верила ему. Множество других дел, ее частые отъезды и враг, который должен был быть побежден не оставляли много времени для расспросов. Но однажды она стала замечать. Замечать его дрожащую руку, протянутую за посланием и то, как он украдкой потирает виски. Его кошмары, которые стали чаще и сильнее. То, как даже после пробуждения несколько секунд он не мог узнать ее – и с каждым разом этих секунд становилось больше. То, как он уходил в работу с головой, словно это было единственным, что способно было отвлечь его от боли и удержать его на ногах. «Я справлюсь» - повторял он с упрямством в потускневших глазах, соглашаясь лишь на кратковременный отдых. И он действительно справлялся, подавлял дрожь и игнорировал боль – держал ли его долг, угрожающая опасность или любовь к ней, Тревельян не знала и не хотела знать. Когда Корифей был повержен, стало ясно, каких усилий ему стоило держаться до этого момента и не давать недугу одолевать его. Теперь Каллену стало сложнее справляться с приступами и ему становилось хуже день ото дня. Он все-таки оставил основную работу, и даже забота Мирен не могла помочь. Иногда командир возвращался в свою башню – по его словам, это помогало ему отвлечься. Однажды он не вернулся к вечеру, и Мирен направилась туда сама, одолеваемая нехорошими предчувствиями. Увиденное заставило ее сердце ухнуть вниз. - Помогите! Кто-нибудь! Топот ног. Она подбежала к лежащему на полу командиру и упала возле него на колени, прислушиваясь к дыханию. Рука Вестницы дрожала, когда она проверяла его пульс. Мирен не сразу ощутила едва заметное биение… - Перенесите его в мою башню, живее! И позовите целителя! – Голос Инквизитора, отдавший приказы прибежавшим солдатам был твердым, однако внутри все сжалось от страха. Она знала, что это могло случиться, но не думала, что так скоро. Не хотела признавать... «Он жив. Он все ещё жив…» Очередная свеча с шипением погасла оплывшей лужице воска. Свет оставшихся едва освещал лицо Каллена, лежащего на ее кровати. Он казался спящим, ночные тени скрывали то, как он похудел и осунулся и то, как запали его глаза. Он так и не открыл их. Иногда командир начинал метаться и стонать, словно ему опять снился кошмар или он страдал от невыносимой боли. Возможно, что и то и другое. Тогда Мирен делала то же, что и всегда - ложилась рядом и звала его по имени, пытаясь разбудить. И не могла – Каллен не проснулся наутро, и на следующий день. И в последующие тоже. Кошмары чередовались лихорадкой, когда он содрогался всем телом, а его дыхание становилось настолько слабым, что Тревельян начинала готовиться к самому страшному… Приходящие целители лишь разводили руками – редко кто выживал после отказа от лириума, и Каллен был первый, кто продержался так долго. Они не могли сказать, чем это закончиться, проснется ли, придет ли в сознание, выживет ли он. Оставалось только ждать. И Мирен ждала. Она спала урывками, часто проваливаясь в беспокойный сон прямо в кресле, на диване или же с ним рядом. Дни и ночи измерялись в изменениях его состояния, в догорающих свечах, в приходах целителя и нескольких сестер, что бы помочь ей с уходом. Она пыталась работать, читать и даже бродить по окрестностям замка, но буквы расплывались, имена мало что значили, а обитатели замка шарахались от нее или почтительно обходили стороной. Лелиана взяла на себя обязанность держать непрошенных гостей и ненужные вопросы как можно дальше от нее, и Мирен была благодарна ей за это. Инквизитор ещё никогда не испытывала такой растерянности. Такой беспомощности. Глава самой могущественной организации Тедаса сидела в кресле у постели жениха, уронив голову на руки и не в силах что-либо изменить. Кроме как… «Лириум» Эти мысли, появившиеся сначала где-то на задворках сознания, с каждым днем становились отчетливее и навязчивее. Лириум мог бы помочь… «Те, кто перестают принимать его, умирают или сходят с ума» Он может умереть, а в Скайхолде наверняка есть несколько храмовников, которые могли бы предоставить необходимое… «Нет!» Мирен крепко сжала его ладонь, стараясь отогнать навязчивые мысли. Один глоток…наверняка спас бы ему жизнь. И погубил бы его навсегда. Он черпал силы для того, что отказаться от лириума, в том числе и в ее поддержке. У нее не было на это права. Но видит Создатель, это было тяжело. Видеть его таким было невыносимо, как и невыносимой была мысль о том, сколького достиг на своем пути. Но этот шаг может оказаться для него последним, и тогда… Она не знала, что будет тогда. И продолжала ждать. Ее разбудило легкое прикосновение к щеке, которое она поначалу приняла за сон. Но оно было таким же реальным, как осмысленный взгляд светло-карих глаз. Накануне она снова задремала рядом с ним. - Каллен… - выдохнула она. Сердце, пропустив удар, вновь забилось легко – груз, лежавший на нем все это время, исчез при виде его слабой улыбки. Мирен села и подвинулась к нему ближе, всматриваясь в его лицо. - Ты так красива, когда спишь. – Прошептал он. - Каллен. - Она прижала его ладонь к своей щеке. Он чуть нахмурился. - Ты выглядишь усталой. Сколько я уже… так? - Семнадцать дней, не считая этого. Я думала… Я боялась. – Признание вырвалось из нее прежде, чем она могла себя сдержать. Мирен едва не сказала «Боялась так, что хотела дать тебе лириум». Щеки обожгла волна стыда, и она отвела глаза. Это не укрылось от Каллена. - Прости меня. – Тихо сказал он. Тревельян только покачала головой и силой заставила посмотреть на него снова. - Тебе не за что извиняться. Как ты себя чувствуешь? - Я не уверен… - Каллен прикрыл глаза, словно прислушиваясь к себе. – Боль ушла. И я очень устал. - Ты что-нибудь помнишь? - Не совсем. Я читал, потом…потерял сознание. Помню твой голос. – Он улыбнулся и закрыл глаза. – Теперь… будет лучше. Отдыхай. Мирен опустила его ладонь и легко поцеловала его в лоб. Душу снова обожгло чувством стыда. Как? Как она могла подумать о том, что бы дать ему лириум? Едва ли она по-настоящему сделала бы это, это была минута слабости и сомнений, но… Инквизитор знала, что все равно не сможет рассказать ему об этом. Не сейчас, во всяком случае. Она понаблюдала за ним некоторое время. Каллен все ещё выглядел немногим лучше мертвеца, однако теперь он действительно спал, а его дыхание было глубоким и сильным. И почему-то Тревельян не сомневалась, что утром он проснется.