Дочиталась, досмотрелась...

— Джейн Мессер? Очень приятно. Я Гермиона Грейнджер, — представилась Гермиона, поправляя свою пышную копну волос. Женя никогда не думала, что волосы Гермионы такие непослушные. — А я Рон, Рон Уизли, — сказал Рон, распечатывая шоколадную лягушку. — Будешь? — Да, пожалуй, — сказала Женя и взяла лягушку вместе с упаковкой. — Постой, кто там на карточке? — спросил вдогонку Рон. — Дамблдор, — ответила Женя, посмотрев на картонку с волшебным портретом. Он навёл её на некоторые мысли. Вещество мудрости. Вдруг это что-то, связанное с мудрым директором Хогвартса? — Хей, она убегает! — Гарри всё-таки смог поймать удирающую лягушку. Женя взяла её, но есть раздумала.

***

— Слушай, Рон, — сказала она несколько часов спустя, — покажи Коросту, пожалуйста. Рон вынул крысу из кармана брюк. Она выглядела очень облезлой и больной. «Чувствует, Питер, что Сириус близко, — подумала Женя, — только вот всё равно раскаяния в нём ноль», — и отдала крысу Рону. Они ехали уже где-то полдня. Женя успела уже немного попрактиковаться с волшебной палочкой. В этом ей очень помогла Гермиона. В результате долгих упражнений Жене удалось поднять простой «Вингардиум левиоса» Коросту, выпущенную побегать по купе. Одновременно девушка посматривала на их спящего попутчика. «Может, попросить помощи у Люпина? Дамблдор, конечно, мудр, но на меня у него может не хватить времени. А вот Люпин может знать что-нибудь про вещество жизни или смерти…» Внезапно поезд громыхнул и заскрипел тормозами. С сидений посыпались упаковки от сладостей, рюкзак Жени и Рон. Короста, испуганно взвизгнув, помчалась к хозяину, который спрятал её обратно в карман. — Мы что, уже приехали? — поинтересовалась Гермиона, глядя в окно. За ним водной стеной лил дождь, солнце скрылось совершенно, потянуло какой-то могильной сыростью. — Начинается… — пробормотала Женя так тихо, что услышал её только сидящий рядом Гарри. — Что начинается? — спросил он. Женя не отрывала взгляда от двери в купе. — Ребят, главное, не бойтесь. Они это чувствуют, — сказала упавшим голосом Женя. Ощущение было неприятное. Будто всё прекрасное, дорогое, смешное в мире стирали мокрой холодной тряпкой, и этой же тряпкой хлестали по её сердцу. «Мда, и врагу не пожелаешь встретиться с дементорами. Так и откинуться можно», — как в прострации подумала Женя, следя за серой длинной рукой, отпирающей дверь. В купе залетело существо, один вид которого перечёркивал жизнь. Стоп! Перечёркивал жизнь?! Мысль о веществе смерти мелькнула в Жениной голове почти непроизвольно. Дементор был уже рядом с Гарри, когда Женя, пересиливая себя, заставляя думать себя не о тлене жизни, а о весёлых летних деньках, о смешных одноклассниках, о прошлом своём дне рождения, рывком протянула руку и схватила дементора за полог плаща. Материя обожгла ей руку мертвенным холодом, но она уже откинулась, бросила оторванный кусок плаща на столик и повалилась прямо на Люпина. Потом всё было сумбурно. Дементор страшно закричал, нагнулся над Гарри, одновременно с этим вскочил разбуженный Люпин, и всё купе залилось светом Патронуса. Взревев ещё громче, дементор вылетел из купе и захлопнул за собой дверь. Гарри остался лежать на полу без сознания. Откачивал Поттера один будущий профессор. Остальные находились в состоянии, близком к обмороку. Женя полулежала на сидении с пустым взглядом. Люпин потряс её за плечи. — Эй, всё в порядке, — сказал он, — дементоры ушли. И Женя, не в силах сдерживаться, разрыдалась. Как потом сказал Люпин, это было нормально, если учесть, что Женя оторвала кусок плаща дементора, что было очень, до безрассудства храбро. Но ей было всё равно. Столько гадости, которую она прежде загоняла на задворки сознания, обрушилось на неё, что она не могла ничего с собой поделать. Рыдала, глотая слёзы, и жевала шоколад, который Люпин раздал всем ребятам в купе. Постепенно все успокоились. Гарри пришёл в себя, у Жени закончились слёзы, и она лишь иногда тихонько всхлипывала, Рон и Гермиона перестали держаться друг за друга, а Люпин представился и объяснил ребятам, что произошло. Потом они впятером сгрудились у стола, на котором лежала пыльная ткань, вокруг которой, казалось, темнел свет. — Это ткань с плаща дементора. Жуткая вещь. Иногда её используют для самых сложных зелий, — объяснил Люпин. — Добыть её очень трудно. Нужны не только ловкость и быстрота реакции, но и большая сила духа. Ну, это если знать, как страшно к ней прикасаться, — он утешающе погладил Женю по плечу. – Ты, Джейн, молодец, но больше никогда так не рискуй. Ты могла умереть от горя, продержи ты эту штуку в руке ещё несколько минут. Женя взяла одну из пустых колбочек у себя в рюкзаке и сказала: — Ребят, я понимаю, это странно, но дайте мне ещё одну палочку. — Зачем? — удивился первым Рон. — Я сложу это в банку, — обозвав изящную колбочку «банкой», ответила Женя. – Ну, как японцы или китайцы, возьму это палочками. — Зачем же так всё усложнять? — пожал плечами Люпин и с помощью заклинания отправил материю в колбу. Женя закрыла её пробкой, смущённо сказала: «Простите, я плоха в заклинаниях», — и потянулась за пером и чернилами. На этикетке колбы она написала, запачкав с непривычки пальцы: «Вещество смерти» — Что это значит? — спросила Гермиона. — Это же не вещество, а ткань. — Так надо, — объяснять было бы слишком долго, подумала Женя. Лучше она всё расскажет потом. И им, и Дамблдору. Хогвартс-экспресс продолжал свой путь к школе волшебства. Женя смотрела в окно на проплывающие мокрые от дождя поля. Она была почти довольна. Самое сложное позади. Вещество смерти — это вам не пряник. За него и пострадать можно. По коже снова прошли мурашки. Нет, об этом лучше забыть. Точнее, не забыть, а не думать. Слишком жутко…