Сожгу все мосты

Она бежала, заплетая ноги, полная сил и решимости высказать ему, все, что о нем думает. Вся эта опасная игра с иглами, ножами, кровью и непредсказуемым исходом обострялась еще больше. Только на этот раз агрессия исходила и с другой стороны. «Захотел войну? Будет тебе война, Клаус Майклсон!» - бормотала Елена, вглядываясь в смутные очертания города. Она сразу заказала такси, только чтобы ворваться на его территорию и залепить звонкую пощечину на его лице. Она не позволит над собой издеваться. Не сегодня. НИКОГДА. «Приятного вечера, мои дорогие!» - эти слова повторялись в какой-то странной молитве. Каждая аккуратно выведенная его буква, каждый цветок в шикарном букете, каждое его слово не выходили из ее головы. Она так старалась ради него, накрыла праздничный стол и надела свое лучшее платье, только лишь бы угодить ему. Только бы поговорить спокойно, идя на уступки и компромиссы. Он сам вымаливал эту встречу, но в итоге Клаус просто плюнул ей в душу. Добравшись, наконец, до дома, прежде считавшимся семейным очагом, девушка нарочно ударила ногой по двери. Она была абсолютно уверена, что Клаус еще не сменил замок на двери, и сигнализационная система все та же. Но девушка так и не достала ключи из сумки, а все продолжала тарабанить по несчастной двери, как дикий варвар. Даже природа словно была на ее стороне. Проливный дождь, как самая лучшая подруга сопроводил ее до самого дома. Пронесся раскат грома такой яростной силы, что стекла затряслись в рамах. И с такой же силой Елена долбила в дверь, готовая уничтожить своего лютого врага. Послышались неспешные шаги… - Елена? – безжизненно – ленивым голосом сказал он. Глубокий вдох ворвался в легкие Гилберт, когда полуголый блондин предстал перед ней. Одетые наспех джинсы сползли вниз, оказавшись на бедрах, а не на узкой талии. Расстегнутый ремень болтался на нем, как какой-то ненужный предмет. Если бы он имел свою душу, то он так бы и не понял свое предназначение. Нырнув взглядом в его оголенный торс, щеки девушки покрылись розовым румянцем, будто она зашла в мужскую раздевалку и увидела что-то непристойное. И вроде они были совсем не чужими людьми, и его тело она помнила досконально, вплоть до каждой его родинки, но стыдливый взгляд никуда не делся. Они оба были мокрыми: одна от дождя, второй от пота. Ее волосы собрались в мокрые локоны. И хоть он и не выходил из дома, однако и его прическа была далека от идеала. Всегда ровный пробор и каждый зачесанный волос к волоску будто устроили на голове революцию. Как самые непослушные дети, они выбились из под контроля. Таким Клаус выглядел только после бурно проведенной ночи. Проводя рукой по лицу, будто пытаясь стряхнуть с себя ее взгляд, он скрывал свою нервозность. Истеричная Елена Гилберт была совсем не к месту, лишив его прекрасного отдыха. Девушка будто прочитала его мысли, с силой оттолкнув его, бесцеремонно вошла в дом, чувствуя себя полноправной хозяйкой. - Придурок! – первое, что сорвалось с ее искусанных губ. Он обернулся всем телом, складывая руки на груди и принимая расслабленно-равнодушную позу. - И тебе привет! – ухмыльнулся он. – Прекрасно выглядишь! Для меня старалась? Весьма польщен! Она тут же инстинктивно прикрыла грудь, закрывая небольшой разрез. «Черт, побери! Почему же я не переоделась? Вынарядилась для этого идиота, какой стыд!» - подумала она про себя. Елена по – прежнему стояла на месте, упрямо сжав кулаки и губы с пылающими щеками. Какое запоздалое проявление смелости! Особенно если брать в расчет то, что он заметил, как ее трясет, но ответить на это ей было нечего. Только показательно скривиться, будто пытаясь скрыть покрасневшие щеки. - Может, чаю? – предложил он, - гаденько ухмыльнувшись. Медленно скользнув взглядом по ее телу, он с радостью для себя подчеркнул, что не хочет ее. Даже напряженная грудь и выступающие угловатые ключицы не возбудили его. Всему виной была его внутренняя злость на нее, но он не подал и вида, по-прежнему строя из себя циника. Через секунду он ощутил удар влажной и твердой ладони. Какой—то момент он просто стоял, глядя на Гилберт, не понимая, прижав руку к щеке. Она ударила его? Было не больно. Но весьма неожиданно. И чертовски унизительно, когда он заметил в ее глазах ту ярость, от которой, кажется, вот-вот вспыхнут ресницы. - Сволочь! – ее крик сотрясал стены. Он ощутил, как сжимаются челюсти. Дышать внезапно стало тяжело. Неконтролируемый толчок ее тела. - Какого черта? – прорычал он, чувствуя пульсацию под кожей. - Это я должна тебя спросить, какого черта ты устроил это тупое шоу? У меня были свои планы! Ее крик был таким же злым, как и взгляд. Это чертовски его заводило! В их размеренной семейной жизни Елена всегда выглядела слишком спокойной, слишком кроткой и до тошноты невозмутимой девушкой, но сейчас ее будто подменила какая-то стервозная ведьма. И в этом было что-то очаровательное! Вот сейчас он захотел ее… - Прости, милая, я совсем забыл! – улыбнулся он, приложив левую руку к груди, к самому сердцу. Такого фальшивого и показного извинения Елена никогда в жизни не видела. Ее чуть не стошнило. - У меня просто оказались неотложные дела, - продолжил он, натянув до неприличия свою противную и гаденькую улыбку. - Неотложные дела? Я что по твоему дура? - Ник, ты скоро? Сколько можно ждать? – раздался чей-то третий голос, так вовремя для одного и так не вовремя для другой. Елена обернулась, и сердце остановилось в какой-то момент. По витиеватой лестнице медленно спускалась пышногрудая блондинка с весьма провинциальной внешностью. Южный техасский акцент выдал ее с ног до головы, быстрее неся о ней информацию, чем ее какие-то личные качества. - Ты еще кто такая? – дернулась Елена, с ужасом обнаружив, что эта провинциалка осмелилась надеть ее любимую рубашку на голое тело. Девушка сжала кулаки, готовая накинуться в следующем прыжке, как дикая кошка на свою жертву. - Ник, это и есть та самая неблагодарная тварь? – обратилась незнакомка к блондину, чувствуя себя самой настоящей королевой. Клаус с интересом наблюдал за реакцией Елены, глядя в застывшие в немом изумлении лицо. Он же получал истинное удовольствие от того, каким она его видела. Циничным, холодным, безучастным ведь он сделал хуже. Замечал в ее глазах, но иначе он не хотел. Издевался почти намеренно. Это доставляло даже не удовлетворение, нет, скорее БЛАЖЕНСТВО. - Быстро же ты нашел мне замену! – не выдержала Елена, вырисовывая дыру на его лице своим яростным и гневным взглядом. Его губы растянулись в плотоядной улыбке. Он словно питался ее злостью, раздражением и нервозностью, получая необходимое удовлетворение. Сделав шаг к ней на встречу. На мгновение ее сердце и дыхание остановилось. Остановился он сам, мечтая только о том, чтобы она зарыдала. Увидеть залитое слезами, умоляющее, испуганное до края лицо. - Не быстрее, чем ты! – укоризненно прошипел он. Зубы сжались… - Но я, по крайней мере, не приводила никого в наш дом, в нашу комнату и в нашу постель! – выпалила она, ощущая невыносимую тяжесть в груди. На этот раз приступ ярости атаковал его. - Ты слышишь себя, дорогуша? Считаешь свои похождения святыми? По твоей тупой логике ты стоишь меня выше? Да ты мне изменяла, как последняя шлюха! За моей спиной с лучшим другом! Елена почувствовала, как жар заливает ее щеки. Унижение. Смущение. Злость. От этих эмоций у нее начались трястись руки. Он смотрел прямо на нее, в глаза, высасывая из нее жизнь. Война началась, потери сильные, но битва еще не проиграна. Она отступит, передохнет и снова двинется в бой, чтобы выиграть. - Я соберу вещи, - прошептала она. Ее губы задрожали, и он почувствовал толику удовлетворения. Он хотел ее задеть еще больше. - Какие? Ты про зубную щетку, мятую футболку и потертые джинсы? Что в этом доме твое? Свидетель всей этой сцены, совершенно посторонний человек, Эшли с Техаса залилась громким смехом, от чего Елена разозлилась еще больше. Разбираться с Клаусом – полбеды, но слушать противный хохот его любовницы было выше ее сил. Оставаться в этом месте она не могла ни физически, ни морально. По ней словно проехал трактор, не оставив ни одного живого места. Никогда прежде она не чувствовала такое унижение, при чем от самого близкого человека. Она ведь так хотела вылить на него всю злость, заставить его понервничать, но снова выиграл он в этой непростой схватке. Привел в дом любовницу в то время как должен был встретиться с ней. Но хуже всего было не это… Она тут же бросила браслет с дорогими камнями на пол. Спустя пару секунд на пол со звоном упали и серьги. Скинув с себя распахнутый плащ, Елена со злостью бросила его на диван. Клаус заметно растерялся, не понимая странных движений своей жены. Елена не медлила и вытряхнула все, что было в ее маленькой сумочке. Ключи, карточки, чековые книжки, косметика, зеркало, телефон, влажные салфетки шумно упали на пол, разлетевшись в разные стороны. Даже Эшли с диким изумлением и немым вопросом в глазах наблюдала за действиями Елены. - Подавись, урод! – выплюнула она, швырнув дорогие часы о стенку. Она чувствовала себя такой ущербной и униженной. Конечно, все счета по дому, продукты, одежду и украшения оплачивал он, что коробило ее вдвойне. - Надеюсь, платье ты мне оставишь? Хотя нет, я заверну его по почте! Не уйду же я голой! Его взгляд тут же стал холоднее. Он различил в тоне Гилберт издевку и молча приподнял брови. Она же резким движением кинула ему в лицо обручальное кольцо. Это был не просто кусок драгоценного металла, брошенный в его лицо, это был отвратительный плевок в его душу. Он схватил ее за руку, как только Елена развернулась к двери. - Ты что совсем обезумела, дура? – крикнул он. Она сглотнула, прикусив губу. Мысленно выругалась и тут же, привычно расправила плечи. - Урод! Он смотрел прямо на нее, выйдя из своего равнодушно-циничного образа. Она оголила его чувства, так просто без усилий. - Отпусти меня! – приказала девушка. - На улице дождь. «Какой к черту, дождь? Пусть валит под ливень! Какое мне дело? Пусть мокнет. Простынет. Плевать!» - говорил его внутренний голос. Клаус расслабил руку, ненавидя себя за то, что проявил такую неподходящую слабость. Он проявил заботу. Выстрел вхолостую. Какая оплошность! Она ничего не ответила, бросив на прощание презрительный взгляд. Развернулась. В два шага преодолела расстояние до двери и дернула ручку на себя. Нет, она не обернется. Он все равно не пожалеет. Она громко хлопнула дверью, сотрясая стены. Он стоял неподвижно. - И после этого ты думаешь, она к тебе вернется? – с иронией в голосе спросила Эшли. Клаус все также стоял, не двигаясь с места. Удовлетворенная улыбка не сходила с его лица. Чему тут радоваться? Непонятно. Понимал только он. - Вернется, - довольно произнес Клаус. - Месть никто не отменял! - Да, ты страшный человек! – рассмеялась Эшли. Он подхватил ее на руки, разделяя торжественное веселье вместе с ней. Они умчались в спальню, утопая в страстных и жгучих поцелуях, словно и не было никакого скандала пару минут назад. Она же шла по улице, продрогнув до нитки. Ее руки и ноги дрожали, нисколько от холодного дождя, сколько от обиды, несправедливости и предательства. Было больно. ОЧЕНЬ больно.