Окружённый темнотой

Чонун абсолютно не помнил, как снова оказался в своей комнате. На подоконнике сиротливо стояла пустая бутылка, а в окне напротив он видел заставшего парня и мать, суетившуюся рядом с ним. Осознание только сейчас ударило в голову старшего. Всё чувствовалось слишком резко и ярко. От осознания собственной ничтожности и ошибок Чонун быстро подошёл к подоконнику, схватил бутылку и, допив последние капли, скатившееся к горлу, разбил бутыль об пол. Дыхание сбилось, хотелось кричать так, чтобы об этом знал весь мир, но выходил лишь слабый хрип. Утром голова Чонуна раскалывалась и горела, словно её обожгли огнём. Подняться с пола не было сил, а убрать осколки или посмотреть в окно — тем более. Закрыв глаза, он отчётливо увидел свою вчерашнюю слабость, которой он поддался и сломал всё, что не было до этого разрушено. К стене, выстроенной за последние несколько лет, достроили множество рядов кирпичей. Теперь она дотянулась до неба, и разрушить её могли лишь божественные силы Зевса. Но Зевса нет, как и веры в то, что можно всё повернуть вспять. Время, будто песок, выскальзывающий по крупицам из чуть разжатой ладони, беспощадно шло. Заставляло секундную стрелку подгонять минутную, которая в свою очередь позволяла часовой изменять своё положение, продвигаясь по кругу. Чонун слышал голоса родителей и требовательный стук. Крик матери, чтобы он немедля открыл дверь и объяснился. Крик отца, пытавшегося перекричать женщину и успокоить её. Сдавленные стоны отчаяния и боли из-за впившегося в руку осколка бутылки. День за днём. Тик-так. Осознание. Секунда. Пустота. Минута. Отчаяние. Час. Рёук испытывал облегчение, выходя на улицу и не замечая проходившего мимо Чонуна. Так было проще и легче. Та ситуация слишком смущала, а при одной лишь мысли о попытке разговора, щёки вспыхивали розоватыми пятнами. Парень не видел своего друга около недели. Смущение сменилось волнением. Каждый вечер, как и в прошлом, Рёук смотрел в окно своего соседа, но там было абсолютно темно. Изредка днём колыхались занавески, если комната проветривалась. Единственный показатель того, что в соседнем доме присутствовал хоть кто-нибудь. Сколько подросток ни пытался узнать у мамы, что с Чонуном, он получал лишь взгляд, в котором плескалось сомнение, и уклончивый ответ. Спустя месяц всё резко перевернулось с ног на голову. Словно Рёук жил в банке, которую поставили вверх дном и оставили так, не заботясь, что та может упасть и разбиться, выпустив всё содержимое. Новость о том, что их соседи переехали, долго не могла успокоиться в сознании подростка, набегая круги в его голове и побывав в каждой мысли. Несправедливость, что парню рассказали об этом позже всех, злила. Хотелось разбросать и порвать вещи, ворваться в соседский дом и разбить всё. Найти подарки, которые он дарил на день рождения Чонуна, и сжечь их. Больше всего хотелось увидеть его, поговорить и ощутить тепло, всегда исходившее от друга. Несмотря на сложившиеся отношения, выстроенную стену и поцелуй, Рёук действительно хотел вернуть всё. Забыть и простить, пустить по новому кругу, стереть. Но вывешенное на соседнем доме объявление о продаже откинуло в сторону все желания. Год за годом. Тик-так. Учёба. Секунда. Знакомые. Минута. Тоска. Час. За десять лет многое может измениться. Вся жизнь может измениться. Вчера ты мог верить в единого Бога и каждое воскресенье ходить в церковь, а завтра стать атеистом. Сегодня у тебя есть всё, а завтра ты пересчитываешь остатки и ошмётки прошлого. «Не ценишь, пока не потеряешь» — на протяжении жизни после разрыва всех связей для Рёука это стало девизом. Ему было спокойно, зная, что по ту сторону стены есть Чонун, он стоит там, и пусть их отделяет огромнейшее кирпичное изваяние в высоту до неба, парень был за ней. Через толщу чувствовалось его дыхание, виделись глаза, и слышался голос. Десять лет назад Чонун ушёл, оставив Рёука смотреть на пустую стену и ничего за ней не ощущать. Университетская жизнь пролетела как один миг. Всё смазано: лица, годы, знания. В голове Рёука постоянно крутилась фраза, брошенная в тот вечер Чонуном: «Ты хочешь всю свою жизнь просидеть девственником со стопкой книг и очками на носу?» Наряду с девизом она преследовала парня и закрадывалась в самые отдалённые уголки сознания. Рё было стыдно за то, что сейчас он бы выглядел в глазах старшего ботаником и неинтересной пустышкой. Не раз он думал о своём лучшем друге. Представлял, кем тот мог стать, какой жизненный путь выбрать; завёл ли он семью; не болеют ли его родители. Семьи Ким прекратили общение, разорвав все контакты. Не было совершенно никаких новостей, полная неосведомлённость. Рёук был уверен в выборе своей профессии сразу после окончания школы. Редкая и интересная, о которой грезят маленькие мечтатели. Твой друг — ночное небо, да телескоп, через который можно увидеть далёкие чудеса вселенной. Астроном — это звучит гордо и престижно. Звёзды манят, притягивают, а другие планеты словно чужестранцы, готовые вот-вот тебе открыться. Разве это не прекрасно? Подсознательно парень понимал, что на его выбор повлиял Чонун и детское увлечение Рёука. До сих пор он с нежностью вспоминал, как кропотливо вырисовывал один и тот же рисунок, повторяя его множество раз. Символ их дружбы. «Те звёзды, что ты рисовал раньше, бессмысленны. Даже они не могут быть вместе, держась друг за друга вечно». Рёук поставил себе цель: найти две соприкоснувшиеся звезды. Невыполнимая цель на всю жизнь. Зато это даёт стимул. Он прекрасно понимал, что такого просто не может быть. У каждой звезды разные орбиты, а если они и соприкоснутся, то просто-напросто взорвутся. Но разве это может помешать вере в выполнимость поставленной задачи? Хотелось доказать старшему, что невозможное может произойти, наплевав на законы природы, послав всё к чёрту. Обычный день, обычное солнце над головой, обычное желание о скорейшем наступлении ночи. Толкающиеся люди, спешащие на работу в офисы и молодой парень с сумкой, набитой астрономическими картами и своими записями. Небольшие лужи и прохладный ветер, характерные для ранней весны. Все старались добавить в свою одежду хоть каплю яркости, которая бы помогла всем осознать, что скоро наступит тёплое время. Впереди парня шёл человек в тёмном пальто, держащий на достаточно коротком поводке собаку. Этот человек приковал взгляд Рёука, в силуэте этого парня было что-то знакомое и родное, но астроном пытался отогнать от себя навязчивые мысли. Из кармана шедшего впереди парня выпал кошелёк, на который случайно наткнулся Рёук, чуть не наступив. Он потерял время, решившись поднять его. У астронома не возникло и тени сомнения, что предмет принадлежал именно тому незнакомцу. Разглядев его, Рё обернулся в поисках человека, но тот словно затерялся в толпе. Не было видно ни парня, ни его собаки. Рёук с досадой закусил губу и осторожно открыл кошелёк, надеясь увидеть там визитку или какую-нибудь контактную информацию. В прозрачном кармашке сиротливо болтался уже выцветший от времени и потрёпанный клочок бумаги с двумя аккуратно нарисованными звёздами. Руки Рёука затряслись, а сам парень не мог поверить тому, что видит. Ким был уверен, что звёзды рисовал он сам, собственными руками много лет назад. Поверить в то, что это правда, было невозможно. Прошло слишком много лет, за которые они не пересеклись ни разу, даже не знали друг о друге и крупицы. И вдруг судьба резко повернулась к ним лицом, решив подарить такую встречу? Невозможно. Или это так же невозможно, как соприкасающиеся звёзды? Под рисунком лежала небольшая визитка, на которой было указано чужое имя, не его друга. Йесон. Не Чонун, а Йесон. Совершенно незнакомое имя. Рёук испытал облегчение. Он совершенно не был готов встретиться со своим другом детства и поговорить с ним. Сколько парень ни грезил о разговоре по душам, в действительности представить его он не мог. Но мысль, что кошёлек всё же нужно вернуть, резко перекрыла все возникшие было мысли. Отойдя в сторону, он прижался к стене дома и стал торопливо набирать указанный на визитке номер. Придвинув трубку к уху, Рё стал терпеливо ждать окончание гудков. Мысль, что владельцем может оказаться Чонун, не исчезла окончательно, но была старательно подавлена. — Алло? — одно лишь слово, а в внутри словно произошёл маленький взрыв. Знакомый низкий голос, не изменившийся даже спустя десяток лет. Рё молчал, не зная, что ответить. Йесон ещё раз попробовал обратиться к нему, и парень, попытавшись изменить интонацию или хоть что-то, коротко ответил: — Я нашёл ваш кошелёк. Как его можно вернуть? — Кошелёк? — удивлённо переспросил собеседник, послышалось копошение и немного удручённое: — Да, похоже, что я действительно потерял его. Извините, но не могли вы привезти его ко мне домой? Я сегодня не уходил далеко, поэтому, судя по всему, вы находитесь совсем рядом. Я буду очень благодарен! — Рёук поверил словам хёна, тот был бы действительно благодарен. — Я… — астроном долго решался на ответ, боязнь брала верх, но в последний момент он быстро изменил решение: — Да, я… конечно, привезу его вам, но позже, вечером. Назовите, пожалуйста, адрес. Весь оставшийся день Рёук жалел, что не отдал кошелёк сразу. Волнение пропитало каждую клеточку тела. Сотню раз он прокручивал в голове множество фраз и тем, о которых хотел бы поговорить. Безумно хотелось увидеть Чонуна и просто спросить о его жизни, узнать, что с ним происходило все эти годы. Как только его рабочий день закончился, парень сорвался с места и побежал к нужному дому. Уже было всё равно. Стеснение, сожаления — плевать, главное увидеть его. Один лестничный пролёт и Рёук оказался рядом с дверью, которая, словно та самая стена, отделяла их. Только её было слишком просто разрушить — открыть. Один звонок, за дверью послышались тихие шаги. Дверь открылась, а сердце пропустило несколько быстрых ударов. Чонун почти не изменился: всё та же причёска, даже домашний стиль одежды. Кроме одной детали, что смущала больше всего, даже больше достаточно крупной собаки, которая с недоверием смотрела на Рёука. Чонун поклонился, улыбнулся и произнёс: — Вы пришли занести мне бумажник? — Да, — тихо ответил Рё, пытаясь разглядеть что-нибудь за тёмными очками Чонуна. — Огромное спасибо, я очень благодарен вам! — старший протянул руку и Рё аккуратно положил в ладонь кошелёк. — Не… не за что, — промямлил Рёук, а хозяин квартиры, снова поклонившись, закрыл входную дверь, оставив парня наедине со своими мыслями.