Окружённый темнотой

Рёук каждый день после работы заходил к Чонуну. Он помогал разбираться с домашними делами, гулял с ним по улицам города, обсуждая новости и вспоминая детство. Каждый раз младший не переставал восхищаться хёном, на что тот лишь смущался и переводил разговор на другую тему. Рёук выяснил, что Чонун получил образование и устроился преподавателем английской литературы в одну из школ. Старший признавался, что порой ему было очень трудно, но со временем он привык к детям, а они к нему. Некоторые из учеников оставались помогать проверять письменные работы, которые Чонун давал достаточно редко. Когда дети узнали, что их учитель слепой, они забеспокоились и каждый день провожали до дома, следя, чтобы с ним всё было в порядке. Детское внимание согревало Чонуна и помогло справиться со всем, ведь он был не один. В свободное от работы время Чонун писал под псевдонимом статьи в журнале. Рёук не мог переварить всю информацию и уложить у себя в голове. Многие зрячие люди не делали столько, сколько делал его друг. Трудолюбивый, поразительный и слишком изменившийся с их последней встречи. Слепота словно дала пощёчину Чонуну, и отрезвила его, заставив исправить свою жизнь. Открытие суровой правды помогло обрести и найти себя. Рёук рассказал о своей достаточно скучной и обыденной жизни, не приукрашивая и не добавляя ярких красок. Искренностью на искренность. Чонун всегда слушал внимательно и запоминал каждую деталь. Он гордился выбором профессии Рё и думал, что она прекрасно подходит ему, маленькому мечтателю, рисующему звёзды в чужих учебниках. За разговорами время будто срывалось с цепи и уносилось со всех ног прочь. Солнце заходило за горизонт, а парни только шли назад, домой. Обязательный горячий чай и дружеские объятия на прощание. Чувство неловкости не прошло, но утихло. Друзья чувствовали, что та нить дружбы, что связывала их раньше, восстанавливается и становится ещё сильнее. Рёуку пришлось отменить вечернюю прогулку с Чонуном из-за порученного задания — зафиксировать в своих записях звёздный дождь. Старший, узнав об этом, предложил пойти вместе. Рё эта затея показалась странной, но парню хотелось провести как можно больше времени вместе с другом. Собрав тёплые пледы, старое одеяло, подушки и термос с горячим кофе, парни в тёплых куртках забрались на крышу дома. Рёук установил телескоп, выровнял и настроил его. — Рёук, зачем тебе телескоп, если, насколько я помню, звездопад можно увидеть и без него? — осведомился Чонун. Он расстелил одеяло на крыше и положил сверху него подушки. — Чтобы видеть ещё лучше, — произнёс Рёук, садясь на одну из подушек рядом с другом. — Тебе налить кофе? — спросил Рё, согревая руки тёплым сосудом. — Не хочется. Возникла неловкая пауза, разрушаемая прерывающимся гулом далёких улиц. Ночь забрала в своё владение Землю, поглотив яркое солнце и заменив его на луну, расстелив по небу звёзды и окутав мир прохладой. — Рёук, — обратился старший к свернувшемуся в комок парню, прервав тишину, — звёзды, они настолько красивы? — Безусловно, даже больше, чем можно представить. А что? — до начала звездопада остались считанные минуты, Рё, нервничая, ёрзал на месте. — Если бы они не были так фантастичны, ты бы не сидел здесь со мной на крыше, собирая материал для работы в обсерватории, — заключил Чонун, чувствуя волнение со стороны друга. — Я бы хотел, чтобы… — Чонун, началось! — Рёук прервал старшего и, резко вскочив с места, подбежал к телескопу. Рёук восхищённо наблюдал за зрелищем, переодически восклицая о его красоте. Детская непосредственность не исчезла и спустя годы изучения астрономии. Подобные события до сих пор вызывали жуткий интерес и трепет. Чонун чувствовал, насколько это занятие нравилось младшему, питало его изнутри. Снова возникло ощущение острой нехватки зрения. Ему хотелось встать и попроситься посмотреть на явление, так же восклицая и наслаждаясь представленной природой картиной. — Чонун, посмотри! — забывшись, позвал его Рё, но поняв, о чём попросил, прикусил язык и приготовился его отрезать. — Я… прости, — опустив голову, Рё повернулся к Чонуну. — Всё в порядке. Я думаю, что там намного красивее, чем я мог бы представить. Слова Чонуна не хотели выходить из головы Рёука. Спускаясь по лестнице, идя домой, чистя зубы, готовясь ко сну, он всё ещё не переставал ругать себя за то необдуманное предложение. «Притащить слепого на крышу любоваться дождём из звёзд и пригласить его посмотреть на них в телескоп. Действительно, Ким Рёук, почему бы и нет?» Парню, смотря на свои зарисовки и записи, безумно хотелось, чтобы Чонун действительно увидел это. Посмотрел на звёзды, на то, как изменился его друг, как изменился он сам. Желание показать старшему созвездия Большой и Малой Медведицы возрастало с каждым кликом мышки и просмотром очередного сайта о восстановлении зрения при полной слепоте. Жажда увидеть в глазах Чонуна прежнюю жизнь и озорной огонь вспыхивала с каждым словом на очередной странице. Мечта найти те две звезды и доказать их существование воодушевляла, а найденная информация вселяла надежду. Весь следующий день Рёук искал клиники и звонил в них, разыскивая нужную. В каждой отвечали лишь одно: «Сейчас доноров нет, слишком большая очередь, мы ничем не можем вам помочь». Это злило, заставляло пересмотреть все планы. — Хён, ты не задумывался о том, чтобы сделать операцию? — спросил Рёук, наблюдая, как Чонун допивает свой кофе. — Операцию? Слишком дорого и проблемно, я привык жить и в таком состоянии. Уже не вижу в этом особой важности, — спокойно ответил старший, поставив пустую кружку на стол. — Ты боишься, верно? — Нет, я… — Чонун сам не знал причину своего отказа от операции, но в душе чувствовал, что здесь замешано именно это, — да, я боюсь. Уже привыкнув к определённому ритму жизни, очень трудно перестроиться. Если сейчас я сделаю операцию и смогу всё видеть, то просто сойду с ума от перестройки организма и… счастья. Я хочу видеть. Хочу знать, как ты выглядишь, какого цвета завтра будет небо и посмотреть с тобой на следующий звездопад, но это невозможно. В первое время мне было очень тяжело, врачи предлагали вариант с операцией, но назвали просто баснословную сумму, которую я бы не собрал и сейчас. Профессия учителя не приносит крупных доходов, а статьи почти не пользуются популярностью. Я внесён в список в одной из клиник, но уверен, что за эти годы не сдвинулся и на позицию. Доноры нарасхват. В наше время слепота распространена слишком сильно, особенно в нашей стране. Даже здесь всё решают деньги, — в груди обоих словно скребли кошки, царапая и оставляя раны. Слёзы застыли в глазах, а всхлипы застряли в горле. — Хён, я обязательно сделаю всё возможное, чтобы ты смог увидеть те две звезды, — прошептал Рёук, стараясь не предстать перед другом слабаком. — Те две звезды? Ты про свои рисунки? — Нет, настоящие, соединённые концами звёзды, горящие ночью на тёмном небе. Обещаю, что ты увидишь своё отражение в витрине магазина или луже, появившейся после весеннего дождя. Обещаю, что ты увидишь меня, сможешь узнать, как выглядит твоя собака. Обещаю, что помогу тебе во что бы то ни стало. — Рёук, что ты задумал? — обеспокоенно спросил Чонун, чувствуя стеклянный взгляд, смотрящий в одну точку. — Чонун, дай мне месяц, и я смогу исполнить своё обещание. Пожалуйста, делай всё, о чём я попрошу тебя, слушайся. Надеюсь, что ты сможешь понять меня. Нет, даже так: когда-нибудь ты поймёшь, что другого выхода не было. Через два месяца я смогу повторить эти слова, не утаивая ничего, а ты сможешь увидеть, как я их произношу, увидеть моё лицо и его выражение, а не просто почувствовать. — Вукки, не делай того, о чём я могу потом пожалеть. Пожалуйста, — Чонуна пугал спокойный голос младшего и та пустота, окружающая его. Он чувствовал, что Рёук готов совершить нечто непоправимое. — Хён, мы же не в песочнице. Я не собираюсь ломать свой песчаный домик в порыве лютой злости из-за сломавшейся лопатки, как делал это всегда, а потом сожалеть, что столько труда вложено напрасно. Здесь, во взрослой и реальной жизни, я не буду сожалеть, зная результат. Не волнуйся, ничего криминального не произойдёт. Я просто выражу свою благодарность за то, чему ты меня научил за все годы, что я знаю тебя; поблагодарю за то, что показал, каким сильным может стать одинокий человек; скажу «спасибо» за разрушение моих внутренних барьеров. Чонун, я навсегда буду благодарен тебе за то, чему ты меня научил. Вся моя жизнь будто крутится вокруг воспоминаний. Каждый раз прокручивая в голове твои советы и жизненные случаи, я делаю правильный выбор. Разве за это не нужна награда? — Рёук уже не мог быть сильным, это было не так важно. Он сбросил маску и поддался эмоциям, обнажив их. — Рёук, прошу тебя, не делай ничего, что может навредить тебе. Мне не нужна награда. То, что ты здесь со мной, ты жив и здоров — уже награда, — Чонун чувствовал, что переубедить младшего уже не получится, но попытаться стоило. — Когда ты встретил меня на лестничной клетке, в мою жизнь словно ворвалось маленькое солнце, освещая её. Я хочу увидеть эту звезду, посмотреть на неё, а потом видеть вокруг тёмные круги. Но я знаю, что она не настолько прекрасна и ярка, как ты. Солнце не сможет гулять со мной каждый вечер и поддерживать, смотреть со мной звездопад, зная, что я не смогу его оценить. Рёук, не делай этого. — Ничего криминального, обещаю, — повторил Рё, вставая со стула. — Уверен, что через несколько месяцев на окне в этой кухне появятся живые цветы, а холодильник будет увешан стикерами с напоминаниями и нашими совместными фотографиями. Рёук осторожно подошёл к Чонуну и, наклонившись, осторожно поцеловал его в лоб. В этом жесте не было намёка на романтику или выражение любви. Он был пропитан теплотой и дружеской поддержкой. Старший встал с места и обнял друга, крепко прижимая к себе. Ему не хотелось отпускать парня, чтобы тот не наделал непоправимых ошибок, но тот, отстранившись, попрощался и скрылся за входной дверью, оставив его одного.