***
Это было так странно. Как и вернуться в Хогвартс год назад. Старые потрепанные чувства из прошлого слабо шевельнулись, едва подавая признаки жизни. Воспоминания высокими стенами вырастали из памяти. И Гвин словно наяву видел, как давным-давно первый раз с придыханием и восторгом шагал по этому коридору, наивно веруя, что сможет сделать мир лучше, спасти множество жизней. Кажется, с последним он справился. Но тех единственных, за кого отдал бы всё, спасти не успел. Ноги уверенно несли его в нужном направлении. Столько раз прежде он проходил здесь на работу и обратно. Гвин мог бы указать каждый шов мраморной плитки на полу, каждую трещинку на стене. Уходя отсюда в тот, последний раз, он был уверен, что никогда больше не вернется. Тот ужас, что он пережил, то, что совершил – не было и не будет достойно мракоборца. Он был сломлен и поддался тьме так легко, ведь она ждала его в свои объятья с тех пор, как только он прикоснулся к Древней магии. А может, даже с рождения. Но вот он тут. Чтобы делать то последнее, что у него осталось. Ради Марлин Маккинон. Ради тех учеников, жизни которых чуть не сломал в порыве безумия. Чтобы эти дети не стали невинными жертвами новой войны. Чтобы их никто не потерял. - Мистер Гвин! – окликнули его. Гвин остановился и в упор немигающим взглядом уставился на подошедшего к нему мужчину. Лет пятидесяти, рыжеволосый, со скорбным лицом, словно только что проглотил парочку лимонов. Гвин не помнил его прежде. - Добрый день, - учтиво склонил он голову. Незнакомец протянул ему руку. - Крис Тоун. - Гвин. Очевидно, этот Тоун прекрасно знал, кто Гвин такой, но тот все же посчитал нужным представиться самому. К тому же так он ясно дал понять, как предпочитает, чтобы его называли. - Пройдемте, я провожу вас к начальству, - махнул рукой мистер Тоун. Гвин почти равнодушно кивнул. Он прекрасно знал, где находится кабинет руководства мракоборческого центра, но нежелание говорить в принципе оказалось сильнее нежелания находиться в чьем-либо обществе. - Вы не знаете меня, я перевелся из ирландского отделения три года назад, - на ходу пояснил Тоун. – Но я много о вас слышал. Вы легенда. Самый талантливый мракоборец за последние полвека, поступивший на службу и единственный, кого взяли без вступительных экзаменов. Все мальчишки, поступая на службу, мечтают быть похожими на вас. - Разве? – холодно ответил Гвин. Тоун удивленно моргнул и не ответил. Наверное, он не понял, что Гвин имел в виду. Да тому было всё равно. Он обогнал мужчину и с коротким стуком толкнул дверь кабинета. - Разрешите?***
- Доброе утро, - невысокая суетливая волшебница с рыжими кудряшками протянула руку по очереди Мерлину и Уолкоту, полчаса назад прибывшим в швейцарский Ньон. Это было чудесное место, расположенное на берегу Женевского озера. Пока Мерлин с напарником добирались маггловским автобусом до местного отделения Министерства магии, юноша успел отметить, как здесь прекрасно. Словно в сказке. Пожалуй, стоит привезти сюда Розу во время свадебного путешествия. Ей, любительнице книжек об эпохе романтизма и рыцарства, здесь точно понравится. - Здравствуйте, мисс Хопкин, - ответил Прайт. В их команде из двух человек он был главным. Мерлина пока еще ни разу не назначали старшим группы. – Нам передали очень противоречивые и туманные сведения, так что мы надеялись, что вы разъясните некоторые наши вопросы касательно происходящего. - Да, конечно, - часто-часто закивала женщина. На какое-то мгновенье Мерлин почти испугался, что она сейчас оторвет себе голову, но именно в этот момент мисс Хопкин успокоилась. - Присаживайтесь. Прайт сел первым в удобное кожаное кресло. Мерлин, поразмыслив, занял место на диванчике чуть позади него. Мисс Хопкин нервно застыла напротив. Пальцы ее сжимали волшебную палочку. В каждом ее движении, в каждом вздохе и изгибе, полувзгляде Мерлин видел сквозящее напряжение. Очевидно, в центре, отправляя их на задание, им сказали не всё. - Нам передали, что у вас был замечен человек, разыскиваемый за убийство, - первым заговорил Прайт. – Но ни его имени, ни имени жертвы, ни когда это преступление было совершено, мы не знаем. - Очевидно потому, что оно было не одно, - сглотнула женщина. – Их двенадцать. Двенадцать убийств, в которых его обвиняют. И это только те, к которым его удалось привязать. Неизвестно, сколько еще на самом деле. Он неуловим. Он как ветер – не оставляет следов, только разрушения и смерть после себя. За последние двадцать лет он появлялся в разных местах, словно призрак, и после там находили мертвецов, жестко убитых или запытанных до смерти. И вот теперь впервые за последние годы появился реальный след. - Если он так опасен, нужно было сообщить об этом, - сурово заметил Уолкот. – Мы бы прибыли с группой, а не вдвоем. - Мы сообщили в ваше Министерство, - возразила мисс Хопкин слегка оскорбленным тоном. – Но ваш начальник не поверил слухам, как и многие до него. Они все считают, что этот убийца – лишь страшилка для детей и те смерти не связаны между собой. Но это не так. Мерлин не мог отвести от женщины взгляда. Легенда, грозящая стать правдой. Оживший ночной кошмар. Призрак с окровавленными руками. Неуловимый. Смертоносный. Безжалостный. Всё это был так знакомо. И так невозможно. Ведь Жрец мёртв... - Постойте, - вдруг качнулся вперед Прайт, - вы говорите о... Ну конечно. Лицо мисс Хопкин искривилось. А вот Мерлин подался вперед. - Ты знаешь, кто это? – с полной серьезностью в голосе спросил он. Уолкот кивнул. - Об этом мужчине давно ходят истории. Но сколько бы ни было вызовов, где сообщалось о его местоположении, все ложные как один. Поэтому нас и отправили вдвоем. Они не верят, что этот раз станет особенным. - Оу, ну конечно, это меняет дело, - не сдержал сарказма Мерлин. – Маньяк психопат на свободе, а они не верят, что его реально задержать и отправляют только нас для этого. Он опасен. - Вы даже не представляете, насколько, - с ужасом прошептала мисс Хопкин. И это вдруг всё объясняло. И неприлично малое количество информации для задания, и эту скованную напряженность женщины и пугливость в ее глазах, и вдруг нахмурившегося Уолкота. Не объясняло только, как это возможно. Все эти описания подходили просто идеально под того, кто уже был мёртв. Убит Мерлином. Того, кто владел темной Древней магией. И был безумно опасен. - Ладно, проверим зацепку и обратно. Вернешься раньше к своей невесте, чем планировали, - поднялся с кресла Прайт. - А имя? следом вскочил Мерлин. Узел в его груди сжимался. Древняя магия проснулась и предупреждала. – Внешность? - Разве у призраков есть имена? – вскинул брови Уолкот. – Где его видели? - В лесу на западной окраине. Пойдемте, я покажу. Мисс Хопкин протянула руки. Мужчины взялись за них, встав от женщины по разные стороны. Мгновенье – и все втроем они трансгрессировали.***
Они стояли напротив – молодые мужчины и женщины. Гвин бы даже сказал – юноши и девушки. Будущие мракоборцы. Чужие лица, полные любопытства. Умные глаза. Рвущиеся в бой взгляды. В этих новобранцах Гвин отчетливо видел Мерлина Гвина, похороненного под обломками своей жизни семь лет назад. Уже семь. Еще год прошёл. И в то же время они казались ему совсем непохожими на его отряд смертников, оставленный им в Хогвартсе. В тех детях он видел больше осознания тяжести судьбы и близости смерти, чем в этих людях, мечтающих о звании «герой». - Меня зовут Гвин, - громким и привычно ровным голосом произнес он. – И я буду вашим куратором. Ему не нравилось это. Он не хотел вновь учить кого-то. Но ему сказали, что это необходимо, пока настоящий куратор отправляется от ран. Как только он выйдет, заверили Гвина, его тотчас отправят в другой место. А пока кто-то должен ускоренно обучать новичков и проверить их готовность к бою. Мракоборцы зашептались. И они о нём слышали? «Все мальчишки, поступая на службу, мечтают быть похожими на вас» - так сказал Тоун. Но все они ничего не понимают. Слишком юны и глупы. Знай они о цене, никто бы не захотел быть похожим на Гвина. Потому что никто не хочет быть тенью. Меньше, чем никто. Пустота. Сгусток боли. Которая никогда не утихнет. Такова расплата за великую силу и великие знания. О которых Гвин никогда не просил. Потому что тогда он никогда бы не выбрал их. Не предпочел своей семье. - Это временно, пока ваш прежний куратор мистер Патил не вернется. Гвин холодным взглядом обвел притихших ребят. Двенадцать. Их было двенадцать. Десять юношей и две девушки. - Пока вы будете под моим контролем, хочу, чтобы вы запомнили – мое слово закон. Беспрекословно исполнять всё, что я скажу. Без споров, промедлений и вопросов. Любое неповиновение – и вы больше не мракоборцы, - отчеканил Гвин. – Запомните, хотите сражаться – идите к себе домой, берите палочку и вперед. Хотите победить – слушайтесь меня и учитесь, как я говорю. Они молчали. То ли слишком пораженные, то ли впечатленные. Гвину было все равно. Ему не нужны были ни их восхищение, ни любовь, ни какие-либо другие эмоции или чувства. Он не собирался преподавать им Древнюю магию. После случая с Эдгаром Боунсом он понял одно – он сам Последний Жрец, и эти знания должны умереть вместе с ним. Единственный, кому бы Гвин мог доверить их – Мэтью Сноу. Но разве стоит оно того, чтобы сломать парню жизнь? Даже если сам он говорил, что готов. Ведь что он может понимать? - Сэр? – подал голос самый старший из мужчин. - Гвин, - поправил его Гвин. – Мы не в школе здесь. И вы не дети. - Гвин, - поправился тот. – Можно задать вопрос? Гвин кивнул. Спокойно взгляд уставился на юношу. Тот неловко переминался с ноги на ногу, не решаясь начать. Но Гвин ждал. Он привык вызывать в людях подобные чувства и совершенно безразлично взирал за их попытками изъясниться. - Почему вы ушли? – выдохнул юноша, с таким лицом, словно принял решение прыгнуть в пропасть. Гвин не повел и бровью. Этого он и ждал, ведь правда? - Все хотите это знать? – лишь спросил он тихо, оглядывая своих подопечных. Те смущались под льдом его глаз, краснели, опускали взгляды, но кивали. «Потому что стал чудовищем» - пронеслось в голове. Но разве такое говорят тем, кого собираешься учить борьбе? Тем, перед кем должен быть выше, на кого эти люди должны равняться? Я не пример для сравнения. Не тот, кем они должны хотеть стать. Чью жизнь повторить. Я не могу и не должен их обучать. Хорошо это не закончится. - Я ушел потому, что не хотел больше сражаться, - тщательно подбирая слова, ответил Гвин, глядя в эти незнакомые бессмысленные лица. – И здесь лишь потому, что идёт война. Что-то ещё? Никто не ответил. И Гвин, достав палочку, коротко кивнул: - Тогда приступим. Проверим, что вы умеете.***
Они приняли решение разделиться. Мисс Хопкин отправилась на восток, по окраине леса, Уолкот – на запад. Мерлин же зашагал вглубь. Они условились о знаке, который стоит подать в случае обнаружения чего-то подозрительного – снопе голубых искр в небо, которые маглы вполне могут принять за обычные фейерверки. Чем дальше Мерлин углублялся в лес, тем тревожнее становилось на душе. Это чувство, стальными обручами сжимающее грудную клетку до боли в легких ужасно напоминало то, что возникло в Австрии, когда юноша шел навстречу со Жрецом. Но тогда так кричала Древняя магия. А сейчас? Что сейчас? Ведь Жрец был последним, пока не встретил Мерлина. Он говорил, больше никого не осталось. Мог ли он врать?.. Убийца, подобный призраку. Сошедший с ума под тяжестью великих знаний. Сломанный ими и ступивший во тьму. Это случилось с его Жрецом. И если тот человек тоже обладает Древней магией, это объясняет так много... И значит, он опасен сильнее, чем все они думают. В живот Мерлина словно ударили носком ботинка. Воспоминания, от которых он бежал всё последнее время, захлестнули его высокой волной, сковывая душу льдом. И руки будто вновь окрасились кровью Жреца. Сумрак леса сгущался с каждым шагом, словно даже солнце обходило стороной это место. Словно кто-то настолько могущественный, запретил ему это. По спине прошел холод. И ветер почти со злорадством прошипел: «Беги! Беги, пока еще можешь. Иначе доломаешь свою жизнь, которая итак уже почти стала прахом». Мерлин замер. Осознание происходящего больно ударило по вискам. Всё верно. Жрец никогда не был честен с ним до конца. Есть еще один. И он – здесь. Липкая паутина страха разрасталась от горла. Что это? Начало конца? Обостренные Древней магией чувства сумели уловить тень там, где никто не заметил бы ничего. Мерлин крепче сжал палочку, решительно поднимая ее на уровне груди и направляя, он знал, в правильную сторону. - Выходи! – выкрикнул Гвин, и голос его звучал совсем по-мальчишески. – Я знаю, что ты здесь. Призрак, который попался. Равному. Такому же, как он. Владеющему Древней магией. Единственному мракоборцу, кто имеет рядом с ним шанс. Ветер сердито зашумел в деревьях, прогоняя Мерлина. Давая ему последний шанс. Но юноша никогда не бежал. Он всегда смотрел в лицо тем, кто нес зло. В этом он видел свою цель – противостоять убийцам и преступникам, чтобы защищать простых людей, тех, кто слабее и нуждается в этом. Быть достаточно сильным ради спасения мира. Мерлин закружился на месте, пока сердцем не уловил биение чужого. Тогда он замер, глядя во тьму и поднимая палочку в грудь невидимого человека. - Выйди и сражайся! Трус! И из темной чащи вышла тень. Призрак. Он сбросил длинный черный плащ, касающийся земли, и вышел на тусклый свет. Это оказался высокий мужчина с голым торсом, изрисованным неизвестными символами. Черные узоры покрывали все тело, словно письмена на неведомом языке. В руках его не было ни палочки, ни другого оружия. Лишь черные глаза-аметисты вещали о смерти. Не ведающие милосердия. Такие же глаза были у Жреца. Такого же цвета. Такой же тьмы. Разве что не настолько безумные. - Мальчишка, - прошипел незнакомец, - тебе не по силам сразить меня. Поэтому беги и забудь сюда дорогу, пока я даю тебе шанс. Он не видел в Мерлине равного. И отчего-то давал ему шанс на жизнь. Или, может, это была уловка? Чтобы когда Мерлин струсит и побежит, выстрелить ему в спину? Как бы там ни было, Мерлин Гвин не был тем, кто бежал. - Никогда, - процедил он сквозь зубы и резко взмахнул палочкой, не произнеся вслух ни звука. Мощное заклинание ударило в мужчину. Но тот громко выкрикнул защитные слова, выставив вперед руку. В глазах его сверкнула такая знакомая Мерлину золотая вспышка. И заклинание Гвина словно разбилось о незримую стену. - Колдун! - выплюнул Мерлин. И в голосе его невольно проскользнула досада. На того, мертвого Жреца. Сколько еще тайн он унес в свою чертову могилу? - Я так и знал, что эти слухи правдивы. Жрец Древней магии. Последний. Это было так странно. Осознавать, что есть еще один Жрец. Мужчина взревел, словно раненный зверь и запустил в Мерлина два огненных шара - по одному из каждой руки. Но это не было сложно – такому Мерлина учил его старик. Юноша легко уклонился, поставив щит. - Я не был бы последним, если бы ты не убил моего брата! - прорычал Жрец злобно. И всё вдруг встало на свои места. Присущая обоим Древняя магия. Такие похожие черные глаза. То же безумие во взгляде. Те же заклинания. Просто один из них пал во тьму раньше. Вот для чего тот Жрец готовил Мерлина, вот почему так часто повторял о важности сохранять разум чистым и не поддаваться злу. Потому что уже видел, во что это может вылиться, к чему привести. Вот от чего старался предостеречь Мерлина и к чему готовил. К этой битве. - Твой брат хотел захватить мир и поработить маглов! – выпалил Мерлин. - Откуда это знать министерскому мальчишке? – презрительно выплюнул мужчина, отправляя в Гвина очередной магический залп. Мерлин парировал его. Медленно они оба начали движение по кругу, выжидая момент для атаки. Грудь Мерлина вздымалась от тяжелого дыхания. Но рука не дрожала, крепко держа волшебную палочку. Он убил того, кому доверял. Что помешает ему убить этого человека? Тем более когда тот – чудовище. - Он сам сказал мне! - выкрикнул юноша, не зная, зачем. Этому слова уже не помогут. Больше нет. - Он сказал, и мне пришлось убить его! - Он был Жрецом Древней магии! Мерлин послал фиолетовый луч, но Жрец упал на колени, и заклинание не задело его. - Он был убийцей! – собственная боль внезапно расплескалась, словно Мерлин так давно нес ее в чашке, а теперь вдруг руки его дрогнули, и она вылилась за края. То, что сам он пытался себе простить. Оправдывал себя тем, что у него не было выбора. И безумно хотел в это верить. - Он заморил голодом целую деревню на востоке Австрии! А потом он сделал бы это со всеми нами! - И я бы помог ему! - черные глаза мужчины сверкнули золотом. Ослепленный собственной виной, Мерлин не успел среагировать и отлетел на пару метров. Спина неприятно хрустнула, и он сморщился от боли. Зубы скрипнули от досады. Его учитель столько раз повторял ему о важности сохранения холодного рассудка, о том, что нельзя поддаваться эмоциям. И он был прав, чертовски прав. Любые чувства в битве несут смерть.***
- Сэвидж! Еще раз! – приказал Гвин. Мужчина, растрепанный, с разодранной щекой и больной рукой, вышел в центр площадки. - Плохо! – процедил ему в лицо Гвин. – Ты все время открыт. Ты стараешься нападать, но не думаешь о защите. Если бы это была реальная битва, твои внутренности давно украшали бы все углы этого зала. Сэвидж сглотнул, видимо ярко представив эту картину. Сколько лет назад он окончил школу? Два? Три? Зеленый мальчишка. Самоуверенности хоть отбавляй, а вот чувства самосохранения нет вовсе. Легкая мишень. В тренировочных поединках Гвин не использовал Древнюю магию, но даже без неё всё заканчивалось слишком быстро. Какие-то мгновенья – и его противник валялся в углу, морщась от боли. И с каждым разом, когда кто-то из них поднимался с пола, Гвин читал в этих лицах растущее уважение. Они видели в нем героя, и это резало его душу. Он не был героем. Они не знали о его тьме, о его неусыпном контроле, вечно сдерживающем её. О том, каким монстром он мог быть. Герои не поступают так, как он. - Концентрация! – выпалил Гвин. – Хватит отвлекаться. Хочешь победить, и всё, что ты должен видеть – это твой противник и то, что происходит вокруг. Ты должен ощущать свое тело, и этого будет достаточно. - Вердимилиус! – зло выкрикнул Сэвидж, но Гвин отмахнулся от его зеленого потока как от надоедливой мухи. И так стремительно взметнул свою палочку, что Сэвидж даже не увидел движения, пока спиной не ударился в стену. - Зачем, по-вашему, вас учат невербальным заклинаниям? – прогремел Гвин. – Чтобы вы использовали их для того, чтобы делать сюрпризы подружкам? Да я блокирую твои чары прежде, чем ты закончишь говорить заклинание! Сэвидж, скрипя зубами, встал, но пошатнулся и тотчас снова завалился на пол. Одна из девушек бросилась ему на помощь. Тренировочные поединки всегда проходили при той схеме, что один сражался против Гвина, а остальные смотрели. - Встать на место! – прикрикнул на нее мужчина. Девушка застыла на полпути. - Вы покалечите его, - нерешительно постаралась поспорить она. Губы Гвина скривились. - А кто-то другой убьет, если он не будет готов. Вернись на место. Сэвидж, на позицию. Сэвидж вскочил и без команды начала вскинул палочку вперед. В этот раз заклинания вслух не последовало, но это не помешало Гвину отразить чары. Он чувствовал поток энергии магии, и поставить блок было все равно что погладить мантию. Ответное заклинание срикошетило от внезапно возникшего из палочки Сэвиджа щита, но пока юноша раскрывался, чтобы снова атаковать, Гвин запустил в него огнем, и тот вновь рухнул на пол с криком злости. - Никаких эмоций! – жестко отрезал Гвин. – Ясно? Эмоции убьют тебя. Контролируй себя. Сохраняй свой разум. Сэвидж, кряхтя поднялся и вновь встал в стойку, но Гвин покачал головой. С этого достаточно. - Энджел, на позицию. Ты – отдыхай. Сэвидж поплелся к стенке, где ждали остальные. А на его место вышла та самая девушка, что бросилась ему помогать. Гвин знал, что в реальном бою эта погибнет первой. Потому что вечно стремится всем помочь. Её кровь раньше других окрасит землю в алый цвет. Если повезет, Энджел умрет без боли. Если повезет еще больше, она поймет это раньше и уйдет из мракоборцев. - Готова? – холодно поинтересовался он. В бою не станут такое спрашивать, но ведь они учатся и хотя бы первое время у них должна быть эта поблажка. Энджел кивнула. И спустя минуту оказалась на полу, спутанная крепкими веревками, готовыми её удушить по одному полувзмаху своего хозяина.***
Жрец приближался с самодовольной ухмылкой. Даже в голове Мерлина не укладывалось слово Жрец и этот мужчина, не его старик. Мерлин встал и стремительным выбросом руки послал в тень заклинание. Оно задело щеку Жреца, и из раны хлынула кровь. Тот с удивлением и даже каким-то неверием провел ладонью по ране и уставился на покрасневшую руку. - Тогда я и тебя убью, - холодно процедил Мерлин, направляя палочку мужчине в сердце. - Попробуй, - ухмыльнулся Жрец. - Мальчишка. - Ты обвиняешься в двенадцати убийствах, - прошипел Мерлин, переполненный ненавистью к этому человеку. Он и не думал, что способен так сильно ненавидеть. Это чувство было таким новым, таким пугающим и всепоглощающим, что становилось жутко. Не от этого ли предостерегал его старик? Юноша мотнул головой, отгоняя мысли. - И будешь предан смерти при попытке сопротивления. - Даже не предложишь мне проследовать за тобой в ваш штаб, или как там это называется? – оскалился мужчина. - А как же суд, заключение? Закон? Жрец явно глумился, надеясь вывести Гвина из себя. Но здесь он не на того напал. Мерлин давно научился в совершенстве контролировать свои эмоции, действия и мысли. Только так можно было достичь совершенства. Спасибо за это брату этого психопата. - Ты не заслуживаешь жизни, - ответил он, вдруг с холодной ясностью осознавая всю правдивость своих слов. - И не должен жить. Это было так странно – выносить кому-то смертный приговор. Тогда, когда Мерлина еще коробило от совершенного им убийства, когда тот Жрец еще являлся мертвым ему во снах, и из его рта бежала и бежала черная кровь. Как мог сейчас юноша говорить так холодно и безразлично о том, чтобы отнять чью-то жизнь, даже убийцы? Что случилось с ним? Что Древняя магия с ним делала? В лице Жреца что-то изменилось. И внезапно он рассмеялся. Смех этот не был веселым. Скорее, жутким. Мерлин воспользовался моментом и швырнул в него заклинанием, но Жрец взмахом руки обезопасил себя. - Я понял, о чем ты. Ведь я последний Жрец Древней магии, ее Хранитель. С моей смертью умрет и она. И никто больше из живущих не вспомнит законы мироздания. Ты не хочешь, чтобы эти знания попали в чьи-то руки, не так ли? И сердце Гвина провалилось в пятки. Он не думал об этом так, пока мужчина это не озвучил. Но сейчас осознал, что тот угадал. Просто оказался прав. Именно поэтому Мерлин так легко думал о его смерти. Потому что с этим Жрецом последним бы остался он сам. Он бы стал Хранителем. И после решил бы, стоит ли давать этим знаниям последователя или лучше унести их в могилу. Ведь в руках зла, Мерлин видел, эта магия несла с собой море крови и жертв. И была разрушающе непоколебима. Жрец воспользовался секундой осознанием Мерлином правды, взмахнув обеими руками сразу. И юноша снова не успел поставить блок. Сотня кинжалов возникла из воздуха и устремилась к нему. Он повалился на бок, но одно из острых лезвий воткнулось в его плечо. И от резкой вспыхнувшей боли Мерлин едва сдержал крик. Ноги подкосились, и он упал. Медленно и тяжело. Из руки, по которой расползалась боль, выпала палочка и откатилась чуть в сторону, оставаясь в близкой недосягаемости. Жрец лениво подошел к истекающему кровью юноше. - Глупец, - прошипел Жрец и рывком вытащил из плоти свой кинжал. Мерлин сжал зубы и, утопая в адской боли, не закричал. Этот человек не услышит его боль. Ни за что. - Храбрый мальчишка, - Жрец присел на корточки подле поверженного мракоборца и сломал ногой его палочку. В его черных глазах появилась заинтересованность. И сейчас они как никогда напоминали глаза того Жреца. - Мне было бы жаль убивать тебя в другой ситуации, и я бы мог многому тебя обучить. Такой талант... Но ты отнял у меня мое сердце, моего брата. И мне не жаль. Острым кинжалом он провел на нижней губе Мерлина, оставляя на ней шрам, из которого тотчас же стала сочиться горячая противная кровь. Этой боли Мерлин почти не ощутил. Его старик научил его справляться с физическими ранами. Синие как само море глаза в форме ракушек уставились прямиком в холод и тьму черных аметистовых глаз. Сплюнув заливающую рот кровь, сквозь боль и ненависть, Мерлин прошипел: - Мне тоже не жаль. Я не хотел убивать твоего брата, но должен был. И знаешь, ты не последний. На лице Жреца возникло недоумение. И в то самое мгновение синева внезапно озарилась пламенем золота, и Жрец отлетел в сторону. Возникший в воздухе ураган подхватил его и закружил в бесконечном водовороте. Жрец что-то кричал от боли. Но Мерлин, встав, вытянул вперед красную от собственной крови руку, лишь сильнее сжал пальцы, усиливая воздушный поток. Мужчина внутри потока кричал то ли от боли, то ли от злости. И Мерлин вдруг ощутил как удовлетворение от этого разливается по его телу. Секундная вспышка - и всё исчезло. На траве в сумраке леса остался лежать лишь длинный черный плащ. Мерлин тяжело дышал. Магия отняла у него силы. Безвольно опустив руку, он откинул голову назад и закрыл глаза, с мрачным чувством выполненного долга позволив боли и темноте поглотить себя. Это был не конец. Он чувствовал, что не убил Жреца. Тот исчез. С помощью Древней магии переместился из потока в другое место, ослабевший, но живой. И это означало одно – он все еще не последний. Не Хранитель. И теперь Жрец знает, что у него появился достойный противник среди мракоборцев. Тот, кто способен его победить. Тот, кто победил его брата. Мерлин тяжело опустился обратно на траву и сплюнул кровь, набравшуюся в рот из пореза на губе. Одной рукой он зажал рану на плече, чувствуя, как горячая кровь сочится сквозь пальцы. А второй нашарил на земле обломки палочки. Он купил эту палочку в одиннадцать лет, и она была в каждой его победе. Это просто палочка, но Мерлин не решился её выбросить. Вместо этого он спрятал обломки во внутренний карман куртки. Затем поднялся и подошел к брошенному Жрецом плащу. Призрак без имени. Убийца. Но ведь я тоже убийца? Мерлин подхватил плащ. Это будет доказательством того, что Жрец не только страшная легенда. И когда в следующий раз появится сообщение о призраке, Гвин отправится туда и настигнет его. Шагая прочь из леса и сплевывая кровь через каждые два шага, Мерлин не чувствовал ничего, кроме холода и ненависти в груди, и лишь выйдя из-под деревьев на солнечный свет, ясно и с ужасом осознал, как близко находился к тому, чтобы пасть во тьму.***
Удар. Еще удар. Замах. Очередной выпад. Щит. Удар. Блок. Удар. Удар. Удар. Молодые мракоборцы, постанывая от боли с синяками, вывихами и кровоточащими ранами возвращались с очередного занятия у Гвина. Мистер Патил шел на поправку в уверенном рабочем темпе, и Гвин ждал того дня, когда ему больше не придется калечить этих глупых ребят. Он не видел в них равных себе. Он контролировал силы, стараясь не навредить им на самом деле. Лучше боль сейчас, чем смерть потом. Но он не мог не видеть, как кривились их лица, когда он отворачивался, и они думали, что он не видит. Не мог не слышать их тихих вздохов и плача. А еще – не мог не замечать в себе того, что ему это нравилось. Это не была настоящая битва. Борьба. Этих игр ему не было достаточно. Он жаждал крови. Боли. Криков. Войны. Он желал сгореть. И эти недобои только сильнее разжигали в нем тьму, распаляли сознание. Гвину нужны были настоящие битвы. Иначе однажды он действительно навредит одному из своих подопечных. Тьма в нем росла. Мужчина ощущал ее затягивающую бесконечность. И чтобы не дать ей волю он должен был идти воевать. Пусть лучше она выплеснется на врагов, чем на союзников. Но только в мракоборческом центре это не объяснишь. И ему приходилось сражаться в полсилы с этими почти детьми. У Гвина никогда не было проблем с контролем. Но невозможность взорваться его добивала. Это было так мучительно, до боли в животе и тоски в груди. И в очередной раз отправляя одного этих ребят в стену, Гвин старался не вспоминать тех особенных учеников, кто действительно был его. Тем, кому он открывал свои знания. Кого учил видеть мир шире, слышать магию Вселенной. Они не вызывали в нем тьму. Наверное, они значили для него нечто особенное, на что было еще способно его истерзанное сердце. А эти – эти были никем. И то единственное, чего боялся Гвин – тьма в нем самом, вернулась. И он знал, что если даст ей волю, как сделал однажды, то мир падет.