***
- Мерлин? Гвин остановился. Этим именем его не звали много лет, но все еще помнил, что оно принадлежало ему. Когда-то. Мужчина обернулся, зная, кого встретит. Робб, сотрудник отдела связи с которым безумно давно мракоборец Мерлин Гвин по-настоящему дружил, выглянул из кабинета. Он почти не изменился за эти годы, разве что прическа стала более солидной, да мальчишеский азарт в глазах сменился чинным спокойствием мужчины. - Привет, - продолжил Робб. Очевидно, ему было неловко. – Увидел тебя, решил окликнуть. Я... рад, что ты вернулся. Кажется, они не виделись с похорон? Но дружить перестали куда раньше. Гвин, поглощенный Древней магией, всё больше отдалялся. Робб разочаровался в своем друге. Когда первым разглядел в Мерлине тьму. Когда понял, что тот больше не является «хорошим человеком». Наверное, именно это спасло Роббу жизнь. Но все же, сейчас, глядя на этого парня, Гвин впервые ощутил сожаление в сердце, не связанное со Жрецом или своей семьей. Наверное, он всё-таки хотел бы иметь друга. - Спасибо, - кивнул он спокойным ровным голосом. Ни грамма эмоций. Как привык. – Поздравляю с повышением. Робб скованно улыбнулся. Он не спросил, как Гвин узнал. Должно быть, помнил, каким умным был его друг раньше и как по мелочам мог узнать что-то о людях. - Меня ждут, я пойду, - произнес Гвин. Его правда вызвал начальник, так что опаздывать было неуместно. – Был рад повидаться, Робб. Правда ли рад? Или это очередная ложь? Ведь если Гвин и скучал по той дружбе, то давным-давно. Сейчас это не было больше для него возможно, и он не собирался ничего возвращать. Робб снова вымучил дерганную улыбку и несколько раз кивнул. В его глазах Гвин без труда прочитал искреннее сожаление. - Да, я тоже. Гвин поджал губы вместо ответной улыбки. Но все же это было более человечно, чем вечная каменная маска, и пошел прочь. Он уже почти достиг поворота в конце коридора, когда в спину ему раздался голос: - Эй, Мерлин! Снова это имя. Гвин не хотел его слышать в собственный адрес, он давно не был Мерлином, но обернулся. Робб все еще стоял в дверях своего кабинета и выглядел виноватым и робким одновременно. - Может... как-нибудь увидимся? Выпьем кофе, поговорим... Мужчина смотрел в лицо своего бывшего друга и на самом деле не понимал. Неужели спустя столько лет Робб все еще хочет возобновить с ним дружбу? Притом что тогда, в прошлом, он первым решил все закончить. Как такое возможно? Ведь он знает всё, что пережил Гвин, знает, кем он стал... - Ладно, - согласился Гвин. – Как-нибудь. Он не знал, наступит ли это «как-нибудь» вообще, но резко отказывать бывшему другу не стал. Хотя бы потому, что в глазах Робба не было того благоговейного ужаса и неправильного восхищения, что в глазах молодых мракоборцев. По крайней мере, Робб его не жалел. Не давая повода разговору продолжиться, Гвин свернул за угол. Мракоборцы привычно провожали его долгими взглядами. Все – и те, кто помнил его мальчишкой, самым талантливым в то время, и те, кто знал лишь таким. Начальник ждал его с новостью, которая принесла и облегчение и напряжение одновременно. - Мы усиливаем охрану в Хогсмиде в связи с тем, что начинаются посещения деревни учениками Хогвартса. Патрули по два человека. Ты в деле. Твой напарник – Крис Тоун. Выходишь немедленно. Гвин склонил голову, подавляя в себе свои неясные эмоции. - Как прикажете.***
Магическое поле, невидимое для людей, ясно ощущалось Гвином. Наверное, для других волшебников оно не было таким сильным явным, но не для юноши. Это поле было создано Древней магией. И Гвин, рожденный с ней в крови, чувствовал её так, словно она была плотней воздуха. Словно в ней можно было утонуть. Захлебнуться. Ярость в юноше плескалась не хуже Древней магии вокруг. Он едва сдерживал свою тьму. Он копил злость в сердце, готовясь выплеснуть их на то чудовище, что убило его семью. Это будет справедливо. Это возмездие. Убежденность в правильности своих действий позволяла Гвину двигаться дальше. Ему не нужен отряд мракоборцев, которые падут очередными жертвами Жреца. А даже если его поймают, он не заслуживает жить, пусть даже в Азкабане. Еще там, в лесу, Гвин знал, что этот мужчина должен умереть. Сейчас он в этом не сомневался. Жрец не будет жить. Не после того, что он сделал. И Гвин об этом позаботится. Люди вокруг, дождь, дома и магазинчики, кошки в мусорных баках – ничто не показывало, что здесь затаилось зло. Но Гвин словно превратился в локатор. Он чувствовал, как усиливается магическая энергия. Он знал, куда идти. Где её источник. Древняя магия сил природы вела его. Шаг за шагом. Едва сдерживаясь, чтобы не сорваться на бег. Жрец силён. Он наверняка уже знает, что Гвин здесь. Он чувствует его магию. Слышит его злость, кипящую в венах. Магия зашкаливала. Гвин вытащил палочку. Скорее, по привычке. И резко со всей силы рванул на себя дверь, уходящую в невысокий каменный дом, плотно и почти незаметно втиснутый между каким-то ярким кафе и магазином модной одежды. Холод застыл внутри, как и время. Гвин сделал шаг внутрь, и дверь за спиной захлопнулась с коротким стуком полотна о порог. Но юноша даже не вздрогнул. Если это ловушка, он готов. Жрецу не победить. Потому что в этот раз Гвин готов на всё. Даже на то, что никогда не сделал бы прежде. Комнатка оказалась небольшой и пыльной. Лишь в центре горела высокая тонкая свеча из черного воска. Гвин подошел к ней, не опуская палочки. И ощутил, что вместо жара пламя дышит льдом. Свеча наполняла воздух холодом, вымораживала все вокруг. Гвин опустил взгляд на руки и заметил, как синеет его кожа, а на пальцах оседает колкий иней. - Если ты здесь – выходи, - произнес юноша, и голос его вдруг стал таким же ледяным, как дыхание свечи. Комната ответила ему тишиной. Гвин прислушивался. Он мог уловить голоса на улице, паука, перебирающего лапками в своей паутине в дальнем углу, шелест листьев в парке через дорогу. Но ничье дыхание, кроме его собственного, не звучало в этой комнате – единственной, во всем доме. Если Жрец и был здесь, то скрывался более чем идеально. Хотя... он владеет Древней магией куда дольше Гвина и наверняка знает, как обмануть его слух. Как заставить магию скрыть его ото всех. Жрец убил его семью. Именно его. Это не было совпадение. Месть. За ту битву в лесу. За брата. И значит, Жрец ждал, что явится за ним именно Гвин. Тот единственный, кто мешал ему стать Последним. И если Жрец недооценивает его, ему же хуже. Гвин обернулся, стараясь унять бушующее в груди сердце. Свеча тихо веяла холодом под рукой. И напряжение отпускало. Жрец был здесь. И ушел. Но он не просто так оставил здесь след магии и эту свечу. Жрецы никогда не делают ничего просто так. Им ведомы судьбы – своя и других людей. И каждый их шаг имеет смысл. Жрец знал, что вспышка энергии не привлечет внимание мракоборцев, ищущих убийцу, но обратит на себя взор того, кто знаком с Древней магией. Того, кто ему и нужен. Юноша поднял руку и провел ей над огнём, позволив язычку пламени лизнуть его кожу. И ладонь тотчас пронзил ледяной холод, обжигая до самых костей. Первым желанием было естественное – отдернуть руку. Но Древняя магия жестока. Так всегда говорил первый Жрец, наставник и учитель. И Гвин не убрал. В памяти его невольно всплыли давние слова Жреца: «Никто не может сбежать от своей судьбы, Мерлин Гвин!» Была ли в этом правда? Ведь тогда старик оказался прав –юноша вернулся к нему, чтобы продолжить обучение. Но если слова эти на самом деле истина, то судьба Гвина – потерять всех? Почему? За что? Лучше бы он умер, чем они... И свеча внезапно погасла. Холод, повисший в воздухе, с оглушительным звоном разбился, осыпавшись на пол тысячью осколков льда. Гвин не удержался и содрогнулся. Было во всем этом нечто ужасное, заставляющее кровь стыть в жилах. Рука, которую он все еще держал над черной свечой, заметно дрожала. С помощью второй Гвин развернул её ладонью к лицу. Кожа стала почти черной, но в самом центре белели кривые буквы, похожие на ухмылку: «Поиграем?»***
Работать в Хогсмите было немногим лучше, чем тренировать новичков. По крайней мере, там Гвин мог выплескивать свои силы и постоянно ощущал себя в действии. Здесь же мирные тихие патрули вгоняли в уныние. Но в то же время мужчина был рад этой передышке – то, что нужно, чтобы улеглась тьма. Постоянные битвы рушат его контроль. А такие дни тишины возвращают разуму холод и расчетливость. Это было странно – вновь оказаться так близко к Хогвартсу. Покидая его весной, Гвин был убежден, что теперь уже точно никогда не вернется. И вот он тут. И душа его, внезапно ожившая, застонала по своим избранным ученикам. По его отважному отряду героев, у которых он так самоуверенно пытался отобрать последние мгновенья детства ради высшей цели – мира и победы в войне. Только вот Эдгар Боунс пострадал не в сражении, а на занятии, уверенный в своем успехе. Юноша, так похожий на самого Гвина той поры, когда он пришел в мракоборцы после школы. Разве что сомнений по поводу Древней магии у него в то время было больше, чем у Боунса. Но очевидно, Эдгар доверял своему профессору куда больше, чем тот Жрецу на заре их знакомства. В деревне ничего не происходило, и Гвин с сожалением замечал, что привыкает к этой серой тишине. Его напарник Крис Тоун первое время пытался завязать с ним приятельские отношения, но, каждый раз натыкаясь на ледяную стену, бросил всякие попытки. В эти выходные ученикам впервые в году разрешили посетить Хогсмит. Конец октября. Поздно. Но раньше мракоборческий центр не давал добро, проверяя меры безопасности. Гвину было откровенно скучно. Он знал, что принес бы куда больше пользы в другом месте, но не оспаривал решение начальства. По крайней мере так Волан-де-Морт точно не узнает о Древней магии. Потому что, Гвин не сомневался, стоит тому проведать об этом, и тотчас пожелает заполучить себе такую силу. И если это случится... Гвин еще слишком ярко помнил бойню обезумевшего Жреца в Австрии. Он точно знал, что произойдет, если Древняя магия окажется в руках зла. Пока ученики кучками шлепали по грязи из замка, Гвин старался не показываться им на глаза. Он тщательно проверял улицы, улавливал малейшие изменения в округе, общался с ветрами. И при этом пытался прогнать смутное желание отправиться на поиски своих особенных учеников, чтобы узнать, как у них дела, чтобы хотя бы увидеть издалека, что у них всё в порядке. Но это было так по-детски глупо, что Гвин не собирался этого делать. И мыслям о Марлин Маккинон в его голове не было места. Уже под вечер его отыскал Тоун, и вместе они отправились в «Три метлы». Лучшее место у камина ожидало их. Крис снял плащ и уселся поудобнее, заказав себе большую кружку пива. Гвин тоже взял выпить, оценивая обстановку пристальным взглядом. Джейн Картер в окружении друзей он увидел сразу. Еще одна ученица, оставившая в его бессмысленной жизни яркий след. Девушка, невероятно отважная и столь же невероятно глупая в этой своей отваге, упрямая и любопытная. Однажды это сыграет с ней злую шутку. Потому что так бывает всегда. Джейн Картер потеряла своих родителей и брата за один миг – они погибли в аварии, но все-таки сумела найти в себе силы жить дальше и даже быть счастливой. Она вызвала Патронуса, пусть и не телесного. Гвин после собственной трагедии не мог выпустить из палочки и пучка света против дементоров. Эта девушка спасла Эдгара Боунса ценой своего здоровья. Это было ужасно глупо. Но очень смело. Гвин отвернулся от учеников и взглянул на Тоуна. Тот попивал из кружки с довольным видом – явно замерз, пока проверял улицы, и сейчас наслаждался теплом и покоем. - Мерзкая погода, - заметил Крис, поймав взгляд напарника. Гвин неоднозначно поджал губы. Прекрасная реакция – каждый мог интерпретировать её так, как желал. И Тоун с удовольствием принял это за согласие с собственным изречением. - Вот чего этим малявкам в замке не сидится, - продолжил он. – Да я бы в такую погоду из гостиной не вылез. А они... Смотри-ка, вечер скоро, а они всё сидят и сидят. Не нужно было быть Жрецом, чтобы понять, что в юности Крис был ужасным домоседой и редко вытаскивал себя в Хогсмид. Иначе он бы помнил это приятное чувство мнимой свободы. Но сейчас Гвин согласился бы и на такую. Только для него это невозможно. Потому что его тюрьма – вся жизнь. И свободу ему сможет подарить лишь одно – смерть. - Сегодня во время обхода вы не заметили ничего необычного или подозрительного, мистер Тоун? – поинтересовался Гвин, понимая, что для поддержания более менее нормальной беседы должен что-то сказать. Крис, сбитый с толку такой резкой сменой темы, на мгновенье замолчал, часто мигая, а потом лениво буркнул: - Ничего. Все в порядке. Пожиратели, может, и скотины, но не дураки. Соваться не станут. Эта нарочитая грубость показалась Гвину неуместной. Он провел пальцами по краю своей кружки, очертив ровный круг, прежде чем произнес тихим ровным голосом: - Я бы не был так уверен. - В том, что они не дураки? - В том, что не станут соваться. Признаться, Гвин уже много размышлял об этом. Хогсмид – привлекательное место для нападения. Побывав здесь, Пожиратели бы сумели заявить всему волшебному миру о том, что больше нет безопасных мест. Это стало бы крушением остатков хрупкого равновесия. Разбило на части мир, и подвергло всех в панику и хаос. То, чего добивался Волан-де-Морт. Поэтому Гвин не сомневался, что однажды Пожиратели заявятся сюда. Это всего лишь вопрос времени. Сейчас их что-то останавливает. Но когда последнее препятствие будет пройдено, здесь начнется битва. Гвин поднял глаза и заметил, что Тоун все еще с любопытством наблюдает за ним, но обсуждать свои мысли с ним не собирался. Ученики за дальним столом громко смеялись, играя в какую-то игру. Дети. Какие же они еще дети. Наивно верящие, что впереди их ждет долгая и счастливая жизнь. Гвин был таким безумно давно. Но вступив во взрослую жизнь, он проиграл в самой важной игре и потерял всех, кого любил.***
Гвин сдавил кулаки так, что хрустнули пальцы. Значит, для Жреца это всё игра? Он забавляется, наблюдая, как шаг за шагом юноша следует за ним по пятам. Как, ослепленный жаждой мести, слепо идёт прямо в расставленную ловушку. Всё равно. Гвину было плевать, если в этой игре он проиграет и погибнет. Но не прежде, чем уничтожит Жреца в прах. Если ему суждено умереть, то только с кровью убийцы своей семьи на руках. Юноша не знал правил, но уже играл. Сейчас, следуя за убийцей, ему невольно пришла в голову мысль, что и первый Жрец с ним играл. Скрывал правду. Таил свои истинные мотивы. Действовал за спиной. Быть может, это присуще всем Жрецам? И ему, Гвину, однажды будет тоже? Плевать. Юноша не желал думать ни о каком «однажды». Его будущего больше не существовало. И всё, чего он желал, это отомстить за семью и умереть. Потому что здесь, в этом мире, ему не было места. Не без своих любимых. Не без Розы. Один он не хотел тут быть. Один он ничего не значит. И жизнь его ничего не значит, после всего, что случилось. Его душа рвалась и болела, плакала и стонала. Горела в адовом огне. Быть может, месть сможет унять эту боль. Смягчить этот огонь. Это всё, на что он смел надеяться. Он мониторил сообщения, поступающие в мракоборческий центр, в поисках очередного следа, понятного лишь ему, но ничего не было. То ли в этой игре следующий шаг был за Гвином, то ли Жрец просто давал ему время, особо не рассчитывая на скорость его реакции в поисках. В любом случае, юноша не собирался сдаваться. Он с трудом душил в себе злость, и мрачно радовался, что никто не решался его трогать. Потому что в эти мгновенья Гвин за себя не ручался. В приступе бессильной ярости он мог выплеснуть гнев на другого. А так не должно было случиться. Ни капли ядовитой тьмы не должно было пролиться мимо – всё это предназначалось Жрецу. И когда Гвин найдет его, тот будет умолять о смерти. «...смерть моя повлечет за собой море крови», - так когда-то давно сказал первый Жрец то, что поведали ему ветра. И всё это оказалось правдой. Убив своего учителя, Гвин обрек свою семью на ужасную смерть. И то море крови, залившее дорожку в саду, еще стояло перед глазами. Гвин резко скомкал край карты, над которой склонился, изучая. - Гвин, - в кабинет заглянул один из сослуживцев. Почему-то после трагедии все они боялись смотреть ему в глаза. Юноша повернул голову, вмиг успокаивая сбившееся от злости и боли дыхание. - Там тебе сова принесла письмо. Какое-то странное... Гвин знал, что его почту теперь читали. Стандартная процедура, используемая при поиске серийного убийцы и его потенциальной жертвы. В том, что случившееся было преднамеренным и местью на профессиональной почве в мракоборческом центре никто не сомневался. Пришедший парень торопливо положил свернутый в четыре раза желтый листок на край стола и отрапортовал на всякий случай: - Мы проверили, там без зацепок. Но если ты поймешь что-то, скажи. Не дожидаясь ответа, мракоборец ретировался. Такие храбрые перед лицом опасности и такие трусы перед горем коллеги. Гвин едва подавил в себе презрительное фырчанье. Вместо этого он взял пришедшее письмо, не ожидая увидеть там ничего кроме очередных соболезнований. А в этих сухих формальных словах он не нуждался. У него сейчас есть задача куда важнее. И если уж отряд мракоборцев не нашел в письме ничего стоящего... Бумага прошуршала под пальцами, когда юноша развернул её. В центре чистого листа чернело лишь два слова, написанных кривым небрежным почерком: «Держись. Брат». Ни подписи, ни даты. Гвин на всякий случай перевернул лист, затем провел над ним палочкой, в поисках скрытых посланий, но ничего больше не было. Либо писавший и правда был так скуп на слова, либо знал, что письмо будут читать другие прежде непосредственного адресата и слишком хорошо зашифровал истинную суть письма. Гвин уже отбросил бесполезный клочок бумаги в сторону, как сердце его ухнуло в живот. Он поспешно схватил письмо и внимательней вгляделся в текст. Первое слово было написано криво, но вполне обычно. А вот второе словно выделялось, будто писавший желал сделать на нем акцент, привлечь внимание. Никто никогда не называл Гвина братом, кроме Мартина. Только если... Юноша ухватился свободной рукой за край стола. Если «брат» не он? Слова на листе разделены точкой. И «держись» может означать вовсе не поддержку, а угрозу. «Ты отнял у меня мое сердце, моего брата», - льдом по воспаленному сознанию прозвучал ненавистный голос. Сжимая в кулаке письмо, Гвин бегом бросился вон из министерства.***
Гвин услышал робкие шаги, затаенное дыхание за спиной и уже знал, кто это. Он обернулся прежде, чем начал свои расспросы Тоун или заговорила девушка: - Мисс Картер. Джейн Картер, по-видимому направлявшаяся к барной стойке, теперь стояла напротив. Заметив, что мужчина обратил на неё внимание, торопливо кивнула: - Здравствуйте, профессор Гвин. И робко посмотрела на него в ответ. Гвин сдержанно улыбнулся самыми уголками губ. Давно никто не называл его так. Это очередной этап жизни, который уже пройден. Так же, как он перестал быть Мерлином семь лет назад, теперь он больше не являлся профессором Гвином. Эта страница была перевернута. - Я больше не профессор, - мягко поправил ученицу мужчина и тотчас кивнул на своего собеседника. - Джейн, это мой коллега, мракоборец мистер Тоун. Мистер Тоун, это моя бывшая ученица, Джейн Картер. Девушка неловко поздоровалась, явно чувствуя себя неуютно. Тоун ограничился холодным кивком головы. В его глазах Гвин видел недоумение – коллега явно не понимал, как такой мрачный необщительный человек, как его напарник, вдруг общается с какой-то малолетней девчонкой. От размышлений об этом Гвина отвлек вопрос Картер: - Так... вы вернулись в мракоборцы? Ответ был очевиден всем троим, но Гвин с присущим ему спокойствием ответил: - Да. Сейчас меня откомандировали патрулировать Хогсмит. Задание тихое и безобидное. Тоун внезапно засмеялся. Это было так неуместно, что Гвин не стал сдерживать холодного взгляда, брошенного в сторону напарника. Тот сразу же понял, что повел себя неправильно, попытался неудачно выдать смех за кашель и в итоге скрылся за кружкой. Гвин отвернулся от мужчины. Было что-то в лице Джейн, в её глазах, какое-то беспокойство. Она не просто так подошла к нему. Не только для того, чтобы поздороваться. Что-то случилось. Гвин всегда легко мог читать людей. И Джейн не была исключением. - Все хорошо, мисс Картер? – поинтересовался он, чтобы подтолкнуть девушку на мысли. - Да, - слишком торопливо и неестественно бодро ответила Джейн и тотчас отчаянно прикусила нижнюю губу. - Нет. Не совсем. Профессор... В ее карих глазах внезапно вспыхнуло отчаяние. И страх. Одно это вызвало у Гвина тревогу. За тот год, что он проработал в школе, он уже успел понять, что эта девушка мало чего боится. И значит, то, что произошло, было серьезным. Мужчина обернулся к Тоуну, все еще сидящему над кружкой, но, несомненное, слушающему разговор, и произнес с ледяной учтивостью: - Мистер Тоун, вам не пора осмотреть улицы? В глазах напарника промелькнуло понимание. Он громко хмыкнул и встал, подхватив свой плащ. - Как прикажете, - коротко кивнул он и зашагал к выходу. Когда его спина удалилась, Гвин жестом пригласил девушку занять свободное место. - Итак, - его проницательные голубые глаза-ракушки уставились на девушку, в самое ее сердце, - о чем вы хотели поговорить со мной? Джейн поерзала на стуле, не зная, как начать. Гвин буквально видел, как мечутся мысли в ее голове. - Я... – голос дрогнул, но затем вновь набрал силу, - Эдгар сказал, они искали вас... Ваши ученики... Слова эти не причинили Гвину ни боли, ни других чувств. Словно он вдруг стал памятником самому себе – камнем, не способным на эмоции. - Я знаю, - спокойно и равнодушно ответил он. – Мэтью Сноу отыскал меня. Они хотят, чтобы я продолжил их обучение. Скрывать правду не было смысла. Джейн видела его жизнь изнутри, испытала его боль, не такую же, а именно его. Так что к чему теперь лгать ей? Да и Эдгар Боунс наверняка держит её в курсе событий. Хоть Картер и не состояла в кружке, но все-таки была близка к профессору и сопереживала ему. Он знал это. Видел. В карих глазах девушки мелькнуло удивление. Неужели она еще не привыкла к его откровенности и прямоте? - И что вы ответили? Гвин как сейчас видел письма от бывших учеников, раз за разом сжигаемые в камине, так и не открытые. Он всегда знал, чего они хотят. Чаще всего писал Мэтью. Пару дней назад от него пришел очередной конверт. Поздно вечером. Серая сова с парой выбившихся перышек постучала в стекло. Пока Гвин отвязывал письмо, она смотрела на него круглыми янтарными глазами, а когда он закончил, неожиданно ухнула и ткнулась ему в ладонь за лаской. Мужчину было сложно удивить чем-либо, но от такой нежности, от того, что кто-то тянулся к нему за теплом, пусть и всего лишь птица, он замер. Это было так неожиданно, хоть и такой простой жест. Гвин не успел ответить, как птица сорвалась с места и вылетела в окно. Ладонь мужчины еще пару мгновений оставалась в воздухе. Словно в глубине души он хотел погладить ту сову. Может, именно из-за этого последнее письмо Гвин прочитал. Мэтью просил его продолжить тренировки. Если не для всех, то хотя бы для тех, кто закончил школу. Он говорил, что они совершеннолетние взрослые ученики и сами приняли это решение. Что хотят сражаться. Хотят научиться Древней магии. Гвин скомкал письмо и бросил в огонь. Может, официально эти ребята во главе с Мэтью Сноу и стали взрослыми, но на деле оставались теми же детьми. Его ответ получился сухим и отрицательным. Заклеив конверт, Гвин решил отправить его наутро, по дороге на работу. Джейн Картер все еще ждала ответ. - Что это невозможно больше, - склонил голову Гвин. - Я не могу вернуться в школу, а им опасно сбегать оттуда ради моих уроков. Им всем лучше забыть. Джейн не выглядела ни удивленной, ни убежденной. Она бы поспорила, но что-то тревожило её слишком сильно. - Как дела у мистера Боунса? – спросил Гвин, гадая, не с когтевранцем ли случилась беда. Но не угадал. - Неплохо. Даже хорошо. Гвин сжал губы так, что скрипнули зубы. Спрашивал ли он потому, что пытался понять, в чем причина тревоги Джейн или только потому, что сам беспокоился за Боунса? Отчего-то казалось, что второе. - А у мисс Маккинон? – выпалил он прежде, чем сумел себя остановить. Такого с ним давно не случалось. И добавил зачем-то. – Я не видел её в Хогсмиде. Джейн невольно прищурилась, словно концентрируясь на лице Гвина. Наивная девочка, пытается прочесть его эмоции. Бесполезно. - Её здесь нет. Она занимается дополнительно. Потому что решила стать мракоборцем. Что-то сильно ударило в груди Гвина, и он невольно выгнул бровь. Но лишь на секунду. Спустя миг на лице его вновь осталась лишь маска. Но в голове метались воспоминания. Вот Марлин, другая Марлин, его малышка Марлин торжественно заявляет: «Я стану мракоборцем». И уже кричит с обидой, когда все против: «Хочу сражаться со злом». И его собственные такие серьезные слова для сестренки: «...быть мракоборцем, это не то, что ты думаешь. ... Это не значит быть героем. ... Это вечные трагедии чьих-то жизней. Которых ты не можешь спасти. ...иногда нам приходится жертвовать кем-то». Порой даже всем, что у тебя есть. Даже самыми близкими. Ради чего? Гвин сам вовлек тех учеников во тьму, позвав в свой кружок. И лишь привязавшись к ним понял, как ошибся. И вот теперь эта девушка, Марлин Маккинон, хочет продолжить борьбу. Дальше идти во тьму. За ним. Ведь очевидно, что так же, как он трансгрессировал к её дому каждый день в это лето, чтобы просто убедиться, что с ней всё в порядке, так и она теперь хочет поступить в мракоборцы, зная, что там работает Гвин, чтобы видеть его, чтобы быть рядом. «Я люблю тебя и буду любить всю жизнь, - с отчаянием прощания выдохнула Марлин в тот день, когда Гвин уходил из школы. - Даже если ты никогда меня не полюбишь, просто позволь мне быть рядом. Это все, что мне нужно». Он думал, это глупая детская влюбленность, но ошибся. И упрямая Маккинон не собиралась сдаваться. - Вот как, - выныривая из воспоминаний, произнес Гвин. Слишком холодно. – Это безрассудно. Тотчас мужчина мысленно одернул себя и переключил внимание на Джейн Картер. - Но вы ведь не об этом хотели со мной поговорить, - взглянул он девушке в глаза. – Так о чем? Что случилось? На лице Картер промелькнул страх и она обернулась к столу, за которым сидели её друзья. И это словно придало ей решимости. Гвин ждал, когда Джейн выдохнула: - Со мной что-то происходит.***
Гвин не был здесь так давно. Но ясно помнил тот день, когда ушел отсюда в последний раз. Дом Жреца. Здесь проходили их уроки. Здесь юный Мерлин познакомился с Древней магией и открыл в себе её силу. Здесь он оплакал учителя, думая, что тот умер, и еще не зная, какая встреча им предстоит среди гор трупов и моря крови. «Держись. Брат», - так было сказано в записке. Брат убийцы семьи Гвина был его учителем Жрецом. И записка эта могла означать одно – чудовище зовет его сюда. Или же Гвин уже просто свихнулся и видит скрытые послания там, где их нет. Он не думал, что когда-нибудь вернется сюда, когда уходил в тот весенний день с пустотой и зимой в душе. Гвин помнил, как тогда обернулся, прощаясь с этим местом и этим этапом его жизни. Калитка мягко прошуршала по гравию дорожки. И едва войдя за ограду, Гвин ощутил след Древней магии. Свежий. Он не ошибся. Жрец-убийца был здесь. Недавно. Ветра тотчас окутали юношу. Они не пытались его удержать, как тогда, в Австрии, лишь мягко проводили по щекам, стирая невидимые слезы. Прежде чем войти в дом, Гвин вытащил палочку. Вряд ли она ему пригодится, но он давно научился совмещать Древнюю и новую магии, и это было привычным для него. Быть может, он ждал, что Жрец окажется там, что набросится. Разве могло быть лучшее место для мести, чем дом брата? Но дом ответил пустотой. Здесь никого не было, и юноша громко разочарованно выдохнул. Он прошагал в гостиную и застыл на месте, на автомате вскинув палочку. Стена над камином была исписана высокими красными буквами. Словно кровью. «Умный мальчишка». Сердце забилось чаще. Тот, первый Жрец, тоже всегда звал его мальчик. Игра продолжалась. В приступе ярости Гвин подхватил руками столик, стоявший перед диваном и перевернул его на пол с грохотом. Это не принесло облегчения. Тогда он в гневе скинул с полок книги, под звуки бешено стучащего в ушах сердца. Жрец снова его провел. Он забавляется этой игрой. И неизвестно, кто здесь кошка, а кто все-таки мышка.***
Это было непросто для Гвина. И для Джейн Картер особенно. Он предупреждал девушку, что, отдавая часть своей жизненной силы Эдгару Боунсу, она подвергнет свою жизнь испытаниям – со временем потеряет зрение, способность ходить и в заключительном этапе – память. Он не думал, что все эти последствия могут начаться раньше. Но начались. Джейн уже время от времени слепла в самые неожиданные минуты, но ненадолго. Это означало лишь то, что последствия Обряда крови на всех действуют индивидуально. И что-то в Джейн, в ее жизни, спровоцировало процесс начаться раньше. И вот сейчас, услышав от мужчины, что процесс необратим, что это правда то, о чем девушка думала, она сидела, закрыв лицо руками. Но не плакала. Пораженная. Растоптанная правдой. Но не сломленная. Сам Гвин давно был лишь осколками. Внезапно Джейн отняла руки от лица и с плохо скрываемой надеждой взглянула на мужчину. - Может, кто-то другой знает? – почти с мольбой прошептала она. – Мы могли бы спросить... Быть может, Мерлин и солгал бы, оставив девушке надежду. Но Гвин не стал. Какой смысл верить в то, чего не будет? Нужно смотреть правде в лицо, какой бы она ни была. И потому мужчина резко покачал головой в ответ: - Нет. Все, кто могли знать, мертвы. Остался только я. Он не добавил, что оба знакомых ему Жреца, даже если были бы живы, не стали помогать все равно. - Тогда... профессор... сэр... возможно, есть способ замедлить это... Ведь только полгода прошло! – паника мешала Джейн думать здраво, заставляя цепляться за мнимые шансы. И Гвину было её искренне жаль. Не появись он в её жизни и жизни Эдгара Боунса, ничего бы этого не было. Да, Картер сама выбрала эту жертву, никто её не заставлял. Но знакомый с магией медалей Гвин знал, что на самом деле выбора у неё и не было. И в её жертве не было бы нужды, не сломай Боунса Древняя магия. - Всё уже началось, Джейн, - ровным мягким тоном произнес он, не отводя от ученицы глаз. - Процесс необратим. Возможно, в старых книгах в Особой секции есть что-то, но я не уверен. В любом случае, мне не попасть туда, а у вас нет разрешения. Джейн провела руками по лицу. И сейчас Гвин видел в ней маленькую девочку, попавшую в беду. И эту жизнь ему не спасти. - Что же мне делать, профессор? – пролепетала Картер с отчаянием в голосе и глазах. Бедная малышка Джейн. Так хотела стать героем и вот цена. В этой игре она вытянула плохой приз. Внезапно Гвин вспомнил свою сестренку. С таким же выражением лица, когда у неё что-то случалось, с опущенными уголками губ, растерянную и просящую о помощи у своего главного защитника – старшего брата. Наверное, именно поэтому мужчина вдруг протянул свою руку и мягким движением накрыл ладонь девушки. Она не его Марлин, синеглазая и озорная, а он не её погибший брат, но сейчас этой девушке нужен чей-то совет. Кого-то кто старше. И кому не все равно. - Быть сильной, - тихо произнес Гвин, глядя на Джейн Картер и видя Марлин Гвин. Он был виноват перед обеими. Потому что ни одну из них он не спас. И не мог. – И не сдаваться. Обряд жизненных сил индивидуально действует на людей. Я не знаю, почему сейчас все началось так рано. У меня нет ответов, Джейн. Я не должен был проводить этот обряд. Это я обрек тебя на эти муки. Чувство вины пробилось сквозь броню его голоса. И Джейн услышала. Вечный герой – даже в собственной беде она не могла позволить страдать другим. - Я сама сделала выбор, профессор, - прошептала она. - Сама. Вы предупредили меня, и я знала, на что иду. Я не жалею об этом. Просто... мне страшно... И Гвин, глядя в её глаза, знал по себе, о чем говорил: - Оставаться одной во тьме - всегда страшно.***
- Гвин! Гвин! Юноша вскочил с кровати от звуков чужого голоса в своей квартире. Он не спал, лишь безуспешно пытался, и потому тотчас схватил палочку и обернулся на звук. Из камина торчала голова его коллеги-мракоборца. - Привет. Разбудил? – поинтересовался тот, заметив, что одежда на юноше была помята. - Который час? – вместо ответа спросил Гвин. Глаза его воспаленно чернели в сумраке комнаты. - Без трех минут два ночи, - ответила голова. – Собирайся в министерство. Есть зацепка по твоему делу. - Что?! – Гвин не сумел сдержать крика, потеряв контроль. В последние дни напряжение и злость росли в нем с каждой минутой, и сохранять маску хладнокровия, как учил его первый Жрец, становилось все сложнее. – Его нашли?! - Нет. Но кажется, мы знаем, где он. Ждем тебя. С хлопком голова в камине исчезла. Еще секунду юноша пялился на догоравшие угли, потом схватил мантию и бросился вон. Это невозможно. Жрец не мог так легко попасться. Он играл с юношей. И это мог быть ложный след. Или ловушка. И все, кто отправятся туда, станут пушечным мясом. На глазах Гвина, который не успеет всех спасти. Но как? Как министерство могло найти Жреца? Это неправильно! Гвин сам должен был его найти. Один. Он не хотел ничьих больше смертей. Кроме одной. И отряд мракоборцев явно в этом ему помешает. Они заберут Жреца. Они отправят его в Азкабан. Юноша мчался по пустым лестницам и коридорам, пока не оказался в зале заседаний мракоборческого центра. Здесь он резко остановился, словно врезался в невидимую стену. И все лица обернулись к нему. Много. Слишком много. Человек пятнадцать толпилось вокруг стола, усыпанного бумагами и письмами по делу убийства семьи Гвинов. - Что вы узнали? – с порога выпалил он. Начальник ответил: - Получили данные о безумном маге, ворвавшемся в магазин волшебных палочек. По описанию похож на того, что видели у вашего дома. Его удалось отследить, сейчас он залег в Шотландии, в маленьком поселке. Неплохое место, чтобы скрыться. Отправляемся через десять минут. Нужно взять его живым. Это глупо. Зачем Жрецу Древней магии волшебная палочка? И зачем делать это так публично, зная, что тебя заметят? Неправильно. Да, старик был чудовищем и убийцей, психом, но не глупцом. О, он был умен. Он бы никогда так не поступил. Это слишком примитивно для его игры. Гвин смотрел на этих людей, которыми когда-то восхищался, и находил их глупыми, суетливыми и недалекими. Даже не зная о Древней магии, они могли бы предположить, что совершивший такие зверские изощренные убийства человек обладал незаурядным умом и никогда не стал бы так дешево и безвкусно вламываться в магазин волшебных палочек. Горе сняло пленку с глаз юноши, позволяя ему видеть то, на что раньше он по своей наивности закрывал глаза. Эти люди не были героями, какими он видел их прежде. - Без меня. - Что? Все опять уставились на него круглыми удивленными глазами. Нужно соврать что-то, что они проглотят. Пусть идут по своему ложному следу. Месть Гвина принадлежит только ему. - Не хочу видеть его до тюрьмы, чтобы не сорваться. Это слишком... для меня. Жалость. Идеально. В их глазах тотчас появилось сочувствие и понимание. Сработало. Ослепленный жаждой мести, Гвин не видел, как все дальше и дальше падал во тьму.***
- Я сожалею, что сломал вашу жизнь, мисс Картер, - произнес Гвин, глядя на сидящую за столом девушку сверху вниз. - Знакомство со мной не приносит счастья. Всего доброго. И удачи. Не дав Джейн сказать ничего в ответ, он накинул свой плащ и вышел из паба. Холодный ветер тотчас закрутил его в своем сердитом шипении. Гвин отмахнулся. Только чужой злости ему сейчас и не хватало. Довольно своей. Видеть, как очередная жизнь рушится по его вине, это больно. Он стольких людей погубил... Да, еще больше спас. Но недостаточно, чтобы дыра в груди стала меньше. Ничто не сможет залечить его рану. И как мог он думать о своих учениках, о Мэтью Сноу и Марлин Маккинон! Как мог допустить даже мысль оставить их в своей жизни. Нет. Нельзя. Джейн Картер ясно показала ему, что это по-прежнему невозможно. Вернула его на землю своей бедой. Он приносит лишь тьму с собой. Марлин Маккинон не стоит поступать в мракоборцы ради него, а Мэтью Сноу пытаться стать новым Жрецом. Это убьет их. Внезапно Гвин остановился. Холодок прошел по спине. И дыхание перехватило льдом. Он слышал, как шептали ветра. О чьей-то скорой смерти. И обернулся. Из «Трех метел» в Хогвартс шагали Джейн Картер и Джеймс Поттер.