***
Эти подростки, пятнадцати - семнадцати лет оказались способней, чем Гвин предполагал. Прошло уже четыре занятия, и они действительно делали успехи. И теперь Гвин с нетерпением ждал каждое новое занятие. Он боялся признаться даже себе в том, что вновь начал испытывать к кому-то привязанность. Эти дети перестали быть для него пустотой, солдатами, учениками, одними из тысяч. Теперь каждый из одиннадцати стал особенным. Мужчина видел их потенциал, их таланты и особенности. Замечал их настроения, привязанности, друзей и подруг, проблемы, печали и радости. Он улыбался, когда они смеялись. И ощущал смутную тревогу, когда во время заклинаний что-то шло не так, и они получали синяки, ожоги и порезы. Он так долго был один, никого к себе не подпуская, что теперь боялся крушения той стены, что воздвиг сам после того, как потерял семью. Боялся, что привязавшись к кому-то вновь, он погубит и их. Возможно, он уже это делал. Обучая их. И на пятом занятии он решил, что пришла пора. Раскрыть последние карты. - Сегодня мы не будем колдовать, - произнес Гвин, когда ученики расселись в кружок на полу. - Точнее, вы не будете. - Почему? - как всегда первой спросила Марлин. Эта живая активная девушка с каждым днем раскрывалась все больше и больше. Она напоминала Мерлину и его сестру, и Розу. Но еще он стал замечать, что в последнее время она все больше напоминала лишь саму себя. Образ Розы Смит и Марлин Гвин уходил из нее. И профессор догадывался, почему. Потому что сама Маккинон теперь не была тенью умерших. Она сама по себе, именно как она, а не напоминание о Розе, стала кем-то для Гвина. Перестала быть чужой. Он привязался и к ней. Он замечал каждую ее улыбку, как блестели при этом ее глаза. Замечал, что когда она грустит, то у нее появляется тонкая морщинка на лбу. А когда волнуется - переплетает пальцы. - Я решил, что для дальнейшего изучения, вам нужно еще кое-что узнать, - Гвин обвел всех глазами. Сосредоточенные внимательные лица. - Обо мне. Узнать, как я получил свои знания. И как стал Последним Жрецом. После школы я пошел в мракоборцы. Меня взяли вне конкурса за особый талант или еще что. Я хотел помогать людям. Но все оказалось не так, как я думал. Однажды я даже собирался уйти. В тот день я сделал выбор, который решил все, и он оказался неправильным.***
- Итак, ты примчался в Лондон среди ночи, - Мартин все еще не проснулся до конца. Он стоял на балконе, закутавшись в плед и ежась от ночной прохлады. - Рассказывай, в чем дело. Мерлин засмотрелся на огни города, такие завораживающие в ночной темноте. Свежий воздух, приглушенная тишина - все это очищало разум, проясняло мысли. - Я спать не могу, - глухо ответил он. - И не могу так больше. Мартин молчал, внимательно глядя на брата. Семейные синие глаза следили за Мерлином. Он слушал. Так, как умел, и это младший брат очень ценил в нем. - Мне нужно рассказать кому-то... - продолжил Мерлин. - Роза ждет, что я объясню ей. Но я не могу. Понимаешь? Не могу. Только не ей. - Что-то случилось там? - догадался Мартин. - В той командировке. Вот почему ты вернулся позже. Что-то произошло. Мерлин несколько раз коротко кивнул, а затем отвернулся от города, спиной прислонясь к перилам балкона. Пальцами он обхватил прутья, холодные и чуть влажные от дневного дождя. - Мы искали одного человека. Он пытал своего соседа, тот и заявил на него. «Вооружен и опасен». А когда нашли... Он не был преступником, Мартин. Не таким. Обычный мальчишка. Он забаррикадировался в доме, наложил на него чары, выстреливал заклинаниями. Меня отправили его обезвредить. Только обезвредить. Я... Голос сорвался. И тогда Мартин вытащил руку из-под пледа и мягким движением пожал Мерлина по плечу. - И что случилось дальше? Мерлин вновь вспомнил это лицо, и такие неистово яркие зеленые глаза. Лицо, что снилось ему каждую ночь. Вспомнил, как этот мальчик цеплялся руками за его куртку. Как хрипел, захлебываясь кровью. - Мне удалось снять один из щитов и проникнуть внутрь. Я был там. С ним. Он держал меня на прицеле палочки. А затем... опустил ее, - зеленые глаза полные слез вспыхнули в воспоминаниях. - Он умолял меня не трогать его. И я обещал, что не трону. Мы стояли напротив друг друга. И он объяснил, что не желал никому зла. Он болен. Иногда его разум мутится, и он не может себя контролировать. Его отец в детстве на его глазах зарезал сперва мать, а затем себя. Он был просто психически болен. Его нужно было отправить в больницу. И я... я сказал, что его не тронут... Слезы выступили на глазах. Мерлин помнил, как мальчик опустил палочку. Как заплакал. И его тонкие плечи сотрясались от рыданий. Как обнял Мерлина, ища в нем потерянную семью. - Это был несчастный сломленный мальчик... - голос надрывался, но Мерлин не желал останавливаться, вытаскивая свою боль наружу. - Мальчик, который все потерял. Его разум просто не вынес этого. А они... Защитные чары рухнули. Раздались крики. И мальчик отшатнулся от Мерлина, расширив в страхе глаза. «Они идут за мной, - прошептали искусанные черные губы. - Демоны с красными глазами идут за мной. Спаси меня»... - Они убили его... - Мерлин закрыл глаза, позволяя слезинкам стекать по щекам. Чье-то срикошетившее заклинание ударило не в ногу, как следовало по уставу обезвреживания преступников, а в живот. - Он умер у меня на руках... - «Я не хочу! Я не хочу умирать! Спаси меня, спаси...» - Они убили его! - вся злость вырвалась в этом крике. - Убили! Убили! Убили! Он не был преступником! А они убили его! Убили и даже не сожалеют! Крепкие руки Мартина обняли Мерлина, и он вновь ощутил себя маленьким под надежной защитой старшего брата. - Тише, тише... - прошептал тот. - Ты не виноват. Никто не виноват. Они просто столько раз видели смерти, что привыкли к ним. И они не хотели его убивать, поверь. Так получилось. Они думали, ты в опасности. И защищали тебя. - Я не хочу быть таким, как они, - прошептал Мерлин. «Ты обещал мне! Обещал...» - зеленые глаза, полные ужаса и слез. - Не хочу становиться бесчувственным. - Нет, ты не станешь таким, Мерлин, - выдохнул Мартин. И вдруг внезапно напрягся и отстранился, заглядывая брату в лицо. - Постой... Ты хочешь уйти? Мерлин поднял на него печальные глаза. - Да. Я уйду из мракоборцев.***
Теперь они все смотрели на него по-особенному. Потому что знали. Он рассказал им о первом Жреце, с которым подружился и который обучил его Древней Магии. Рассказал, как пришлось встретиться с ним в дуэли. О его брате в лесу. И о страшной цене за ошибку. О немыслимой мести и пустоте в груди. О годах скитаний. И о том, ради чего вернулся в Хогвартс. Лишь о самой темной своей стороне не сказал. Потому что той своей части, полной ненависти и зла, боялся даже он сам. И тот поступок, нет, он не жалел о нем ни секунды. Но поступок тот был ужасен и полон зла. Самый темный его поступок. Гвин видел в их взглядах жалость, но почти неуловимую, что все облегчало. Видел огромное уважение, восхищение. Сожаление, интерес и любопытство. Ужас и печаль. А в глазах Марлин Маккинон еще и тревогу. За него. Это было так странно. Так ново. Почти забыто. Когда-то за него беспокоились родители, брат, сестра и Роза. Но вот уже шесть лет никто не проявлял к нему интереса. Ни к нему, ни к его жизни. А теперь что-то менялось. Гвин ощущал это и в себе. В нем что-то возрождалось. Очень медленно, но верно. - Профессор Гвин! - Марлин Маккинон нагнала его сразу после лестницы. - Мисс Маккинон, - Гвин остановился и приветственно улыбнулся уголками губ. - Как ваши дела? Марлин улыбнулась. С ней было удивительно легко разговаривать. Они начали общаться еще до кружка, до Нового года. Пара слов, не более. Но Гвин не мог не замечать, как тянулась к нему эта девушка. Должно быть, он был интересен ей как преподаватель или напоминал отца. По крайней мере, он так думал. - Все хорошо, профессор. - Нехорошо врать преподавателям, юная мисс, - фыркнул Гвин. Марлин так смешно смутилась, что он едва удержал очередную улыбку. Девушка выдохнула повержено и произнесла: - Завалила тест по трансфигурации. - Оу, - Гвин скрестил руки на груди, - профессор Макгонагал будет не в восторге. - Я знаю. - Но думаю, одна заваленная проверочная ничего не значит, - Гвин не хотел, чтобы Марлин грустила. - Дайте-ка мне руку. Девушка удивленно подняла глаза, но руку послушно протянула. Гвин положил ее ладонь в свою и сверху накрыл второй ладонью. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что никого нет, он взглянул на ученицу глазами полными искр, чувствуя что-то особенное внутри, словно пузырьки лопали в животе. А затем голубой цвет сменился золотом на короткий миг. Марлин ощутила что-то и заулыбалась. И Гвин бросил все попытки сдерживать свою улыбку. Медленно он убрал ладони, сам еще не зная, что получилось. В руке Марлин лежал цветок. Синий как глаза мужчины. Похожий на василек, но сотворенный не природой, а магией. Гвин поднял его за короткий тонкий стебелек и вручил девушке. - Это для вас, мисс. Щеки Марлин покраснели. - Благодарю, профессор. Это так... Спасибо! Глаза Маккинон сияли. Она приняла цветочек, как самую ценную и хрупкую вещь на свете. - Вам идет улыбка, мисс Маккинон. Не грустите. Гвин поджал губы, с теплотой глядя на девушку. А затем пошел прочь, мысленно ругая себя. Он не должен никого подпускать к себе. Если она видит в нем отца или наставника, то ошибается. Никогда он не будет для нее ни тем, ни другим. Потому что единственный, кем он может быть - это Хранителем и Последним Жрецом. И никем больше. Воздушные пузырьки в животе пропали, обратившись привычной пустотой. Вернувшись к себе, Гвин скинул ботинки и мантию и буквально рухнул на кровать. Он хотел бы просто отключиться, как бывало с ним каждую ночь, но для этого было необходимо сварить зелье для сна без снов. Потому что иначе всю ночь его будут преследовать кошмары прошлого.***
- Ты уверен? - мягко поинтересовался Мартин. - Сколько помню, ты всегда хотел бороться со злом. - Я не думал, что это будет так, - печально ответил Мерлин. Ему вдруг стало прохладно. Наверное, от того, что он, наконец, рассказал вслух то, что терзало его. - А как? Думал, что станешь рыцарем на белом коне? Мерлин, мир сложнее, чем думают дети, - Мартин покачал головой. - Одна жертва и всё? Ты сдался. - Я не хочу убивать невиновных, - отрезал Мерлин. Он ожидал, что брат поддержит его и был удивлен. - Одна смерть! С твоим талантом представь, скольких ты спасешь! - Если останусь, стану бесчувственным, как они. - Нет! - Мартин так разгорячился, что даже скинул плед, и тот упал на пол. - Это только тебе решать. Можно быть бесчувственным, работая в школе или магазине, где угодно! А уметь контролировать свои эмоции - это не порок. Пойми, Мерлин, никто не сравнится с тобой в защите от Темных искусств. Ты лучший. Кто-то умирает. Всегда. Но умрет еще больше, если их некому будет спасать. Неужели, ты все-таки действительно хочешь уйти? Мерлин промолчал. Возможно, брат прав. Не зря же Мерлин до сих пор так и не ушел из мракоборцев. Он ощущал, как что-то держит его. Он привык к тем людям, с кем работал, завел друзей. Он уважал устав, негласно именуемый «кодексом чести». Их принципы и правила. Восхищался умениями и бесстрашием. И мечтал их перенять. И да, он не хотел уходить. Он понимал это сейчас, в молчании глядя на Мартина. Понимал с каждой секундой, что нашел свое место. - Нет, - медленно произнес он спустя полчаса тишины, показавшиеся мгновеньем. - Не хочу. Просто ему нужно было высказать кому-то свои сомнения. И убедиться, что то, что он видел, случайность. Отогнать свои страхи. И Мартин помог ему разобраться в себе. Он сожалел о смерти того мальчика и отчасти ощущал вину. И потому собирался уходить. Но не хотел. Никогда не хотел на самом деле. - Спасибо, Мартин. Мартин усмехнулся и похлопал брата по плечу. - Я не настаиваю, Мерлин. Это твоя жизнь. И твой выбор. Тебе и отвечать за его последствия. Но мой брат всегда мечтал быть мракоборцем, и я уверен, что он так просто не сдастся. Мерлин улыбнулся и сжал ладонь Мартина на своем плече. - Не сомневайся. Не сдастся. Когда Мерлин трансгрессировал домой, Роза уже спала. Он бесшумно разделся и лег рядом. Обняв ее за плечи, он уснул. И в эту ночь, наконец, спал без кошмаров.***
Зелье было готово. Гвин ненавидел его вкус, похожий на тушеную капусту. Ненавидел принимать его каждый вечер. Но это был единственный шанс не видеть по ночам мертвых родителей, брата в луже собственной крови и Розу с изрезанным лицом. Не вскакивать в поту и с ощущением крови на руках. А так - сон без сновидений. Просто тьма. Темнота. Вся жизнь Гвина - сплошная тьма. С тех пор, как он все потерял. Не нужно ему было тогда оставаться мракоборцем. И пусть он бы жалел об этом всю жизнь, зато его семья осталась бы жива.