***
Гвин еще со времен учебы любил библиотеку. Он никогда не был примерным учеником, нарушения правил были его коньком, к тому же, из-за своих успехов в защитных заклинаниях он был слегка зазнайкой. Но кто же не бывает идиотом в школьные годы? И несмотря на все это, он очень любил проводить время среди пыльных стеллажей и толстых фолиантов, ему нравилось вдыхать запах старых страниц, слушать их шелест, вчитываться в их строки. Вот и сейчас он стоял между полок, читая книгу. Поглощенный чтением, он словно обратился в тень, и ученики как-то не обращали внимания на странного молодого преподавателя. Да он и сам был целиком поглощен тем, что было напечатано в книге. Но внезапно его внимание привлек голос, сказавший вслух: - Марлин Гвин, прошу любить и жаловать. И мертвое израненное сердце внезапно забилось чаще. Никто, кроме членов кружка не знал его страшных тайн, его прошлого. Гвин бережно хранил свое прошлое, не доверяя никому. И потому прозвучавшее имя сестры заставило его ощутить смутную тревогу и напряжение во всем теле. Закрыв книгу, он медленно прошел вперед, незаметно выглядывая из-за стеллажа. За столом, на котором были разложены кипы газет и альбомов сидела самая странная для библиотеки компания - мародеры в полном составе. Обладателем голоса оказался Петтигрю, показывавший друзьям открытый школьный альбом. - Младшая сестра, - произнес Люпин, гриффиндорский староста, умный и талантливый мальчик со своими тайнами. И так легко пытается раскрывать чужую. Что они делают? Зачем? Затем разговор понизился, и Гвин не расслышал, о чем говорили ученики. Быть может, случайно они нашли это фото. Или же нет? Пусть это было неправильно с этической точки зрения, но когда дело касалось прошлого Гвина, он реагировал остро и потому бесшумно приблизился к столу, за которым сидели мародеры. Гробовое молчание, царившее там, напрягало еще сильнее. Мужчина разглядел, что все пятеро склонились над газетой. Когда они закончили рассматривать то, что там написано, то обменялись мрачными взглядами. Гвин даже издалека увидел в них ужас. И понял, что было в той газете. - Мерлиновы панталоны, - внезапно произнес Блэк. - Посмотрите на Розу! Ребята дружно вновь опустили головы к газете. А сердце Гвина сжалось. Роза... То, как чуждо и равнодушно прозвучало это имя из уст Сириуса Блэка, причинило боль. Роза... От нее осталось лишь имя и воспоминания. И кто она для этих детей? Никто. Тогда как для Гвина - всё. Всегда была всем. И будет до конца. Голоса мародеров перешли на шепот. Тогда как Джейн Картер принялась читать газету. И Гвин понял, что трагедия его жизни теперь была раскрыта. Не желая больше смотреть на это, он развернулся и направился прочь. Старая рана вновь кровоточила, заставляя морщиться от боли. Он научился жить с этим, если то, что происходило, было жизнью. Но он не представлял, что будет, если кто-то узнает о его боли. Он привык быть один, справляться со всем сам. И не был готов к тому, чтобы все знали. Оставалось надеяться лишь на то, что мародеры не расскажут о том, что узнали, всей школе. Потому что видеть жалость в глазах детей будет невыносимо. Он не был таким. Раньше он всегда делился тем, что было у него на душе. С родителями, с братом или сестрой, с Розой, с друзьями. Но жизнь сыграла с ним жестоко. Забрав всех. И теперь он больше не был готов открыть свою искалеченную душу никому. От друзей он отвернулся сам. С работы ушел потому, что после того, что сделал, не мог там оставаться. Он нарушил все правила мракоборцев. Совершил ужасную вещь. И потому ушел. Более того, даже в свой дом, милый любимый дом с вишневым садом, он никогда больше не возвращался с того дня, как нашел там мертвой всю семью. Он боялся вновь оказаться там. Боялся, что тогда боль победит его. Боялся превратиться в чудовище. В того монстра, которым был однажды.***
- Мартин! - вопль Розы с первого этажа оповестил Мерлина о прибытии старшего брата. Отложив бумаги с работы, юноша поднялся и тоже поспешил вниз, чтобы поприветствовать брата. Когда он спустился, Марлин и Мартин уже прекратили обниматься, но девушка все еще держала мужчину под руку. - Мерлин, здравствуй, - улыбнулся Мартин, протягивая брату руку для пожатия. - Как добрался? - поинтересовался в свою очередь Мерлин. - Без проблем. Трансгрессировал в парке, чтобы прогуляться. Погода - просто волшебная. - Сказал волшебник, - вставила Марлин. - Ну, магия же бывает разная, - усмехнулся Мартин. - Мы многого о ней не знаем. При этих словах мысли Мерлина сразу же перескочили на Древнюю магию. О да, как много вы не знаете. И как много теперь знает и умеет он. Жрец обучал его, как минимум три раза в неделю. И пусть именно в эти дни Мерлин изматывался до предела, тратя всю свою энергию и силы, он действительно начинал ощущать, как меняется. Мир, магия, он сам. И Мерлин бы очень хотел поделиться своим даром с семьей, но не мог. Жрец взял с него слово, что это останется между ними. Объяснил, как опасна может быть Древняя магия не в тех руках. И о том, что лучше никому не знать о тех, кто ей владеет. Иначе опасность будет следовать по пятам. - Все, идемте в столовую. Мама и папа ждут нас ужинать, - произнесла Марлин, беря и Мерлина под руку и увлекая братьев за собой. - Наш командир вернулась, - подмигнул Мерлину Мартин. - Ага, - согласился Мерлин. - Теперь снова начнет вертеть нами. - Эй! - возмущенный вздох Марлин заставил братьев отвлечься. - Так-то я все слышу. Мартин рассмеялся, а Мерлин легонько толкнул сестру. - Так-то, Марлин, мы и не скрываем.***
- Профессор Гвин, постойте! Марлин Маккинон. Меньше всего сейчас Гвину хотелось видеть эту девушку, а уж тем более разговаривать с ней. Как мог он смотреть на Марлин, когда сердце его рвалось на части от вытащенных воспоминаний о Розе? Нет, конечно, эти воспоминания и эта боль всегда были с ним, став его тенью. Но в последнее время рядом с Маккинон он вновь ощущал себя живым. А это не было правильно. Он мертв. Мертв, мертв, мертв. И ему не нужен второй шанс. Никакой. Никогда. Должно быть, лицо его выражало эту стальную решимость, потому что взгляд ученицы из торопливого внезапно стал пораженным и почти встревоженным. - Что вы хотели? - отчеканил Гвин без тени дружелюбия. Сердце в груди его плакало, и он слышал этот плач, незнакомый другим. Марлин, кажется, растерялась, не ожидая подобного. Но быстро взяла себя в руки. Основной урок Гвина своим ученикам - всегда нужно владеть своими эмоциями. В любой ситуации. Только так можно стать неуязвимым. Потому что никому нельзя показывать свои слабости. Иначе кто-то однажды захочет воспользоваться ими, чтобы уничтожить тебя. И если ты не успеешь, у него это получится. И тогда-то... Тогда ты станешь никем. - Я хотела предупредить вас, профессор, - произнесла Марлин решительным тоном. Все-таки у этой девушки сильный характер. Сильнее, чем кажется на первый взгляд. - О Джейн Картер. Она интересуется вами и кружком. Она знает про вашу семью. И, кажется, хочет узнать больше. Картер. Так вот кто притащил мародеров в библиотеку. Стоило ожидать этого. Эта девушка слишком неугомонная и упряма. Стоит вспомнить, как она носилась с Патронусом и в итоге добилась своего. Благодаря Боунсу и Древней магии, пусть и не знает этого. Поборола свою боль. Ее рану смягчило присутствие Эдгара. Уже тогда Гвин понял, как настойчива может быть Картер, если загорится чем-то. Кто же знал, что очередной идеей, пришедшей в ее голову, окажется желание знать тайны, что ее не касаются? - Я с этим разберусь, - сухо кивнул он. - Не беспокойтесь, мисс Маккинон. Занимайтесь лучше своими делами. И, не дожидаясь ответной реакции, Гвин широкими шагами пошел прочь, ощущая где-то безумно глубоко внутри сожаление, что был так груб с Марлин. Но, в конце концов, она ученица, а он учитель. И иначе не будет. И если она думает по-другому, то пора прервать ее бесполезные мечты. Войдя к себе, Гвин тяжело опустился в кресло и закрыл лицо руками. Как же он устал. Он был так истерзан, что не хотел ничего. И всеобъемлющая огромная пустота навалилась на него, поглотила своей пугающей тяжестью и глубиной. Джейн Картер. Что же делать с тобой, любопытная девочка? Неужели неясно, что есть тайны, которые не стоит трогать? Зачем тебе это? Для чего? Он обдумывал произошедшее, пытаясь понять причины. Сопоставить все факты, каждую деталь, любую мелочь, связь. Мартин всегда говорил, что в их семье Мерлин самый умный и догадливый. Может, он и был прав. Потому что уже к ночи Гвин нашел ответ. Джейн Картер была похожа на него. Логично, что кружок по защите, овеянный тайной, привлек ее. Несомненно, после истории с Патронусом, она считала, что заслуживает чего-то особенного, и неприглашением гордость ее была задета. Но и этого было бы недостаточно, чтобы заставить девушку действовать так активно. Но ведь есть кое-что еще. Кое-кто. Эдгар Боунс. Он помог Джейн вызвать Патронуса, он ходил в кружок. Дело в нем. Но почему сейчас? Что-то произошло. Несмотря на поздний час Гвин отправился к гостиной Когтеврана. Попросив какую-то первокурсницу пригласить Боунса, он остался ждать его в первой незапертой аудитории, попавшейся на пути. За окнами опустилась ночь, густая и наполненная серебристым светом наливающегося полнотой месяца. Своими тонкими невесомыми нитями он пронзил мир и все пространство, усеяв воздух легкой светящейся пылью, похожей на волшебную пыльцу фей из детских сказок маглов. Когда Гвин был маленьким, он часто убегал в город, в библиотеку и зачитывался историями тех, кто не был причастен к магическому миру. Их сказками и легендами, приключенческими романами и историями любви, пьесами и стихами. - Профессор Гвин, - дверь скрипнула, и в кабинет вошел Эдгар. Высокий, умный, талантливый. И добрый. Доброта - не порок. Но с ней тяжелее. - Мистер Боунс, входите, - Гвин отвернулся от окна. - Я хочу спросить вас. И вы должны ответить мне честно, даже если вопрос этот покажется вам странным или непонятным. - Да, сэр, - кивнул юноша. - Хорошо, - удовлетворенно произнес Гвин. - Скажите, Эдгар, в последние пару дней мисс Картер спрашивала вас о чем-либо, касающемся кружка или меня? В отличие от самого Гвина этот мальчик еще не научился владеть проявлением своих чувств, и оттого они легко отразились на его лице. Словно открытая книга. Удивление, беспокойство, настороженность. - Да, сэр, - ответил он. Гвин выразительно поднял брови, призывая продолжать. - Она увидела синяки и ссадины у меня на руках и теле и встревожилась. Но я не сказал ей ничего, она не знает. - Не волнуйтесь, мистер Боунс, - Гвин позволил себе тень улыбки. - Мне кажется, или вы думаете, что я сделаю что-то с ней? Эта мысль рассмешила мужчину. Даже само это предположение казалось до ужаса нелепым. И Эдгар подумал так же. Невольная улыбка зажглась на его губах, но он поспешил ее спрятать, посчитав неуместной. - Нет, сэр. Конечно, нет. - Тогда иди. - Только... профессор, она просто волнуется за меня. - Я знаю. Их взгляды пересеклись, мужчины и юноши, Хранителя Древней магии и того, кто лишь познавал ее, сломленного разбитого человека с трагедией за спиной и мальчика, мечтающего о светлом будущем и любви, потерявшего свою половину медали и только обретшего ее. Эдгар Боунс мягко улыбнулся той самой улыбкой, что порой пользовался сам Гвин, чтобы приободрить кого-то, и вышел, оставив преподавателя одного, наедине со своими мыслями.***
Вся семья собралась за столом. Играла музыка, все делились новостями, историями, шутили и смеялись. И на душе Мерлина было тепло и спокойно. Уютно. Так по-домашнему. - Ладно, Марлин, а что ты думаешь делать потом? - спросил Мартин, когда разговор зашел сперва о его работе, затем о работе Мерлина и о том, что Роза пока не нашла себе занятия. - Я? - Марлин дернула головой, и высокий хвост на затылке красиво качнулся от этого движения. - А я разве еще не говорила? - Нет, - ответили вразнобой мистер и миссис Гвин. Мерлин с усмешкой уставился на сестру. Зная ее характер, вполне можно было ожидать очередную выходку. Марлин обвела всех торжествующим взглядом и ответила: - Стану мракоборцем. Тишина, последовавшая за этим, сравниться могла разве что с кладбищенской. Мерлин ощутил, как желудок его рухнул куда-то вниз и разбился там, подобно фарфоровой чашке, упавшей на пол. Отец и мать переглянулись, словно сказав друг другу что-то без слов и затем уставились на Мерлина, будто это он только что сделал подобное заявление. Хотя, если вспомнить, как он сообщил семье, что станет мракоборцем, все было иначе. Никто не был удивлен, все улыбались и мечтали о его блестящем будущем. Мартин так и застыл с открытым ртом и тарелкой с салатом в руке. И Мерлин чувствовал, что должен сказать что-то, но слова куда-то подевались. Он просто словно потерял дар речи. - Что с вами такое? - со смешком фыркнула Марлин. - Эй! Такое чувство, будто я сказала, что стану танцовщицей в ночном баре. - Уж лучше это, - пробормотал Мартин, но услышал его только сидевший рядом брат. И был полностью с этим согласен. - Дочка, а ты уверена? - мягко поинтересовалась миссис Гвин. - Конечно! - увлеченно выдохнула Марлин. - Может, нам в семье и одного героя хватит, - произнес мистер Гвин. - Ты же девушка, зачем тебе это? - Но я хочу, - с легкой обидой выдохнула девушка. - Хочу сражаться со злом. Спасать людей. - Это не лучшая твоя идея, Марлин, - заметил Мартин, глядя на сестру. - Правда. Придумай что-нибудь другое. - Что?! - вилка разочарованно полетела на стол с легким звоном. - Я думала, вы меня поддержите. Порадуетесь, что я нашла себя. А вы! Хоть ты им скажи, Мерлин! Теперь все взгляды были устремлены к Мерлину. Он все еще пребывал в состоянии легкого нокаута, однако нашел в себе силы, чтобы сказать, глядя в умоляющие о поддержке глаза сестры: - Они все правы, Марлин. Тебе не стоит поступать в мракоборцы. Рот Марлин открылся, а в глазах блеснули яростные слезы. - И ты... - с горькой обидой и злостью выплюнула она и вскочила из-за стола. - А знаете что? Мне все равно! Я стану мракоборцем, стану! И Марлин убежала. - У нее трудный характер, - вздохнула миссис Гвин, тоже поднимаясь. - Пойду, поговорю с ней. Мерлин встал, откладывая вилку в сторону. - Лучше я. Мама кивнула ему, улыбнувшись мягкой улыбкой. Это была их семейная мягкая улыбка, применявшаяся тогда, когда все было непросто и нужно было поддержать друг друга, приободрить, показать, что ты все делаешь верно. Мерлин ответил тем же. Марлин отыскалась на лестнице, ведущей на чердак. Она сидела в полутьме, обхватив колени руками и плакала. Сердце Мерлина словно стиснули в кулак. Он ненавидел, когда его маленькая сестренка грустила. А слез ее просто не выносил. Он бы убил любого, кто посмел причинить ей боль. Но в этот раз виновником ее горя оказался он сам. - Уходи, - хлюпнула носом Марлин, торопливым движением вытирая глаза. - Когда такое было, чтоб я делал, как ты сказала? - ответил Мерлин, садясь рядом. - Вообще-то, довольно часто, - буркнула девушка тоном маленькой девочки. - Ну, это ты так думала, - хмыкнул юноша. Марлин стремительно обернулась к нему, возмущенно приоткрыв рот: - Эй! То есть ты делал то, что я хочу, хотя на самом деле это я просто хотела то, что устраивало тебя? - Как-то так. На мгновенье обида и грусть исчезли из взгляда Марлин. И Мерлину показалось, что сейчас она привычным жестом толкнет его в плечо, а затем легкими ударами кулачком начнет «мстить». Наверное, на этот же миг Марлин показалось то же самое. Она уже потянулась к нему рукой, но замерла, затем опустила ее и уныло отвернулась. Не сработало. Мерлин с грустью взглянул на сестру. - Не хочешь поговорить? - спросил он. - Мне казалось, ты уже все сказал, там, в столовой, - буркнула девушка. Мерлин выдохнул, готовясь к этому разговору. - Знаешь, почему я не хочу, чтобы ты стала мракоборцем? Ты ведь не думаешь, что это беспричинно. Ты знаешь, Марлин, я всегда на твоей стороне. Но не в этот раз. Плечи Марлин напряглись, спина выпрямилась. Она прислушивалась, но голову не повернула. - Просто... быть мракоборцем, это не то, что ты думаешь. Вернее, думаете вы все. Это не значит быть героем. Нет. Ты не представляешь, что это. Тебе кажется, это будет увлекательно - приключения, подвиги, адреналин. Но это не так. Я не понимал этого раньше. Но теперь знаю. Это боль. Марлин обернулась. Глаза ее, еще влажные от слез, с недетской серьезностью смотрели на брата. И в них не осталось ни обиды, ни злости. И Мерлин продолжил: - Вечная боль. Которая всегда с тобой. Смерть. Тьма. Это вечные трагедии чьих-то жизней. Которых ты не можешь спасти. Некоторое время я не мог даже спать из-за этого. Закрывал глаза и снова и снова видел смерть. Кровь. Горе. Просыпался с криком. Я видел, как совсем еще дети сходят с ума. Как люди убивают друг друга из мести или жажды крови. Как калечат и уродуют. Я видел, как ломаются жизни. И что после этого остается. Ничто. Марлин словно не дышала, не отводя глаз. И Мерлин уже не мог остановиться. - Знаешь, Марлин, мракоборцы - не супергерои. И быть с нами - огромный груз. Снова и снова погружаться в печаль и боль. Я не хочу, чтобы ты погружалась в это. Не хочу, чтобы теряла свои чувства и эмоции. Потому что иногда нам приходится жертвовать кем-то. Мы не всех можем спасти. И это не должно нас убивать. И ты не должна становиться такой. И жить во всем этом. Марлин. Поверь мне, ты не знаешь, чего хочешь. И ты не хотела бы этого на самом деле, если бы знала. Слова прервались. Мерлин не знал, что сказать еще. И если это откровение не убедило Марлин, то все остальные доводы окажутся бесполезны. Но внезапно сестра прильнула к нему и обняла. Положив голову ему на плечо, она тихо прошептала: - Прости меня, Мерлин. Я не знала. - Не стоит, - так же тихо произнес юноша. - Просто... я хочу тебя уберечь. - Я знаю, - Марлин уткнулась лицом в его плечо. - Спасибо. Я не думала, что все так на самом деле. И я не стану мракоборцем. Я не хочу жить в вечной боли. Я хочу быть рядом с тобой. И помочь. Я думала, ты счастлив быть мракоборцем... Мерлин повернул голову и мягко поцеловал сестренку в голову, думая о том, что эта ноша как раз для него. - А я и счастлив.***
Стук в дверь заставил Гвина удивиться. Был уже первый час ночи, и он собирался спать. Застегнув верхние пуговицы рубашки, он открыл дверь и удивился еще больше. - Мисс Маккинон? Что вы здесь делаете? В такой час ученикам запрещается покидать гостиные их факультетов. - Да, - выдохнула Марлин. Она выглядела взволнованной и решительной. Глаза ее горели огнем. Щеки пылали. Пожалуй, такой эту девушку мужчина еще никогда не видел. Она всегда сдерживала себя с ним, не забывая, что он преподаватель и старше ее. Но не сейчас. - Я лишь хотела сказать, что вы не должны сердиться меня из-за Джейн Картер. Я не виновата, что она спрашивает про вас. И вам не стоило сегодня говорить со мной так, будто это из-за меня. - Мисс Маккинон, - Гвин потерял дар речи, не понимая, что происходит. Эта девушка приходит к нему среди ночи, чтобы обвинить в том, что он плохо с ней разговаривает? - И еще, - перебила его Маккинон. - Профессор, я всегда на вашей стороне. И не потому, что подписала заколдованный листочек. А потому, что это мой выбор. И я говорю вам это сейчас, потому что набралась храбрости. Но вряд ли скажу когда-либо еще. Сэр, вы... - Марлин! - торопливо оборвал поток слов девушки Гвин. Пока еще не поздно. Пока все не стало непоправимо. - Вы перевозбуждены, ступайте спать. И если вас успокоит это, я не сержусь и вовсе не считаю вас в чем-либо виноватой. Всего доброго. И, не дожидаясь ответной реакции, Гвин захлопнул дверь. Он слышал, как Марлин постояла еще немного, как прижала ладонь к двери. Почему-то, не отдавая себя отчета, он сделал то же самое, прикоснувшись своей ладошкой к ровной деревянной поверхности. А затем Марлин ушла. Отняв руку от двери, Гвин вернулся к постели. Раздевшись и выпив зелья, он забрался под одеяло и закрыл глаза, готовясь в очередной раз погрузиться во тьму.