***
После разговора с Дамблдором о кружке у Гвина остался неприятный осадок. Он понимал, что директор не удовлетворен полученной информацией и хотел бы знать больше, но Гвин не мог ему этого дать. Нет, он не сомневался в честности и силе Дамблдора, но прекрасно усвоил значение слова «тайна». Директор и так знал о Древней магии. Гвин рассказывал ему все, что действительно мог. Но некоторые нюансы не стоит говорить никому. Ни ученикам, занимающимся в кружке, ни величайшему магу. Никому. Некоторые секреты профессор Гвин должен унести с собой в могилу, когда настанет час. Внезапно в коридоре он заметил съежившуюся на полу у стены фигурку. Подойдя ближе, он узнал эту слегка сутулую спину и лохматую голову девушки в алой форме для квиддича. - Мисс Картер? - произнес он, привлекая внимание девушки к себе. Джейн подняла голову. Она была чем-то расстроена, Гвин видел это. Любопытная упрямая девчонка. Глядя на нее сейчас, мужчина подумал, что она все равно узнает правду. Любой ценой. Потому что не доверяет ему. И потому, что дело касается ее тревог об Эдгаре Боунсе. - Профессор Гвин, - Картер торопливо вскочила, но как-то неловко, и оттого чуть вновь не очутилась на полу. Мужчина успел подхватить ее. И тут же отпустил, лишь на мгновенье ощутив в своих руках тепло. - Осторожнее. Щеки Джейн покрыл легкий румянец. Не похоже, чтоб она боялась его. Скорее, жалела. И Гвин ненавидел это. - Спасибо, - выдохнула она. И нет, все-таки не жалела. Теперь, вглядываясь в ее лицо и глаза, Гвин понял, что это не была жалость. Сочувствие. И понимание. Ведь и она пережила похожее. Совсем недавно. В один день потеряв семью. - Не сидите на холодном полу, у вас скоро игра, - произнес он, внезапно вспомнив о своей сестре, которая тоже играла в квиддич. Он не понимал, почему эта мысль пришла ему в голову, но поделать с этим ничего не мог. - Да, конечно, сэр. Марлин, его милая маленькая сестренка. Сердце застонало в груди. И, все еще думая о сестре, Гвин произнес прежде, чем успел подумать: - Вам стоит быть осторожней впредь. Хотя его сестре это жизнь не спасло. Охваченный чувствами, он развернулся и заспешил прочь, не желая выдавать ни намека на слабость перед ученицей. Лицо его не выражало ни капли эмоций, но душа страдала. Раньше он думал, что тьма - это работать мракоборцем. Но он ошибся. То были лишь сумерки. Тьма наступила позже. Когда весь свет ушел с жизнями его близких. Погасло солнце и звезды. И месяц. Все кануло в небытие. И остался только он. Уж лучше бы он умер. Тогда, в сражении со Жрецом. Лучше бы его сердце вырвали из груди. По крайней мере, это не было бы так невыносимо больно и тяжело. И главное, его семья была бы жива. Все вместе они бы справились с его потерей. А он один не может. Зачем судьба сохранила ему жизнь? Почему не дала умереть или убить себя? Может, ради этого кружка? Для того чтобы обучить этих детей. Чтобы дать шанс на победу. Или смерть. Гвин поднялся на верх Астрономической башни. Учась в школе, с друзьями и с Розой он часто тайком пробирался сюда, чтобы любоваться звездами или рассветами. Теперь же он не мог любоваться ничем. Красота всего мира увяла для него безвозвратно. Розу он потерял. А от друзей отказался сам, не в силах видеть жалость в их глазах. И в страхе навлечь беду и на них. Нет, будет лучше, если он никогда и никого больше не полюбит и не подпустит к себе. Так, по крайней мере, он защитит этих людей. От того зла, что может навлечь на них его судьба. И от себя. Солнце светило ярко, ослепляя. Ветер наверху казался сильнее и злее. Гвин, стоя на краю, видел, как над полем летает команда в алой форме, проводящая тренировку. Как внизу у озера гуляют парочками ученики. Видел небо, лес и облака. Но мысли его улетали дальше. Он вновь невольно задумался о Джейн Картер. Ее притяжение с Эдгаром Боунсом было слишком сильным, чтобы они оба стали ему сопротивляться. И Джейн, толком не зная ничего, инстинктивно понимала, что жизнь ее половины медали теперь в большей опасности, чем жизни остальных. Джейн Картер. Девушка с Патронусом. Она смогла преодолеть свое горе. Смогла забыть о нем на тот миг, когда из палочки ее появилась хоть и неотчетливая, но светлая тень. Пальцы Гвина сжали палочку. А он не смог. Никогда. Весь свет его жизни был связан с семьей. И, пытаясь вспомнить счастье, он тут же невольно вспоминал, чем все это закончилось. Его боль была больше и сильнее. И ее преодолеть он не мог. Она разом перечеркнула всю его жизнь. Все хорошее, что было. И потому у него никогда больше не получалось вызвать Патронуса. Хоть какого-то, не обязательно телесного. И Гвин знал, что это заклинание теперь уже утеряно для него навсегда. В мире тьмы нет места надежде. Закрыв глаза, Гвин прислушался к ветрам. Быть может, они нашепчут ему что-нибудь. Как когда-то нашептали Жрецу, не тому, что сломал жизнь мужчины, а другому, его старшему брату, близкую смерть, повлекшую за собой море крови. Так и вышло ведь. Крови семьи Гвинов. Но, видимо, ветра не были в настроении делиться тайнами будущего. Потому что Гвин не слышал ничего, кроме их обычного свиста. Словно бы он был непричастен тайнам Древней магии. Будто бы он был обычным. Горькая усмешка легкой тенью коснулась губ. Будь это так, никто не убил бы его семью. Мертв был бы он сам. Еще в том первом поединке, когда он убил Жреца, своего учителя. Ведь именно с той смерти начался конец его счастливой истории. Конец всего. И что могли бы сказать ему ветра? Как поступить с мисс Картер? Вряд ли они размениваются на такие мелочи. Предупредить о скорой смерти? Но Гвин и так не боялся ее. Скорее, ждал. И встретил бы, как старого друга. Как облегчение. Как спасение себя от боли. И ветра молчали. Оставляя мужчине право самому сделать выбор. И расплатиться за его последствия. Впрочем, как и всегда. Казалось, что завершить все эти страдания так просто - нужно сделать один лишь шаг вперед с закрытыми глазами. Мгновенья последнего полета, и тело молодого преподавателя найдут разбитым внизу. Но если бы это был выход - убить себя, Гвин бы уже давно сделал это. Еще тогда, в тот день, когда отомстил за свою семью. Когда сердце его налилось тьмой столь страшной и черной, что не передать словами. Гвин открыл глаза и отступил на шаг назад. А затем опустился на колени, ощущая твердый камень, и закрыл лицо руками. Боги, мог ли подумать он, прячась здесь мальчишкой, что однажды вернется в это место вновь таким, как сейчас, одиноким и убитым горем. Он всего лишь хотел быть счастливым. Как и все. Но его судьба распорядилась иначе. И у его истории теперь уже не будет счастливого конца.***
- Жрец! - дверь оказалась незаперта, и Мерлин вошел в дом. - Ты здесь? Это я, Мерлин! По дому гулял холодный ветер, заплетая снежинки в косы. Очаг давно погас, со стола упала книга, и ее страницы теперь шелестели на ветру. Плед в кресле был хаотично смят. Все выглядело так, словно хозяину дома пришлось внезапно покинуть его. Будто случилось нечто. Ощутив смутную нарастающую тревогу, Мерлин вытащил из кармана палочку. Главное - быть готовым ко всему. Так учили его мракоборцы, то же говорил и Жрец. Бдительность. Внимательность. Готовность. Стараясь шагать бесшумно, Мерлин прошел дальше. - Жрец? - снова позвал он, но уже тише. Дом ответил ему молчанием. Гадая, что же произошло, юноша прошел в гостиную. На столе лежала на боку чашка. И капельки чая застыли на ее краях, образовав на столе холодную лужицу. Рядом лежала надкушенная овсяная печенюшка. Пройдя вперед, Мерлин потрогал левой рукой чашку. Остывшая. Обхватив края пальцами, юноша поднял ее и повертел перед глазами, а затем поставил обратно на стол. Все это было более чем странно. Что же здесь могло произойти? - Есть кто-нибудь? - снова подал голос он. Но очевидно, дом был пуст. И тут внезапно за спиной раздался легкий шорох, едва уловимый, словно полы чьей-то мантии задели пол. Мерлин стремительно развернулся и поднял палочку. Сердце учащенно забилось, чувствуя приближающуюся опасность. Все произошло в одно короткое мгновенье. Прежде, чем юноша успел понять. Короткая вспышка заклятья, и Мерлин оказался на полу, отлетев практически через всю комнату к противоположной стене. Палочка отлетела в сторону и откатилась под стол. Спина больно ударилась, особенно сильно - плечо, которое налетело как раз на угол буфета. Суетливо Мерлин оперся на руки, поднимаясь на локтях. Взглядом он отыскал палочку. Слишком далеко. Шаги нападавшего приближались, оказавшись совсем рядом. И шансов успеть схватить палочку, чтобы при этом не оказаться к противнику спиной, практически не было. Человек в черной мантии с капюшон на голове буквально выплыл из коридора. - Eses virctra! - выкрикнул Мерлин, выставив вперед руку. Глаза его вспыхнули золотой вспышкой Древней магии. Но незнакомец стремительно поставил магический блок, похожий на серебряный купол. Юноша не видел подобного. - Mesa... - прошипел ледяной голос. И словно железные тиски схватили горло Мерлина, с каждым мгновеньем сжимая его все сильнее. В глазах поплыли фиолетовые и багровые пятна. Воздуха перестало хватать. Мерлин задыхался. Руками он бесполезно пытался сбросить с себя хватку невидимых рук, но это было бесполезно. Он захрипел, чувствуя, как последний кислород покидает его легкие. С каждой секундой мысли давались все тяжелее. «Роза», - вспыхнуло в голове лицо любимой девушки. Которую, кажется, ему не суждено будет вновь увидеть. Ни ее улыбку, ни ее глаза. «Ты должен думать на два шага вперед, - образ любимой сменился суровым лицом Жреца. - Опережать врага. Используй свою силу, мальчик. Она больше, чем ты думаешь. Используй Древнюю магию. Сейчас!» Оставив одну руку на шее, Мерлин высвободил вторую. Он уже почти ослеп, но сумел различить очертания противника, расплывчатые и неясные. Но этого могло быть достаточно. Все заклинания в голове смешались в нечленораздельную массу, из которой не было возможности выделить необходимое. Предсмертный хрип смешался с болью. Едва отыскав в себе силы, Мерлин поднял руку. Почти инстинктивно. Не произнеся ни слова, он сосредоточился на той силе, что была в нем. Глаза вспыхнули. Раздался тяжелый удар, и очертанья фигуры перед глазами пропали. В то же мгновенье хватка, сдавливающая горло, пропала. Дернувшись всем телом в судороге, юноша захрипел сильнее, тяжело и глубоко глотая воздух, что причиняло острую боль в груди. Мерлин приподнялся, руками держась за горло, словно это могло помочь унять боль или успокоить дыхание. Но едва он сдвинулся с места, как перед глазами все потемнело. Воздух оборвался. И мир погрузился в мрак.***
Наверное, он окончательно сошел с ума, раз решился на подобное. Потому что это не было похоже на него. Он никогда не поступал так раньше. Не вел себя подобным образом. Но вся эта ситуация беспокоила его, заставляла действовать странно. Неразумно, наверное. Но если бы кто-то сказал, что однажды он решится похитить девушку, он бы подумал, что человек этот псих. Теперь, кажется, психом стал он сам. Это не было спланированное действие. Оно пришло совершенно спонтанно. Гвин просто возвращался от директора, когда увидел Джейн Картер с руками, полными кексов и печенья, сворачивающую в потайной коридор. Не понимая, что делает, впервые за последние годы дав волю эмоциям, а не разуму, Гвин устремился за ней. Он научился двигаться почти бесшумно, но ученица все-таки услышала что-то. Она остановилась. И обернулась. Но Гвин вовремя успел укрыться во тьме, наколдовав ее для себя. Он видел недоверие в лице Картер, сменившееся смешливым облегчением, когда она не увидела ничего опасного. Но стоило ей отвернуться, как профессор сделал шаг вперед, покинув тень. Обхватив девушку поперек живота, второй рукой он зажал ей рот, чтоб она не кричала. Наверное, было бы разумней просто наслать на нее усыпляющее заклинание, но подверженный эмоциям, мужчина поздно понял это. Джейн принялась лягаться, один из ударов пришелся по ноге Гвина, вызвав неприятную боль. Поведя рукой, Гвин мысленно произнес заклинание, и спустя мгновенье тело Картер обмякло в его руках. Пути назад больше не было. В коридорах в столь поздний час никто не повстречался на пути мужчины. Джейн весила не больше кошки, Гвин плохо помнил, но ему показалось, что даже его сестра была тяжелее. Или, просто, он забыл, какого это - носить кого-то на руках. Опустив девушку на свою кровать, Гвин почти с ужасом уставился на нее. Что он натворил? Совсем потерял рассудок, боясь, что тайна его будет раскрыта. Похитил ученицу. Ради чего? Чтобы сохранить память о тех, кого не вернуть уже, в секрете? Если она расскажет кому-либо об этом поступке, что станет с ним? Нет, Гвин не боялся последствий. Он не держался ни за свое место, ни за свою репутацию, ни даже за жизнь. Он лишь сожалел о тех детях, что ходили в его кружок. О Марлин Маккинон. Действие усыпляющих чар продлится не менее получаса. Когда девушка очнется, ей будет необходимо что-нибудь съесть, чтобы восстановить силы. И нет смысла сейчас сидеть здесь. Бросив на бессознательную Картер последний взгляд, Гвин вышел. Он давно не ел сладкого, и потому отправился за ним на кухню. Потому что именно оно лучше всего после заклинания помогает восстановлению энергии. Домовики любезно насыпали тарелку конфет и печенья. Гвин помнил их, когда еще был мальчишкой. Но вряд ли они помнили его. А если бы и помнили, то, скорей всего, не узнали бы в суровом мрачном мужчине того дерзкого веселого мальчишку, что когда-то по ночам таскал еду. Нагрев чай, Гвин взглянул на часы. Поставив все на поднос, он вернулся в свою комнату. По середине комнаты стояла Джейн Картер. Лохматая, встревоженная, она испуганно уставилась на мужчину, будто ожидала, что он сейчас же набросится на нее и сделает ей что-то плохое. Это вызвало в Гвине неприятное чувство. Он никогда не хотел, чтоб его боялись. Но что ожидал он после того, как напал на эту девушку? - Вижу, вы пришли в себя, мисс Картер, - со всей возможной невозмутимостью произнес мужчина, закрывая за собой дверь. Взгляд его упал на стол, где среди бумаг валялся его дневник. Не хватало только того, чтобы ученица прочла то, что написано в нем. - Профессор Гвин, - выдохнула Картер. И в голосе ее было куда меньше страха, чем Гвин ожидал услышать. Мужчина прошел вперед и поставил поднос на стол. - Чаю? - предложил он со всей учтивостью, на которую был способен. И быстрым движением убрал свою записную книжку со стола. Чем меньше она будет на виду, тем лучше. Подняв голову, он увидел, что Джейн все так же стоит посередине комнаты, с подозрением глядя на него. - Что вы сделали? - выпалила она. Смелая девушка. Если бы Гвин действительно был злодеем, собирающимся сделать что-то плохое, вряд ли вызывающий взгляд Картер помог бы ей. Спокойно налив чай в чашки, Гвин пододвинул одну из них к краю стола вместе с конфетами. - Вам нужно съесть что-то, чтобы прийти в себя после заклинания, - совершенно искренне пожелал он. Картер все еще сомневалась, может ли доверять ему. Что ж, если сейчас она бросится бежать, Гвин не станет догонять ее. Он и так уже натворил дел в этот вечер. - Профессор... - Не бойся. Я лишь хочу поговорить, - Гвин действительно внезапно понял, что хочет этого. Если Картер так стремится к правде, пусть получит ее. Тогда она никому не расскажет. Если же она выведает все сама, то вероятность того, что об этом узнает половина школы, велика. Во взгляде девушки внезапно появился вызов. - Можно было просто пригласить меня, - выпалила она. И Гвин вдруг ощутил, как сердце его покрывается льдом. Кто такая эта любопытная девчонка, чтобы так вести себя? Чтобы копаться в его прошлом? - Возможно, - холодно кивнул он. - Как и вам было бы проще задать мне свои вопросы, чем искать ответы на них в библиотеке. Лицо Джейн побледнело. И Гвин понял, что победил. Даже если она боится, то не уйдет. Ее храбрость граничит с глупостью, а ее любопытство слишком велико, чтобы оставить все это сейчас. А значит, все странности сегодняшнего дня не напрасны. И Гвин заставит Картер выслушать его. Выслушать, а затем поклясться в том, что правду никто не узнает. Он покажет этой девушке свою боль так, что она навсегда потеряет желание посвящать в это кого-либо еще. Потому что Гвин не ошибся. Потому что они похожи.***
Грудь словно разрезали ножом без анестезии. И в то же время в нос и горло заливали терпкую густую жидкость. Мерлин задыхался. Он кричал, но крик его тонул в крови. Он судорожно бил руками и ногами, но тяжелые путы сковывали движения. И было не выбраться. Он пытался смотреть, но он боли все обращалось в черноту. - Роза! Роза... - звал он, но слова его срывались лишь хрипом. Боль, пронзающая тело, становилась невыносимей с каждой секундой. - Тише, успокойся, тише, - чей-то голос, словно бы из другого мира. Из сна. - Мерлин. Сейчас станет легче. Голос был ужасно знаком, и юноше очень сильно хотелось ему верить. Внезапно на грудь с силой надавили. И резкий холод пронзил легкие. Жидкость, затапливающая горло и нос пропала. Ушла и боль. И Мерлин ощутил прилив свежего воздуха. Он задышал глубоко и ровно. Глаза его закатились. И юноша потерял сознание. Когда Мерлин пришел в себя в следующий раз, он увидел, что лежит на диване в комнате Жреца, до подбородка укрытый пледом. Его бил легкий озноб, но дышать он мог спокойно. Воспоминания о случившемся вернулись к нему. Но юноша не понимал, что произошло дальше. Почему он лежит здесь? Что случилось? Куда пропал тот, кто напал на него? Мерлин приподнялся и сел, настороженно оглядываясь по сторонам. Его палочка лежала на столике, ботинки стояли внизу, пальто висело на спинке стула. В камине горел теплый огонь, облизывая чернеющие дрова. Никакого беспорядка не было, словно все, произошедшее ранее было всего лишь сном. За окном уже было темно. Значит, после битвы прошло несколько часов. Обернувшись, юноша поймал в зеркале свой потерянный взгляд. Под глазами темнели круги, лицо было бледнее обычного, а шея посинела. В некоторых местах она приобрела багрово-черный оттенок, в некоторых ярко-фиолетовый. Зрелище было жутковатое. - А, вот ты и очнулся, - раздался мягкий голос. Мерлин отвернулся от зеркала. В комнату вошел Жрец. В руках он нес тарелку с горячим бульоном. - Ты в порядке? - поинтересовался он, садясь в ногах юноши и ставя тарелку на стол. - Признаться, я немного беспокоился. Поешь. Тебе нужно укрепить силы. Мерлин послушно сел на край, взял ложку и принялся есть. Только сейчас он понял, какой голодный. Бульон оказался очень вкусным, хоть и слегка горячим. Он немного обжигал рот и приятно теплил желудок. - Что произошло? - спросил Мерлин, когда доел. - Тебя не было, я думал, что-то случилось. А потом... потом кто-то напал на меня. Где он? Жрец, я не понимаю... Черные бездонные глаза Жреца пронизывающе уставились на юношу. Было что-то в его лице... Что-то странное, что наталкивало Мерлина на не менее странные мысли. - Точно не понимаешь? - спросил он, явно намекая на что-то. Мерлин нахмурился, внезапно ощущая пустоту в груди. - Постой... - выдохнул он. - Это... это был ты? Мерлин не хотел верить в правоту своих слов. Но чем дольше было молчание, тем яснее он понимал, что угадал. - Ты подстроил все это? Устроил беспорядок, а затем напал на меня! - Да, - кивнул Жрец. - Это был наш сегодняшний урок. Я оставил следы нападения, чтобы заставить тебя насторожиться. Помнишь, что я говорил, Мерлин? Ты всегда должен быть готов к атаке. - Но... - Мерлин резко вздохнул от возмущения, и это отозвалось остаточной болью в груди. - Ты чуть не убил меня! - Но ты справился, - невозмутимо парировал Жрец. - Применил Древнюю магию. Пусть и в последний момент. Я уже начинал беспокоиться, что ты не успеешь. Это заявление заставило сердце Мерлина забиться чаще. - То есть... - произнес он, боясь озвучить то, что пришло в голову, - если бы я ничего не сделал, ты бы убил меня, да? Жрец не ответил, лишь облизал губы кончиком языка. И Мерлин внезапно понял, каким был бы ответ. Он резко откинул плед и, спустив ноги, принялся одевать ботинки. Жрец молчаливо наблюдал, как юноша одевается. - Ты не придешь больше? - спросил он, когда Мерлин застегивал пуговицы пальто. - Для чего? - выдохнул юноша гневно. - Чтобы однажды ты решил в качестве урока пытать меня? А потом нечаянно убил? - Я бы не причинил тебе зла, - отозвался Жрец. Юноша взглянул в его старое холодное лицо, и процедил сквозь зубы: - Разве? Схватив палочку, он направился к выходу, полный решимости никогда больше не возвращаться в этот дом. - Только сильный может постичь Древнюю магию. И только так! - выкрикнул ему вслед Жрец. - Я знал, что ты справишься. Если не разум, то инстинкты спасли бы тебя. Мерлин, я бы никогда не стал тебя убивать! Но Мерлин не слушал. Он лишь думал о том, как спрятать уродливые синяки на своем горле, чтобы не вызвать тревогу близких. - Ты все равно вернешься! - не унимался Жрец. - Никто не может сбежать от своей судьбы, Мерлин Гвин! Никто!***
Гвин сидел напротив Джейн, не сводя с нее глаз. Впервые он кому-то открылся так сильно. Не просто рассказал, а показал то, что произошло с ним. То, что его сломало. Открыл свою душу, свою рану и боль. И сейчас чувствовал себя таким беззащитным, наиболее уязвимым, чем раньше. Но видя в глазах Картер собственную боль, он знал, что эта девушка не скажет никому и ничего, даже своим друзьям - мародерам. Разговор их о Древней магии и жизни Гвина был закончен. Джейн поднялась, чтобы уйти, но отчего-то остановилась в дверях. И профессор не удивился. Это нормально, что после увиденного у нее много вопросов. - Сэр... - неуверенно пробормотала она, глядя на мужчину. - Да? - Могу я спросить еще кое-что? Столько мольбы и сожаления во взгляде. Но разве не этого она хотела, когда полезла во все это? И получила сполна. Узнала правду, которую не способна вынести. Гвин кивнул, сжав губы. - Вашу... - голос Джейн был робким и тихим, - вашу семью убил тот Жрец, с кем вы сражались в лесу? Воспоминания об этом острым лезвием разрезали сердце. И в памяти Гвина всплыло ненавистное искаженное лицо. Вспомнилась та злость, что охватила его. Та ненависть, несравнимая ни с чем в мире. - Да. Это был брат того, кого я убил первым. Тогда ему удалось сбежать. И он отомстил мне. Он убил всех, кого любил Гвин. Уж лучше бы он убил самого мужчину. Потому что то, что осталось, это не жизнь. Даже смерть лучше. Потому что мертвые не чувствуют боли. Все-таки Жрец был прав. Никто не может уйти от своей судьбы. А судьба Гвина была величайшей трагедией. Лицо мужчины исказилось, поддавшись открытым эмоциям. И Картер испуганно произнесла голосом, полным сожаления: - Простите меня, сэр. Я не должна была спрашивать. Простите. Она опустила взгляд, виновато прикусив губу. И Гвин бы хотел остановиться, но он так давно не был ни с кем откровенен. А скрывать что-то от этой девушки уже не было смысла. Она и так знала о нем больше, чем кто-либо в этой школе. Да и, наверное, во всем мире. - Я нашел его через две недели после... - полным боли голосом произнес Гвин. Горе вновь захлестнуло его с головой. Вытащив наружу свою трагедию, он словно заново пережил все это. - То, что я сделал с ним, не достойно мракоборца. Я был сломлен и слабо отличал правосудие от мести. Но я не жалею. Он это заслужил. Он бы и сейчас поступил так же. Пусть это не было правильно. Пусть своим поступком он нарушил все законы мракоборческой чести. Все равно. Он сделал то, что единственно считал правильным. Он был воплощением тьмы и зла. Когда-то давно мисс Маккинон спросила, какой был бы боггарт у профессора Гвина. Тогда мужчина ушел от ответа для них. Но для себя-то он знал, чего боялся больше всего. Потеряв все, он не боялся больше остаться один. Его не пугали смерть и боль. Война и разруха не вызывали в нем ужас. Единственное, чего он боялся - это стать тем злом, что был однажды. Потому что если он вновь позволит тьме поглотить свое сердце, миру придет конец.