***
- Мисс Маккинон, задержитесь. Марлин удивленно взглянула на профессора и отошла в сторону от двери, пропуская однокурсников, спешащих на следующий урок. - Да, профессор. Внимательный серьезный взгляд. Профессор стиснул зубы, готовясь сказать то, что должен. Но у него больше не было выбора. - Хотел сказать вам, что вы не приходите на следующее занятие кружка. Гвин всю ночь думал над этим и пришел к выводу, что лишь это решение верное. Он не может теперь повернуть назад и спасти всех. Но хотя бы ее одну. - Что? - Марлин ахнула, повысив голос. - Почему? - Я так решил, - отрезал Гвин. Чем жестче, тем лучше. Если она станет спорить, он может передумать. - Можете идти. Но Маккинон явно не собиралась так просто сдаваться. Видя, что профессор собирает бумаги, показывая, что разговор окончен, она выхватила у него буквально из-под рук последнюю тетрадку, тем самым заставив обратить на себя внимание. - Вы не можете выгнать меня! - горячо выпалила она. - Это не честно! - Это мой кружок, и я его организатор и преподаватель, так что, боюсь, что могу, - отчеканил Гвин, забирая тетрадку из рук девушки. Голос его звучал идеально ровно. - И ваши истерики это не изменят. - Нет! Профессор! - У Марлин был такой вид, словно она вот-вот заплачет, и Гвин вдруг ощутил забытое ощущение в груди - сердце его сжалось. Он поспешил прочь, чтобы не дать этому странному чувству волю. - Профессор Гвин! Пожалуйста! - Марлин бежала за ним. - Не поступайте так со мной! Если это из-за того, что случилось с Джейн, то не стоит! В том, что она упала в озеро, нет вашей вины. Вы спасли ее, с ней все хорошо. Вы сделали это с помощью Древней магии. И я тоже хочу так. Гвин развернулся, и девушка налетела на него. Покраснев, она тотчас отступила на шаг, но гордо подняла голову, упрямо глядя в глаза мужчины. - Я не боюсь смерти. Гвин внезапно ощутил злость. Глупая девчонка! Она что, хочет, чтобы ей вырвали сердце из груди?! Он не позволит снова случиться этому. - Вы не понимаете, что говорите, мисс Маккинон, - голос его невольно возрос. - Что вы знаете о смерти? Думаете, если в детстве теряли хомячка, то понимаете, какого это? Что значит, потерять тех, кого любишь? Когда руки в их крови, и ты уже ничего не можешь сделать. И спустя годы, закрывая глаза, видишь их мертвыми. Всегда. Каждую минуту. Их мертвые изуродованные лица. Не можешь спать без зелий. И за все годы так и не заставляешь себя вернуться домой, потому что боишься новой боли. Когда жизнь становится хуже, чем пустотой. Не говорите, что вы не боитесь смерти, потому что вы не знаете, что это такое. Ее боятся все. Марлин выглядела разбитой и расстроенной. В глазах ее уже блестели близкие слезы. И Гвин вдруг ощутил, что переборщил. Но он так давно носил свое горе в себе, что сломался и вылил его на эту девушку, рядом с которой чувствовал себя живым. - Ступайте, мисс Маккинон, - потерянным голосом произнес он и быстрыми шагами направился к себе. В этот раз Марлин не побежала за ним. И Гвин не был этому рад. Потому что, что бы ни говорил разум, сердце отчего-то не желало отпускать эту девушку прочь. И хоть Гвин понимал, что спасает ей жизнь, он не мог отделаться от чувства, что все равно хотел бы видеть ее там, на своем кружке. Рядом с собой. Но у него не было выбора. Находиться рядом с ним - слишком опасно. Это доказал случай с Джейн Картер. Повезло, что она сумела выкарабкаться из своей тьмы и выжить. Да, это Гвин ее спас. Но если бы не он, ее бы вообще не пришлось спасать. И Гвин не желал признаваться даже себе, что спасал сейчас Марлин, лишь ее, именно потому, что она все-таки стала для него что-то значить. Она вернула ему жизнь.***
- Контрвыпад, Мартин! - Мерлин взмахнул палочкой, блокируя удар брата. Еще с детства у них была такая забава - устраивать дуэли. Вот и сейчас, перед сном, они вышли в сад, чтобы размяться. Мерлин с легкостью побеждал Мартина каждый раз и потому давно научился незаметно ему поддаваться, чтобы продлить поединки. Иначе брат оказывался бы обезоруженным на земле каждые пять минут. Но Мартин прекрасно понимал, что Мерлин сражается не в полную силу, и его это заводило еще больше. - Где твой щит? - возмущенно выдохнул Мерлин, когда брат не успел отклонить его заклинание и отлетел на пару метров назад, чуть не ударившись о дерево. - Если бы я собирался тебя убить, то уже давно сделал бы это. - Да, - Мартин тяжело дышал, поднимаясь, - раз десять минимум. Мерлин подошел и подал брату руку, помогая встать. - Мне вести себя как первокурсник? - Да уж, пожалуйста, - фыркнул Мартин. - Я не побеждал тебя с того самого дня, как ты поступил в Хогвартс и пошел на первый урок по защите. Мерлин улыбнулся. Как давно это было. Незабываемое ощущение, когда твои первые заклинания получаются. Да, с тех пор, как он овладел осознанной магией, он не проигрывал Мартину. - Давай на позицию, - кивнул он, решив, что в этот раз позволит брату ощутить триумф. Ведь это сделает Мартина счастливым, а это все, что Мерлину было нужно. Он с легкостью отразил первый удар, почти не заметив его. А вот второй пропустил умышленно. Заклинание ударило в живот горячей волной. И боль разлилась по телу даже прежде, чем Мерлин повалился на землю. Перед глазами все почернело, и все звуки окружающего мира словно растворились. - Мерлин! - где-то за границей боли раздался крик брата. Теплые руки прикоснулись к Мерлину. Мартин. Все произошло слишком внезапно и бесконтрольно. Мерлин вдруг ощутил резкий приступ боли от остаточного заклинания. И в ту же секунду тело его будто вспыхнуло, пропуская через себя сильнейший поток Древней магии. Раздался крик Мартина. И его рука исчезла. Все завершилось так же внезапно, как и началось. Боль прошла. Как и поток магии. Ошарашенный случившимся, Мерлин приподнялся и сел, пытаясь понять. - Мартин? - позвал он настороженно, оглядываясь по сторонам. И сердце его замерло. В нескольких метрах в стороне лежал Мартин. В ужасе вскочив на ноги, юноша бросился к нему. Нет, не могло случиться ничего плохого! Пожалуйста, нет. Мартин лежал без сознания. Голова была запрокинута. И из приоткрытых губ сочилась кровь. Должно быть, Древняя магия сработала инстинктивно, на самозащите. И Мартин пострадал, так как находился рядом. - Мартин? - Мерлин судорожно затряс брата. - Эй! Очнись! Паника липким холодом проникала к сердцу, заставляя его то замирать, то вновь колотиться чаще. Мерлин с ужасом взглянул на собственные руки, запачканные кровью. И внутри него словно что-то оборвалось. - Нет, пожалуйста, нет... - судорожно и совсем по-мальчишески зашептал он, чувствуя, как к горлу подступают слезы. - Мартин... Помогите! Папа! Но тело брата было слишком бездыханно, слишком неподвижно. И пульс на шее едва прощупывался под дрожавшими пальцами Мерлина. Юноша не слышал, как на его крик сбежалась семья. Он лишь помнил, как тряс брата, беспрестанно бормоча: - Прости меня. Прости. Помнил, как Роза пыталась оттащить его в сторону и как ей это удалось. Помнил, как отец подхватил Мартина на руки и бросился с ним за ворота сада, чтобы трансгрессировать в больницу. И когда они скрылись, Мерлин упал на колени и закрыл лицо руками, поддавшись рыданьям. - Сынок, - мама опустилась рядом и обняла его, прижимая к себе, как малыша. - Сыночек. Все будет хорошо, с ним все будет хорошо... - Это я виноват, - сквозь слезы выдохнул Мерлин. - Я. - Нет, нет, Мерлин, - мать убежденно закачала головой. - Это не так. Ты ни в чем не виноват, милый. Но Мерлин знал, что прав он. И только на нем лежит ответственность за случившееся. Он сам никогда бы не причинил брату боль. Но Древняя магия, жившая в нем, решила иначе.***
Всё было решено. Окончательно и бесповоротно. Марлин Маккинон больше не будет посещать его кружок. И теперь видеть ее он сможет лишь на уроках два раза в неделю. Это было непросто для Гвина. Но он так решил. И ничего уже не собирался менять. Весь вечер он не мог перестать думать об этом. А если пытался отвлечься, то весьма безуспешно - мысли его снова и снова возвращались к Марлин. Ее обиженное лицо, разочарование, неверие, упрямство. «Я не боюсь смерти». Слишком юна, чтобы понимать то, о чем говорит. Она не знала настоящей смерти. И своим решением именно от этого пытался уберечь ее Гвин. Неужели так сложно было понять? Стоп! Профессор встряхнул головой и вернулся к чтению книги. Достаточно на сегодня с него мыслей об этой девушке. Уже одно то, что он так много думает о ней, ненормально. И это настораживает. Нельзя так, нельзя. Она его ученица. Она еще ребенок. А он - тьма. Жрец Древней магии. Последний в своем роде. Хранитель. Проклятый. Мертвый. И все, кто будут рядом с ним, обречены на смерть. Он пытался вырастить в себе вновь добро, вернуть хоть каплю света после того ужаса, что пережил. Он не сломался. Но у него не вышло. Не после того, что он сделал с убийцей своей семьи. Тогда, в тот миг, когда он настиг Жреца, его тьма, посеянная в сердце первым Жрецом, дала себе волю. Она вырвалась, бесконтрольная и безотчетная. И самая страшная сторона Гвина, его тайная сущность зла, захватила разум под свой контроль, создав из разбитого горем юноши монстра-убийцу. Тот секрет Гвин никогда и никому не расскажет. То, что произошло в тот день, вечно будет сжимать его сердце. И больше всего на свете он боялся, что подобное может случиться еще раз. Что когда-нибудь эта тьма вырвется на свободу и поглотит его навсегда. И тогда он уничтожит мир. Так что, запрещая Марлин посещать кружок, Гвин спасал ее не только от войны и Древней магии, но и от самого себя. В дверь постучали, и Гвин, вырванный из мыслей, пошел открывать. На пороге стоял Дамблдор. Его проницательные голубые глаза смотрели из-за очков тем самым мудрым взглядом, что бывал у директора каждый раз, когда он собирался читать нравоучения или проводить задушевные беседы. - Директор, - Гвин пропустил волшебника внутрь. - Чем обязан? Дамблдор прошел с весьма довольным видом и без приглашения уселся в кресло. Гвин закрыл дверь и занял свое место за столом. Скрестив руки на груди, он в ожидании уставился на мужчину. - Вас не было сегодня за ужином, - произнес Дамблдор. - Я не был голоден, - ровным голосом ответил Гвин, гадая про себя, ко всем ли преподавателям приходит директор после того, как они пропустят вечерний прием пищи, или только к тем, кто мальчишками познал боль и горечь утрат. - Несомненно, я так и подумал, - Дамблдор сложил руки на коленях и принялся разглядывать их. Гвин ждал. Ждал, когда речь продолжится. Он уважал директора за все, что тот сделал в прошлом и делает сейчас для школы, для всего волшебного мира и для него лично. Но впускать его в свою душу Гвин не собирался. - Могу ли я узнать причину, - наконец, вновь заговорил директор, - по которой вы исключили мисс Маккинон из своего кружка? Ничто не дрогнуло в лице Гвина, оно оставалось таким же равнодушным. Он не удивился, ожидая подобного. - Это она вам сказала? - лишь поинтересовался в ответ. Дамблдор коротко усмехнулся, поднимая на мужчину глаза. - Ну что, Мерлин, ваши студенты слишком сильно уважают вас, чтобы кому-либо рассказывать. Гвин удовлетворенно кивнул. Хотя это тоже не удивило его. Он знал это и так. Видел в их глазах. - В этой школе нет ничего, что происходило бы без моего ведома, - директор склонил голову на бок, словно изучая реакцию Гвина на свои слова. Но таковой не дождался. Уж что-что, а скрывать свои чувства профессор научился в идеале. И даже такой внимательный и пытливый человек, как Дамблдор, не мог их разглядеть. - Мисс Маккинон не достаточно талантлива для моей магии, - произнес Гвин, зная, что директору нужен ответ. - Разве? - брови Дамблдора поползли вверх. - Мне казалось, вы сами отбирали студентов. И раньше она вас устраивала. - Вы настаиваете, чтобы я вернул ее? - холодно спросил Гвин, не мигающим взглядом уставившись на директора. Тот ответил не менее пристальным взглядом. - Это ваши занятия, - Дамблдор поднялся, и Гвин тоже встал. - Лишь хотел сказать, что занятия эти особенные. И те, кто вступил на этот путь, уже не могут с него сойти. Гвин выдавил кривую улыбку. И Дамблдор направился к дверям. Профессор проводил его, но когда дверь закрылась, тяжело опустился в кресло. Да, директор ничего не сказал прямо, но мужчина понял все, что тот хотел сказать. И, возможно, Дамблдор был даже прав. И Марлин уже связана с Древней магией. Уже ей обречена. Но как бы то ни было, Гвин не собирался тянуть ее еще дальше, на дно. Сейчас, пока свет сохранился в ее жизни, она еще может спастись.***
Минуты тянулись бесконечно. И Мерлин не находил себе места. Он не мог заставить себя успокоиться. Сердце все так же учащенно билось, а руки дрожали. Он расхаживал по кухне, пока мама сидела за столом и пила успокаивающий чай, а Роза стояла у стены, напряженно за ним наблюдая. Мерлин хотел кинуться следом за отцом и братом, но мама и девушка остановили его. И теперь юноша об этом жалел. Возможно, там, в больнице, ему было бы не так тревожно. А может, наоборот, стало бы еще хуже. - Мерлин... - мягким голос Розы привлек к себе внимание Мерлина. Юноша замер на мгновенье, но затем вновь принялся суетливо ходить из стороны в сторону. - Пожалуйста, - девушка почти умоляюще схватила его за руку, когда он проходил мимо. - Успокойся. - Как? - эмоции бушевали в Мерлине. - Это я виноват в случившемся. Я! Роза, я чуть не убил собственного брата, как я могу успокоиться? - Нет, нет! - Роза крепче сжала его руку, не давая ему вновь начать бродить. - Ты не виноват, Мерлин! - Тебя там не было, - вспыхнул юноша. - Я потерял контроль. Я... Я виноват. - Хватит! - девушка повысила голос до крика. - Прекрати! Сейчас же. Ты ничего не добьешься, если будешь обвинять себя. И это ничего не изменит! Это всколыхнуло в Мерлине поток эмоций. Внутри него будто вспыхнул огонь. - Ты не понимаешь! - выпалил он злее, чем должен был. И тут же ощутил прошедший по всему телу поток магии. Девушка внезапно вскрикнула и отдернула руку, будто ее ударило током или обожгло. И в ее распахнутых глазах мелькнуло удивление и что-то еще. Нечто, близкое к ужасу. И сердце Мерлина пропустило удар. Что он делает? Боже, он сошел с ума! Он вновь потерял контроль. Он чуть не убил Мартина, а сейчас причинил боль Розе. В шоке от случившегося юноша отступил на шаг назад. Все внутри него болело от страха и паники. - Мерлин... - мама поднялась из-за стола, не понимая, что происходит, и потянула к нему руки. Но Мерлин истерично отшатнулся. - Не прикасайся ко мне! - воскликнул он в панике. - Не надо. Во взгляде матери появилось недоумение. Но Мерлин не мог и не был в силах сейчас что-либо разъяснять. Он весь дрожал. Развернувшись, он бросился бежать. Когда в нем сломалось что-то? Почему он вдруг перестал контролировать Древнюю магию? Ведь все получалось прежде. Что же могло измениться? И почему? Теперь Мерлин не знал, как быть. Он боялся того, что мог еще неосознанно совершить, причинить зло тем, кого любит. И был лишь один человек, кто мог ему помочь. Выбежав за ворота, Мерлин трансгрессировал. И тотчас оказался около дома Жреца. С легкостью преодолев защитный барьер, ограждающий внутренний двор, юноша подлетел к входным дверям и забарабанил что есть силы. - Жрец! - выкрикнул он так громко, как только мог. - Жрец! Открой! Спустя минуту дверь распахнулась. И полное невозмутимости лицо уставилось на юношу. - Мерлин, здравствуй, - произнес мужчина без малейшей тени удивления. - Проходи. Мерлин буквально ворвался внутрь, не в силах долго оставаться на одном месте. Его трясло и передергивало от каждого вздоха. - Что-то произошло, - это не был вопрос. Жрец знал. Да и сложно было не догадаться, глядя на возбужденного Мерлина. Юноша кивнул. - Я... - слова сбивались, как и дыхание, - я не знаю, как это произошло, правда... Все случилось в одно мгновенье... Я не хотел. Моя магия, Древняя магия, она вышла из-под контроля. В лице Жреца снова не дрогнул ни один мускул. Лишь в темноте глаз отразилось нечто новое, то, чего не было прежде. Жестом он указал юноше на стул. И тот не посмел ослушаться, пусть и сейчас ему совсем не сиделось на месте. - А теперь спокойно расскажи, что ты сделал, - стальным ровным голосом произнес Жрец, усаживаясь напротив Мерлина. Невольно это напомнило юноше допросы преступников в мракоборческом центре. Только теперь допрашиваемым стал он сам. Безуспешно пытаясь успокоиться, он рассказал о тренировке с Мартином, о том, как поддался ему, а затем ранил. О том, как потом причинил боль Розе. Случайно. На протяжении всего рассказа Жрец ни разу не перебил юношу, но чем дольше слушал, тем сильнее хмурил брови. - Почему так получилось? - выпалил Мерлин вопрос, волнующий его больше всего. - Я не понимаю, ведь я уже контролировал Древнюю магию, применял ее осознанно. - Верно, - кивнул Жрец. - Но всё оказывается не так просто. И это моя ошибка. Я не учел твои чувства и эмоции, когда начал тебя учить. Я пробудил в тебе Древнюю магию, научил ей пользоваться. Но не контролировать. Мерлин свел брови, не совсем понимая. И мужчина продолжил: - Древняя магия - это наши эмоции. Поддаваясь им, ты теряешь контроль. - И?.. - дыхание перехватило. - Что мне теперь делать? - Учиться заново, - Жрец поднялся, и вместе с этим возрос его голос, становясь величественней. - Учиться контролировать свои чувства и эмоции, страдания и боль, счастье и радость. Все, что делает нас людьми. И лишь когда ты совладаешь с собой, ты покоришь себе Древнюю магию. - Но что мне делать сейчас? - Мерлин давно не ощущал себя таким растерянным и беспомощным, и это пугало его еще больше. - Идти домой и ждать новостей о брате, полагаю. - А если я снова что-то сделаю... - страх вырвался на свободу. Больше всего сейчас юноша боялся вновь сделать больно своей семье. - Не паникуй, мальчик, - усмехнулся Жрец. - Твоя магия вырвалась на свободу, когда решила, что ты в опасности. Затем - когда ты был зол и потерял контроль над эмоциями. Будь спокойней. И ничего не случится. А завтра мы начнем уроки по-новому.***
Гвин твердо и спокойно шел по коридору по направлению к кабинету защиты от Темных искусств. Время уже было неучебное, но сегодня собирался его кружок. И стоило признать, что за время пути профессор несколько раз подумал о том, что это будет первое занятие без Марлин Маккинон. Вчера он освободил ее от Древней магии. И с тех пор едва ли видел издалека. И сегодня уже ничего не поменяет. Из кабинета как всегда доносился шум голосов. Его команда уже в сборе. Так странно звучит - «его команда». Команда убийц. Команда смертников. Хотя всем этим им еще только предстояло стать. В отличие от самого Гвина. Ведь он был и тем, и другим. - Добрый вечер, - войдя в класс, поздоровался мужчина. И тут же замер. Ничто в лице или фигуре не выразило его удивления, хотя внутренне Гвин пребывал в недоумении. Марлин как ни в чем не бывало сидела на своем месте рядом с Эдгаром Боунсом и в полном спокойствии смотрела на учителя. - Мисс Маккинон? - проходя к столу, обратился к ней Гвин. Проигнорировать ее появление он просто не мог, хоть и весьма хотелось. - Да, сэр? - самым будничным тоном выдала в ответ девушка. И пусть она старательно пыталась скрывать свои истинные эмоции, Гвин ясно видел волнение в ее взгляде, тревогу в едва заметно сведенных бровях и страх в приопущенных уголках губ. Она училась контролю своих чувств, но еще не владела им в совершенстве. Так, как сам Гвин. Ведь по его лицу нельзя было сказать ровным счетом ничего. - Кажется, я запретил вам приходить на эти занятия, - склонил голову Гвин. Губы Марлин дрогнули, но она сдержалась. - Кажется, я достаточно взрослая, чтобы принимать решения самостоятельно. Отчего-то внутренне профессор улыбнулся. Эта ее дерзость была такой милой. Но на лице его не выразилось это смягчение. Скорее наоборот. Так как теперь и в глазах Маккинон появился испуг. - Я ясно дал понять, что не для этого, - Гвин скрестил руки на груди. - И мои слова не были рекомендацией. Это приказ. Марлин поджала губы. Было видно, что от обиды и злости она готова расплакаться. Но держится, чтобы не показать свою слабость перед ним. - Вы говорили, что вам нужны бойцы, - выдохнула она. - Те, кто смогут победить. Даже ценой своей жизни. И мы согласились, зная, на что идем. И вы согласились научить нас. Сделать нас воинами. Раньше вы не колебались, толкая нас на смерть. Что-то изменилось? Гвин сглотнул. Кажется, разговор вышел за рамки «учитель - ученица». И мужчина внезапно понял, что теперь девушка говорила не о кружке, а о нем. О том, что происходило между ними. Потому что Гвин был достаточно умен, чтобы не отрицать очевидное. Но не вслух. Не ей. - Нет, - холодом зимней ночи ответил он. - Ничего не изменилось. И раз вы желаете продолжить - ваше право. Он смерил Марлин долгим серьезным взглядом, а затем отвернулся. Но перед этим успел заметить победную улыбку на ее губах. И с горечью понял, что в глубине души рад тому, как все получилось.