***
На завтрак Гвин едва не опоздал. Не потому, что проспал, ведь встал он еще до рассвета. Поднявшись на Астрономическую башню, самую высокую в Хогвартсе, он встретил там восход солнца, кутаясь в мантию и слушая, как шепчутся ветра. Он пытался узнать что-то в их песнях. Ответы на вопросы, которые никогда не будут заданы. Знания, которые не должны быть узнаны. Знания, которые могут быть опасны. Но он устал пребывать в неведении так долго. Целый час Гвин простоял на башне, но так и не узнал ничего важного. То, что слышал, оказалось прошлым. Или чем-то непонятным, что он не мог разгадать. Всё это он уже знал. Ветер не сказал ему ничего нового. Сейчас он подключился к беседе Макгонагал и Флитвика, обсуждавших последние новости о Пожирателях смерти и принимаемых министерством контрмерах. Эти преподаватели помнили его счастливым, талантливым, полным амбиций мальчишкой, помнили его дерзкую непослушную сестру и доброго старательного брата. Наверное, именно поэтому Гвин так часто видел неловкость в их глазах и лицах. Они не знали, как верно себя вести с ним, особенно в первое время. Сейчас уже привыкли, но раньше он постоянно читал в них жалость к себе. И это вызывало в нем тупую злость. Потому что жалость он ненавидел. Эти люди помнили Гвина другим. Они знали мальчишку по имени Мерлин. Но этот мужчина, профессор Гвин, был им не знаком. И до сих пор это чувствовалось, хоть они и пытались это скрыть весьма неплохо. Не учись Гвин у Жреца, мог бы и не заметить. Домовики сегодня постарались на славу, или, может, Гвин просто проголодался после утра на башне, но теплые пирожки казались особенно вкусными. Он взял второй, когда взгляд его уже по привычке обшаривал Большой зал и выискивал лица своих учеников. Тех избранных, в ком он разглядел необходимые для Древней магии качества. Все они были здесь, за исключением Эдгара Боунса. Тот еще не вышел из больничного крыла после того, как пострадал во время заклинания. Но второй обряд прошел успешно, как и первый, и жизни юноши больше ничего не угрожало. Пожалуй, из всех, кто ходил на кружок, Боунс был одним из самых талантливых вместе с Мэтью Сноу. У семикурсника были огромные задатки, и если бы Гвин выбирал, то следующим Хранителем Древней магии сделал бы именно Сноу. На Марлин Маккинон взгляд зацепился. Она завтракала в компании рыжеволосой Эванс и ее подруги Джойс. Светлые волосы собраны в два хвостика. Галстук не затянут, и рукава джемпера закатаны до локтя. Пока подруги что-то рассказывают, Марлин водит ложкой по тарелке с кашей. Подперев голову кулачком, она смотрит вниз, явно думая о чем-то своем. И Гвин бы очень хотел знать, о чем именно. Это было странно понимать, но он действительно хотел знать, что за мысли живут в ее голове. Всегда знать. Он отвел взгляд, понимая, что смотреть дольше не имеет права. Все это слишком неправильно и оттого очень больно. Почему все так в его жизни? Что бы он ни строил, это обречено на провал. Он слишком явно помнил мертвые лица родителей. Брата. Сестры. Маленькой сестренки. Ей было только семнадцать, когда ее жизнь оборвалась. И Розы. Изуродованное, в кровавых шрамах. С пустотой в груди. В том месте, где Жрец вырвал ее сердце. И вместе с ним вырвал и сердце Гвина. С тех пор он умер. И уже не мог открыться никому. И то, что теперь его мысли так часто обращались к Марлин Маккинон, пугало его. Потому что он знал, что все, кто соприкасались с его жизнью, обрекали себя на смерть и муки. Джейн Картер доказала это негласное правило. Он боялся вновь обрести чувства, потому что не желал новой боли. Ведь та, старая боль, вечная боль, и так была слишком сильна и не отпускала его ни на мгновенье. Он боялся, что Марлин может умереть так, как умерла его сестра, другая Марлин. Так, как умерла Роза. Одна. Во тьме. И он не успеет ее спасти. Первым уроком у Гвина стояло занятие с третьим курсом. Совсем еще дети. Когда самому Гвину было тринадцать, он наивно полагал себя уже большим. Но сейчас, спустя годы, пережитые потери и боль, он понял, как ошибался. В том прошлом он мечтал о светлом будущем, славе и любви. О семье и детях. Стать героем. И только последнее сбылось. Но это оказалось худшее, что могло случиться в его жизни. Наверное, в том и суть быть героем - они отдают все ради других и в итоге не бывают счастливы. Жертва, о которой никто не узнает. Боль, которую никто не поймет. И одиночество, которое не сравнится ни с чем. - Прошу извинить меня, - Гвин отложил салфетку и поднялся из-за стола. - Пойду готовиться к уроку. - Конечно, - улыбнулась ему профессор Гибли, преподаватель Древних рун. - Всего доброго. Наверное, она одна из немногих, кто не застал Гвина учеником. И ему это нравилось. Он видел в ее взгляде сочувствие. Но ни ужаса, ни сравнения с его прошлой версией. Покинув Большой зал через заднюю дверь, мужчина направился к кабинету. Все ученики еще находились на завтраке, и в коридорах было по-утреннему пусто. Внезапно Гвин остановился. Убедившись, что никого нет, он сжал руку в кулак и едва слышно выдохнул заклинание. Глаза его озарились светом солнечных лучей на мгновенье. Медленно он разжал ладонь, чтобы увидеть появившийся в ней ярко-синий василек. Губы сами дернулись в легкую как тень улыбку, едва различимую на лице. Мужчина не удивился. Когда-то такой василёк он создал для Марлин. Синий, как его глаза. Он бы и сейчас отдал его девушке, но было бы неразумно отправляться на ее поиски. Он преподаватель и взрослый мужчина, а она его ученица и еще ребенок. И по-другому не будет никогда. Гвин спрятал цветок в карман брюк и продолжил свой путь к кабинету. Он не знал, зачем только что применил Древнюю магию на такую ерунду. Быть может, решил проверить то, что и так знал. Марлин Маккинон перестала быть для него просто ученицей, одной из четырехсот. Но самым ужасным был не этот факт, а то, что Гвин уже не мог этого избежать.***
Дом стал таким мёртвым без Жреца. Пусть старик и не был эталоном веселья и смеха, но всё-таки привносил свои особые краски в этот дом. И в жизнь Мерлина. Да, они не были друзьями. Но юноша понял, что ему будет не хватать своего наставника. Он медленно обошел каждую комнату, прикасаясь к вещам. Среди книг отыскал пять старых, про Древнюю магию, и решил их взять. Жрецу они уже ни к чему. И теперь он, Мерлин, стал Жрецом. И Хранителем. А значит, должен сохранить эти знания и, чтобы они не умерли навсегда, найти того или тех, кому сможет в будущем их передать. Лет так через пятьдесят. В столике у кровати лежали лента и монета. Жрец показывал их, когда учил Мерлина обряду по передаче жизненных сил. А так же другие артефакты, которые могли понадобиться для различных чар. Юноша спрятал их в карманы. Сложно осознавать, что и эта страница его жизни заканчивается и вот-вот перевернется навсегда. Станет не более чем прошлым. От этого Мерлину стало немного грустно. Чувство, схожее с тем, что он испытывал покидая Хогвартс навсегда. Но тогда рядом была Роза. А на этом пути он один. Ведь он собирался посвятить в тайны Древней магии свою девушку, но так и не решился. Всё ждал более подходящего момента. А теперь уже поздно. Все моменты упущены. Даже если Жрец еще жив, он не вернется. Он ушел туда, где примет свою смерть как должное. И в жизни Мерлина его уже не будет никогда. О чем жалел юноша, так это то, что они не попрощались. Это было немного обидно. Ведь Мерлин заслужил право знать, что прошлая встреча была последней прежде, чем она завершилась. Это было странное, непривычное и немного горькое на вкус чувство - покидать этот дом и знать, что больше сюда не вернешься. На пороге Мерлин остановился и зачем-то оглянулся последний раз. Это было лишним, ведь он не мальчик больше, чтобы так наивно смотреть в то, что стало прошлым. Жрец помог ему открыть в себе дар, воспитать себя, повзрослеть. За эти два года Мерлин изменился благодаря Жрецу так, как не изменился бы без него и за десять лет. Дверь тихо хлопнула, когда Мерлин вышел. Все звуки он слышал острее, видел больше, чем когда-либо, потому, что знал, что в последний раз. Ему нравилось, как шуршат под ногами мелкие камешки. Как ругается ветер, запутавшийся в ветвях ивы. Он видел коричневого жучка, ползущего по травинке вверх, к лучикам солнца. Чувствовал, как дрожит воздух. Ощущал его свежий мягкий вкус в горле. Замечал мельчайшие капельки воды, дрожащие веточках в тени еще после утренней росы. В мир пришла весна, но в душе Мерлина по-прежнему оставался февраль. Ему не хотелось так скоро возвращаться домой и потому он трансгрессировал в Лондон. На работу. Все-таки дома он сказал, что отправляется именно сюда. Зайдя в лифт, Мерлин столкнулся там с Роббом. - Привет, - первым поздоровался Мерлин. - Привет, Мерлин, - кивнул Робб. - У тебя разве не выходной? - Выходной. Заскочил на пару минут, забрать кое-что. Робб поджал губы и кивнул. В последнее время их отношения охладились. И Мерлин скучал по той дружбе, что была между ними. Ему не хватало Робба. Но тот, видимо, не желал иметь дела с тем, кем Мерлин стал. Со Жрецом. Убийцей и носителем Древней магии. Пусть Робб этого не знал, но не мог не замечать изменений в друге. Мерлин помнил, с чего все началось. С убийства им Гриди. Тогда Робб заявил, что Мерлин становится кем-то худшим, чем все остальные мракоборцы. Что ж, кажется, уже стал. Но Мерлин искренне верил, что свой дар и знания он применит во благо. И никогда не станет таким, как ушедший Жрец. «Интересно, - внезапно подумал он, - а тот Жрец, будучи юным, полагал так же, как я?» - Ладно, Мерлин, пока, - протянул ему руку Робб, вырывая из раздумий. - Был рад повидать тебя. Мерлин видел, что это не так. Ложь он различал без ошибок. - И я тебя. И... Робб. Робб, уже вышедший из лифта, обернулся. - Я должен был сказать тебе раньше, - произнес Мерлин, внезапно, после ухода Жреца, ощутивший острое желание не быть одному, - мне жаль, что всё так вышло. В лице Робба мелькнула грусть. Он поджал губы и сильнее стиснул папку в руках. - Да, Мерлин, мне тоже. Дверцы лифта закрылись, и Мерлин остался один.***
- «Легенды Зачарованного леса»? - со смешком прочитал заголовок книги Гвин. Марлин, не заметившая приближения преподавателя, покраснела и обернулась. - Да, - кивнула она. - Взяла почитать, чтобы отвлечься от всего, что происходит. Вы читали её, сэр? Она сидела на подоконнике и все равно смотрела на мужчину снизу вверх. В светлых глазах Гвин видел собственное отражение. - Читал, - ответил он спокойно. - Кажется, в десять или девять лет. Марлин улыбнулась. И автоматически поправила волосы. - Я не удивлена. Внезапно Гвин тоже улыбнулся. Тому, как открыто говорила с ним эта девушка, как искренне была. - Я вижу. Глаза Марлин искрились какими-то особенными звездочками. Будто отражали свет тысячи огней. - Какой момент вам особенно понравился, Марлин? - поинтересовался Гвин просто, чтобы продолжить разговор. Хотя на самом деле ему бы следовало уйти. Но он остался. - Четвертая, - Марлин не отрывала от мужчины глаз. Но при этих словах во взгляде её скользнула тень грусти. - О мальчике, который считал звёзды... - Потому что потерял свою, - задумчиво закончил за девушку Гвин. Он помнил эту легенду о юноше, который однажды нашел звезду. А потом однажды она исчезла. И с тех пор юноша искал её каждую ночь и не находил себе покоя. Когда Гвин прочитал эту легенду впервые, то она не зацепила его, и многое осталось непонятым. Лишь спустя годы он осознал всю суть истории, всю тоску и боль. - Вы помните, чем она заканчивается? - голос Марлин звучит робко. Гвин смотрит на нее, но видит Розу. Та часто сидела на этом подоконнике с книжкой на коленях. Юный Мерлин подбегал к ней, обнимал за плечи и целовал. Теперь они оба мертвы. Потому что профессор Гвин - не тот Мерлин. - Юноша по сей день считает звезды, не в силах идти дальше. Гвину кажется, что Марлин намекает на него. Но это не так. Если бы он не шёл дальше, то так и сидел бы взаперти в своей квартире. Он отпустил прошлое. Только прошлое не отпускает его. - Нет, - Марлин смотрит на Гвина с невероятной нежностью. Ученица никогда не должна смотреть так на своего учителя. - В конце юноша все-таки находит свою звезду. Не ту, прежнюю, но свою. И его душа обретает покой. Что-то дрогнуло в сердце мужчины после этих слов. Нельзя, чтобы подобное происходило. Так неправильно. - Этого нет в книге, - заметил Гвин. Лицо его оставалось спокойным и непроницаемым. Идеальная каменная маска. Которую нельзя сорвать. Потому что под ней слишком много боли. - Но мы ведь можем придумать конец сами, - Марлин наивно посмотрела на мужчину из-под полуопущенных ресниц. Какой же она ещё ребёнок, хоть и строит из себя взрослую. Она думает, что выросла, но это не так. - Не всегда, - возразил Гвин. - Иногда конец уже придуман, и его не изменить. Марлин сжала губы и спрыгнула с подоконника. Теперь она казалась Гвину совсем девочкой. Чем-то напоминающей его погибшую сестру. И его погибшую любовь. - А может, просто это ещё не конец? - выдохнула Марлин Маккинон, прежде чем подхватить книгу и уйти. Оставив Гвина думать над её словами.***
- Мерлин? Ты сегодня рано. Роза готовила на кухне ужин. Миссис Гвин не было, но Мерлин знал, что мама сегодня собиралась в гости к Мартину и, должно быть, ещё не вернулась. - Да. Мерлин замер в дверях, прислонившись головой к косяку. Он чувствовал себя потерянным и опустошенным. С уходом Жреца его жизнь изменится. Точно. Но пока Мерлин не знал, как. Роза с улыбкой мельком взглянула на него и тотчас замерла. - Эй, Мерлин... - она отложила ложку и подошла к юноше, - что случилось? Юноша бы и сказал «ничего», но не нашел в себе сил для лжи. - Так заметно? - лишь выдохнул он в ответ. Роза кивнула. Рука ее мягко легла на его плечо. Глаза заглянули в глаза. - Всё изменилось... Мерлин сжал руку девушки. Ее поддержка была необходима ему. Сейчас особенно. - О чём ты? Роза искренне хотела знать. Но сказать ей сейчас о Жреце - это означало признаться в двух годах обмана и тайн. - Встретил Робба, - ответил юноша устало. Правду. - Думаю, мы с ним уже не помиримся. Роза сочувственно поджала губы и погладила юношу. - Сожалею, Мерлин. Но что такое между вами случилось, ммм? Мерлин пожал плечами. - Кажется, он считает меня плохим человеком. - А это так? «Может быть. Ведь я теперь Последний Жрец», - промелькнуло в голове, но вслух юноша этого не сказал бы никогда. И Роза улыбнулась, не дождавшись ответа. - Это не так. Ты знаешь это. Как знаю я. Ты хороший, Мерлин. Никогда не смей в этом сомневаться. Слова эти были теплее солнца и лучше всего на свете. Мерлин улыбнулся в ответ. - За что ты в меня так веришь? Роза обняла его за шею и приподнялась на цыпочках. - Когда кого-то любишь, всегда в него веришь, Мерлин Гвин. Мерлин закрыл глаза и наклонился вперед, прижавшись своим лбом ко лбу девушки. - Спасибо, Роза Смит. Короткий смешок заставил его открыть глаза. Личико Розы светилось хитростью. - О нет, спасибо ты не отделаешься, - хмыкнула она довольным тоном. - Будешь помогать мне с ужином. И Мерлин внезапно для самого себя рассмеялся. Ему вдруг стало намного легче. Да, всё изменилось со смертью Жреца, но кто сказал, что к худшему? Может, наоборот? Роза уже потянула юношу за собой, и он покорился. Фартук в красно-белую полоску поверх пиджака, деревянная ложечка для помешивания в сковороде в руках. И вот он уже не какой-то там Хранитель Древней магии, а наикрутейший повар в подчинении у самой прекрасной девушки в мире. Так, стоя у плиты, Мерлин просто наслаждался этой семейной идиллией. И в этот миг вовсе не думал об ушедшем Жреце и о том, море чьей крови принесёт его смерть.***
- Итак, дамы и господа, - Гвин вышел вперед и демонстративно убрал палочку в карман, - кто желает испытать свои силы в поединке? - С вами? - не сдержал аханья Гидеон Пруэтт. Гвин слегка надменно повел бровью. Он знал, что чужое самодовольство способно разжечь в молодых людях огонь, желание доказать, что они тоже что-то могут. А это и нужно было мужчине - заставить их забыть о том, что он учитель и бороться с ним лишь как с соперником. Раньше он часто устраивал на кружке дуэли или даже общие схватки, но сам всегда оставался в стороне, не вовлекая себя в процесс непосредственно. Теперь же ему захотелось испытать их на самом деле. - Я столь страшен? - Гвин осмотрел замершие настороженные лица учеников. - Ужасен? Беспощаден? Что ж, даю слово, вы выйдете отсюда живыми и даже здоровыми. Относительно. Ученики переглядывались, словно пытались общаться без слов. Но Гвин читал их, как открытые книги. Его забавляла их реакция, и он даже признался себе, что получал от этого удовольствие. Подобное тому, что испытывал будучи учеником, когда разыгрывал своих друзей. Странно... Когда-то у него были друзья. Точнее, у того амбициозного и счастливого мальчика, по которому он скучал. И которым уже давно и безвозвратно не являлся. - Мэтью? - Гвин обернулся к семикурснику. Ему нравился этот умный талантливый парень. Из него бы вышел неплохой Хранитель Древней магии. И Жрец тоже. Сноу не успел ответить, растерявшись на секундочку, как со своего места поднялась Марлин. - Можно мне, профессор? Девушка выглядела упрямо и уверенно. Даже самоуверенно. Никак, копировала Гвина. Отчего-то ему понравилось даже это. - Надеюсь, вы не думаете, что я буду снисходителен к вам по той или иной причине, мисс Маккинон? - осведомился он ровным как сталь голосом. - На это и надеюсь, сэр, - тем же тоном ответила Марлин. И отложила свою палочку на стол. - Отлично, - кивнул Гвин с едва заметной улыбкой. - Все остальные - смотрим внимательно. После я спрошу вас, почему Марлин проиграла, и вы должны будете ответить. Среди учеников раздался одобрительный гул. И Гвин на одно-единственное мгновенье ощутил себя вновь семнадцатилетним. Тогда весь класс ухал в предвкушении очередного триумфа Мерлина Гвина, когда на уроке по Защите от Темных искусств затевали дуэль. И юноша всегда выходил победителем. Но Мерлин мёртв. А профессор Гвин не может чувствовать то же, что чувствовал он. Марлин стремительно вскинула левую руку вперед, глаза её вспыхнули ярким огнём. Неплохая попытка. Гвин отразил её сбивающее с ног заклинание, даже не моргнув. Его замораживающие чары девушке тоже удалось миновать. Она пригнулась, а затем стремительно выкрикнула заклинание, но Гвин отмахнулся от него, как от назойливой мухи. А затем применил обманывающий маневр. Он заметил, что Марлин не сводила с него глаз, а потому склонился и ударил ладонью по полу. Она, конечно, подумала о том, что он использует силы земли, чтобы свалить её и применила противоэнергетические меры. Но тем самым открыла себя. Блеск глаз - и вот уже девушка лежит на полу без возможности пошевелиться. Из её разбитой коленки течет кровь, а на локте красное пятно, наверняка вскочит синяк. - Неплохо, - хмыкнул Гвин, снимая чары. Марлин тотчас смогла вновь шевелиться. Фабиан Пруэтт бросился помогать ей встать. - Итак, ошибки. Гвин старался не смотреть на Марлин. Он сделал то, что должен. Она ученица, он преподаватель. Только тогда отчего ему так горько, что он причинил ей боль? - Вы отвлекли Марлин, сделав вид, что примените одно заклинание, а сами сделали по-другому, - озвучил общую мысль Мэтью. - Верно, - щелкнул пальцами Гвин. - Вы заметили, что мисс Маккинон не отрывала от меня глаз, надеясь тем самым предупреждать любое мое намерение, но это её и подвело. Сколько раз я вам говорил - нужно смотреть глубже, видеть больше. Нужно читать по лицам и глазам. Рассматривать эмоции и скрытые намерения. Предугадывать мысли. Различать обман. Нужно слышать, видеть и чувствовать. Так и только так можно добиться победы. Взгляд его остановился на Марлин. Девушка, казалось, не чувствовала боли от падения или же та не была велика. Она слушала внимательно, вытянувшись в струну. Не достаточно внимательно. Если бы Гвин захотел, он бы вновь победил её сейчас же. Она смотрит на мужчину, но думает о своем. И это мешает ей. - Что ж, - Гвин отвернулся от Маккинон и обвел учеников взглядом, - две минуты. Кто дольше? Теперь он без труда различал азарт своих подопечных. Они убедились, что в поединке с ним поистине нет ничего страшного и теперь горели желанием испытать себя. И Гвин был рад возможно показать им, как много еще им предстоит узнать. Это полезно. Чтобы они не начали думать, что могут так легко стать героями. Потому что никто не становится героем легко. Потому что быть героем - это значит изменить свою жизнь навсегда. И это, как бы ни врали легенды и сказки, на самом деле очень больно. Уж Гвин-то знал это, как никто другой.