Философская обитель

      Когда мы в сильную метель только приехали в Бриггс, я полагал, что отброшу коньки через пару дней, если погода здесь всегда будет настолько суровая. Но на следующий день на небе не было ни облачка. И в вечер следующего дня после прибытия, после того, как я доложил в штабе о полной готовности приступить к работе, по пути к отелю в звездном небе я впервые увидел северное сияние. Это было прекрасное, незабываемое зрелище, жаль что Альфонса не было рядом, и он так и не увидел этих прозрачных рыб во весь небосвод, светящихся переливающим зеленым и фиолетовым цветом. В дальнейшем же мы всегда проводили день вдвоем. Мы помогали жителям города и просто развлекались на улице. А каждый вечер я должен был возвращаться в штаб и докладывать итоги дня: отчитываться за проделанную работу и оправдывать потраченные деньги, как это должно обычному армейскому псу.       Почему я все это сейчас вспомнил?       Потому что в моей руке лежали серебренные часы государственного алхимика, внутри которых нацарапана важная для нас с братом дата. И оборачиваясь на белую дверь за спиной, я решил для себя, что откажусь по приезду в Централ от своего звания и стану гражданским. Никаких полковников… никаких отчетов. Но почему же на сердце все равно тяжело, когда думаю о уходе из армии. В этих мыслях крылось что-то мной неразгаданное, но я и не старался особо понять, ведь оставаться я точно не собираюсь. В этом больше нет смысла.       Идя по коридору, уже после того как выпил таблетки и закапал глаза, у стены при входе на лестницу я различил знакомый женский силуэт с лохматыми каштановыми волосами.       - Валери! – окликнул я девушку, и она, вздрогнув, отстранилась от стены и начала зачем-то растирать рукавами свои щеки. – В чем дело? Ты чего тут одна стоишь? – подойдя спросил я, наклоняясь над, шмыгающей носом, подругой.       Она ответила:       - Да так, собираюсь в магазин, купить вам что-нибудь вкусненькое и украшения в палату. Сегодня же как никак праздник - Новый год. Нужно отметить…       - Новый год… - я прищурился и попытался разглядеть глаза девушки, мне почему-то показалось, что с ними что-то не так, невольно моя ладонь потянулась к лицу Вал: - Что с тобой? У тебя какой-то не такой вид.       - Ничего, все в порядке, тебе кажется.       Какой быстрый ответ. Но ладно, может она и права, тогда стоит опустить руку - и я это сделал. Валери тут же отошла к дверям на лестничную площадку и, попрощавшись, вышла из моего поля зрения.

***

      Глаза все никак не приходили в норму, и мы долго гадали с Альфонсом, когда же ждать улучшений. Но так и не пришли к точному выводу. В то время за окном, как обычно, уже быстро стемнело, но не смотря на общую тьму ночи город сиял ярко розноцветными огнями гирлянд, фонарей и еще не сожженных с Рождества елок на каждой из площадей. Я задумался над тем, чтобы прогуляется или просто выйти из больницы, но подумав подольше, не рискнул покидать стены госпиталя, когда мои глаза видят все более-менее четко только на расстоянии меньше чем один метр.       - Вот черт! Такая красота на улице, а мы должны сидеть в четырех стенах! – падая на подушку брата, пожаловался я, переводя взгляд с стоящего у окна Альфонса на почерневший потолок.       - Ничего не поделать, братик. – тихо ответил Ал и обернулся на открывающуюся дверь.       Через порог в палату вошла с до краев набитым пакетом Валери. Ее воодушевлённый вид предал темной комнате более живой и веселый образ, а когда девушка открыла пакеты и начала рассказывать, как долго искала дорогу обратно в больницу, и вовсе, казалось, что все стало светлей и дружелюбней.       - Я купила только свечки, посчитав, что вам не так важны украшена сколько еда. По этому вот, весь пакет вкусностей, я все сверила с врачами, так что Ал, тебе нельзя из этого только выпечку и чипсы, все остальное кушай. – девушка продолжала улыбаться.       После того, как я помог зажечь Альфонсу сечи, пока Валери снимала с себя куртку и переодевалась в своей палате, мы все вместе через пару минут сели на кровати и за резвой беседой начали уничтожать праздничное угощение.       На удивление Валери хорошо запомнила какие вещи хотел попробовать Ал и купила все в соответствии, она даже принесла салаты и фирменные мармеладные конфеты Бриггса. Пробуя всего понемногу брат остановился на шоколадных конфетах и удовольствовался дальше только ими и вишневым соком. Я же ел все подряд: чипсы, пряники, булочки с маком, печенья и пил сок, лимонад, просто воду… А то, что выбрала для себя Вал никого не удивило – пирожные и горячий зеленый чай.       - Когда завтра проснешься, Эд, не спеши вставать, нужно будет прежде снова закапать глаза.- произнесла девушка, подбирая под себя ноги и крепче укутываясь в плед.       Я по-прежнему лежал на подушке, но уже по середине кровати (поближе к еде):       - Еще раз!? Проклятье, ненавижу, тычат какой-то пилюлей в глаз, а потом еще хуже все видно… Какой от них толк вообще?       Альфонс, сидящий у головы кровати, прислонившись одним плечом к стене и держа на коленях подушку, ответил мне:       - Сразу эффекта не заметишь, нужно подождать.       - Да, но если улучшений не будет, придется тебе снова ходить с повязкой на глазах. – пробуя мои чипсы, с улыбкой добавила девушка.       - А чего ты улыбаешься? Тебе ведь придется меня за ручку водить, - я заухмылялся, - а я специально буду непослушным.       - Я тебя тогда оставлю одного и буду смотреть, как ты пытаешься найти во тьме за что уцепиться. – хватая мой нос, злобно хихикая, проговорила Валери и чуть поигравшись все же отпустила меня, переводя свой взгляд на Альфонса: – Ал, не переживай, я справлюсь с вами обоими. Но думаю стоит позвонить вашему начальнику, прежде чем мы приедем... Нужно для Ала заранее подготовить место в больнице, ему нельзя без лекарств и капельницы.       Последние слова были уже обращены ко мне, но я сделал вид, что ничего не слышал про звонок Мустангу.       - Эд. – спровоцировал меня брат, легко ударив в плечо, - Звонить будешь ты, Валери права, что это стоит сделать нам, а не ей.       Я опустил голову в пачку с чипсами и заунывно ответил:       - Ну хорошо-о-о, я позвоню этой мокрой спичке… Давайте поговорим о другом, а то у меня все настроение сейчас упадет и я буду цепляться к Валери, а ты ведь, - я поднял голову, - Ал, этого не хочешь?       - Конечно не хочу, вы уже должны быть более добры друг к другу, - заметил Альфонс с улыбкой и рукой указал на Валери, которая поперхнулась шоколадной долькой,- Валери очень хорошая, ее нельзя обижать, братик.       Широко улыбнувшись от своей победы, что мне обеспечил брат, я поводил ладонью по спине подруги приговаривая:       - Тише-тише, нечему так удивляться, Ал прав, может быть …       - Стальной! Заткнись черт тебя побери! – Валери отпихнула меня подушкой так, что я упал с кровати, а она продолжала, не обращая внимания на мои крики с пола: - Ал, я вовсе не очень хорошая! Не смущай меня такими словами, пожалуйста. И Эдвард только выигрывает у меня таким образом! Между нами ... что-то вроде соревнования! …       Когда поток оправданий своего удара у Валери иссяк, я добавил от себя:       - Да уж, попробуй с ней сладь, вон какая мегера…       - Элр-р-рик.. Не нарывайся… - она блеснула глазами при свете свечей и медленно повернула голову ко мне, когда я уже вновь залез на кровать.       - Я? Я ничего.. Я молчал… Правда, Ал?       Все это время Альфонс не звонко смеялся, наблюдая за нашими баталиями, и теперь с довольным видом ответил, открывая новую конфету:       - Не знаю, мне кажется, что я все таки что-то слышал.       - Ах ты! Еще и Ала на свою сторону переманиваешь! – девушка схватила меня за волосы и начала их ерошить, в то время как я сделал тоже самое       Мы возились руками друг у друга на головах и рычали от злости, но в глубине я смеялся и наслаждался этим весельем. Альфонс нас даже не пытался разнять и спокойно ел конфеты, пока Валери не приподнялась с своего места, чтобы схватить меня за ухо и щеки:       - Вал! Стой! Ты же так разольешь чай!       В следующую секунду с кровати свалилась кружка, разливая на полу остатки чая, а через еще мгновение по другую сторону от кровати свалился я и Валери. Больно ударившись затылком о холодный пол, я громко проклинал девушку, в тоже время как она пыталась встать с меня, громко ругаясь на мою неуклюжесть.       Давно однако мы так с ней не цапались, с чего это вдруг такая активность. Неужели опять ведет себя так из-за того, что не знает, как вести себя по-другому. Когда эта мысль посетила меня, я схватил Валери за руку, остановив ее восхождение обратно на теплую постель к брату.       - Ты что сердишься на меня? – серьезно спросил я, обведя взглядом свечи позади темного силуэта девушки, замечая как желтый свет от них бликами проходит сквозь сильно взлохмаченные локоны подруги, которая с красными от злости щеками смотрела на меня сверху вниз.       - Конечно сержусь! – немедля ответила та и вновь попыталась встать, но я все еще держал ее руку, и Валери стала серьезней: - Или ты о чем?       - О том, что ты опять дерзишь на пустом месте… Снова норовишь попасть на рожон, и я недоволен. Кажется кто-то извинялся передо мной так много раз.. А теперь значит…       - Замолчи. – она грубо и холодно прервала меня. – Ни слова больше. И отпусти меня сейчас же, знать не хочу, что ты думаешь о моем поведении, я веду себя так, как обычно, ведь ничего не произошло.       От далеко невежливого тона подруги мне стало горько, неожиданно в сердце что-то кольнуло после слов «ведь ничего не произошло». Неужели она правда так считает? Чего это я в самом деле.. Эта девчонка всегда была грубиянкой и занозой не в том месте. Хорошо это вспомнив, я небрежно отпустил ее руку и сам оттолкнул девушку от себя, поднимаясь на ноги первым.       - Понял, прости что беспокоился за тебя. – с этими словами я поправил свои волосы и поднял голову.       Мой взгляд поймали глаза Альфонса, он недоумевая смотрел на меня. Он просто неотрывно смотрел на меня! Черт… Что у него за взгляд? Я не вынес этого и поспешил, ничего не объяснив, выйти из палаты.       Холодный ветер дул в лицо, обжигая щеки, закрывая и так ничего не видящие глаза. Только что я вел себя как идиот. Да, весь день мысли не на своем месте. Умудрился дважды поссориться с Валери. Обнимал брата, чувствовал его тепло, видел его воочию перед собой, и в этот же час не мог перестать думать, что предаю его, а в вечер поймал на себе тот взгляд. В нем ясно читался вопрос, но что-то в нем меня так напугало. Словно, мне нельзя было смотреть тогда в его глаза, но я это сделал и теперь мня за это терзают собственные мысли.       - Уже полночь, - вслушавшись в шум города, я различил бой курант и колоколов старой часовни, - наконец этот безумный день закончился…