Философская обитель

      Под подушечками пальцев захрустела сухая страница книги. И вот, я снова могу любоваться прекрасным рисунком ее автора. Захватывающие повороты сюжета вдохновляли и навеивали воспоминания о детстве, но иллюстрации притягивали к себе много больше внимания и интереса. Каждый штрих, линия и тень были любопытны мне. И хотелось знать доволен ли сам художник своей работой, так ли он видел своих героев прежде чем нанести их лица на бумагу?       Порой мне только казалось, что волшебные чернила сами собой легли на страницы магической книги и теперь открывали лишь мне свою красоту. Но я знала, что прежде это видела моя новая подруга. Валери. Я не просила ее о таком подарке, сначала даже не знала как смотреть на столь неожиданный жест, и первые мысли были не самыми хорошими. Думалось, что она хочет со мной так подружиться. А сейчас, я думаю иначе.. она искреннее хотела разделить со мной мир, в котором живет и который любит. Ведь это действительно оказалось так: между строк я словно видела портрет улыбающийся зеленоглазой девушки, что непременно хочет выйти из книги, взять тебя за руку и увести в чудесный мир своих непостижимых грез.       И разве я могла знать, что этот мир бесконечно разнообразен и разнолик? От того и не тянулись руки к книге, от того я смотрела на нее лишь пару секунд и решала лучше заняться следующим заказом. И только из стыда, что при второй встрече с Вал мне пришлось сказать «нет» в ответ на ее вопрос, заданный с огнем в глазах и веселой улыбкой, я начала читать произведение, что попало в мои руки больше чем месяц назад.       Стоя на балконе, я держала книгу открытой, но взгляд устремляла верх. На усыпанное звездами небо. Я зачиталась допоздна, но спать все еще не хотелось, видно, работая так часто, день за днем досыпая лишь один-два часа, мои внутренние часы совсем сбились. Возможно, это и к лучшему… Ложась в постель неуставшая, не вымотанная до предела, я думаю о тяжелых вещах, на которых никогда не смогу повлиять. Вот и сейчас... Отвлекаясь от чтения, чтобы подышать свежим зимним воздухом, облокачиваясь на толстые деревянные перила балкона, в моей голове медленно-медленно, с малым страхом, появляются мысли о любимом. Как его дела? Чем он сейчас занят? Думает ли обо мне? И если бы эти мысли не причиняли мне боль и не вешали на сердце синюю холодную грусть, обиду на непонимание, то наверняка, задавая эти вопросы, пускай только в своей голове, на моих щеках загорался бы мягкий стыдливый румянец. Но щеки краснели лишь от мороза. А мысли продолжали катится клубком пряденых нитей, до того момента, пока за спиной ни раздались тихие шаги бабушки.       - Ты почему еще не спишь, Уинри?!- удивленно она окликнула меня, проходя за порог балкона.       Я вздрогнула, быстро обернулась и растерялась под пристальным строгим взглядом женщины:       - Читаю! Книга… книга очень интересная. Та, что мне подарила Валери…       В горящем за окнами свете от настольной лампы и пары свечей, бабуля сморщила свой лоб в глубоких морщинах, сводя брови от усилия разглядеть в полутьмах улицы обложку книги, что я находчиво ей протянула.       - Значит заинтересовал мир поэзии… Что ж, ладно, но не жди, что от этого ты можешь отлынивать от утренней работы.       - Работа есть работа, я знаю как тебе важна моя помощь… Да и я всегда рада, ты же знаешь. – я ответила с улыбкой и взяла книгу обратно с морщинистых рук бабушки Пинако.       Мы немного постояли молча, наблюдая за тем, как ветер нагоняет на небосвод тучи, а позже, разорвав тишину, мне скромно был задан вопрос:       - Ты можешь побольше рассказать о этой девушке .. Валери? Я в глаза ее не видела, боюсь, как бы она куда мальчиков не втянула… Они и без того везде успевают рисковать, почем зря.       - Хорошо, но я сама не много про нее знаю. – проглотив ком горле, я нерешительно начала рассказ: - Она уже год весте с Эдом и Алом ищет способ вернуть им тела. А свело их весте то, что Валери близка к разгадке самой Истины... Я не могла этого понять, пока Ал не объяснил мне, что "ее сила стоит именно в всесторонних знаниях о мироздании". Валери росла потерянным и одиноким ребенком и от этого, и, из-за особенности ее характера, она с детва экспериментировала над животными и познавала Истину.       - Экспериментировала? – перебила меня, изумляясь, бабушка.       - Да, так она сказала… Убивала кошек и котят, платя их телами и душами за знания о их воскрешении, перемещении и воссоединение. – видя перед собой испуганное, вытянувшиеся лицо, я поспешила продолжить: - Но знаешь! Пообщавшись с ней, совсем и не подумаешь, что она настолько близка к тайнам Алхимии! Она очень веселая, и я бы сказала, что она странная, да вот ей очень не нравится, когда ее так называют… Когда мы впервые встретились, в ее поведении, поначалу, не было ничего необычного. Но потом ее шутки, забавы возникали беспричинно - не в смысле, что они были не к месту,- как раз наоборот, она всегда знает чем занять время,- а в том смысле, что полет ее мыслей просто неуловим! Я поняла это гораздо лучше в Рождество…       В мой голос внимательно вслушивалась бабушка и одновременно рукой показывала, что стоит зайти с холода в тепло. И я, продолжая говорить, согласно кивнула и прошла за ней в свою комнату:       - Валери действительно милая девушка, но порой меня пугает ее прямая честность. Чего бы не касалось обсуждение, она всегда говорила все как есть, и не могло возникнуть даже вопроса. В ней несомненно есть та мудрость, которую так ценит Эдвард… и Альфонс.       - Большая мудрость в ваши то годы, ох, и слабо же мне в это верится… Вы еще совсем дети, а теперь даже ты говоришь такие неопределенные слова, как Истина… - по виду бабушки я видела, что она была немного расстроенная, уставшая, но беспокойство, с которым прежде смотрели на меня ее глаза, ушло.       - Не знаю права ли я, но в чем уж точно уверена, так это в том, что ей можно доверять... Она скорее сама подвергнет себя опасности чем допустит, чтобы пострадали по своей глупости ребята.       После этих моих слов бабушка окончательно подобрела и расслабилась. А вскоре, обменявшись пожеланиями о хорошей ночи, мы расстались на пороге мой комнаты, и после я прикрыла покрепче дверь.       На краю стола ярко полыхала одна из той пары свечей, и я не спеша подошла к ней, раздумывая стоит ли мне уже отойти ко сну или же еще немного продолжить чтение. Но, наблюдая за легким танцем огонька, мое размышление ушло в иную степень...       Возникли образы связанные с празднованием Рождества вместе с друзьями, как мы все вместе смеялись и танцевали, делились своим прошлым и планами на будушее... Мы о многом успели поговорить в ту ночь, когда за окном плавно падал снег, и по улицам переливающегося зелеными, желтыми, красными и синими огнями города лишь изредка проходил таинственный прохожий.       Тогда, примерно в тоже время, что и сейчас, я также смотрела на высокий огонек свечи, только тот ровно горел за стеклянным куполом в виде пышной ели. И рядом, любуясь на вид из окна, стояла немало уставшая Валери. Ее черная шляпка осталась в гостиной, но она не захотела за ней возвращаться, уверяя, что в отеле кроме нас и еще одной старушки никто не проживает, а значит и взять чародейский колпак некому.       «Было весело, правда? Я никогда так хорошо себя не чувствовала, как сейчас. На сердце спокойно, и внутри что-то так приятно согревает душу.»- проговорила девушка, не отрывая глаз с горящих свечей за окнами соседних домов, и ее мирный голос естественно звучал около меня.       Я повернулась к Валери. Она также обернула взгляд в мою сторону. И на ее лице, как и на моем, возникла непринужденная улыбка.       «Мы только в далеком детстве также праздновали Рождество, и я только могла мечтать, что когда-нибудь это сново повторится. Я очень рада снова увидеть мальчиков и тебя...»       «Уинри, тебе стоило бы быть понастойчивей, если ты и раньше хотела праздновать Рождество вместе с Эдвардом и Алом! Уверена, если бы ты сказала, что приготовишь свой восхитительный пирог, что будет еще много еды, подарков, веселья и забавных вещей, ролевых игр и конкурсы с призами, то они оба просто не смогли бы тебе отказать!... Я и не думала, что вы до этого так не собирались.»- Валери немного помедлила, а позже с улыбкой тихо произнесла, опуская глаза на замерцавшую свечу: «Значит и для тебя сегодня был особенный день.»       Мы еще недолго так постояли у окна в коридоре между номерами, прежде чем попрощаться. И когда уже у обеих сами собой закрывались глаза, каждая подошла к дверям своего номера, и я уже собиралась зайти, как Валери неожиданно спросила:       «Скажи, когда ты узнала, что твоих родителей больше нет, что ты почувствовала?»       «Что?»- вырвалось у меня от удивления, но выдержав короткую паузу, я ответила уверенно: «Я чувствовала пустоту. Как будто половину моего сердца кто-то вырвал. Меня переполняла только боль... и страх одиночества. Но со временем, когда прошел ни один год после их смерти, страх сменился тоской по ним... И чем старше я становлюсь, тем сильней мне хочется вновь услышать их голоса, почувствовать заботу мамы и папину поддержку. Мне их всегда не хватает... А почему ты спросила?»       Я с замиранием сердца смотрела прямо на холодное выражение, с которым девушка стояла у полуоткрытой двери в пышном траурном платье. Как она не сводила с меня глаз, полных глухой черноты.       И когда Валери уронила свои пальцы с ручки двери, свела их на лбу, закрывая от меня глаза в тени, сухой голос, словно не ее, прозвучал чуть погодя:       «Мои родители тоже мертвы, но я до сих пор не чувствую, что скорблю по ним. Меня год за годом терзают мысли об этом.»- Валери говорила то тихо, то громко, словно доконца не веря в то, что говорит и хочет скорее замолчать: «Ведь это ненормально, никакой ребенок не будет равнодушен, потеряв родных, верно? А у меня ничего за них не болит... Они при жизни были для меня мертвецами, а когда погибли, я и разницы не почувствовала...»       Прежде чем я смогла что-либо ответить, Валери схватилась за дверную ручку и обеспокоено попросила прощения за свой вопрос. Я могла лишь изумиться ее поведению и коротко ответить:       «Ничего страшного, все в порядке. Только ты так неожиданно спросила об этом...» Она тяжело вздохнула: «Вопрос возник давно, не выдовалось только подходящего случая спросить тебя. Еще раз, прости, за это...»       После, мы закрылись за дверями своих комнат, и я еще около минуты простояла прислоняясь спиной к двери, задумываясь о словах подруги...       Прогоняя волнующие образы прочь, я потушила свечи и положила книгу на полку у кровати. Упала на постель и, смотря в полутьму у потолка, проговорила сама себе:       - Надо же ... Для нее между жизнью и смертью родителей стоит знак ровно. Это же какие должны быть эгоистичные и холодные родители, что она их не отличает от иссохшего, окоченелого трупа в гробу. А может... Дело вовсе не в родителях? ... А в ней... Нет! Такого и быть не может, слишком уж это жутко! Ей всего семнадцать... Хотя о чем это я... Мальчики в десять лет совершили трансмутации человека... Черт пойми, что у этих гениев в головах творится!       С последними словами я уткнулась в подушку носом и постепенно начала погружаться в сон.