***
Когда я встала, посмотрев в окно на бледный туман на лужайке, уныло тянущийся до леса, я поняла, что время пришло. И после того, как позавтракала гречкой с молоком, начала сборы. Мари не переставала тереться у моих ног и школьной сумки, что висела рядом на стуле, когда я чистила свои ботинки. Подруга словно чувствовала, что я иду сегодня не в школу. Быстро собрав разные нужные вещи, сверху сумки я набрала еды. И из дома вышла, придерживая полный всего на свете ранец на плече, в глухой тишине, только под звуки тикающих старых часов. Потому что было слишком рано даже для петухов. Не забыв покормить своих котов и кошек, я заперла сарай и теперь точно была готова. Ведь я не думала о том, кто кроме меня будит кормить эту "рать," мне просто очень хотелось сбежать, и о другом я думать не собиралась. Когда рассвело, я уже шла по главной дороге, которую молодое солнце заливало белыми лучами рассвета. Даже тени от деревьев прятались от него в тумане и мутными очертаниями играли на земле. И только верхушки черного леса, высившегося от меня по обе стороны, чуть освещал розовый свет. На свету играли и застежки ничем не примечательной сумки, тяжело висящей у меня на плече, и на поясе сверкала рукоять карманного ножа. Я всегда ношу его с собой, но сейчас он жизненно необходим, раз я решила жить в лесу. Тоскливый холод нового дня настойчиво бил в нос и по щекам. И противно отмерзший воздух колол по лицу, в ногах. Я чувствовала, как вот-вот потекут сопли, и через некоторое время приходилось каждую следующую минуту рукавом снимать их из под кончика носа. Так случалось каждое весеннее утро из-за повышенной влажности в окружающей среде, независимо от того болею я или нет. Узнала я это от учителя, когда как-то раз по пути в школу ну никак не могла остановить кран текущий из носа и задалась вопросом - "почему?". Мне казалось подобное нелогичным: раз вода в лужах застывает, то и сопли должны замерзнуть, а не размазываться по всему лицу. Но надо мной только посмеялись. Сейчас тоже лужи после вчерашней грозы превратились в лед, и я довольно долго шла, борясь с желанием поломать его. Ведь я не маленькая. Вот только сила, заставляющая меня сделать это, оказалась сильней. Первый шаг я делала неуверенно, думая, что лед возможно и не сломается. И он действительно был крепок, пришлось резко топнуть, что бы раздался хруст. Под моей ногой разошлась темная и глубокая дырка, а от нее множество черных трещин бежало до самых краев. Я ещё раз топнула, и лужа раскололась вся. Это не было весело. Но хотелось еще. И я пошла, делая только шаг и оказываясь снова на льду. Какой-то лед никак не поддавался, но чаще всего проламывался под моим весом. Льдинки быстро разлетались мелкими кусочками по сторонам. А мне по-прежнему было не весело. Я давила ботинком застывшие H2O, что в этом веселого? Продолжать хотелось из-за странного чувства в теле, когда я слышала хруст. Хотелось еще и еще слышать звук раскола и нарушения гармонии колоний застывших молекул. Я чувствовала себя великаном, вероломно ломающим вдребезги идеальный мир каждой лужи. Шагала я так около минуты и мне надоело. Поправив скатившуюся лямку сумки, я ненадолго остановилась и взглянула назад. Поломанных луж было примерно на 6-7 метров. Каким малым количеством я удовлетворилась, но это было уже абсолютно не интересно. В отличии от того, как потом целых 10 минут я сидела на корточках по середине дороги, забывая о своем побеге и смотря на бегущий поперек дороги ручеек. Как красиво блестела в нем вода, хотя нет, она не блестела, я даже долго не могла понять бежит она или мне кажется. Но ее потоки правда бежали среди застывших луж. Этот ручеек был жив, и он ласково и неторопливо тек себе и тек, создавая еле заметную рябь на песке. Пройди мимо Арнольд, он бы точно его не заметил. Он никогда ничего не замечает кроме себя, эгоистичный пацан. Возомнил, что мне нужна его дружба. Но хоть он и бесит, отрицать его помощь с Марго и Линдой было бы глупо. Хорошо, что он помог проучить этих зазнаек. Еще те эгоистки... Тут все эгоисты, а я лицемер, мне тяжело жить с такими тупыми людьми рядом, наконец-то я действительно одна. Спокойствие и мудрость в периодах жизни природы - вечное созерцание этого загадочного мира, его постижение и осознание - мне только это нужно. Я не хочу знать людей. Они думают, что много понимают, но на сам деле понять ничего не могут, даже того, что знают слишком много, чтобы узнать что-то новое. Закрыв свой разум, те люди живут за дверьми и окнами своих домов. И мне нет никакого дела до их детей, что гниют в стенах вместе с ними. Я даже рада - это делает меня еще более особенной, а я хочу быть особенной, может тогда меня кто-то полюбит. Обязательно нужно быть особенной, чтобы тебя любили. Но почему-то для всех я "странная"... Все было хорошо, только холодно. Через 8 километров от нашего городка я одела шарфик и перчатки. Какое-то совсем холодное утро. Мне не везет. А может, такая погода была всегда, и я просто не успевала замерзнуть за 10 минут по пути в школу? Вероятно, так и есть. Постараюсь думать о другом, тогда холод отстанет; я же не могу вернуться. И от этого заключения я начала размышлять о жизни общества, из которого сбежала. Там нет конца человеческому невежеству, каждый докапывается до другого, и ради чего? А для некоторых людей вся жизнь - это работа. Такими были и мои родители, разве что кроме работы они еще ругались. Кто-нибудь из них обязательно говорил: "Ты меня не понимаешь." - и начиналась ссора. Было смешно наблюдать, как два взрослых человека позволяют себе кричать друг на друга и говорить так, словно общаются на разных языках. Скоро я поняла, что взрослым на самом деле не важно услышать и понять свои ошибки. Они хотят просто покричать, это им нужно. Тяжелые взрослые, а не дети. И в школе, когда нам говорят о наших правах и обязанностях, молодая учительница с брызгами из-за рта обязательно выкрикнет: "Вы всегда хорошо знаете свои права, но никто не выполняет обязанности!". Хочется ей сказать, что лучше бы она смотрела на себя, а мы сами решим как хотим распоряжаться своими принципами. Но я знала, что это было бы бессмысленно. Говорить свое мнение в школе - самое глупое занятие. Никому нет дела до слов ребенка, настолько, что даже до детей не всегда доходит, что они вообще-то имеют собственный голос. Правда, у многих моих одноклассников по отношению друг к другу порой даже чересчур проявляются не самые лучшие черты характера. Так, например, Марго и Линда унизили меня. Они сказали, что от меня воняет кошками, и я завела их только для того, чтобы сыпать кошачий корм себе между ног. Это был не первый раз, когда подружки задирали меня. Нет, они не задирали, просто издевались. Они старше меня на 2 года - они уже дважды оставались на второй год. И некоторые вещи, что они знали, не знал никто из класса - девушки служили нам подобием проводника в мир пошлого и аморального поведения. Но за все свои шутки они заплатили мене "парой" царапин и открытым переломом локтевой кости - я умела за себя постоять. Не вступая в тесный физический контакт с Марго, я уронила ее в канаву, и она случайно упала на грубо заточенный камень и залила своей кровью всю траву рядом. А Линду я толкнула в кусты роз и держала ее там, пока она не попросит прощения за все и перед всеми. Они это заслужили. Во многом мне отомстить помог Арнольд, он позвал девушек на разговор под предлогом, что у него есть письмо для каждой из них от самого крутого парня нашей школы - Никифора, коротко Ники. Также он вместе со мной держал Линду и помог вытащить Марго обратно, так как она могла бы и умереть в той канаве от потери крови, не имея сил подняться самостоятельно. За утро ни одна машина мимо не проехала, а вот после полудня военная вереница из трех черных автомобилей промчалась мимо. Заранее спрятавшись в кустах при окраине дороги, я могла рассмотреть эти машины. Никогда таких не видела, поэтому значит, что они военные, да еще мужчины-водители были одеты в синюю форму. Полицейские тоже ходили в синей форме, но ее крой совершенно отличался от военного обмундирования. Мне хватило одного быстрого взгляда, чтобы заметить все различия, ведь я хорошо знала, как выглядит офицер полиции, и видела их много. Последний раз - вчера, по пути из школы. Если коротко, то я не ладила с законом, если так можно назвать несоблюдение комендантского часа и проникновение в школьную библиотеку ночью. Я себе на уме. А деревья все высились и высились, тянулись своими веточками в разные стороны, а верхушечками к небу. Облака плыли по его синеве, а я, напевая простую и скучную песенку, шагала по уже оттаявшему от утренних морозов песку. Куда я иду? Давно, еще будучи меньше чем сейчас, я ездила к бабушке. И в лесу, что относительно рядом с деревней, есть старый дом. Он очень глубоко в чаще и до него нужно пробираться через овраг и болото. Конечно детям запрещено туда ходить, но старшие мальчишки как-то взяли меня с собой. Потом я слышала, как они хотели прийти туда еще раз и переночевать, но идти с рюкзаками полных бутылок и закусок было слишком изнурительно, и они бросили эту затею на пол пути. А мне возвращаться некуда. Значит, я дойду. По пути, когда оставалось пара километров до деревни, мне немного повезло, и меня до первых домиков добросил дедушка на тележке. На его вопросы я ответила, что иду к бабушке по поручению мамы. Он посмеялся, и сказал, что я совсем как красная шапочка, только у меня красная курточка. - А кто твоя бабушка? - Дедушка, я не рассказываю ничего незнакомым людям. Иногда быть ребёнком выгодно. Сейчас был именно такой случай. Дед был хорошим, разговорчивым, как любой простой души человек. Мне нравились такие. Бледнолицый мужчина с большими серыми потускневшими глазами смотрел на меня с интересом, а я смотрела с любопытством на него. И ехали мы где-то около часа. Совсем было неожиданно покататься на лошадке, познакомится с хорошим человеком. Он был хорошим, потому что понимал какая я особенная. Для меня это всегда будет важно. - А тебе сколько лет, внучка? - Мне 13, - соврала я. - Какая ты маленькая, совсем ростиком крошка. Но для девочки это и к лучшему, ведь мальчик должен чувствовать себя всегда выше. У тебя, небось, ухажеров много? - Нет, мне ещё рано о таком думать, дедушка. Но если уж и выбирать... То мне маленькие мальчики нравятся. - Это почему же?!- удивившись, мужчина даже неловко дернул за поводья. - Так я чувствую себя уверенней, не хочу быть ни ниже, ни выше. Это как уважение - оно уравнивает людей между собой. - Какие умные слова, милая, ты, наверное, много книжек читаешь. - Так и есть!- на этот раз удивилась я. - Значит маленькие... А может еще что нравится? - Чтобы он был не глупый и не дрался. Не люблю драчунов, вечно они что-то ломают! Морщины на лице старика приняли форму теплой улыбки: - Это хорошо, что умного смотришь, а вот если он драться не умеет, как защитит-то? - А я сама защищать его буду. - Как же?! Эво, какая резвая! Где же ты силу в своих рученьках найдешь, чтоб отпор дать? - А я, дедушка, алхимик. - Алхимик... - его реакция была такой спокойной, разве что была удивительна тем, что голос дедушки совсем захрипел. - Знал я одного алхимика, он помог моей дочке - чудом вылечил. Если память не изменяет, его Светлым Хоэнхаймом звали, а может, и зовут. - И что он? - У дочери ночью и днем голова болела, врачихи руками разводили, и вот уже было думали сляжет родная... Как появился из ниоткуда в нашей дыре алхимик и как раз ночлег у нас искал, вот и отблагодарил, дорогой, за крышу над головой и постель - вылечил дочку. Ты тоже хочешь лечить людей алхимией? - Нет, я хочу стать самым лучшим и известным алхимиком, чтобы создать новую жизнь. - Это как это? - Хочу с помощью алхимии родить новое разумное существо. - Это ты, детка, против заповедей Божих идешь... - Нам Богом даны таланты, ум и разум, и я не думаю, что он не хочет, чтобы мы ими не пользовались. - Ой, милая, не по годам ты развита, тяжело тебе будет.. - Справлюсь, спасибо, деда. Знакомство на сегодня было не последним, но другие упоминаний не стоят. Дороги к домику не было, так что пришлось вспоминать по каким знакам ориентировались мальчики. Это было самым трудным за весь пройденный путь. Но я все-таки смогла, поблуждав лишний час, найти тот самый домик. Он стоял по-прежнему крепко и буйно зарастал всякой растительностью. Дверь из-за кустов я открыть не смогла, поэтому, воспользовавшись алхимией, сделала новую. Внутри дома все было поломано, но с помошью той же алхимии я все привела в порядок. Время уборки заняло меньше чем полчаса, но проголодаться я успела. Достала из сумки всю еду и выложила на стол. На сегодня мне хватит и на утро тоже, а дальше нужно будет охотиться. Это так здорово! Я сама себе отдана в распоряжение, моя жизнь зависит лишь от моих умений. Я покажу себе на что способна и не буду жаловаться, что хочу домой. Так началась моя жизнь в лесу, в маленьком деревянном домике, воду в который я носила с ручейка неподалеку, а печку топила настоящими дровами, на которые я расщепила целое дерево. Найти какое нибудь животное весной вообще не составляло труда, разве что все они были более агрессивны, особенно хищники, но даже медведь не представлял для меня угрозы. Если я и слышала, как рядом бродят чьи-то тяжелые лапы, то возводила вокруг домика высокую стену из земли, так, чтобы никакие гости не мешали мне наслаждаться одиночеством. В ловушках и капканах каждое утро я находила по зайчику, птичке, но одним мясом сыт не будешь, и я начала искать в лесу ягоды и грибы, но для них было слишком рано, тогда я посадила семена помидоров и огурцов, пшеницы, морковки, а также горох и капусту: все это я попросила у жительниц деревни. Расти они будут еще долго, но процесс значительно был ускорен с помощью алхимии. Я готовила из мяса супчики, добавляла всякую травку - вкус был специфический, но съедобно и есть какую-то кашку не приходилось. В кладовке домика я нашла много интересного, даже пару баночек варенья, конечно, не съедобного. Но банки пригодились мне для запасов питьевой воды, ведь до этого была лишь одна бутылочка, что я несла из дома. Но и этому стекляшки служили не долго. Алхимия делала мою жизнь сопровождаемую всеми удобствами. Зная из чего состоит вещество, я могла с легкостью выделить из него необходимое количество атомов того или иного химического элемента и соединить его с другим, чтобы получить необходимый материал для создания чего угодно. Для этого я и создала из тех банок философское яйцо: сосуд из чистого стекла, имеющий шейку умеренной длинны, где верхняя ее часть должна быть обязательно герметически запечатала. Яйцо было необходимо для преобразования нужных минералов, которые в свою очередь хорошо послужат для роста моего садика, что собой заполнял весь подоконник единственного окна в доме. Этот сосуд называли яйцом сначала по причине его формы, потом, потому что из него, как из яйца после высиживания, должно было выйти нужное алхимику вещество. Со временем адепты давали ему различные названия - сфера, темница, перегонный куб, гроб. Мне больше нравилось последнее название: в нем чудесно была заключена одна из главных идей алхимии. Гроб - потому что там умирали супруги после своего соединения, а после их смерти рождалось дитя, ибо каждое рождение происходит от гниения. Прежде я никогда подобного не делала, и было волнительно впервые создавать нечто настолько значимое в каждом алхимическом деянии. Шел тогда 9 день мая. Я поставила яйцо на специальный гон с отражателем, могущим разбираться на три части. В наружной части горел огонь, что должен гореть до конца Деления, также эта часть была пробуравлена маленькими дырочками, чтобы дать приток воздуху. Другие части представляли собой разные по величине горшочки, это для того, чтобы было проще и удобнее поддерживать нужную температуру. Все это закрывалось глиняной крышкой, словно куполом. И вот материя была заключена в философское яйцо и огонь разведен - химические тела тотчас же начали действовать одно на другое, даже без моего вмешательства. Внутри происходили различные химические процессы: осаждение, очищение, отделение, образование газов или паров, кристаллизация и т.д. В итоге того деления, что проводила я, материя стала черной, затем сгустились пары и осели на стеклянные стены в виде жидкости. Она-то и послужит ускорителем транспорта веществ по проводящим тканям в листья. Кроме этого являя собой и множество групп химических элементов, необходимых для роста растения. Путем сложных химических превращений из простых неорганических образуются органические вещества. В процессе фотосинтеза, растение преобразовывает солнечную энергию в химическую, заключённую в органических молекулах. Так образованные вещества из листьев оттекают в другие части растения, где расходуются на процессы жизнедеятельности или откладывание запаса. И ничего сложного в воссоздании фотосинтеза для любого алхимика нет, если он имеет ясное представление законов жизни и четкое знание стадий развития семени. А для этого достаточно внимательно слушать уроки биологии. В обычных школьных учебниках даже для таких как Марго и Линда доступно изложены главные основы жизни, и дело каждого человека осознать насколько он зависим и настолько же незаменим, как и любой элемент в этой системе. В системе жизни - в пищевой цепи. Животные в процессе питания используют солнечную энергию, накопленную в растениях. Козы, овцы, олени поедают сами растения, а мыши, белки их плоды и семена. В свою очередь, растительноядными животными питаются хищники. И есть животные, поедающие трупы других животных. К таким трупоедам относятся многие насекомые, грифоны, вороны, гиены. Кроме того бактерии, грибы. Они питаются мертвыми организмами или их разлагающимися остатками. Подобное знание открывает алхимику глаза и развязывает его руки по отношению к разнообразию мира жизни. Умея принять принципы течения жизни, человек способен ощутить смысл ее рождения, а значит, и повлиять на ее развитие. И более глубокое знание, дающееся Истиной, открывает перед избранными те дороги, по которым никто кроме знающих пройти не сможет. Так, погружая семя в почву, я знаю, что лишь через период покоя оно прорастет. В таком состоянии в семени идет обмен веществ, но очень-очень медленно. Я могу ощутить его тепло и свет в земле, коснувшись рукой стен горшочка, и должны сложиться определенные благоприятные условия, прежде чем оно прорастет: подходящая влажность, наличие кислорода, оптимальная температура. И у каждого свои "требования." И я могу их создать. Для ржи +2'с, для огурца +12...14'с, а морковке нужно всего +5'с, капусте на полградуса больше, томатам ровно +10'с, а горошку в 5 раз меньше. Но этого мало, чтобы взрастить взрослое растение. Для дальнейшего развития и понадобилось философское яйцо. Прорастание начинается с поглощения воды: оттого я налила в блюдца под горшочками и коробочками самую простую дождевую воду. С ее помощью активируются вещества, способствующие накоплению запасного вещества - нерастворимого крахмала в растворимую глюкозу, которая далее переместится в зону роста. Здесь начинается алхимия. Мои ладони сводятся в хлопке, и клетки зародыша начинают стремительно делиться и увеличиваться в размерах. Появляется первый признак прорастания - корешок. Маленькие зеленые стебельки высунулись из почвы, прорвав каждый кожицу своего семени, закрепляя его к почве. И в зависимости от того подземное или надземное развитие плодов, зародыш развивается дальше по-разному. Так у томатов - надземное, а прорастание у гороха, пшеницы - подземное. И я продолжаю деление, учитывая это, уже создавая новые питательные вещества из запасающих и образовывающих тканей на кончиках корня побега. С окончанием первого этапа необходимо напитать почву нужными удобрениями. Их я и создала в философском яйце. Итак, открыв печать Гермеса, я продолжаю взращивать побеги. Как можно заметить, в клетках нет каких-либо особых элементов - на атомном уровне различий между живой и неживой природой нет. От этого органические вещества развиваются с помощью белков, жиров, нуклеиновых кислот, витаминов и гормонов. А соединение бора, марганца, цинка, кобальта резко увеличивает урожайность растений. Кобальт присутствует в составе витамина В12, что отвечает за работу кроветворных органов. Также NaCl содержится в плазме крови, который также стимулирует рост растения. Кроме этого возможно выделить сернистый газ из волос, рогов и шерсти, птичьих яиц, которые содержат в себе особенно много серы, что следует обжечь. После чего насытить кислородом сернистый газ и получившуюся серную кислоту залить тонкой струей в воду. Вот и все чудотворение! Заполняя три раза на дню осушенные блюдца материей философского яйца, я к 13-му мая уже имела полный зелени парничок, где дозревали сочные плоды моих трудов.***
Наблюдая за развитием растений, я как-то задумалась о макро и микроэлементах, вспоминая то, что мне рассказал дедушка про добродетеля-алхимика. 18 микроэлементов входит в состав головного мозга человека, и не все их свойства известны науке. А если уж врачи не знали причину болезни женщины, что мог сделать алхимик? Что-то в этой истории меня смущало. Как этот Хоэнхайм составил форму? Откуда он мог знать, как протекают абсолютно все мозговые процессы? Каким образом ему удалось успешно провести операцию? Все эти вопросы заводили меня в тупик. И даже подбираясь к какому-нибудь нелепому ответу, с ним снова не связывались некоторые моменты. Нужно было расспросить деду подробнее... было обидно, что я упустила такой шанс узнать что-то новое. - Блииин!- промычала я и оттолкнулась руками от стола, балансируя на задних ножках стула. - Придется снова идти в деревню, чтобы узнать ответ! Черт! Выкрикнув последнее, я от досады качнулась чересчур сильно и с грохотом упала на пол, хорошо ударившись спиной о дерево. Скрючившись на досках от боли, я сжимала зубы и терла поясницу в месте удара. - Проклятье... Мой гневный взгляд упал на валяющийся рядом целехонький стул: - Дурацкий табурет!- Я со всей силы и злобы пнула его ногой, и тот с противным скрежетом шустро отлетел к двери кладовки. После я хотела заплакать, ведь теперь болела и нога, но вместо этого в сердце закрался страх. Тишина. В ответ на свой голос я услышала только мертвую тишину. Одна, я совсем одна - плакать незачем. И только тишина рядом, только трухлявый стул, паутина на окне, пыль и склянки смотрят на меня. Их тупые безразличные взгляды пронизывают пустотой, что мертвенно холодная, поглощающая и убивающая в тебе желание быть одинокой. От этого ящик Пандоры в моей голове открылся. И губы сами сжимались, и в горле без разрешения застывал ком, а в глазах серая и гнилая комната поплыла от проступивших слез. Очень хотелось плакать из жалости над собой, и я поднялась, за несколько шагов дошла до кровати, рухнула на подушку и залилась слезами и закричала, что было мочи, так громко и тяжело, как я еще никогда не плакала. Мне на мгновение стало так страшно... так страшно... мамочка... мама... где же ты? Вдруг глухой стук чего-то о дерево раздался над ухом. Я с зареванными глазами и блестящим от слез красным лицом поднялась на кровати. В окне никого - та же пустая полянка, где были видны следы от преобразования земляной стены моей крепости. Что же это было? Шишка упала на крышу? Нет, слишком громко для шишки. Было похоже, будто кто-то большой натолкнулся на стену домика. В следующие мгновение я собрала мысли в кулак и заставила себя сосредоточится. Лес - место опасное, здесь нет времени на жалость к себе и слезы. Не медля больше ни секунды, я спрыгнула с кровати, чувствуя, как быстро бьется сердце в груди, затаив дыхание, на носочках я подбежала к двери: прислушалась. Ничего - было тихо... может, показалось? Рука потянулась к дверной ручке, как вот опять грохот, еще сильнее. Вздрагивая, я отпрыгнула и прижала руку к груди. Бились в дверь... Легкие сжал адреналин, настолько, что позабылось как дышать, и я только могла смотреть круглыми глазами и вздрагивать всем телом, когда дверь всякий раз сотрясалась от каждого удара. Кто это? Медведь? Думать трезво совсем не могла, но нужно было что-то делать и срочно! Я хлопнула в ладоши, роняя с уголков глаз последние тяжелые слезы, ударила руками по двери, и в один миг ее разорвало на щепки, прежде отталкивая ударной волной непрошеного гостя. Волк. Он, скуля, только вскакивал с бока на ноги. Как уже, поджав хвост и вздернув уши кверху, смотрел на меня. "Сейчас бросится,"- думала я и тянулась к ножу. Но нет, в его диких золотых глазах не было голода, не было звериной жажды крови. Мы не отрывали взгляда друг от друга, и каждый ждал, кто первый сдвинется с места. Но я не шевелилась, и он замер. Как долго это продолжалось, я не знаю, только потом казалось, что прошла целая вечность, прежде чем зверь прыгнул в кусты и скрылся за деревьями. - Что это было? - Я скатилась по косяку и села на землю, не чувствуя ног и рук, только видя, как пальцы чуть охватила предательская дрожь. - Волки никогда не ломятся в дома, и он был один, что за чудик... Еще долго я так сидела и смотрела в чащу, глубоко дыша и успокаивая трясущиеся руки. И только вернувшись в дом, восстановив входную дверь и поставив на свое место стул, я до конца успокоилась и могла тоезво осмыслить произошедшее. Первое что пришло в голову, это то, что волк прибежал на запах мяса и пытался пробраться в дом, заранее зная, что он всегда пуст. И это означало, что зверь раньше бывал тут, а возможно даже жил, изгнанный или оторвавшийся от стаи. Словом, любая мысль была так или иначе абсурдна, как и сам поступок волка. Но теперь я буду готова и к подобным казусам. После пары минут в вновь настигающей тишине, я подумала, что стоит не медлить и сегодня собраться в деревню - найти того дедушку. Уж очень мне интересно, как его дочку вылечили. Так что, забыв свой мандраж и мысли о доме, я собралась к людям. Идти было около часа, если не сходить с правильного пути, но я всегда на что-то отвлекаюсь и подолгу стою у какого-нибудь интересного деревца или падаю на зеленый мох, кажущийся мне более зеленым чем другой. Так, опросив лишь одного человека по пути, под вечер я пришла к домику дедушки. Солнце еще только-только уходило на закат. Меня встретила молодая светловолосая женщина с пухленьким грудным ребенком на руках. Смотря без выражения на его разовенькие щечки и вздернутый носик, я коротко сказала к кому пришла, не дожидаясь вопросов. И она впустила меня, одновременно громко оповещая всех жильцов о маленьком госте. Заходя в светлый и теплый дом, где пахло недавно приготовленным ужином и молоком, я неловко потупилась, но глаза все равно рано или поздно поднялись бы, и я любопытствующие огляделась вокруг, еще не снимая обуви. Тут же я заметила сидящего на лестнице ко второму этажу рыжеволосого мальчишку. Он в упор смотрел на меня, а его налитые красным хохолки смешно торчали в разные стороны, и с той же небрежностью у него на лице выражалось удивление. На вид он чуть старше чем я, и в его глазах было больше жизни и огня, чем у всех мальчишек моей школы вместе взятых, да и в руках парень держал книгу. Увидев ее, сердце екнуло! Как это возможно, чтобы пацан книгу читал? А потом от этого неясного чувства нахлынуло смущение и жар, я поймала себя на мысли, что мне было бы интересно узнать незнакомца получше. Женщина обратилась к нему: - Артур, приведи-ка себя в порядок! А то как свинка! Не видишь, к нам гости пришли... Значит, его зовут Артур. Какое красивое и редкое имя, я знала лишь одного Артура, и он был великим королем Камелота. Но эта легенда явно была не про этого хулиганистого мальчугана. Хоть в его мозолистых руках и лежала книжка, это не было бесспорным признаком его просвещенности. Тем более по его грязной и пестрившей пятнами от пота одежде можно было сказать в точности обратное, что скорее Артур человек дела и силы, а не мысли и ума. Мое наблюдение подтвердили его не заставляющие себя ждать слова: - И что? - два ясных голубых глаза сверкнули недовольством и укоризненно посмотрели на женщину: - Я-то тут причем? - говорил он на удивление спокойно. - Нужно выглядеть прилично... - ответила она устало, но грозно, так, как, заранее зная итог, поучают проказников. Я вмешалась: - Мне бы только узнать как вас вылечили, и я уйду. Ко мне обернулись оба хозяев, а потом вопросительно переглянулись между собой. Позже женщина произнесла с нотками неуверенности в голосе, поправляя скатившегося с ее рук спящего малыша: - Ты это, наверное, о тете Герде? - Видимо, о ней, если это ее головную боль исцелил алхимик. Теперь удивление и недоумение охватило их обоих, но скоро на лице женщины оно сменилось на улыбку, и она, кивнув, пригласила меня пройти дальше. Но стоило только скинуть сапоги, как я услышала глухой удар рядом. Это парень за пару быстрых шагов спрыгнул с лестницы и, выставив грудь колесом прямо перед моим носом, озлобленно произнес сквозь зубы: - Стоять, да ты кто вообще такая? И откуда знаешь про мамину болезнь? Мне не понравился его тон, но лучше быть тише чем обычно, если я хочу узнать ответы. Я произнесла, пристально смотря на него чуть снизу верх: - Я знакома с дедушкой, что тут живет, имени я, к сожалению, не спросила. Он меня на тележке до деревни подвез, от него и узнала. А зовут меня Валери, и, пожалуйста, отойди, я не хочу неприятностей. Еще немного он посмотрел в мои глаза, ища в них ответ на свои вопросы, почти не обратив никакого внимания на слова. - Вот значит как: старик опять язык за зубами не держит... - произнес наконец парень, недовольный то ли моим ответом, то ли своими соображениями и отошел, смотря на меня со скупым извинением во взгляде: - Извини уж, подумал, что ты из тех уродов от церкви. Все еще стоявшая у начала лестницы, посередине коридора, уходящего вглубь дома, молодая мама, позвала меня, убеждая нежным голосом: - Не обращай внимания на его глупости, Лерочка, проходи-проходи. Прошка сейчас в лесу на охоте, но скоро должен вернуться. Так сердце и ушло в пятки, что и сказать ничего не смогла, но с места тут же сдвинулась, подбежала к хозяйке, когда она так ласково позвала меня, как и мама меня никогда не звала, только в исключение тех случаев, когда приходила в мою комнату и извинялась за то, что ни со зла побила. А тут так по телу тепло и разлилось, и от радости улыбка сама растянулась на губах, как давно я не испытывала этого трепета внизу живота и воздушной легкости в груди. - Спасибо, - прошептала я негромко, благодаря вовсе не за разрешение остаться, а за теплые слова и дорогое отношение, которого мне так не хватает там - далеко от суда - дома. Идя по длинному полуосвещеному коридору бок о бок с парнем, я смотрела на его белое лицо, немного испачканную в грязи щеку и на небольшие красные пятнышки у носа и под правым глазом: видно, только сошедшие отеки и синяки. И пока впереди нас женщина бережно гладила по спинке тихо спящего младенца, качая его немного из стороны в сторону, Артур на меня не смотрел, опустил взгляд куда-то вниз, а потом спросил тихо, придержав меня за руку, прежде чем мы вошли в комнату: - Зачем нож носишь? - В лес часто хожу. - А не страшно? - Ха!- я посмеялась и вырвала свой рукав. - Да я туда как домой. - Но ты же девчонка, в лесу вам опасно. - А я далеко не простая девчонка, - ответила я без интереса и открыла успевшую захлопнутся дверь. В комнате за столом сидели трое человек. Двое взрослых и девушка-подросток. Они обернулись на меня с улыбками. Тогда же я растерянно и чересчур спешно поздоровалась, как вдруг ощутила за спиной руки Артура, что слегка подтолкнули меня за порог кухни оттого, что я мешала ему пройти, встав как вкопанная в проходе. Нет, я не испугалась, ноги сами прибились к полу. Женщина с младенцем стояла у плиты и выключала чайник, озвучивая просьбу: - Крис, доставай чашки, и прихвати варенье с конфетами, сегодня у нас гости. - Хорошо, мам!- Крис оказалась той девушкой, и она быстро встала из за стола. Меня пригласили присоединится к чаепитию и уступили единственное свободное место. Оно было свободно оттого, что Артур почему-то сидел в конце комнаты на подоконнике и что-то выглядывал в наступающих сумерках, поглаживая ногой лежащую рядом породистую собаку. Больше в сторону парня я не смотрела, перенеся внимание полностью на веселый семейный круг. Легкий дымок от черного чая витал над моей кружкой, когда я угощалась первой конфеткой и параллельно рассказывала, как познакомилась с дедушкой Прошкой, как все его тут звали. Я быстро поняла, что к мужчине относятся здесь как к молодому мальчику, резвому фантазеру и заводиле. Это было так необычно. Каждый член семьи был чем-то необычен. Но даже по недолгому общению, можно было увидеть крепкую нить, что их объединяет. Они были счастливы, добры и приветливы. Конечно меня это пугало... Я себе в этом призналась, когда еле сумела отказаться от еще одного блюдца варенья. Все это казалось настолько неестественно возникшим в моей жизни, что я скорее посчитаю завтра поутру все это сном. - Значит, ты алхимик? А сможешь починить постельку нашего крошки? - спросил взрослый мужчина с глубокими голубыми глазами. - Конечно, покажите и починю, - ответила я с улыбкой, радуясь, что смогу быть полезна для этих людей. - Артур, отведи-ка ее в детскую! - переливающийся от нот приказного тона к звонам народных частушек голос мужчины разлился по кухне, утекая к тут же обернувшемуся на нас парню. Артур спрыгнул и фыркнул в сторону, повернулся к двери и пошел переваливающийся от усталости походкой, на меня ни разу не взглянув. Скоро он вышел из комнаты, и я поспешила за ним, оставляя за собой уже допитый чай. - Правда починить сможешь, ее же только выкидывать? - включая лампу, недоверчиво спросил парень. - А это все досочки? - беря в руки пару круглых палок и одну плоскую, что лежали внутри сломаной кроватки, спросила я, переводя взгляд на Артура, вставшего за моей спиной. - Ага. - Тогда смогу, - я положила палки обратно и встала перед перилами, хлопнула руками и уронила ладони на стенку кроватки. Пошла мутация: спальню осветил легкий голубой свет, дерево захрустело, зашипели шустрые молнии, сверкавшие в местах разлома, но где уже образовывались недостающие части. Через пару секунд в кроватке уже лежала лишь красная ниточка от связки досок, и все было готово. Артур проверил руками крепкость дна, убеждаясь, что глаза его не обманывают и заключил куда-то в сторону: - Ну ты, малая, и даешь... А починишь еще кое что? - Я не малая... Смотря, если есть все детали. Лампа снова была потушена. - Есть-есть, но оно у меня не с собой, давай завтра к тебе домой принесу? Мы вышли из комнаты. Я не решалась идти первой в чужом доме, поэтому остановилась перед лестницей и дождалась Артура, пока тот закрывал дверь, ставя на место упавшие коробки рядом. - Эм... домой нельзя. Знаешь, где лесная хижина? - Ну да, знаю, а что? - Туда свое что-то и неси, по-другому не буду. Мы с топотом сбежали по лестнице. - Вот ты... Ну ладно, туда, так туда. А почему хоть? - Там узнаешь. Через пару мгновений молчания Артур произнес, оборачиваясь на меня: - Интересная ты! Алхимик, а еще такая ... - Я не мелкая! - Ну как же не мелкая! Сколько тебе? - Мне 13! - Почему-то очень злил его взгляд, такой живой, ясный и светлый, горящий здоровьем и силой, и больше раздражало то, что он бросал его на меня с тайными мыслями на уме. Видно оттого как я надула щеки и залилась краской, как встала в позу, на лице у мальчишки расплылась розовой полосой улыбка, сотворившая с ним нечто невероятное. Если бы его лицо было бы маской, то с потекшими красками и местами вмятой и набухшей от сырости, но с улыбкой ее новизна и блеск возвращались, словно никогда и не терялись. Артур отвернулся и, продолжая улыбаться, на веселье ответил: - Не ври, тебе лет 9-10, не больше. - Он шел по коридору впереди. Тогда я заметила, что его рыжие волосы вовсе не были полностью коротко отстрижены, а внизу, у самой шеи, непослушные локоны собирались в ровный тонкий рыжий хвостик. И я поймала себя на мысли, что он напоминает мне хвост хитрого лиса. - Да как ты... - говорила я, взглядом буравя спину парня. - У меня на ложь чуйка!- мальчишка смеялся. - Так что ты мелкая, и не спорь. - Да ты сам не шибко большой! - ядовито произнесла я в ответ. - А я и не говорил, что большой, - Его глаза искоса опять вернулись на меня, и я чуть замедлила шаг: - мне еще 12. А ты все равно для алхимика мала, я думал, что такие только большими бывают. - А сам-то что-нибудь умеешь? - Я дерусь лучше всех в деревне, - без ноток гордости и зазнайства ответил парень, останавливаясь и оборачиваясь на меня. - Ооо, большая заслуга! - я тоже остановилась. Он все по прежнему улыбался: - Вообще-то да, тяжело боевому искусству учиться. - Учиться? Ты драться что учился? - Никак не могла понять, что его смешило, и от этого мои брови все больше хмурились, а руки в карманах шорт сильнее сжимали затерявшиеся внутри еловые иголки. - Да, - на мгновение обернувшись в конец коридора, что осветила открывающаяся дверь, парень ждал развернутый ответ: - немного толку просто кулаками махать, захотел приемы знать. Вот и выучился, деда говорит, что я далеко пойду. Из кухни вышел отец Артура, тот мужчина с голубыми глазами. По этой причине я его и посчитала единственным кандидатом на эту "роль". Он прошел мимо нас, взъерошив парню волосы и обмениваясь с ним парой знаков, говорящих, что дело сделано. Наверно, имея ввиду кроватку, что я починила. Мужчина был немногословен, и в знак своей признательности он кивнул в мою сторону и пошел дальше по коридору. Когда его шаги стихли, я сказала решительно: - Давай сразимся. Артур вопросительно посмотрел на меня и прочесал за ухом, одновременно решая все-таки пригладить свои волосы. И пока он хлопал грязной ладонью по своим волосам, я произносила важным тоном, стараясь не обращать внимание на забавные жесты мальчишки: - Если победишь, признаю, что драться - это занятье не для дураков. - Ты не знаешь о чем говоришь, но раз хочешь меня испытать - заметано! Только потом чур не хнычь! Я жалеть не стану. - Его рука упала на пояс, пацан явно был в себе уверен. - Да я скорее себе глаза выдавлю, чем заплачу. - Я тоже поставила руку на пояс, выражая тем свой боевой настрой и ту же спокойную уверенность в своей победе. Он удивился, и его фигура изменилась, пальцы скользнули вниз, а сам он подался назад, словно на него слабо подул холодный ветер: - Что ты такое говоришь... Ты что это серьезно? - Да, и пошли сейчас. Все равно делать нечего, у меня уже все во рту от конфет сладко. Хоть и очень приятно, что угостили... - я встала ровно, ожидая ответа. Явно парень не мог предугадать такого поворота событий, а для меня подобное явление привычное, я никогда, в свободное от дел время, не живу по расписанию. И во мне сейчас необычно ярко загорелся веселый огонек, что светит в душе у каждого шалуна. - Ладно, заодно хоть Герца выгулять можно... - вздохнул парень, немного улыбнувшись уголком губ. - Отлично, и лес у вас совсем рядом. Буду ждать тебя во дворе! - последнее я уже говорила, отбегая к входу, спеша скорее надеть свои сапоги. - Скажу только сестре, что уходим, - Артур не был также как я воодушевлен идеей поединка, но в его походке теперь было больше собранности, и он все таки был заинтересован. Парень ушел дальше по коридору в кухню. А я, уже шнуруя обувь, все думала, зачем ему говорить той девушке-подростку, что он уходит. И только когда я вышла из дома на крыльцо, догадалась, что, наверное, его сестра - эта та женщина с ребенком. Теперь в моей голове сложилась ясная картина, только в ней недоставало одного лица. Мамы Артура, той, ради которой я пришла, ведь на кухне из взрослых было двое мужчин, и по разговору я поняла, что кареглазый из них - это муж сестры Артура. А Крис называет ее мамой. Поэтому мне оставалось только думать, что мама главного хулигана в семье просто была не дома или спала в одной из комнат. Прохлада вечера уже легла на улицы, и благоговейно проникала в мое тело с каждым вздохом. А в небе острой улыбкой зияла новая луна, высясь над темными вершинами пушистых елок, когда рядом с ней плыло небольшое темное фиолетовое облачко, с одного бока совсем алое-алое от лучей заката. В такие светлые весенние вечера на небе и на земле воцаряются синь, кровь и тьма. Эти три цвета переливами находят друг на друга, а где-то отражаются густо и рисуют собой целые пейзажи. На погружающейся в фиолетовую синь лужайке я заметила мишени, сделанные из толстого спила дерева. Три штуки, и на каждой было огромное множество порезов, вмятин и зарубок. Я не могла удержать руки и потрогала холодную и ребристую поверхность древесины. Мишени стояли за углом от крыльца, а чуть дальше на гвозде, вбитом в стену дома, висел полный колчан и лук. Я впервые видела настоящее оружие. Тугая тетива неровным блеском солнечных лучей была сильно натянута, и мне все казалось, что, постараясь, об нее можно даже прорезаться. Корпус же был чуть изогнут, а на его дереве слабо виднелась аккуратная резьба. У меня не получилось разобрать рисунка, и дальше мой увлеченный взгляд скользнул на перья стрел. Но стоило мне коснуться их пальцем, как за спиной послышался лай, радостный топот лап и с тем громко закрывающаяся дверь. Я поспешила выйти к Артуру. - Это твой лук? - спросила я, чуть махнув рукой за спину, как только мы встретились с парнем взглядом. - Ага, я сам начал учиться. Немного помогает отец, но у него мало свободного времени. Хочешь попробовать? - Если можно... Артур отогнал от ног собаку и пошел к своему орудию. Через минуту мы оба стояли на другом конце двора, и парень показывал мне, как правильно держать локоть и под каким углом заносить стрелу. Тяжело было отводить тетиву и держать ее у самого уха, хоть долю секунды не ослабляя натяжение. Нужно было хорошо сосредоточиться, напрячь не только мышцы рук, но и шею, и плечи, а живот наоборот постараться расслабить, глубоко выдохнуть и, только прицелившись, разнимать пальцы. Длинный выдох спустился с моих полуоткрытых губ. Раздался щелчок над ухом. Это слетела тетива, пуская стрелу в неровный полет. И наконечник все таки вонзился криво в дерево. Тут же Артур меня похвалил, замечая, что сам с первого раза не смог в попасть в цель, пустив первую стрелу лишь в стенку. Я попросила показать, как он стреляет, и когда передавала лук в его руки, подметила, что мозоли на них, как раз от усердных упражнений. Кроме того, поднимая взгляд обратно к мишеням, в окне, что было опасно рядом с ними, я увидела Крис. Светловолосая, как и ее мама, девочка помахала мне рукой, широко улыбаясь. Прочему-то от ее взгляда я смутилась. Тем временем Артур был уже готов стрелять. Снова глухой щелчок, короткий свит, и под ровным углом в сердцевину дерева точно вонзилась стрела. Возгласы Крис и ее ликующие слова было слышно даже нам. Кажется, парень до этого не приметил свою племянницу, и только сейчас наглядно покрасовался перед ней, занеся лук без стрелы в направлении окна. Так, словно умышленно хотел выстрелить в девушку. И ее реакция была довольно забавной. Девушка взялась за живот, корча лицо умирающего мученика, и присела под окно. Я сказала, прогоняя с лица улыбку: - Впечатляет... Ну что? Пошли? - Ты уверена? Я ведь все равно не буду тебя бить. - Артур, смотря как бегает большой черный пес по двору, повесил лук обратно на гвоздь. - Из-за того, что я девочка? Ладно, давай так - сможешь один раз ударить - победа твоя. Согласен? - Ты настолько уверена в своих силах? - он подозвал Герца к себе хлопками по коленям. - Моя алхимия не сравнима, тебе будет трудно даже на метр подобраться ко мне. Собака понеслась на парня. - Посмотрим... Недооценивай меня! - он перевел взгляд на меня с ухмылкой от уха до уха. Герц неожиданно сменил свое направление и сломя голову побежал на меня, нырнул под ноги, кувыркнулся, раз, снова. Встал и напрыгнул на меня. Все мои действия в ответ заключались в бодрой попытке не упасть, только бы не упасть. - Фу, песик! Фу! - кричала я сквозь смех. - А ты ему нравишься, - сказал Артур и свистнул, собака тотчас же переменилась и подбежала к хозяину. - Лучше бы ты хотела еще пострелять, чем биться. Девчонки в школе тоже постоянно парней колотят ни про что, но на серьезный бой никого не вызывает. Трусят, хотя у нас в школе есть секция по самообороне... - Понятно... Я не отступлю, так что хватит уже болтать... пошли! Под лай собаки и пение птиц, шум ветра и еле слышные голоса, доносившиеся из домов с горящими окнами, мы пошли по коротенькой улочке до леса. Эта сторона была чуть левее той, где мое лесное пристанище. Снег по-прежнему лежал, но по сравнению с тем, что было в начале мая, он значительно подтаял и было возможно прогуляться, хотя бы не промочив ноги. Но Герцу что снег, что канава, все нипочем, где нужно пес перепрыгивал, где надо шел, бухая лапами вперед себя, как только мог. Мы же с Артуром, не промолвив больше и слова друг другу, держались то за одно дерево, то за другое, перепрыгивая и делая широкие шаги с одного зеленого островка на другой. Везде все было залито солнцем, от этого лес казался добрее и безобиднее, но иногда оно пряталось за тучкой. И скрипучие деревья, зловещие тени под каждым корнем и неясные дали показывали свой истинный лик. Лес - в первую очередь, хищник, крайне опасное место, где на тебя всегда будет смотреть хотя бы одна пара глаз. Становилось прохладно, я одела шапку и перчатки, что лежали в кармане. Но это не помогло, больше мерзли ноги, кажется, я все-таки их намочила, когда мы переходили по мшистым бугоркам у огромной лужи. Если бы я знала, одела бы резиновые сапоги! А теперь уже и жаловаться глупо... Нам, хоть и не долго, пришлось побродить в поиске хорошего места, чтобы было где развернуться, не боясь получить веткой в глаз. И где-то на пятой минуте мы такое нашли. Это была невеликая полянка, но за ней были еще такие же полянки ровного лесного ковра, где острые тени сливались с оранжевым светом солнца. Мы встали друг напротив друга. В то время как Герц где-то бегал, забыв про нас. Как вот Артур уже встал в боевую стойку, прежде покрепче затянув свой хвостик, и еще раз спросил: - Значит, мне нужно только раз ударить? - Да, и еще... сейчас я твой враг и никто больше. Понял? - Понял-понял... Его глаза закрылись, сам парень напрягся. Сведя брови, он с усилием над собой представлял меня своим врагом и настраивал свое тело для будущих нагрузок. И когда он решительно открыл глаза и посмотрел на меня, пробивая насквозь одним взглядом, его настрой не требовал никаких лишних комментариев. Он готов. И я ждала его первого шага. Только вот через секунду Артур рванул от меня в сторону. Я растерялась, проследила за ним взглядом. Пока он все дальше отдалялся от меня, вместо того, чтобы пытаться приблизиться и напасть. Вот дурак! Я хлопнула в ладоши, и руки, одетые в перчатки без палец, ударились о влажную кочку с мхом. Земля под ногами пошла волнами, и так я рассчитывала остановить парня, но тот запрыгнул на ствол и, как мартышка, за пару движений забрался на старое дерево, а оттуда быстро перескочил далеко от места, которое я преобразовала. Пришлось бежать за ним. В лесной чаще целыми полосами были повалены ветром деревья и лежащие стволы, вздернутые под метр или даже два корни мешались на пути, и через них, как через преграды в олимпийском забеге, приходилось перепрыгивать или перелезать. Все было влажным и липким из-за мха, трав и кустиков черники, на чьих мокрых листиках блестел стремительно затухающий закат. Сквозь его свет по лесу бежала я и этот скороход. Нечестно, что мне нужно за ним бегать, и с каждым следующим утомительным прыжком моему терпению все быстрей приходил конец. А парень не собирался, кажется, останавливаться. Его силуэт так и мелькал впереди между сухих веток. Хлопки от рук разносились холодным эхом, устремляясь к вершинам елей, и все чаще и чаще мне и парню приходилось их слышать. Я била руками по деревьям, выделяя из их коры твердые как камень шарики, и направляла их в сторону беглеца. Одновременно с тем я кричала, что убегать бесполезно. И также эхом в лесу разносился мой голос, зовущий имя короля. Короля, который падал и поднимался от моих ударов. Ветки стали моими руками и били его по ногам, пробуя остановить. Но пока один из шариков все-таки не попал по своей цели, Артур даже не оглядывался. Глухой удар деревяшки по его телу также подхватило злосчастное эхо. - Хватит уже убегать! Мы деремся или играем в догонялки?! - говорила я, снимая шапку, далее запихивая ее в карман. У меня перед глазами все плыло. Так долго без остановок я, наверное, никогда не бегала. Дыша леденящим все внутренние органы воздухом, я подняла глаза на парня и... не нашла его. - Что? - от изумления, как я могла упустить его, мои ноги подкосились, но расслаблялся времени не было: парень только этого и ждал. Сейчас всерьез началась битва. Я не видела его ни на деревьях, ни вдалеке, а это значило, что он притаился за каким-то стволом или где-то еще и, наверное, тоже меня не видит. Мы оба начали играть вслепую, имея возможность только слышать друг друга. И я не должна была выдавать своего места, как и он. От того, кто первым найдет другого, зависел, возможно, решающий удар. Как можно тише я огибала высившиеся рядом корни дерева, думая, что Артур наверняка прячется там, и не доходя за полный поворот, я снова хлопнула в ладони. Земля вскинулась фонтанам, и кроме этого ничего не произошло. Парня там не было. Я ошиблась, и вследствие за спиной раздался треск веток. Я обернулась, и в это же мгновение по моему бедру пришелся удар слева. А перед глазами только виделся взметнувший в воздух рыжий хвост. Проигнорировав боль, я схватила этот хвост и вздернула парня, насаживая его брюхо на свое колено. Я не отпускала его волос, тянула за них к ближайшему стволу дерева, собираясь прибить парня к нему, но мои руки неожиданно оказались у меня за спиной. И я испытала такую боль, словно кости руки пытались выпрыгнуть из кожи. Я взвыла. И Артур хотел было смягчить мою боль, сделав другой перехват, но у него не получилось, так как я укусила его за большой палец. Все стремительно изменилось в один щелчок. Единственный рывок. Треск веток и завывший над головами ветер, уносивший по своим тропам мой стон... и голубоглазый мальчишка с болезненными пятнами у носа и глаз уже нависал надо мной. Спиной я чувствовала, как врезаются между лопаток поломанные ветки и липнут к куртке мокрые листья кустов черники. Его грязная футболка. Его злость, исказившая губы и брови. И он был слишком близко, и я все видела. Как на лоб выступили тяжелые капли пота, смешиваясь с кровью из виска. Как рядом они склеивали худые пряди огненных волос. И я впервые забыла об алхимии, а ведь могла столькими способами скинуть его. Но в мыслях были только бешено пульсирующие жилы и смотрящие на мимо меня горящие глаза. Артур смотрел на свой впившийся в землю, кровоточащий кулак. Через короткую вечность он пришел в себя, и из-за листьев показалось небо. Оно, конечно, всегда было там, но в ужасе и за сильными черными плечами я не могла его видеть. И только смотря в эту высь, мы стали дышать спокойнее. Артур уже тихо лежал рядом, и сосуды на его шее пропали под кожей, и все его тело неуверенно расслабились, как и мое. Все в глубине залил свет и свежий холод. Мы молчали, зная, кто победил. И я бы могла провести так целую ночь, но по щекам забегал чей-то шершавый язык, и мой визг ударил в уши даже деревьям. Герц! Несносный пес! Он прибежал к нам и радостно махал хвостом, довольный и веселый. - Парень, эта девочка не для тебя! - ероша шерсть за ухом псу с улыбкой устало, но звонко произнес Артур, переводя на меня взгляд, говорящий, что он чего-то ждет, сидит все еще на земле, играет с собакой и ждет мою улыбку. И я улыбнулась, возможно просто оттого, чтобы он так не смотрел.