Философская обитель

      От неизвестной причины она была грустна и опечалена, и весь облик ее выражал глубокую тоску, а на лице холодными следами оставалась одна лишь горькая скорбь. Смотря на это юное и свежее лицо, как оно безвозвратно растворяется в бледности, думать можно лишь об одном… Насколько прекрасно это дитя. И невольно, и даже нежеланно, ты находишь ее губы пленительными, а длинные детские ресницы видятся тебе невинным вороньем крылом, распахнувшимся во всем своем устрашающем черном великолепии. Этот человеческий ребенок заставляет тебя неотрывно любоваться свой увядающей красотой, что только начала расцветать. Тени безупречного лица снились бы мне каждую ночь, если бы я видела сны… Но для сущности, кроющей свое начало в сплетениях линий вечности, видеть сны не суждено.       В своем одиночестве я окружена жизнью каждого существа, но лишь ее теплящейся уголек, только ее омраченное унынием сердце вызвало во мне чувство. Ее совершенство в отчаянии восхитило меня, и я обратилась к этому сказочному цветку, впервые затаив в своем уме надежду, что это мгновение не изуродует ту написанную холодными красками картину, что я возлюбила.       Я прошептала для нее слова завета Истины, и что-то в ее глазах изменилось, девочка подняла голову со своих раскрытых для милости рук. В тоже мгновение тусклый свет ее зеленых глаз, в центре которых закралась тьма, обратил бы мое тело в камень, если бы я не была бестелестна. Мой голос звучал слишком громко для нее, как для всех неопороченных человеческих сердец.       «Милое дитя, прийдет время, и мы встретим друr друга и станем смертельно близки. Всю жизнь твою я буду оберегать твои страдания, дабы видеть твои прекрасные слезы и проникнутые божественной чистотой муки, что не перестанут терзать твоего честного сердца.       В болотах гнилых и разлагающихся душ я искупаю тебя, чтобы твоя кожа стала прозрачна и нежна, как надежда на счастье человеческое. На ледяные вершины, где властвует безмолвие и гуляет ветер безликого одиночества, я опущу тебя, чтобы на плечах своих ты носила лишь истинную любовь, что так желанна всему человечеству. С голодом безумия оставлю тебя на годы, чтобы познала ты когда вера возродится в твоих глазах, как свет восходящего солнца, что всегда обжигает глаз человеческий.       Только тогда я впущу тебя в свою обитель. И если ты обратишься ко мне, дабы я сжалилась над твоей судьбой, моя ненависть совершит злодеяние, опустошив в тебе все человеческое, превратив тебя в осадок и куклу, мусор и отброс. И не будет тебе жизни ни в моем мире, ни среди людей.»