Философская обитель

      На выходе из госпиталя нам встретился новый лечащий доктор. Он пожелал Эду удачи и вежливо попрощался со мной, добавляя к своим словам пожелание о успешном завершении «операции». Я не до конца поняла, что он имел ввиду, но лейтенанта Росс эти слова явно разозлили. Мне показалось это интересным и, когда мы все трое шли по аллеи к высоким готическим воротам больницы, за которыми нас дожидалась заведенная машина, я спросила у военной:       - Почему вы так взволнованы?       - О чем это ты? – поправляя свой зонт и одновременно обращая свой взгляд на меня, сухо ответила женщина.       - Вы сильно разозлились только что, я подумала, что вы чем-то взволнованы, простите, если это не так…       Она вздохнула:       - Я просто не понимаю отношение гражданских к военным, все думают, что мы какие-то монстры, а мы такие же как и все люди. Меня разозлило то, что даже ваш врач, нашел место выразить свое не самое хорошее отношение к армии. Говоря так, словно я веду вас в пасть чудовища.       - Мне кажется вы преувеличивайте, он все лишь не хочет, чтобы у нас возникли трудности. И подбадривал Эда.       - Может и так. Кстати… - Мария подняла глаза на молча идущего рядом со мной Эдварда, - Тебе удобно держаться за Валери, может будет лучше, если…       - Все в порядке, она хоть и невысокая, зато ходит плавно и мне уже привычней. Не беспокойтесь. – быстро ответил парень, на мгновение сильнее прижав мою руку к себе.       Мне не могло и в голову прийти, что известный государственный алхимик, с которым я знакома больше года предстанет когда-нибудь передо мной в столь растерянном виде. Слепота играет злую шутку с человеком, совершенно неподготовленному к подобному, она в одночасье отнимает не только свет, но и уверенность, что ты его когда-нибудь увидишь. Снова посмотришь в глаза дорогим людям. Но дело было не только в способности видеть и воспринимать мир, но и в самоконтроле, сохранении прежнего характера поведения, привычках, желаниях. Тьма, в который сейчас находится Цельнометаллический, пугала не только меня, и не одна я боялась представить себе каково это, продолжать идти вперед, понимая лишь то, что ты двигаешь ногами, и не осознавать насколько далеко ты ушел. Всеми своими силами я старалась оказать поддержку другу, и когда он сказал, что не хочет доверять себя в руки кому-то кроме меня, я была тронута и рада это слышать.       Тем временем Мария Росс оживленно делилась своими мыслями, в очередной раз поворачивая по извилистой тропинке аллеи:       - Вы оба прекрасно выглядите! Я была так удивлена, увидев на Эдварде галстук, на моей памяти он надевал его только на редкие праздники. Последний раз и не помню. А сейчас.. Уже совсем взрослым стал. И ты, Вылери, просто красавица. Хоть я представляла тебя совсем по-другому, и было неожиданно увидеть столь молодую особу, ты все равно оставляешь лишь положительное впечатление только от одного взгляда на твои великолепные волосы. Ах, как же я тебе завидую… Молодая, красивая, все дороги перед тобой открыты…       Женщина распевалась и горела от охватившего ее неподдельного восторга, но показывала свое отношение все же сдержано, проявляя едва ли румянец на щеках и позволяя себе лучезарно улыбаться, смотря в нашу сторону.       - По-другому? – я поинтересовалась:- Какой же?       Мария, обдумав свой ответ, произнесла нерешительным тоном:       - Другой. Старше и почему-то брюнеткой с синими глазами.       На ее слова Эдвард улыбнулся и ответил, посмеиваясь:       - Лейтенант, вам незачем переживать о своем возрасте, уверен вы даже не изменились с нашей прошлой встречи.       - Благодарю, Эдвард, но время рано ли поздно возьмет свое, а я все еще не замужем…       Они вместе стали обсуждать причины почему женщинам военным так трудно найти себе пару, и в этом разговоре Эд почти не участвовал, а только слушал и в каких-то моментах говорил: «Вы всегда во всем вините мужчин…» Я же все хотела понять, почему Росс представляла меня именно такой, как она описала. И, когда мы садились в машину, я рассказала ей:       - У моего отца были идеально прямые, черные волосы и голубые глаза.       По крыше и окнам машины тяжело барабанили капли, этот звук нагнетал и сжимал в салоне мрачную и холодную атмосферу. Мария же, не замечая никакой серости и уныния, представила меня Дэнни, который в тот же миг предложил свою дружбу. В дальнейшем, первые минуты пути, военные, в том числе и Эд, без конца разговаривали о чем-то между собой и смеялись, но среди незнакомых людей я чувствовала себя неуютно. Невольно я держалась ближе к Эдварду и пыталась отвлечься на плывущие за автомобильными окнами дама и высившиеся у дороги деревья, но это не помогало. Ветки так сильно клонились из одной стороны в другую, что смотря на их «танец», непроизвольно сердце падало в пятки при мысли, что «вот-вот мощный толстый ствол упадет прямо на машину», а в ответ на эти мысли я слышала лишь как по-звериному выл ветер.       - Все в порядке? – тихо спросил Эд, незаметно беря меня за руку.       Обернувшись, резко переведя взгляд с мокрых потемневших домов на друга, я только сильней занервничала. На лице у Эдварда я не могла прочесть ничего. Бледные губы парня были строго сжаты. Глаза скрывала за собой бинтовая повязка, которую немного прикрывали золотые пряди челки, но из-за серого света в машине и на улице, даже всегда горящие словно солнце волосы Эда казались мне сейчас окрашенные в цвет увядшего листка, тускло и невзрачно желтые.       - Да,- прошептала я, в ответ слабо, но более крепко, сжимая руку алхимика, - Мне совсем немного страшно за тебя, но думаю мы справимся.       - А я вот за тебя больше беспокоюсь. Черт знает этого полковника… Боюсь как бы не всплыло, что ты исследовала Истину.       Мне еле удалось сдержать своего удивления, но я все же смогла в последний момент удержать свои эмоции и сохранить спокойное выражение на лице. Нельзя было показывать господам военным, что что-то не так. Я чуть наклонилась к уху Эдварда:       - Если это случится, обещай, что вы с Алом скажите, что ничего не знали. Я не хочу…       - Нет! – вплотную прижав свои губы к моему уху, Эд продолжил шепотом: - Если мы так скажем, это будет означить, что мы признали в тебе преступника Трех Запретов Алхимии. Я не допущу, чтобы тебя как-то коснулась армия, никогда, чтобы ты мне не говорила…       С последним своим словам Эд отстранился и повернул голову от меня к лейтенанту, что внимательно смотрела на нас. От накрывшей меня волы смущения я спряталась в свой шарф и зажмурила глаза.       Мы наверняка сейчас выгляди очень подозрительно!... Что если она подумает, что мы что-то скрываем?! Эд, как можно быть таким беспечным и так близко шептать мне что-то на ушко при посторонних!       Холод на сердце медленно отпускал меня, заполняя все смущающими мыслями. И сквозь эти мысли пробился веселый голос Марии:       - Валери, ты зря переживаешь, мы хоть и в форме, и выглядим очень строго, поверь, никто не обидит тебя в штабе. Я даже предупрежу тебя о майоре Армстронге, если он будет там. Он очень хороший человек, но у него есть своеобразная привычка…       Я заметила, как в салоне появилась еще более тяжелая атмосфера, и что даже Эд тяжело вздохнул и исказился в лице. От этого я не могла не спросить:       - Что это за привычка?       - Это довольно трудно передать словами… И ты скорее всего не поверишь. Так что… Просто будь готова к встречи с чем-то очень странным. – ответил Дэнни.       Мне показалось это забавным, что все трое при упоминании майора так изменили свой настрой, и от этого я заулыбалась. Мою улыбку заметила Мария и произнесла:       - Рада, что ты наконец-то улыбнулась нам.       Прошло несколько минут в молчании, я все время смотрела в окно, не забывая о том, что между моим пальто и концом красного шарфа Эда наши руки тепло держатся друг за друга. В какой-то момент Эдвард даже ласково поводил по тыльной стороне моей ладони большим пальцем, но перестал это делать, когда я перехватила его движение и сомкнула наши руки в общий замок, чтобы я продолжала ощущать тепло его руки, но он не мог пошевелить ей.       Внезапно Дэнни задал вопрос:       - Вал, когда ты говорила о своем отце почему употребила прошедшее время? С ним что-то случилось?       Я очнулась, вышла из своей задумчивости и ощущений, которые концентрировала на дожде, своем будущем поведении при давно мне известной личности как Рой Мустанг и прочем, и прочем, и все таки немного помедлив с ответом, произнесла:       - Да. Он погиб в автокатастрофе больше трех лет назад.       - Ох, прости, я не знал. Прими мои соболезнования. – тогда же, немного опешив, ответил Дэнни и наглухо замолчал.       Пока по окну скатывались крупные капли, их серебренные ручейки блестели и дрожали от движения машины, я наблюдала за этим с кроткой улыбкой, чтобы ни у кого не возникло мыслей, что мне грустно и меня как-то задел вопрос сержанта. Да, и это было действительно не так. Правда невольно вспомнился осенний, такой же дождливый день как сегодня, когда я убежала на прогулку в лес и пропустила звонок отца. И сейчас, как и тогда, я с любопытном смотрела на плывущие в лужах прогнившие, мятые и покрытые темными пятнами листья; как дождь создавал круги на земле, ставшей зеркалом, и как его капли разлетались в стороны высокими брызгами, словно разбивая то самое зеркало на мелкие осколки и острую алмазную пыль.       Отец звонил под вечер, чтобы сказать о своей новой работе. Мама подняла трубку и позже мне рассказала, что у него появилась работа в Лиоре, что теперь он будет получать хорошие деньги занимаясь строительством, что мы сможем так больше себе позволить, и возможно я поступлю в школу в столице. Но этого не случилось. Через месяц я подняла телефон. Звонок от неизвестной мне женщины прозвенел поздно ночью, и в разговоре с ней я узнала о судьбе отца. Убедившись, что она разговаривает с членом семьи погибшего, женщина заговорила фактами: «Во время сильной песочной бури по пути в Лиор машину, на которой находился ваш отец - Николас Браун,- снесло с дороги, и ее не могут найти уже месяц, из чего было принято считать пассажиров и водителя погибшими.» На утро я рассказала об этом матери, она была сильно расстроена новостями, но тогда я не понимала в чем была ее печаль. С их развода прошло уже больше чем два года.       - Вот и приехали! Выходите! – громко сказал Дэнни, открывая дверь с моей стороны.       Спешно я и Эд разняли руки. Мы неловко вышли из машины, каждый по одиночке, но в последний момент я все же помогла Эду, хоть он особо не нуждался в моей поддержке.       Тогда я решила оглядеться.       Над нашими головами Дэнни держал черный широкий зонт, с углов которого быстро падали капли. Опять же мы стояли у ворот, но уже более высоких и сдержанных в узорчатом рисунке. «Вот и приехали.» - вновь прозвучало в моей голове, только уже после мои собственные мысли добавили: «Вот и главный штаб.» Пугающие размерами здание... И неужели именно туда мне нужно вести слепого друга? Неужели, в огромных залах этого строение найдется место и для меня? Не верилось, но нужно было идти.       - Эд, - обратилась я к парню, когда мне подали отдельный зонт и мы шли позади лейтенанта, ведущего нас до самого порога. Я хотела попросить его взять меня также как и в машине за руку, но не решилась, так как лейтенант развернулась на 180 и встала у начала лестницы при главном входе.       - Что? Все еще страшно? – с улыбкой спросил государственный алхимик Эдвард Элрик и медленно скользящим движением опустил свою руку, держащуюся за мое правое плечо, к моему запястью, - Не бойся, ведь я же... рядом.       Продолжая улыбаться, он поднял голову верх. Юноша храбро стоял перед фигурой мощных дверей, одновременно, нежно и окончательно беря мою руку в свою, с этим прижимая боком наши плечи, чтобы никто ничего не заметил...