Аллея потерянных душ

Изумрудный, словно самшит, вечер. Черные, словно ее скорбь, тени. Стальной изгиб осанистой спины. - Этот вечер хорош, - думает Корнелия, осторожно прикладывая накачанный ядом шприц к своему предплечью. – Хорош, чтобы забывать. Черные тени и самшитовый вечер стали бы отличным последним воспоминанием. Может, это такой намек? Одно прикосновение иглы, и придет забвение… Мгновение. Внутренняя тьма, запекшаяся на губах и груди, будто кровавая отметина. Дьявольский блеск самых невинных на свете глаз. Тяжелое, прерывистое дыхание. Серебристое мерцание яда в отдаленном углу комнаты. Мысль, поящая траурным колоколом в самшитовых сумерках: - Нет, я должна прожить еще хотя бы пару дней. Что бы я ни выбрала, месть или смирение, я все равно обречена. Я не прощу себе того, что оставлю его в живых, и в то же время, не смогу жить с тем, что отдала его богам смерти… - Но я выстою. Нужно лишь помнить: белое знамя – это его конец. Ее сделка, заключенная со змеем имеет что-то общее со сговором Евы. Та ведь тоже сначала сомневалась, отказывалась принять запретный плод, чувствуя легкие прикосновения дьявола на своих лодыжках. «Нет, - твердо отвечала Ева. – Я верна своему Владыке» «Нет, - столь же твердо отвечала Корнелия. – Я верна своему князю» Маняще блестела змеиная мантия. Загадочным ядовитым светом лучились клыки змея. Дьявол молчал. Молчал и Седрик. Они оба молчали, потому что понимали – соблазн слишком велик. « Ты сказала «нет», но это только слова. Слова могут даже великую гордую мстительницу превратить в кроткую служанку, собирающую белые цветы для своего тирана! О, Ева, - думал дьявол. – Ведь ты и сама знаешь, кому отныне принадлежишь» Седрик же учтиво поклонился вошедшему князю, бросив на Корнелию лишь косой взгляд. Лорд ни о чем не думал в тот момент. Он просто знал: она еще сама придет к нему. Шприц, зажатый между пальцев. Оружие, ждущее своего часа. Истлеет горячим маревом вечер, и, ночь, опадая рваными клочьями, вспыхнет белым, как лепестки безымянных цветов, рассветом. Вспышка рассвета – это белое знамя мести, озаренное небесами. А белое знамя (нужно лишь помнить) – это ее конец. Лиловое зарево грозы. Невообразимо малое количество минут, остающихся до бала. Замковые стены, продрогшие от сквозняков и дыхания призраков, живущих в каждом камне. Черное платье Корнелии, пропахшее ветром. Тьма, вьющая свои гнезда в углах коридоров. Огни свечей, сырые, мерклые, хрупкие и прозрачные, как блуждающие огни леса, уводящие путников в никуда. Корнелия тоже идет в никуда и больше не плачет – ее поглотили огни свечей. Девушка улыбается. Ей нравится быть одной из них, пропащим призраком света, что вздрагивает испуганно и нервно от малейшего сквозняка. Если она заблудится и останется здесь навсегда, то определенно станет блуждающим огоньком, что наводит дурман на тех, кто ей не по нраву. - Уж тогда мне не понадобится никакой яд, мой князь, - роняет она слова и слышит, как тишина осыпается черным песком у ее ног. Корнелия останавливается. Капли грунтовых вод, пропитавшие камни, отсчитывают ее секунды. - Лорд Седрик! – слабым голосом позвала девушка. Тонкой струйкой сыпался черный песок тишины. Отсчитывались ее секунды. Ответа не было. - Лорд Седрик! – уже немного громче крикнула Корнелия. Чужие чуткие пальцы, легко коснувшиеся ее рта. Холодная волна, пронзающая тело. Ее горячие, до безумия горячие, виски. Распахнутые глаза, ловящие мерклый свет так, будто свечи в подземелье – последнее, что ей суждено увидеть. - Еще слово – и тебя бы здесь не было, - хриплым голосом процедил лорд Седрик на ухо Корнелии, зажимая ей рот рукой. – Тебя видел кто-нибудь? Свет, играющий на его русых ресницах. Пересохшие губы. Разгоряченное дыхание, больно обжигающее девичью шею. Полу сомкнутые веки змеиного лорда. - Нет, - девушка боялась и пошевелиться. – Я хочу принять ваше предложение. Просто помогите мне пройти на сегодняшний бал. - А дальше? – Седрик чувствовал ее страх и не собирался отступать. Ему по-настоящему нравилось чувствовать ее страх. Зардевший огонек надежды. Тихое ликование. Лживая улыбка. - Оставьте это мне. Усталый отчаянный хохот. Змеиная грация. Лиловое зарево грозы в его груди. - Единственное, что в тебе изменилось за время пребывания в замке, это твой гордый нрав! Ты стала куда более послушной и податливой, но… - его зрачки резко сузились. - Но никак не умнее. Ты бесполезна, если не слушаешься. Тьма, беснующаяся у нее внутри. Стиснутые в ярости зубы, белые костяшки сжатых в кулак пальцев. Слова, сплетенные у горла удавкой. «Седрик не стоит того, чтобы я тратила на него силы. Он всего лишь цепной пес» - стучало где-то у нее в висках. - Я сделаю все, что вы говорите, - Корнелия опустила голову так низко, чтобы не было видно ее искаженного злобой лица. Бессмысленный жест – он чувствует движение каждого ее мускула в этой тоннельной тьме. Седрик не станет ее щадить. - Люблю покорность, - удовлетворенно кивнул лорд. – Наш разговор должен быть кратким, я не могу тратить на тебя много времени, поэтому слушай внимательно. Бал состоится, но самого Фобоса там не будет, сегодня он преследует немного другие цели. Побудь там немного, а затем найди меня среди толпы. И больше никогда не смей говорить громче, чем полушепотом, если тебя об этом не попросят. Тебе несказанно повезло сегодня, потому что если бы тебя услышали, я и пальцем бы не пошевелил, чтобы оправдать твое пребывание в подземелье. Вопросы? Титаническое усилие голосовых связок. От досады сводит скулы. Мелкая, едва заметная царапинка на внутренней стороне ладони, сделанная ею специально, чтобы отвлечься на боль. - Я поняла, - сдавленным полушепотом проговорила Корнелия. - Идем, - бросил Седрик, маня ее за собой. – Здесь есть ход прямо к главному коридору. Об этом месте не знает почти никто из дворцовых обитателей, и я порой даже жалею, что мне пришлось тебе о нем рассказать. Ты должна молчать, поняла? Корнелия коротко кивнула. Отдаляющиеся широкие плечи. Торжественный блеск парадной мантии во мгле свечей. Звон гулких шагов по неровным плитам. Смрадные пары, пьянящие обоняние сладковатым дурманом отвращения. Слезинки, предающие блеск ее затуманенному взору. Тошнота, медленно подступающая к горлу. Она терлась в догадках, что же могло пахнуть столь отвратительно, но задавать вопросы Седрику девушка не собиралась. Путь продолжался. Замедленное дыхание, внезапно накатившая слабость. Взгляд, невзначай обороненный на стены. Корнелия и не замечала раньше, что они были увиты цветущим плющом. Сочная темно-зеленая листва и прохладные капли, собравшиеся на ней. Множество алых мелких ягод – брызги крови, напоенные влагой подземелья. Зеленовато-горчичный сумрак и тьма, гнездившаяся в укромных углах. Невыносимый смрад. Седрик, идущий впереди, вдруг остановился. Тихий шум крыльев черного мотылька. Огонь свечей, что казался одинокому насекомому жгучее всякого солнца. Мотылек медленно и плавно упорхнул куда-то вниз, где свет рассеивался плотной тенью. Очертания гибкой кисти змеиного лорда. Хрупкий воск свечи, опаляющий ему пальцы. Робкое пламя, заботливо прикрытое ладонью от сквозняка. Седрик подносит свечу туда, где приземлился мотылек. Невозмутимое выражение его лица сменилось гримасой отвращения. Он не был к такому готов. Корнелия тоже видит это, но не кричит. Безгласность ужаса означила свой след в ее взгляде. Слезы, непроизвольно оросившие бледные щеки. Агония страха, пробирающая до костей, врастающая под кожу. Нет, ей нужно держать себя в руках. Из последних сил. Ареол света выхватил из мрака очертания лежащей у стены девушки. Белая с синими пятнами кожа. Струйки алой, как ягоды плюща, крови в уголках ее рта. Черные крылья мотылька, целующего покойницу в лоб. Костлявые плечи, укутанные в меховую накидку. До жути, до сумасшествия знакомые черты!.. - Уходим отсюда, - в голосе Седрика снова звучала сталь иглы. – Сейчас! Ускоренный шаг. Смерть, идущая с ними рядом. Идущая за ними, куда бы они не направлялись сейчас. Невыносимость такого присутствия. Трепет черных крыльев мотылька. Теперь она не отвяжется, это прекрасно понимали и Седрик, и Корнелия. Смерть, или Миледи, как многие простолюдины величают ее на Меридиане, точно так же влюблена, как и Сибилл была когда-то. Только вот избавиться от Сибилл, которая никогда не расставалась со своей меховой накидкой, не составляло для Фобоса никакого труда; а вот избавиться от Нее, никогда не расстающейся со своими черными крыльями, не удастся никому. Даже Фобосу. Корнелия жмурит глаза, тщетно пытаясь забыть увиденное. Она чувствует, как Миледи с черными крыльями касается ее плеча. Благословение. Ярчайший свет, льющийся на Корнелию из открывающейся двери. Они пришли. Все трое. Седрик, грациозно опустившийся на одно колено перед кем-то. Уточенная драпировка его мантии. Змеиное, дьявольское шипение: - Я привел Вам предательницу, господин Фобос.