The One

Музыка к первой главе: Моцарт http://www.zaycev.net/pages/8253/825352.shtml Адажио http://www.zaycev.net/pages/14198/1419813.shtml?miniplayer=true Шесть лет спустя после событий пролога В последнее время я всё чаще вспоминаю слова умирающего агента Колсона: — Ты проиграешь, потому что у тебя нет убеждений! Они оказались пророческими. Я действительно проиграл. Нет, меня не поймал Тор. Щ.И.Т. так и не смог найти главного виновника всего этого переполоха, я удачно «залёг на дно». Благо такое место у меня было — я подготовился на случай провала. Я пришёл к выводу, что подчинения от смертных можно добиться не только страхом смерти. Есть и другие способы — может быть, менее быстрые, но не более захватывающие, чем фактическое уничтожение. Для этого только нужно иметь определённые рычаги воздействия под рукой. Быть тем самым «серым кардиналом», который незримо присутствует всегда и везде, но выходит сухим из воды. Такую власть в мире смертных могли дать деньги и хорошо продуманные интриги. По части последнего опыта мне было не занимать, а вот с первым… Я обложился книгами по экономике и менеджменту, с помощью ментального дара совсем немного запудрил мозги милой девушке из банка, где брал кредит на развитие своего дела, и вскоре стал владельцем двух издательств и одного журнала. Начало моей многомиллионной империи было положено. Теперь я — глава крупного медиа–холдинга, миллиардер, входящий в сотню самых богатых людей Мидгарда, мистер Локер Лафейсон. Я постарался уничтожить все данные о себе, ведь даже в ФБР тоже любят деньги. Создал вполне реальную и, самое главное, подкреплённую живыми свидетелями легенду о предприимчивом сыне малоизвестного бизнесмена, выпускнике Йе́льского университета. Сейчас я имею практически всё, что хотел, моё влияние распространяется через подчиненных во многих кругах. Даже мой враг Щ.И.Т. теперь зависит от меня, потому что Я выделял им средства для работы. Подконтрольный мне человек в Совете, известный политик и первое лицо в государстве, любезно помогает решать все проблемы. Вначале я упивался собственными возможностями, триумф кружил голову. Жаль, что мне не с кем было поделиться своими успехами. Я так и был один, не мог подпустить к себе кого-то близко. Да и не было такого человека подле меня, я продолжал чувствовать себя белой вороной среди других. Все мило, заискивающе улыбались, но в их глазах я видел только три чувства по отношению ко мне: страх, ненависть или интерес к моему кошельку. Но вскоре новизна ощущений прошла, со временем всё начало приедаться. Стало противно посещать тусовки смертных или званые ужины, ведь вокруг всё было каким-то ненастоящим, не таким, как там, где у меня «нет дома». Лживые слова, признания, заверения в дружбе… Улыбки, как фальшивые бриллианты. Долгожданное удовлетворение от власти так и не наступило, я не обрёл внутренний покой от самоутверждения, как ожидал. Моя мечта воплотилась, но реальность оказалась жестоким обманом. Всё чаще я задумывался — что же дальше? И не видел пути для себя, впереди был только тупик. Так неужели все мои прежние цели — всего лишь пустой миф?! Заблуждения молодого, амбициозного аса, пожелавшего стать Всеотцом? Ведь рядом уже нет Тора или Одина, на которых можно свалить все просчёты. Тогда в чём и когда я был неправ? Ответ пришёл сам по себе. Я действительно не имел убеждений, не видел черты, за которую нельзя переступать. Оглядываясь на пройденный путь, я всё чаще спрашивал: «Так кто же я — разрушитель или создатель? Должно ли у такого, как я, быть внутри что-то, что болит, требует покаяния, выносит самый суровый приговор самому себе?». Я искал ответы, но не находил. Масло в огонь подлило моё подсознание. Я никогда прежде не испытывал потребности в покаянии, пока однажды мне не приснился сон. Абсолютно уверенный в своей всесильности, я столкнулся с тем, чего никак не мог объяснить. Довольно странное сновидение, обычно у меня получалось управлять снами, но не в этот раз. Я сидел на королевском троне в Асгарде, с наслаждением держа в руках копьё Одина, символ власти над асами. Ко мне по очереди подходили какие-то люди, с которыми я никогда не был знаком прежде. Каждый преклонял предо мной колени и начинал рассказывать мне о своей жизни. О том, что хотел сделать, но не успел, кто остался без его поддержки и заботы в мире смертных. Поначалу мне было интересно, потом я начинал недоумевать: зачем мне всё это?! А под конец злился так, что хотелось разнести к ётунской бабушке весь этот тронный зал, чертог Одина, столицу асов… Но вырваться из зала было невозможно, я обходил его под навязчивый шёпот очередного рассказчика, пытаясь открыть двери, но всё было напрасно. Мне ничего не оставалось, как снова слушать, слушать и слушать… Сон повторялся из ночи в ночь. Мечась в очередной раз по тронному залу в поисках выхода, я осознал, что вот этого смертного я точно уже где-то встречал. Я повернулся к говорившему и стал всматриваться в лицо человека. Я считал, что уже никогда не смогу вспомнить подобное, но моё подсознание считало по-другому. Даже сквозь сон я почувствовал весь ужас, сковавший меня в ту минуту, когда я понял, КТО стоит перед мной. Он был моей первой жертвой в Мидгарде. Он, как и все остальные, кто был в зале в то мгновение. Я видел, как десятки глаз смотрят на меня с немым укором — женщины, мужчины, красивые девушки, пожилые семейные пары, дети… Я проснулся в холодном поту, понимая, что меня колотит, как в лихорадке. Прибежала прислуга: оказалось, что я ещё и дико кричал. Я с трудом встал с кровати и долго отмокал под тугими струями душа. С тех пор этот сон стал моим проклятьем, моим персональным сонмом демонов. Я вскакивал посреди ночи и принимался метаться по спальне, как безумец, ломая голову, что же сделать, чтобы прекратился этот сумасшедший калейдоскоп из лиц, историй, несостоявшихся надежд… Но чем чаще я думал над этим, тем больше понимал, что это моя персональная кара за всё содеянное. То, что я всегда считал дикой фантазией ванов, существует, и это душа мстит мне таким жутким образом за наплевательское отношение к ней. Слишком много ошибок, слишком много вины… Ничего не исправить, этих людей уже не вернёшь к жизни. Мои мечты оказались ложным искушением. Мои прежние взгляды — заблуждением, я начал движение по кругу в попытках разобраться в самом себе. Мои поступки — грехом. Осознание всего этого повергло меня в ярость. Я пылал в гневе. Как я мог быть таким слепым?! Ведь брат и другие пытались меня образумить. Но время нельзя повернуть вспять, такое не под силу даже асу. Я действительно чудовище, монстр. Приняв это как должное, я стал бояться только одного — что груз вины будет слишком тяжелым даже для меня, я не смогу жить с этим. Самое интересное заключалось в том, что убить себя я не мог. Ас или полукровка, как я, покончивший жизнь самоубийством, всегда возвращался снова, чтобы искупить свою вину. Для того, чтобы прекратить эту пытку раз и навсегда, это должен был сделать кто-то другой. Но кто согласится взять на себя такую ответственность? Убийство, по законам Мидгарда, как ни крути, — преступление и, прежде всего, страшный грех. Я даже сделал соответствующее распоряжение на этот счёт — тот, кто убьёт меня, получит в качестве вознаграждения пару десятков миллионов. Конверт с завещанием был запечатан и хранился у моего личного поверенного. Мистер Кластерсон отнёсся к этому, как к очередной причуде богатого клиента, хотя наверняка в душе посчитал меня сумасшедшим. Что же, он не далёк от правды! Но пока человека, который смог бы отправить меня в поток раз и навсегда, не было. Я даже подумывал объявить на самого себя охоту, устроить из этого захватывающее телешоу, но потом решил, что моё убийство всё же должно быть неожиданным и спонтанным. Так больше шансов, что в самую последнюю минуту я не стану защищаться и не ухлопаю незадачливого убийцу одним движением руки. Похоже, всё, что мне остаётся — жить с грузом вины, смотреть во сне в глаза тем, кого я отправил в мир умерших. С принятием этой правды на место ярости пришла обречённость. Может поэтому Джейсон, моя правая рука в компании, всегда просил не сверлить его глазами. Однажды я спросил, почему, и получил в ответ: «Знаешь, когда смотришь тебе в глаза и понимаешь, что видишь там только пустоту, становится не по себе». Да, всё верно, я «выгорел». В огне бессильной злобы сгорело всё, что делало меня прежним Локи. Я даже попытался оправдать свои поступки. Я начал постепенно, по крупицам, выдавать смертным иную версию всего, что случилось тогда, шесть лет назад. Седовласые учёные дядечки убедительным тоном вещали в прямом эфире какого-нибудь популярного шоу, что, возможно, человечество не так поняло пришельцев из другого мира. В самом деле, кто может дать гарантию, что асы воспитываются и живут в обществе, похожем на наше? А значит, нельзя применять к поступкам их представителей общепринятую, человеческую логику. Было выпущено несколько книг в подобном ключе, я лично редактировал окончательную версию для издательства. В этих книгах даже объяснялось, почему мне пришлось пойти по пути таких жертв. Оказывается, такому, как я, необходима постоянная энергетическая подпитка, и только убивая кого-то из людей или беря женщину силой, я мог её получить. Самое интересно, что это сработало, среди смертных всегда было много тех, кто любил читать подобную литературу. Проведённые социологические опросы через некоторое время показали, что большинство людей уже не воспринимают меня как врага. До чего же у смертных короткая память! Но легче от этого мне не стало, я продолжал тихо сходить с ума от тяжести содеянного. Я всёникак не мог отпустить прошлую жизнь, цеплялся за любую информацию об Асгарде, благо такая возможность у меня была. Тор изредка посещал Мидгард, я знал об этом от своих людей в Щ.И.Т.е. Мой сводный брат, кажется, не может оставить любимого астрофизика в покое. Вот и сейчас, возвращаясь в загородный дом после совещания в своём медиа-холдинге, я смотрел через ноутбук запись их встречи. Пара выглядит совершенно счастливой, Джейн смотрит на своего бога влюблёнными глазами, и я успеваю заметить на пальце смертной обручальное кольцо. Вот, значит как… Меня обуревает детская обида. Почему Тору всегда достается всё самое лучшее?! Он дофин асгардского трона, баловень судьбы и родителей, любимый мужчина, в конце концов… Почему я ищу свой путь в жизни и пока что бреду в полной темноте? Будет ли в моей жизни когда-нибудь такая же «Джейн Фостер»? Я знаю ответы. Судьба совершенно точно решила посмеяться надо мной вволю. Зачем только Один забрал меня с ётунского жертвенника?! Со злостью захлопываю крышку ноутбука и смотрю, как отражаются в лужах кричащие вывески рекламы. Докучливый дождик моросит по лужам, погода в Нью-Йорке отнюдь не радует. Я хочу измениться и хоть как-то искупить вину. С недавних пор мне начало казаться, что такое возможно. По делам бизнеса я летал в Гонгконг. Может быть, азиатская столица так подействовала на меня, но впервые за долгое время я видел совсем иной сон, чем прежде. Я снова не могу изменить ход сновидения, но в этот раз мне и не хочется этого делать. …Светит яркое, летнее солнце, сочная лужайка перед небольшим коттеджем. На траве стоит надувной бассейн, в котором довольно плещется мальчик лет пяти. Ребёнок так открыт, что мне не доставляет труда прочитать его образы. Малыш играет с корабликом, он отважный капитан, вокруг не бассейн, а бушующее море… Ветер надувает парус, впереди только бескрайний, синий простор. Мне нравится наблюдать за ним, он чем-то напоминает мне самого себя. Да и то, что я вижу вокруг себя… У меня ощущение, что только здесь меня примут в любое ненастье, дадут надежду на новую жизнь. Я уже забыл, какое это восхитительное чувство — вернуться домой! Из дома на лужайку выходит молодая женщина, невысокая, стройная, одетая очень скромно. Длинные рыжие волосы красиво золотятся на солнце. Мне хочется, чтобы эти прекрасные пряди лежали распущенными на её хрупких плечах, но они перетянуты непонятной резинкой, и мне становится обидно, что такую красоту не ценят. Я бы говорил ей об этом каждую свободную минуту. Но женщина одна, я точно знаю, что у нее нет мужа или просто близкого друга. Она присаживается возле бассейна, с любовью смотря на ребенка. Мальчик отвлекается от игры, и важно заявляет ей: — Мама, смотри, я уже побывал в Тихом океане! Женщина только улыбается ему и треплет его по волосам. Мое сердце сжимается от нежности, с которой она делает это. Такой я помню Фригг в своём счастливом детстве. — Конечно, милый! — Ты мне не веришь! — обиженно заявляет мальчик. — А вот папа поплывёт вместе со мной, правда, папа? Женщина поднимает на меня взгляд. Я не вижу немого укора в синих глазах, а только бесконечное сожаление, что всё вышло именно ТАК. Я понимаю, что женщина мне знакома, только не могу вспомнить, кто она. Я застываю на месте от ужаса, что её, возможно, уже тоже нет среди живых, а этот ребёнок — мой не рождённый сын. Я не хочу просыпаться, мне нужно подойти к ней поближе, узнать, жива ли она и кто она такая. Я рвусь к ней, но что-то тянет меня назад, не даёт двинуться с места. Она только печально улыбается мне: — Локи, ещё слишком рано! Я пытаюсь крикнуть ей: «Что это значит?!», — но не успеваю… Будильник выдергивает меня из сна, и я ещё долго лежу, слушая, как бешено стучит сердце в груди. Мне приходит в голову шальная мысль: «Что, если этот сон — знак для меня, и я на правильном пути?» «Ещё слишком рано…». Слова звучат внутри, как тихая мелодия из моего далекого детства. Так что же мне теперь делать? Узнать судьбу этой женщины? Тут же отметаю эту мысль, потому что искать человека только по внешнему виду — верх идиотизма. Но на всякий случай я стараюсь запомнить её лицо. Потом иду в душ, быстро завтракаю и еду в аэропорт. Частный пассажирский борт уже ждёт меня, готовый взлететь по первому указанию. Я снова в США. С раздражением смотрю на часы. Прекрасно, уже десять минут я торчу в этой долбнаной пробке! Водитель словно без слов понимает моё растущее негодование, начинает сигналить и выруливать в соседний ряд. Вышколенная прислуга —ещё один приятный бонус к нескольким миллиардам на моём личном счете. Наконец, я приезжаю в загородный дом. Быстро раздеваюсь и иду в гостиную. Там, не включая свет, ставлю на многократный повтор Моцарта «Lacrimosa», «Адажио» Альбинони. Долго сижу перед камином в одиночестве и смотрю на огонь. Я снова вспоминаю женщину из сна и всех тех, кого встречал в тронном зале. Я уже практически наизусть знаю историю каждого, и только рыжеволосая красавица остаётся для меня загадкой. За окном ветки дерева стучат по стене, слышно, как завывает очередной порыв ветра, но я продолжаю лицезреть огонь. Мне кажется, что только благодаря таким вечерам крохотная надежда на искупление не гаснет внутри застывшего сердца.