***
Когда солнце уже едва касалось верхушек деревьев, Мадара решил, что на сегодня тренировок достаточно. Все утро он провел, обучая Сайрен освобождаться из гендзюцу разного уровня несмотря на свою «парализованность» и, надо признать, у нее неплохо получалось. Хотя, конечно, еще было куда расти. Всегда есть куда расти. После он тренировался исцелять повреждения разных уровней сложности. Пока что, конечно, не внутренних, которые требовали особого мастерства и сноровки, а внешних — но уже вполне успешно. Вот только методы тренировок Мадары Сайрен совершенно не одобряла: Мадара логично рассуждал, что чтобы кого-то вылечить, нужно кого-то ранить. Потому Учиха сперва брал в руки кунай, наносил себе повреждение, а потом сам же его исцелял под возмущения сестры Хаширамы, которая явно была не в восторге от того, что ему больно. И, надо было признать, это вызывало приятные чувства. А сейчас у Учихи была тренировка с братом. И, пожалуй, она была самой сложной и изматывающей из всех. На утренней тренировке он просто накладывал на Сайрен гендзюцу и показывал пару технических моментов, которые подойдут ее стилю ведения ближнего боя, на дневной он еще изучал самые основы и перенапрячься просто не мог; а вот на вечерней Учиха уже конкретно отрабатывал серьезные техники мангеке шарингана и другие приемы своего клана. — Предлагаю на сегодня закончить, — убирая шаринган, пытаясь отдышаться и глядя на такого же уставшего брата, произнес он. — Хорошо. Ты отдыхай, а я еще немного потренируюсь. У меня же нет дополнительных тренировок с симпатичными куноичи из Сенджу, — подмигнул Изуна в ответ, не упустив возможности подколоть брата, который пусть и не был щедрым на похвалу для сестры Хаширамы, но не мог скрыть свой особый взгляд в ее сторону. А во взгляде определенно была заботы и другие теплые чувства, которые от младшего брата никак не могли ускользнуть. Мадара лишь устало качнул головой, мягко улыбаясь Изуне, и направился в сторону лагеря Сенджу: прежде чем отправляться на отдых, он планировал увидеться с Хаширамой. Нужно было решить с другом еще пару важных вопросов. Хаширама обнаружился на подходе к лагерю и вид у него был откровенно встревоженный. И, стоило ему увидеть Мадару, его тревога явно усугубилась: — Сайрен не с тобой? Ее до сих пор нет! Мадара ощутил неприятный тревожный укол в груди: сестра Хаширамы в это время обычно уже была у себя, пила какой-нибудь расслабляющий теплый отвар и готовилась ко сну, чтобы не опоздать на утреннюю тренировку. — Я поищу ее, — бросил Учиха Хашираме, развернулся и отправился к поляне, где они обычно тренировались. К сожалению, Учиха не знал, где еще любила бывать куноичи, так что место тренировок было первым, которое пришло ему на ум.***
Сайрен потеряла счет времени. Она упорно тренировалась с собственным теневым клоном, стараясь отточить каждое движение до совершенства. Метод тренировок оказался очень даже удобным: со стороны порой было гораздо виднее и понятнее, что она делает не так. Достаточно было просто мысленно сравнивать свои движения с движениями Мадары. Увы, правда, где-то проблема была в недостаточно быстрых замахах. В скорости она действительно проигрывала. Тренировка отнимала у куноичи много сил, потому что делать перерывы Сайрен себе не позволяла. Она должна стать сильнее. Ради своей семьи, ради клана и будущего альянса, ради того, чтобы порадовать своего учителя, в конце концов! Вот только когда Сенджу убрала своего очередного клона, забирая себе наработанный опыт и усталость, она тяжело опустилась на землю. Да, метод тренировок оказался очень эффективный. Но еще очень выматывающий. Особенно когда не знаешь, сколько усталости наработала твоя копия и как изменится твое состояние после ее исчезновения. Сайрен сидела на земле и растерянно оглядывалась, стараясь сфокусировать взгляд. Перед глазами все плыло, а дыхание все никак не восстанавливалось. Кажется, она серьезно переборщила с напряжением! Надо срочно возвращаться домой. А то она завтра будет никакая на тренировке! Заставив себя подняться, Сайрен огляделась, примерно определяя по размытому изображению, где что находится и в какую ей сторону двигаться. Сделав пару шагов в нужном направлении, а затем попытавшись запрыгнуть на дерево, куноичи потеряла равновесие. Кажется, она домой не доберется: остатка ее чакры едва хватит на то, чтобы исцелить повреждения, которые она точно получит, упав на землю, и силы после этого окончательно кончатся! Неужели ей придется спать здесь, на земле? Расстроиться этой мысли она не успела: ее подхватили сильные руки. Знакомые руки. Уже практически ничего не соображая, Сенджу прижалась к своему учителю и закрыла глаза, наслаждаясь охватившим ее спокойствием и чувством защищенности. Поймав возле самой земли вконец вымотанную Сайрен, Мадара облегченно вздохнул: с ней ничего не случилось. Она просто слишком много и усиленно тренировалась и устала. Плохо только, что он понятия не имел, куда ее следует отнести: за все время их тренировок он так и не выяснил, где она обычно живет и спит. Да и были у них темы для разговоров поинтересней, на самом деле. Лагерь Учих был ближе, и Мадара принял решение отнести девушку к себе. Видно, сегодня ему придется спать на голом полу, но что тут поделаешь. Было так непривычно держать на руках Сайрен. Сейчас куноичи казалась такой хрупкой. И пусть Мадара знал, что даже ему придется тяжело, если он попадет под ее удар, сейчас эту девушку хотелось оберегать и защищать. Особенно сильным это ощущение стало в момент, когда та доверчиво прижалась к нему. Мадара старался перемещаться как можно более плавно и осторожно: возможно, Сайрен уже уснула. И потревожить ее сон не хотелось. Добравшись сперва до лагеря, а затем и до своей комнаты, он бережно уложил девушку в постель и укрыл теплым одеялом: ночью было не жарко, и замерзнуть можно было запросто. Оставалось еще одно дело. Хаширама наверняка волнуется за сестру. Следовало сказать, что она в порядке и переночует у них лагере. Однако уйти Учихе не позволила Сайрен, которая схватила его за руку: — Постой, пожалуйста, — видно, от страшной усталости переходя на «ты» попросила Сенджу, устало и сонно глядя на Мадару. — Я… с того дня еще ни разу не засыпала одна и без успокаивающих отваров. Не уходи, прошу… Мадара прекрасно догадывался, о каком дне шла речь, и сжал зубы, кивнув. Он действительно сожалел о том, что куноичи пришлось это пережить. Увидев его кивок, Сайрен отпустила руку и расслабилась, закрывая глаза, а Учиха создал клона, который отправился сообщить новости Хашираме и лег рядом с девушкой. Но чуть поодаль. Да, ему хотелось обнять ее и не только потому, что ему хотелось, чтобы она почувствовала себя защищенной, однако как она отреагирует на такой жест, он не знал. Так они и засыпали…***
Закончив тренировку, Изуна заметил одного из Учих. И этот Учиха направлялся не домой, а в сторону лагеря Сенджу, что показалось подозрительным. Особенно если учесть, что он сегодня действительно долго тренировался, и через пару часов должно было начать светать. В это время никто не просыпается, за исключением острой необходимости для какой-нибудь миссии. А миссий сейчас никаких не было. Двигаясь максимально медленно и бесшумно, Изуна скользнул следом. Как он и предполагал, дело оказалось нечисто: с помощью клонов, Учиха поднял крупный камень, стоящий на перекрестке в лагере, и спрятал там взрывную печать. Изуна прищурился, запоминая лицо предателя и, убедившись, что тот больше нигде никакие печати не прячет, а возвращается обратно в их лагерь, подскочил к камню, предварительно оглядевшись и убедившись, что никого нет поблизости, создал клона и осторожно сдвинул его, стараясь не шуметь: печать следовало удалить и сообщить об инциденте Мадаре. Причем немедленно! Рано они расслабились. Все-таки на похищении сестры Хаширамы ничего не закончилось. Неважно, по каким причинам, но часть их клана действительно была против мирного договора. Надо было быть настороже и что-то с этим делать. — Это еще что такое? — послышался достаточно жесткий и грозный голос, заставивший Изуну действительно испугаться от мысли, как происходящее сейчас выглядит. Тобирама холодно смотрел на поднятый камень и лежащую под ним взрывную печать. Называется, решил встать пораньше и сходить в лагерь Учих с целью осмотреть его и попробовать провести расследование еще и там. Разумеется, двигался он быстро и бесшумно, и оказался здесь уже когда камень был поднят. И застал замечательную картину, которая доказывала, как минимум, его теорию о том, что клану Учиха верить нельзя. Значит, младший брат Мадары решил подложить взрывную печать как раз туда, где члены клана Сенджу ходят регулярно и в большом количестве. Страшно представить, сколько могло бы быть жертв, если бы эта печать была подорвана в нужный момент. — Тобирама, все вовсе не так, как выглядит! Я ничего не подкладывал! А наоборот пытался убрать, — надежды на то, что Сенджу поверит на слово, было ничтожно мало. Но Изуна просто не мог не попытаться. Если его заподозрят и не дадут вернуться в лагерь, он не сможет сообщить о происходящем Мадаре. А что если позже будет поздно? Страшно было думать о том, что он знает только об одной печати, а на самом деле их уже приготовлено много. Во всяком случае, клан Сенджу слишком силен. И если есть группа Учих, намеревающаяся создать перевес в пользу другого клана, вряд ли они обойдутся всего одной взрывной печатью. Тобирама поднял взрывную печать, запрыгнул на камень, вынуждая брата Мадары опустить его на землю, и холодно посмотрел на него. — Кто же ее тогда подложил? Здесь нет людей из других кланов, — разумеется, никакого раскола в клане Учиха видно не было. Поэтому Тобираме не могло прийти в голову, что все действительно на самом деле вовсе не так, как выглядит. — Тобирама, выслушай меня, — Изуна убрал клона, демонстрируя, что настроен на мир, и не собирается драться, однако было заметно, что Сенджу по прежнему напряжен и настроен отнюдь не мирно и дружелюбно. — Идем к Хашираме. И даже не думай использовать какие-либо техники! — холодно бросил тот и направился к брату, однако, не спуская с Учихи глаз. — Где еще спрятаны взрывные печати? — Я не знаю! Правда не знаю! — Учиха мысленно выругался, прекрасно понимая, что абсолютно все говорит не в его пользу. И, самое страшное, он даже не может предупредить Мадару. А это следовало сделать немедленно! Поднятый с постели Хаширама выслушивал Тобираму и Изуну с откровенным удивлением. Он-то был настроен на то, что их кланы действительно уже подружились. Что все в порядке. Что еще пару дней — и будет заключен союз на равных условиях. А оказалось вот оно что… Ситуация оказывалась напряженной независимо от того, поверить Тобираме или Изуне. Разница была только в количестве противников и, соответственно, масштабе грядущей битвы. Ведь если тех людей не удалось убедить до сих пор, что мир между кланами действительно возможен, они могут натворить дел задолго до того, как смогут естественным путем в этом убедиться. Сенджу чувствовал упадок и боль. Боль за то, что его мечта оказалась разбита вдребезги на тысячи осколков. Боль за то, что он даже не знает, насколько он должен быть сейчас расстроен, ведь неизвестно, знал ли Мадара о том, что сейчас происходит или Изуна говорит правду, что значит, что тот здесь вообще ни при чем и просто проглядел действия своих людей; Сенджу чувствовал боль за Сайрен, которая тоже давно мечтала о прекращении войны, да еще и действительно успела сильно привязаться к Мадаре за дни их совместных тренировок. Он видел, как сестра старается и сколько времени проводит с его другом. Видел, что вместе им хорошо и они действительно могли бы в итоге быть вместе, закрепляя своим союзом и союз между их кланами. А еще он жалел, что не поверил своему брату сразу и не стал лично все проверять. Он мог хотя бы поговорить с Мадарой! Они могли все выяснить и разобраться вместе. Если в клане Учиха все же раскол, и, как результат, они сперва похитили его сестру — в текущих обстоятельствах Хаширама уже допускал, что это вполне могло произойти — он лично должен был попробовать поговорить с отколовшимися и постараться их успокоить. Хотя бы дать какие-то гарантии, что они в безопасности. Ведь ни один человек, на самом деле, не может хотеть войны. И это означает, что действия тех людей были совершены либо из страха, либо из желания отомстить за кого-то из своих близких. Глядя в глаза Изуне, Хаширама чувствовал, что все-таки должен поверить ему. Потому что он не видел в его глазах ни тени неприязни к Сенджу, ни тени ненависти. И это означало, что Мадара и его брат действительно ни при чем. В сердце забрезжила надежда, что можно еще что-то исправить. — Тобирама, спасибо за твою бдительность. Я был не прав, — признавать свою неправоту было невероятно тяжело. Равно как и было тяжело сейчас бороться с атакующим его приступом депрессии. Депрессии из-за того, что он действительно вел себя слишком наивно. Слишком поддался эмоциям и видел только то, что хотел видеть. И в результате, если бы не его брат, их клан мог оказаться в серьезной опасности. Тобирама видел состояние брата. И поспешил успокаивающе прикоснуться к его плечу. Все-таки сколько бы он не злился и не ругался на Хашираму, он любил его. И даже наоборот был рад возможности помогать ему. — Мне поднять всех и приказать обыскивать лагерь в поисках остальных печатей и других ловушек? — Хаширама утвердительно кивнул, однако сказать ничего не успел: прогремели взрывы...