Игра времени

Тяжелый воздух. Дым. Крики. Вспышки огня и звон оружия… нет, это не ад. Это совершенно обыденная ситуация. Обыденная ситуация для мира шиноби, которая могла бы измениться, но так и не изменилась. Однако Сайрен происходящее казалось самым настоящим адом. Ей казалось, что уже прошла целая вечность на поле боя, но она так и не нашла ни братьев, ни Мадару во всей этой неразберихе. Все, что успевала делать Сенджу — уворачиваться от ударов и перемещаться от укрытия к укрытию. Укрытий хватало не надолго: то и дело они оказывались сожжены или сломаны очередной техникой или взрывом. От их лагеря ничего не осталось… Сайрен искренне надеялась, что всех, кто не мог сражаться — очень маленьких детей или раненых — успели отвести в безопасное место. Все-таки эта битва в корне отличалась от всех предыдущих: они совсем не были готовы к нападению, да еще и под ударом оказалась не только боеспособная часть клана. Внезапно Сайрен увидела знакомое лицо и ее глаза испуганно расширись: на земле, покрытый тяжелыми ранениями, лежал младший брат Мадары. Изуна. Сенджу не могла пройти мимо. И не только потому что не хотела бросать в беде человека: она заметила, с каким трепетом Мадара относится к своему младшему брату. И она не хотела, чтобы тот потерял его. — Давай… держись, — тихо произнесла она, складывая печати и тут же сканируя и исцеляя Учиху чакрой. Она сама не заметила, но ее глаза даже заслезились. Вся стойкость просто рухнула из-за всей ситуации: вряд ли мир будет возможен после всего, что произошло. Особенно если погибнет Изуна. Мадара этого никогда не простит. Равно как и она, и ее братья не смогут просто взять и простить бойню в лагере. По крайней мере, сейчас она была на это не способна. Мысленно отругав себя за слабость, Сайрен взяла себя в руки и максимально сосредоточилась на контроле чакры. Да, ситуация с ранами Изуны сейчас выглядела безнадежной. Но это был повод стараться лучше, а не раскисать! В конце-то концов, шиноби она или кто? Изуна закашлялся и повернул голову в сторону, сплевывая кровь. На самом деле, он не мог простить клану Сенджу убийство своих братьев. Убийства людей своего клана… Но было одно но. И это «но» сейчас отчаянно пыталось вылечить его. Несмотря на вражду. Он видел, как Мадара смотрит на эту девушку, и замечал, что если речь идет о ней, тот говорит по-особенному. И ради счастья Мадары он готов был попытаться простить Сенджу. И у него это даже получилось, пусть и через силу. Единственное, что его огорчало, так это то, что он так и не увидит окончательного прекращения вражды между их кланами. — Я пытался это остановить, — еле слышно произнес он и снова закашлялся. — Сайрен… Мадара этого не планировал. Но были… заговорщики. Они уже мертвы. Сайрен почувствовала, что ее сердце сжимается, а в горле скапливается тяжелый ком. Вдоль позвоночника пробежал неприятный холодок, а в районе копчика будто приложили лед изнутри. Она чувствовала, что жизнь Изуны ускользает. Что его раны слишком серьезные. И было больно. Так больно осознавать, что из-за нескольких человек мир оказался разрушен. Конечно, она верила его словам. Не было ни одной причины не верить Учихе сейчас. — Главное, ты не умирай, — тихо ответила она, стараясь максимально усилить поток чакры, чтобы лечение проходило максимально быстро. — Мадара очень тебя любит. — Как и тебя, — прозвучал еле слышный ответ и глаза Изуны закрылись. Он слабел и это было заметно. — Нет! — громко воскликнула Сайрен, откровенно не зная, что вообще тут можно сделать. Техниками воскрешения она не обладала, а простое исцеление уже не принесет никакого эффекта. Она просто не успевает! — Что ты здесь забыла? — раздался за ее спиной холодный голос Мадары и она обернулась. И тут же пожалела об этом. Глава клана Учиха сейчас был в крови. И, что-то подсказывало Сайрен, что это была не его собственная кровь. Думать о том, что Учиха сейчас убивает людей из ее клана было жутко и совершенно не хотелось. Однако несмотря на ужасающий вид Мадары, в его голосе была тревога, а затем и вовсе боль: — Изуна! — воскликнул он, заметив, кого лечит Сайрен и что это лечение, на самом деле, уже бесполезно, Мадара почувствовал, как ярость и гнев буквально разрывают его изнутри, заполняя все тело по истине разрушительной мощью и наполняя этой же самой мощью его глаза. Чувство вины сдавило горло… ведь он обещал. Он обещал и клялся, что защитит своего младшего брата, чего бы ему это не стоило. И он не справился. Он провалился. — Мадара… — уже еле слышно произнес Изуна, слегка приподнимая веки. Чтобы в последний раз взглянуть на своего старшего брата. — Прошу, забери мои глаза. Защити наш клан… — это были его последние слова, прежде чем взгляд остекленел и он замолчал навсегда. В глазах Сайрен появился ужас. Таким, как сейчас, она Мадару еще никогда не видела. Невооруженным глазом было видно, что сила Учихи возросла. Видно, Тобирама ничуть не преувеличивал, когда говорил, что клану Учиха силу дают негативные эмоции. И видеть подобное воочию было действительно жутко. — Убирайся отсюда, — голос Мадары казался резким и нечеловеческим, руки были сжаты в кулаки, а тело слегка подрагивало явно от нетерпения вступить в бой. — Немедленно! — Но… — Сайрен попыталась возразить, но почему-то больше ни одного слова выдавить из себя не смогла. Хотя она прекрасно знала, что хотела сказать: здесь нужна ее помощь. Причем обеим сторонам. Она не хотела новых жертв в этом бою. Разве мало того, что уже произошло? — Я не хочу, чтобы ты тоже погибла, — неожиданно услышала она и удивленно расширила глаза. То есть Изуна не просто так сказал те слова о чувствах Мадары к ней? Это было… почему-то от этой мысли ей было тепло. Но как же все не вовремя! — Пожалуйста. Останови все это, — тихо попросила она, отводя взгляд в сторону и отпрыгивая подальше от этого места. Нет, Сайрен не собиралась уходить с поля боя. Она не могла просто бросить людей и даже не пытаться кому-то помочь выбраться из завалов своими сильными ударами, а кого-то вылечить. Но конкретно возле Мадары она почему-то чувствовала себя сейчас лишней. Мадара чувствовал наполняющую его силу и какое-то приятное жжение в глазах. А еще он чувствовал ярость и жажду мести. Жажду мести за гибель своего брата. Учиха медленно опустился на колени возле тела Изуны и крепко прижал к себе, невзирая на хаос, происходящий вокруг. Сердце наполнялось отчаянием, но Мадара был вынужден очень быстро взять себя в руки: бой еще не был закончен. И, помня последние слова Изуны, Учиха сделал так, как он просил, переставив себе глаза брата. — Прощай, — тихо произнес он, запоминая местоположение тела, чтобы в будущем вернуться и похоронить его, после чего развернулся и нырнул в самую гущу битвы. Теперь прилив силы к его глазам не просто ощущался, а мог реализовываться полностью. Пусть его брат погиб, часть его все равно оставалась рядом. В его глазах. Спустя мгновение он вспомнил другие глаза. Темные глаза. Совсем как у Хаширамы. Глаза, которые были наполнены теплом. Глаза Сайрен. И в этот момент Учиха понял, что он не хочет в бой. — Хаширама! — закричал он, увидев впереди знакомую фигуру, принявшую оборонительную позицию. Учиха остановился на расстоянии от своего друга и крикнул уже потише. — Мы должны остановить эту бойню. Глаза Хаширамы расширились от удивления, а затем Сенджу не смог сдержать улыбки. Значит, брат Мадары все же говорил правду, и его друг все-таки не хочет больше воевать. Вот только времени на радость не было. Совсем. Им надо было приниматься за дело. Мадара и Хаширама. Главы двух сильнейших кланов теперь работали бок о бок. Вдвоем и постепенно разнимали всех дерущихся. Кому-то достаточно было слов и приказа от своего главы клана и подтверждение от второго, что битва должна быть остановлена и войны больше нет. Кого-то приходилось парализовывать гендзюцу или древесной техникой… Краем глаза во время работы Мадара успел заметить Сайрен, которая снова кого-то лечила, и ощутил с одной стороны что-то вроде гордости за то, что она не хочет бросать людей в беде, а с другой стороны недовольство, что она его не послушала. Но в целом от мысли, что она находится поблизости, стало теплее. Через некоторое время бойня была завершена. Все были измотаны. Многим нужна была медицинская помощь. Лагерь следовало отстраивать заново. Лязг оружия, свист техник и крики людей прекратились. Наступила зловещая тишина. Она становилась еще более зловещей из-за не рассеивающегося над полем боя дыма и пара, которого образовалось огромное количество из-за столкновения водных и огненных техник.

***

Учиха Изуна. Сильный шиноби, обладающий мангеке шаринганом, и оказавшийся в самой опасной ситуации, в какой только было возможно для ниндзя. Никакая сила не поможет тебе выжить, если ты оказался в центре лагеря недружелюбно настроенных к тебе шиноби. Конечно, он был не виноват в нападении. Но разве кто-то разбирался, когда в опасности оказались дорогие им люди? Даже с учетом того, что Хаширама и Тобирама его не тронули, а занялись тем, что прикрывали свой клан от взрывов печатей и полетевших в лагерь со всех сторон атакующих техник, он оказался в центре этого лагеря совершенно один. И Сенджу этим воспользовались. Даже используя сусаноо выстоять сразу против нескольких сильных шиноби на протяжении длительного периода времени оказалось невозможным. И сейчас Мадара вынужден был прижимать к себе уже остывающее тело младшего брата, чувствуя, как сердце наполняется болью и пустотой. Где-то послышался крик Хаширамы, который тоже нашел кого-то важного для себя среди погибших, но Мадара не обратил на это никакого внимания. А зря. Очень зря. — Это ты во всем виноват! — услышал он отдаленно голос Тобирамы. — Я же говорил, ей не место рядом с Учихой! — голос Сенджу-младшего явно был неровным. Очевидно было, что сейчас ему было тяжело сдерживать свои эмоции. — Я действительно виноват, — послышался еле слышный голос Хаширамы. — Но только в том, что не оказался вовремя рядом и не защитил её. Глаза Мадары впервые за долгое время испуганно расширились от предположения. Не может быть. Он же видел Сайрен совсем недавно! И она не была в опасности. Она просто лечила кого-то из своего клана! «Только делала она это на еще не успокоившемся поле боя и не до конца восстановившись после вчерашней тренировки», — услужливо подкинул ему мысль разум. Мадара прижал брата к себе покрепче, развернулся, сделал неуверенный шаг в сторону голосов и остановился. Он разрывался между желанием увидеть Сайрен в последний раз и нежеланием встречаться с братьями Сенджу. Потому что не только они не уберегли ее. Ее не уберег и он. Сделав глубокий вдох, Учиха все же направился на звук, решив, что присутствие Тобирамы и его упреки он уж как-нибудь переживет. Время, казалось, шло мучительно медленно, и он тоже мучительно медленно шел через мертвое покрытое дымной завесой поле с мертвым телом брата на руках. Наконец, впереди показались два знакомых силуэта, которые с каждым шагом приобретали все более четкие очертания. Хаширама сидел рядом с телом сестры и держал ее за руку. Было видно, что глава клана Сенджу держится из последних сил. Тобирама стоял рядом и смотрел на тело Сайрен откровенно не верящим взглядом. Да, он порой видел подобное в своих ночных кошмарах, в которых открытость и наивность его сестры привела к такому исходу. Однако в душе он до самого конца верил, что в реальности такого не случится. Что они с Хаширамой смогут ее защитить. Но, оказалось, их сил для этого было недостаточно. Мадара подошел поближе и положил тело своего брата рядом с телом Сайрен. Удивительно, но Тобирама промолчал. Почему-то Учиха был уверен, что его сейчас начнут обвинять в ее гибели, но этого не происходило. Сейчас он и братья Сенджу были на одной волне. Они понимали друг друга без слов и никаких взаимных упреков уже быть просто не могло. Хаширама вспоминал игры и тренировки с сестрой. Как они вместе осваивали исцеляющие техники, а иногда просто беззаботно бегали друг за другом, играя. Словно вокруг и нет никакой войны. Вспоминал, как она обнимала его каждый раз, как он впадал в свою внезапную депрессию и пыталась отвлечь и поддержать. И поддерживать у нее всегда получалось: она умела указать ему на плюсы в любой ситуации. Вспоминал, как выгораживал ее перед родителями, когда она где-то пропадала, хотя это ей запрещали: тогда она была еще слишком маленькой, чтобы покидать лагерь и безопасную территорию. Как они вместе смеялись, как обнявшись плакали, когда погиб Итама… Воспоминания всплывали и сыпались одно за другим, превращая сердце в тяжелую свинцовую глыбу. И Тобирама вспоминал. Вспоминал, как впервые взял новорожденную сестренку и как осторожно ее держал на руках, боясь уронить или сломать эти тонкие конечности и пальчики. Вспоминал, как она тянулась к нему даже в моменты, когда он был слишком хмурый и угрюмый и вместо того, чтобы оставить его в покое, как делало большинство Сенджу, старалась поднять настроение. Вспоминал их шуточные бои, когда он что-то пытался ей запретить, а она начинала «дуэль», чтобы доказать, что она уже сильная, и ей все можно. Порой он даже поддавался и проигрывал ей, чтобы порадовать младшую сестренку. И Мадара вспоминал. Впервые он увидел Сайрен еще совсем маленькой, когда та оказалась на их с Хаширамой встрече из-за своей слежки. Уж слишком ей было любопытно «куда это ходит старший братик». Тогда это была смешная коротко подстриженная шустрая девочка. Их с Хаширамой тренировка тогда сорвалась: Сенджу следовало немедленно увести маленькую сестренку обратно домой. А потом он увидел ее уже в пещере. Выросшей. Похорошевшей. В ней чувствовалось тепло и свет, которые Учиху и стали притягивать. В ней было то, чего ему не хватало. Они ладили в общении и на тренировках. И сейчас было больно от того, что это общение продлилось совсем недолго. Мадара вспоминал теплую ободряющую улыбку своего брата. Вспоминал, как злился на еще очень маленького Изуну, когда тот отвлекал его от тренировок с просьбами «поиграть с ним». Вспоминал, как не мог устоять перед его темными полными надежды глазами и все-таки прекращал тренировку, чтобы поиграть со своим братишкой или просто пощекотаться с ним. Вспоминал, как они прикрывали друг друга в бою. Как, не сговариваясь, позаботились об оружии друг друга и одновременно принесли полностью заточенные кунаи и сюрикены. Вспоминал, как брат всегда был рядом и поддерживал его. Что бы ни происходило. Молчание Мадары и братьев Сенджу уже затягивалось. Мадара, подобно Хашираме, держал своего брата за руку. Тобирама с Хаширамой молчали и, почти не моргая, смотрели на чуть ли не дыру в груди своей сестры. Видно в нее прилетела действительно сильная техника, которая не только пробила легкое, но и задела сердце. — Она спасла меня, — послышался юный голос и все трое обернулись на беловолосого мальчика из клана Сенджу. На вид ему было не больше восьми и, судя по изорванной одежде в крови, совсем недавно у него были действительно смертельные ранения. В глазах парня стояли слезы. — Я ничего не смог сделать. Она меня лечила, но неожиданно в нас ударила сильная техника. Сайрен закрыла меня собой, и… — он замолчал, отводя взгляд куда-то в сторону и явно стараясь не смотреть на труп девушки. Правда была в том, что ей просто не хватило бы скорости исцеления, чтобы спасти и себя, и его. Мадара и Хаширама встретились взглядами. Оба эти взгляда говорили одно и то же: хватит смертей.