Дьявол и Орландо

— Буду рассказывать по порядку, затем задашь вопросы. После перейдем к ритуалу, и — нет, это не больно. Дэвид курил и смотрел куда-то перед собой, словно разговаривал не с валяющимся у него на коленях Орландо, а с пыльной портьерой. Время от времени он трогательно стряхивал пепел, чтобы тот не упал на лицо парня. То обстоятельство, что пепел падал на волосы, как бы не учитывалось, потому что, по мнению Хейвуда, свое обещание он беспрекословно исполнял. — Последнее время у обитателей небес происходит заметное оживление, никогда добром это не заканчивалось. Вечно им не живется спокойно — все им подавай переворотов. Сейчас они ищут невинного человека, чтобы использовать его душу в качестве скопления силы, и готов поспорить, этой силой они кого-нибудь приложат. Никогда нельзя догадаться, на кого они откроют охоту. Обычно под руку попадаются ведьмы вроде меня, потому что чистильщики — слишком мелкие цели, а до самого Дьявола их рукам не дотянуться. Все эти манипуляции, по мнению Господа и его свиты, в конце концов должны привести к свержению адского Властелина, и тогда в мире настанет покой, все люди невиданным образом превратятся в душек и повсюду запахнет радугой, — он глубоко затянулся. — Никогда не понимал этой идеологии. Если оставить всех подонков на планете, на следующую ступень развития люди выйдут с опозданием на века, и к тому времени, как им положено познавать нирвану, они все еще будут стучать ложками по кастрюлям, требуя хлеба и зрелищ. Отвратительно... Орландо наблюдал за мимолетными проблесками эмоций на лице мисс Хейвуд. — Сейчас наши силы проходят обычную в таких случаях мобилизацию — все вооружаются, бдят и готовятся к худшему. Ничего другого мы сделать не можем. Но меня настораживает появление Софи... — Хейвуд прищурился и выпустил носом дым, — Софи... Она неслучайно выбрала такое время. Да, кстати, Софи — это бывшая нашего старика. Ведьмак поморщился, будто ему только что сообщили о смерти сотни младенцев, и потупил взгляд. Орландо нечаянно оказался самой финальной точкой этого взгляда, и Дэвид некоторое время смотрел сквозь него. Потом, будто бы опомнившись, продолжил. — Что там еще тебя интересовало... про крылья? — еще одна глубокая затяжка. — У всех у нас, — и у них, — есть крылья, которые заметны невооруженным взглядом и нашим и вашим, как говорится... До сей поры ты их не видел, потому что не прошел ритуала, не обижайся на старика, он делает так, как считает нужным. Скоро мы это исправим. Ритуал простой — ты стоишь и слушаешь, я тебе читаю. Пересказ сдавать не надо. Теперь по поводу Леккс. В прошлый раз, двести лет назад, невинной душой оказался ее возлюбленный, и сомнительная стратегия высших сил посеяла в ее сознании дилемму, разрешив которую она и примкнула к нам. Дэвид взглянул на Орландо и подумал немного. — Ну что, успокоился? Будешь сидеть тихо? Орландо попытался как-то выразить глазами свой ответ, когда мисс Хейвуд закрыла их рукой, и новая вспышка больно засияла перед очами программиста. — Кого приложили душой дружка Леккс? — прохрипел Орландо, не дожидаясь, пока его организм придет в себя. Он не очень-то торопился шевелиться, поэтому остался на коленях у Хейвуда. — Анжелу. Дочь старика и Софи. Лучше эти события не ворошить. Что-то еще хочешь знать? — Почему тебя назвали мисс Хейвуд? — вырвалось изо рта Орландо еще перед тем, как он успел включить мозг. — Ну, это долгая история... были скучные времена, мы играли в покер, и старик выиграл. — А что поставил он? Дэвид поморщился еще раз и прожег дыру в глазах парня своими лазерами. — И все-то тебе надо знать. Меняю этот вопрос на другой, любой. Глаза Орландо расширились. — Почему появление Софи вызывает у тебя такое волнение? Я не совсем понял. Хейвуд закусил нижнюю губу так, что от клыков остались белые следы. — Иногда ты бываешь невыносим. — Ты обещал ответить на любой вопрос. Мимика колдуна претерпела такие быстрые и неуловимые изменения, прежде чем вернуться к прежнему нейтральному состоянию, что Орландо уже было подумал — свое слово он не сдержит. — Потому что я люблю Софи. Парень громко выдохнул. — Ну нихрена себе! Старик об этом знает? Ты с ней спал? — Ты даже не предполагаешь, что можно любить кого-то и не спать с ним, верно? Старик, я думаю, догадывается... Лицо Орландо вдруг утратило свой самонадеянный вид, и парень проникся искренним сочувствием к Дэвиду, который говорил все это так просто и невозмутимо. Захотелось сказать хоть что-то, что могло бы смягчить его предшествующую грубость. — Извини, приятель... — прохрипел он неуверенно в попытке отыскать такой тон голоса, чтобы не упасть в глазах ведьмы. — Ладно, хватит болтать. Пора переходить к ритуалу. Прежде тебе нужно кое-что знать. Не только обратители могут кидаться драться — ты вполне сможешь отвечать им, когда мы закончим. Но сила не берется из ниоткуда. У тебя должен быть ее мощный источник — какая-то глубокая страсть. Ты можешь выбрать ее сам — что-то такое, что трогает твое сердце, заставляет тебя подниматься над землей. Мы говорили со стариком, и он считает, что этим может стать твое чувство самолюбования, ты уж извини. Но, похоже, больше ничто не вызывает у тебя трепета. Быть может, тем лучше. Орландо в ужасе поднялся с колен Дэвида и уставился в воздух перед собой. Но он только что потерял это! Он больше не тот Орландо, которого знает Мистер Ди! Что, если он не сумеет?! На своем плече он почувствовал мягкую и тяжелую руку. — Идем. "Что же вызывает у меня трепет?!" — захлебываясь, задавался вопросом Орландо, пока они поднимались по лестнице в большую библиотеку мисс Хейвуд. Ответ не пришел в голову даже тогда, когда Дэвид поставил его напротив своей импровизированной кафедры и открыл толстый затертый фолиант. Колдун начал читать неясные слова, похожие на те, которым научил программиста Дьявол. Замысловатые узоры, казалось, сплетались с воздухом и наполняли комнату чем-то липким и вяжущим. Чем дальше продвигался ведьмак, тем сильнее ощущалось напряжение, и вскоре Орландо показалось, что страницы книги светятся бордовым пламенем, и от них исходят порывы ветра. Волосы Дэвида все сильнее развевались, слова становились отчетливее, и когда вокруг черного глаза колдуна проступила пентаграмма, словно нарисованная чернилами, Орландо замер в восторге и ужасе. Хейвуд оторвался от книги и смотрел на мальчика так пристально и неподвижно, что тот почувствовал себя голым. Незнакомая энергия, витающая в воздухе, пронизывала его насквозь, тело дрожало и наливалось тяжестью. Орландо опустил глаза, чтобы посмотреть на свои ладони — каждая пора просвечивала красным огнем, а когда снова взглянул на ведьму, пораженно отступил на шаг. Огромные красные крылья, сплетенные из костей, мускулов, жил и кожи, реяли над плечами Дэвида, покачиваясь в такт его дыханию. — Теперь найди то, что дает тебе силу, и разбей тут что-нибудь. Орландо в страхе попытался собраться с духом и срочно вынуть на поверхность того себя, который сейчас прятался где-то внутри под коленками. “Да, я обладаю собой и миром вокруг меня! Это мое тело! Я всегда делал, что хотел, моя воля крепка и я способен на все!" В поле его зрения попал деревянный шкаф, и Орландо попытался мысленно разнести его вдребезги. Выброс энергии, рефлекс мышц! Ощущение власти! Он открыл глаза. Шкаф немного пошатнулся, и только. Юноша испуганно взглянул на мисс Хейвуд. — Ну ничего. Для первого раза сгодится. Попробуй еще. Обнаружь в себе силу! Орландо чувствовал себя загнанным в угол, и это рассеянное бессилие только мешало и раздражало. Чудом заставив себя успокоиться, он решил сделать то, что всегда ему помогало в безвыходных ситуациях — отпустить свое чистое сознание и всякую мысль. Он смотрел на мисс Хейвуд, восставшую за этой дурацкой полкой с таким серьезным и неуловимо заботливым лицом, — на это таинственное существо, которое любит Софи, которое проиграло в карты Дьяволу, которое вытирало его кровь и рассказывало про стародавнюю войну, а еще врезало Орландо по щеке за вторую дырку в диване... Рубашка на руках ведьмы заканчивалась чуть выше запястий, а воротник крепко обхватывал шею. По-сравнению с учеником, чья расстегнутая грудь и, пожалуй, все ее содержимое, были хорошо видны и не заключали в себе никаких секретов, эта тесность воротника и манжет показались несправедливой скрытностью, дистанцией, которую Орландо стремился преодолеть. Хотелось высвободить колдуна из его доспехов и убрать разделяющие их препятствия, а также лучше представить себе, как врезаются в спину эти мощные крылья, как выглядят грудные мускулы, которые так сильно напрягались, когда ведьмак разрывал бинты... Это желание неутомимо и стремительно росло, и готово было вот-вот вскипеть. Зрачки Орландо становились все больше, а дыхание — сбивчивее. Захотелось выкрикнуть слова, которых не существовало, потому что нельзя было объяснить всего, наполняющего его. Захотелось избавиться от этого напряжения, сдавливающего его, как мышонка. И в момент, когда эту рвущуюся волевую энергию невозможно было больше терпеть, деревянный постамент, на две трети закрывающий Хейвуда, раскололся пополам и ссыпался щепками на пол. Тяжелое дыхание прорезало тишину. Орландо ошалело смотрел в глаза Хейвуду, боясь, что, отведи он взгляд — его тут же прожгут тысячи молний. Дэвид наблюдал со своим обычным лицом, пронзительным и суровым, но не выражающим ничего. — Что ж... кажется, ты нашел свою силу. Теперь ты можешь вступить в бой с кем угодно. "С кем угодно. С кем угодно!” — гудело эхо в голове Орландо. — С кем угодно на свете? Дэвид прищурился на мгновение. — Верно. Теоретически, ты мог бы сразиться с другим чистильщиком, или даже с самим Дьяволом, если б захотел и достаточно обезумел. Но есть одно уязвимое место. Ты не можешь убить того, кого любишь, и того, кто любит тебя. Эта сила сильнее нашей, и, признаться, сие исключение доставило нам немало неудобств…