Дьявол и Орландо

Сначала на диване материализовался Мистер Ди, в плаще с красной подкладкой и поднятым воротником, словно желая защититься от чего-то (и был похож больше на вампира, чем на самого себя), а затем в дверь позвонили. Орландо уже знал: это Софи. На мгновение у него промелькнула мысль — что, если просто убить ее? Нож с собой — делов-то... — Сиди смирно, балбес! — послышалось обращенное к нему выразительное шипение Дьявола. Ну смирно так смирно... Все равно, глядя на Дэвида, было бы невозможно отрезать даже прядь с ее головы. Хейвуд открыл дверь и пропустил вперед Софи. Она вошла неторопливо, торжественно, и остановилась, лишь едва переступив порог комнаты. — Вот как? Больше не носишь крыльев? — скрипучий голос Дьявола прорезал воздух. — Хорошенько же мы все тебе опостылели за столько лет. Софи кротко улыбнулась, опустив глаза, и вдруг посмотрела на Дьявола с нежностью и печалью. — И я рада тебя видеть, Дейв. — Проходи, — тихо проговорил колдун и вошел в гостиную, остановившись у дивана по другую сторону Орландо. — Я всего на минуту. Но прежде, чем поделиться информацией, хотела бы попросить разрешения, Дейв, познакомить тебя с одним человеком, завтра, скажем, в полдень. Ты будешь рад его увидеть. — Как тебе будет угодно, — отозвался Дьявол. Орландо взглянул на него — ни намека на прежнее беспокойство! — острые орлиные глаза пронизывают Софи, руки сложены на коленях, а пальцы устремлены друг в друга. Лишь воздух на некотором расстоянии от него потеплел на несколько градусов. Программист недоумевал, почему старик так легко согласился на встречу, ведь ему нужно быть предельно осторожным. Потом вспомнил, что самому Дьяволу ничего не может угрожать, а его присутствие рядом с Хейвудом и Орландо может стать даже неким залогом их безопасности. К тому же, Софи явно имела дружеские намерения, иначе вряд ли стала бы делиться информацией. Женщина тем временем улыбалась, и казалось, что эта улыбка не была настолько чиста, как хотелось бы присутствующим. С самого начала Орландо поразило ее лицо: лукавое, и в то же время открытое. Печальное, и одновременно счастливое. Эти парадоксы манили так, что нельзя было сопротивляться, и пугали до того, что холод сковывал сердце. Парень повернул голову в другую сторону и увидел Хейвуда, прищуренно следящего за Софи, как диспетчер следит за небесной картой с сотней объектов. — Что ж... теперь то, зачем я пришла, — в ее голосе появился стеклянный звенящий оттенок. — Обратители готовят Душу, это правда. И время выбрано неспроста. Причиной этому твое новое оружие — Орландо. Парень поднялся, не отдавая себе в этом отчета. В груди затрепетало. Боковым зрением он заметил, как Дьявол поднялся тоже и положил руку на его плечо. — Тихо-тихо, дружочек... — горячий шепот обжег ухо. Софи продолжала: — Он уже несколько месяцев на службе, но силу свою познал недавно, и еще не успел развить. Ты был прав, Дейв, когда следил за ним, — он отличается от других людей, служащих тебе. Его сила и способности гораздо ярче. И если это не остановить, за короткое время количество смертей от ваших рук перевалит за тысячу, и цифра будет все расти и расти. Они считают, что иного выхода нет. Допустить такое было бы преступлением и нарушением равновесия. Боюсь, ничего уже нельзя изменить. Орландо прекрасно понимал, что является камнем преткновения. С одной стороны, ему льстило такое положение — неспроста он с детства ощущал в себе страстные порывы и чувствовал некое предназначение. Да, его сила теперь стала не жалкой внушаемой самому себе мыслью, — она обрела форму и плоть! Но с другой стороны, теперь он — главная цель... Мальчик обернулся на Хейвуда, чтобы найти какую-то поддержку (и эту поддержку мог дать только он). Но Дэвид задумчиво выпускал дым из ноздрей и по-прежнему холодно разглядывал Софи. — Это все... Теперь мне пора идти. До завтра. Шурша подолом платья, Софи опустила голову и вышла. Комнату заполнила липкая тишина, в которой становилось тяжело дышать. Орландо чувствовал две сильные и властные фигуры по обе стороны от своих плеч — два огромных, древних и могущественных существа, и эта мощь подпитывала его. Он представил, как они выглядят со стороны: выстроенные в треугольник, так, что крылья всех троих сплетаются и пронизывают друг друга, они создавали нацеленный в мишень наконечник, и Орландо был его острием. Острием тяжелого смертоносного меча, который сжимает крепкая и ловкая рука. Он не один. Его защищают и берегут, как любимого ребенка. Его спину сторожит сам Дьявол, и Хейвуд... Хейвуд, рядом с которым находится самое безопасное место на Земле. Волнение ушло, но тем не менее, он вздрогнул, заслышав бодрый и неуместно звонкий голос Дьявола позади себя. — О, ну делов-то! — вместо того, чтобы обернуться на этот звук, Орландо взглянул в стеклянные неподвижные глаза Хейвуда, а голос продолжал: — Подумаешь, проблема! Была проблема, и нет ее! Орландо услышал короткий свистящий шорох — скольжение металла, — почувствовал, как рука Дьявола сжала его плечо, потом — едва уловимый толчок в спину, и проливающийся внутрь холод. Медленно и коротко вдохнул. Опустил глаза. Из груди его торчало острое лезвие, все еще не переставшее звенеть от удара. Легкие сделали первый глубокий вдох. Было не больно. Только холодно. Ничего не изменилось. Широко распахнутыми глазами он взглянул на Дэвида в ожидании помощи или сочувствия — тот, в свою очередь, стиснув сигарету клыками, тяжело взирал на Дьявола через плечо Орландо. — Чтоб меня... — из-за спины послышался сиплый опустошенный голос. Орландо знал единственную причину, по которой Дьявол не мог бы его убить. Она была очевидна, потому что к этому сукину сыну парень никогда не испытывал глубокой симпатии. Очевидно это было и Дьяволу, и мисс Хейвуд. Но Орландо было безразлично лицо Мистера Ди — он не отводил глаз от напряженного и неподвижного взгляда колдуна. Вдруг рука Дэвида ловко и молниеносно перехватила трость, новый звон рассек воздух, и длинная обжигающая игла с силой вонзилась в сердце Орландо. Воздух, как маленький взрыв, вырвался с раскрытых губ. В парализованной холодом груди перестало стучать. Глаза помутнели, когда такая знакомая боль сжала ребра грудной клетки — и, о, как бы желал юноша, чтобы это была телесная боль! — Чтоб меня... — снова раздалось из-за спины, еще более удрученно. Орландо услышал щелчок и понял, что Дьявол, которому все стало ясно, убрался восвояси. Суровый, ледяной взгляд Дэвида оставался прикован к мальчику, колдун медленно отступил на два шага, вынимая из раскрывшихся сухих губ сигарету, и вытянул лезвие, которое отяжелило руку и безвольно повисло в ней. На лбу еще явственнее выступила черта, и, подняв голову, ведьмак взирал на Орландо сверху вниз, как на вышедшего из-под контроля дикого дрессированного зверя — с опаской, досадой, жалостью и какой-то невыносимой печалью. Орландо стоял не шелохнувшись, ощущая, как в самой его сердцевине проходит трещина, лопаются металлические застежки, болтики раскручиваются, сначала потихоньку, потом — все смелее, и когда все произошедшее удается наконец осознать, — вылетают со звоном и грохотом. Теплый и плотный светящийся шар в животе взрывается прахом, оставляя жгучую пустоту, швы расходятся, и бесконечная тряска рушит все стены и укрытия, все стеклянные купола и противоядия, оно смешивается в воздухе, ревет и превращается в грязную, стихийную, несущуюся в шквалистом ветре массу. Колени мальчика дрогнули. Он перевел ошалелый взгляд с невидимой точки в воздухе на лицо Дэвида, горло больно защипало, и слезы брызнули на белые, обескровленные щеки. — Как ты смел?! Сорвавшись с места, Орландо исступленно накинулся на ведьмака, рука судорожно сорвала с ремня нож, и яростные сильные удары, один за другим, ливнем обрушились на грудь Дэвида, лишь медленно пятившегося назад и не пытавшегося заслониться. Ладонь поднималась и вновь тяжело низвергалась на горячую плоть, широкое лезвие жадно протыкало и полосовало одежду и тело, но одежда рвалась, а тело оставалось невредимым. Осознавая это, Орландо выронил оружие, и теперь в безрассудном бешенстве бросался на Дэвида с неловкими ударами и пощечинами, скуля и едва не воя, пока тот не изловчился и не поймал его, обхватив обеими руками и прижав к себе так крепко, что плечи мальчика не могли пошевелиться, а руки лишь беспомощно опустились за спиной колдуна. — Ну полно, полно... — успокаивающе шептал Дэвид. Не имея больше возможности воплотить гнев и обиду в ярость, Орландо с каждым мигом все отчетливее ощущал свое опустошенное, безвыходное одиночество, вонзающееся в каждую клетку ядовитым жалом, и в своем отчаянии надеялся и желал, чтобы это поскорее убило его. Он горько и с хрипом вдыхал воздух, чтобы потом закричать, но вместо крика из раскрытого рта вырывалось только сиплое жалобное поскуливание, и тонкая струйка слюны медленно ползла по пиджаку мисс Хейвуд. — Ты знаешь, как долго я служу ему, — ровным, тихим голосом начал Дэвид. — Это очень, очень много времени. Ты не в силах представить, как это много, и что такая долгая служба имеет свои обязательства. У меня не было выбора. И у Дьявола тоже. Ты это поймешь позже. Поскуливание стало чуть энергичнее, и колдун, удостоверившись, что повторной драки не последует, немного ослабил силу своих объятий. — Мне жаль, — его голос был непривычно нежен и чуток. Орландо неестественным трепыханием попытался оттолкнуть ведьмака, просочился между его руками и сполз на пол, отворачивая лицо. Теперь он сидел на коленях, изредка всхлипывая, а его растрепанные белые волосы торчали в разные стороны наэлектризованными пучками. Хейвуд положил руку на голову мальчика, затем она опустилась чуть ниже и оказалась на влажной щеке Орландо. Словно маленького щенка, Дэвид прижимал его к своей ноге ладонью, пока несчастный заклинал себя не повернуть голову и не ткнуться в нее холодным мокрым носом. — Я знаю, что у тебя никогда не было близкого человека. Знаю, как тяжело тебе приходилось. И знаю, что сейчас ты предан и обманут. Он хотел добавить еще что-то, чтобы как-то объяснить, что это неправда, но ничего на ум не приходило. — Знаю, что я был единственным в мире, кому ты доверял... Орландо, трепеща, поднял лицо с заплаканными горящими глазами и с чувством прошептал: — Ненавижу тебя! Его бледное лицо дрожало от ярости, какой бывает ярость уничтоженного человека, а черные зрачки источали горючий яд. Юноша до того был похож на дикого загнанного волчонка, что брови колдуна впервые дрогнули. — Ненавижу тебя! — снова прорычал звереныш. — Так и есть, мой мальчик, — ласково солгал Дэвид, нагнулся и накрыл горячим ртом мокрые губы. «Ненавижу!» — промычал Орландо в рот колдуну, тщетно пытаясь найти в себе мужество отстраниться, когда первые звезды в глазах погасли. — Да, мой мальчик, — сказал Дэвид, прерываясь и поднимая его вверх за воротник. Обессилевший Орландо воздел руки в нелепом, неуверенном жесте протеста и, глядя на сухие губы ведьмы, продолжал нервно выплевывать слова: — Ублюдок! — Да... Дэвид, правя воротником, теснил его в сторону дивана. Орландо, заплетаясь и спотыкаясь, шел спиной вперед, не в силах оторвать глаз от избранной цели. — Презираю тебя... — Да... Мягкий и густой голос колдуна походил на шуршание осенних листьев, зыбкое и чарующее, икры юноши уперлись в мягкий диван, слишком быстро для того, чтобы он успел сгруппироваться, и Орландо упал в поглощающую его бездну с двумя прожженными дырками в обивке. — Ты самая большая сволочь, какую я когда-либо встречал, — произнес одурманенный Орландо, и, едва успев вдохнуть перед тем, как лицо Дэвида склонилось к нему и перекрыло доступ кислорода, обнял острые плечи и взахлеб принялся исследовать своего колдуна, насколько только было возможно сделать это языком.