***
Канеха[1] испуганно прижималась к стене переулка. Перед ней оскалившись, стояли несколько Кюсо, которые радовались тому, что нашли себе столь вкусный обед. Девочка уже не раз и не два прокляла свою навязчивую идею найти отца. Будучи рожденной выродком — ей повезло. Так сложилось, что она не могла причинить вреда даже для защиты собственной жизни. Наполовину цуру, наполовину Зен-иппа. Она не была столь всепрощающе добра как первые, но и ее перья не были столь ядовиты как у вторых. Но при этом она сохранила возможность лечить своим ядом. Мама так и не сказала, кто приходится ей отцом, отговорившись лишь фразой, что он занимает далеко не последнее место в иерархии клана. Тогда ей этого было достаточно. А сейчас, после смерти матери, желание найти отца — единственное, что удерживало ее на этом свете. Она проделала такой большой путь и вот теперь ее съедят? Что за несправедливость! Тонкие запястья стали утончаться еще больше, вместо редких волосков стали появляться белые перья с перламутровым оттенком. Трансформация в ёкая началась. Пусть она не может убивать даже в ярости. Пусть. Но просто так отдать свою жизнь? Увольте! — Что вы творите? — послышался тонкий голосок из-за спин Кюсо. Крысы обернулись и Канеха увидела маленькую девочку. Что она тут делает? Пропадет же! Канеха не задумывалась почему, увидев сего ребенка первый раз в жизни, она уже была готова ее защищать. Не до того было как-то. Воспользовавшись минутной заминкой этих крыс, Канеха, как была, в полутрансформации, метнулась в образовавшийся зазор и встала перед ребенком, прикрыв оную рукой-крылом. — Кажется, у нас на ужин будет человечинка, — оскалилась одна из крыс, противно облизываясь при этом. — Перебьешься, — прошипела Канеха, готовясь к атаке, но… Она не успела. От девочки, что она защищала, во все стороны разнеслось ёки. Каштановые волосы, заплетенные в косу, расплелись и обратились в золотое пламя, которое устремилось к Кюсо. И именно в этот момент в этом тупичке появились Куройину и Широйхейн. Два ёкая в шоке смотрели на то, как в Пламени Небес сгорали два ёкая. Когда от них не осталось и пепла, они подошли ближе. — Химе, как вы? — спросил Широйхейн, присаживаясь перед ней на корточки, а Куройину в свою очередь осмотрел невольную защитницу. — Нормально. А можно не-сан пойдет с нами? — Тсукико посмотрела на своих телохранителей. — Только если она сама захочет, — улыбнулся Тенгу, заправляя ей за ухо огненную прядку волос. Девочка просяще посмотрела на птицу-ёкая. Та улыбнулась. — Хорошо.***
В главном доме они представили гостью, которая, даже будучи незнакомой с Тсукико, все-равно встала на ее защиту. На вопрос Рихана о том, где в данный момент были они, Куройину ответил: — Пытались ее найти. Вот что значит кровь Нурарихёна! В довольно узком переулке мы ее найти не могли! Вопрос снялся автоматически. Все прекрасно знали «страх» Нурарихёна и прекрасно понимали, что иногда он мог так «пропасть», что хрен найдешь его, если он не захочет этого. Все взгляды были переведены на полукровку. Причем Рихан мог поклясться, что некоторые черты этой девочки ему знакомы, но вот откуда? — Как тебя зовут, дитя? — обратилась к ней Нанахиме, которая в это время сканировала глав кланов. Ей тоже казалось, что девочка ей кого-то напоминает. — Канеха. Дальнейшему разговору не дала свершиться Тсукико. Она с детской непосредственностью, которой у нее хватило бы на десяток таких же детишек, спросила: — Ичизен-сан[2], почему вы не сказали, что у вас еще один ребенок есть? Эта фраза как будто сняла у всех с глаз очки. Практически мгновенно все сопоставили внешность гостьи и внешность главы клана Зен. Не считая более мягких черт лица, которые мешали узнаванию, в остальном она была его точной копией. Девочка резко обернулась к названному ёкаю. Тот тяжело вздохнул. — Я не знал, что Ясаши[3] родила. — Мама мертва… — тихо ответила Канеха, опустив пытливый взгляд оранжевых глаз. — Второй… — Ичизен обратился к Рихану. — Сам решай. Я не против. Мужчина склонил голову. Чтобы с ним и его сыном не произошло, клан будет жить. Тсукико же, довольная тем, что у нее появилась новая подружка, схватила ее за руку и утащила к братику. Знакомиться. — Вечный двигатель, — тихо произнес Рихан, с некоторой опаской кося на сестру. По отношению к своей малышке та не терпела любых шуток! И с помощью матушкиного половника заставляла брать свои слова обратно. На этот раз пронесло. Нана была в благодушном настроении. Гонки на перегонки со смертью отменялись.***
Конец апреля ознаменовало практически неслыханное событие! Рихан, сбагрив все дела на отца, решил провести весь день с сыном и племянницей. Для этого ему даже далеко уходить не надо было — у главного поместья до сих пор была довольно большая территория, которая была в открытом доступе и для обычных людей. В частности сад ямабуки. В конце апреля здесь все было усыпано желтоватыми цветами. То был обычный день. Вот только с самого утра у Тсукико было ощущение, что сегодня должно произойти что-то страшное. Но что может сделать ребенок, который вечно находится в окружении охраны, выполняющей каждое ее желание? Ничего. Кроме как сжимать ладошки в кулачки и надеяться на то, что все будет хорошо. Оказавшись в саду ямабуки, девочка едва подавила в себе желание тут же слинять оттуда. Ей постоянно казалось, что все те несколько часов, что они провели здесь за ними неотрывно наблюдали, как будто ждали чего-то. Но чего? Этого девочка не знала. Но она знала то, что что-то произойдет именно здесь. Рихан с улыбкой наблюдал за детьми. В данный момент он был как никогда счастлив. Клан процветает и будет процветать. И для Второго этого было достаточно. — То-сан! То-сан! — закричал любимый сынишка. — Нее-чан согласилась со мной поиграть! — мальчик держал за руку черноволосую и темноокую девочку. Посмотрев на нее, он вздрогнул. Это дитя так напоминало его первую жену! Как отражение! Но даже такой шок не помешал ему заметить тот факт, что племянница, глядя на эту девочку, испуганно шмыгнула ему за спину. Тсукико и сама не могла ответить, почему спряталась от незнакомки. Но Интуиция, с которой то-сан начал учить управляться, во все горло трезвонила о том, что дело дрянь и надо хватать дядю за руку и мотать от сюда как можно дальше. И немедленно! Но тем не менее, это первый и последний случай, когда она к ней не прислушалась. Слишком уж шокировано выглядел одзи-сан, чтобы его можно было сдвинуть с места. Вечер шел своим чередом. Двое детей веселились, бегая по саду, а Тсукико, используя силу дедушки, незаметно присматривала за происходящим. Ну, как незаметно… Дядя ее видел, так как сам не раз поступал также, а вот остальные… В один далеко не прекрасный момент Рикуо отбежал куда-то в сторону, а незнакомка, которая так и не назвала своего имени, стала собирать цветы ямабуки. Рихан, не ожидая ничего плохого, грустно процитировал строки старой песни и повернулся к ней спиной… … А в следующее мгновение его пронзил старый, местами сколотый меч. Меч, который держала в руках черноволосая незнакомка. Тсукико зажала рот руками, не позволяя ни единому писку вырваться из горла. Та девочка стремительно менялась. Какое-то мгновение ее глаза были пусты, а потом она завыла раненым зверем. — Да, Ямабуки Отомэ! Кричи! Кричи еще громче! Ты собственными руками убила своего любимого! — проскрежетал старый ёкай, появляясь из-за спины девочки. — Нее-чан… Кто ты? — раздался растерянный голос Рикуо, который уже успел вернуться. Девочка окинула его насмешливым взглядом и исчезла вместе с незнакомыми ёкаями. В этот момент Тсукико сбросила с себя страх и бросилась к дяде. Положив свои ладошки на ужасную рану она напряглась. Сила исцеления действовала, но очень медленно. Она как будто не успевала за скоростью разрушения тела ёкая.***
Минуту спустя, когда в саду появились их ёкаи, всполошенные диким криком, о том, что здесь произошла трагедия напоминала лишь лужа крови, постепенно исчезающая, и небольшой серебристый огонек[4], который испуганно трепыхался у девочки в руках и был спрятан в широких рукавах кимоно. Так сказала сделать Интуиция.***
Похороны. Горе. Траур. Именно испытывает клан Нура в этот солнечный день. От Второго ничего не осталось. Как ёкай он растворился после конечной смерти. Его гроб пуст, а на кладбище, рядом с могилой Ёхиме, появилась еще одна. Подчиненные кланы замерли в страхе. Кто поведет их после смерти Второго? Третий? Так он слишком молод. Первый? Так он стар и сам говорит, что не хочет, не желает этого… Пытались уговорить Нанахиме, но та ни в какую.***
— Что с ней? — спросил Иэясу, присаживаясь рядом с супругой и дочерью. Малышка, всхлипывая, пыталась спрятать лицо в подоле материнского кимоно. Та отрешенно перебирала волосы дочери. — Она видела смерть Рихана. Она стояла в паре шагов от убийцы под «страхом». И еще… — она чуть одернула рукав кимоно малышки. Там, как будто пригревшись, парил серебристый огонек. — Это то, что я думаю? — охрипшим голосом произнес Дух. Нана кивнула, а потом тихо, что б услышал только Иэясу, произнесла: — Да. Душа Рихана. — И никто не знает? — поразился он, кивая на пьяное царство в соседнем зале. Нана покачала головой. — Тсу говорит, что нельзя, чтобы об этом узнали. Что иначе будет плохо. Всем. — У меня есть идея… — тихо произнес он, беря малышку на руки. Нана встала следом, а затем он перенесся в святилище Тайо Ияши[5]. Дух Кнакла практически мгновенно появился рядом. — Что-то случилось? Обычно ты приходишь через главный вход! — Нужна помощь. И твой источник. Кнакл посторонился, открывая боссу вход во внутреннее святилище, являющееся небольшим озерцом с золотистой водой. Тсукико, разбуженная отцом, осторожно подошла к спуску и опустила руки в воду. Огонек, несколько раз облетевший вокруг ее рук, нырнул в озерцо. Практически мгновенно озерцо засветилось и на его дне появилась фигура черноволосого мужчины. — Ох… — не сдержал эмоций Первый Солнечный Хранитель. — Кнакл, — Иэясу обратился к другу по старому имени. — когда Рихан восстановится, позвонишь мне или Нане. — Хорошо. — А теперь… Дэймон! — в пустоту произнес Джотто. Мгновение спустя в святилище появился мужчина, в котором никто не признал бы нечеловека, настолько обыкновенно он выглядел. — В чем дело? — Можешь затереть ей воспоминания? — он кивнул на дочь. — Она видела убийство… — Рихана… Слышал, слышал… — Вот откуда ты все узнаешь! — в пустоту вопросил блондин. Дэймон растянул губы в улыбке, но работать не прекратил. Синий туман клубился между ладонями, что находились по обе стороны от головы малышки. Минута и… — Я все. Она будет помнить убийство, но оно не будет так сильно на нее влиять. А там время само сделает всю работу. Детские годы быстро забываются… — Дэймон-сан, что с вами? Вы сам не свой! — произнесла Нана, смотря на друга мужа. Тот поморщился. — Я следы сына потерял. Джотто с женой вылупились на иллюзиониста. О том, что у него появился сын, они не знали. Да что там! Этого никто не знал! [1] Канеха - яп. Золотые перья. [2] Отец Зена — названного брата Рикуо — в манге не упоминался, поэтому авторский произвол. [3] Ясаши - яп. Доброта [4] В японской мифологии души (заблудшие или же извлеченные из тела) обычно изображаются в виде прозрачных огоньков. [5] Тайо Ияши — Солнечное Исцеление. Святилище Кнакла.