***
Несколько дней спустя, когда каникулы закончились, Тсукико, теперь уже Тсунаеши, заменила свою иллюзию. Проучившись всего несколько дней, она могла точно сказать, что в начальной Намимори ей не нравится. Нет, она понимала, что она слишком неуклюжа, но в начальной Укиёэ ее по этому поводу не дразнили, а здесь, как она поняла по воспоминаниям иллюзии, прозвище «Никчемная Тсуна» прилипло к ней с первых дней. Довольно приятным сюрпризом стало то, что Куройину также последовал за ней в Намимори. Теперь ей стало ясно, где последние несколько дней пропадал ее телохранитель. Как оказалось, он проводил время в святилище Кумо Сейги[3]. Позже вечером, когда Куройину прибыл к ним в гости на чай, он рассказал, что Алауди предложил взять ему свою фамилию. Мол, внешне они немного похожи, а все его смертные потомки погибли во время войны. Так что теперь он официально Хибари Кея. Имя ему понравилось, так что он его себе сохранит. Так же он рассказал, что Широйхейн так же находится здесь и выполняет роль казначея Дисциплинарного комитета. Да и вообще, подавляющее большинство членов ДК представляет из себя членов его стаи. Так что, если что, то сразу иди к ним! Именно это можно было вынести из всей его речи. Тсуна отрицательно покачала головой. — Мне нельзя выделяться. Ты представляешь, реакцию школьников, когда «Никчемная Тсуна» спокойно подойдет к Грозе Намимори и попросит помощи? Кея фыркнул. Его как бы остальные не волновали, но под осуждающим взглядом золотых глаз — дома, когда никого не было из посторонних, Тсукико ходила в Ночной ипостаси — смирился. — Кстати, Кея, — Тсу задумчиво прижала пальчик к нижней губе, — А ты ничего странного в Ямамото-куне не заметил? Все-таки ты здесь дольше… Парень задумался. А ведь и правда! От Ямамото исходило знакомое чувство! Что-то подобное он чувствовал в главном доме. Причем с этим он сталкивался и не раз! Несколько минут напряженного вспоминания и он воскликнул: — Рихан-сама! — А? — переспросила Тсукико, недоуменно глядя на своего телохранителя. — Нечто подобное чувствуется от Второго! А он — ханъе[4]! — Считаешь? — неуверенно. — Точнее можно будет сказать только на его тринадцатилетие. Кровь ёкая, видимо, заблокировали оммёдзи[5]… — Кейкаин? — Ну почему сразу ими? — Кея снисходительно посмотрел на подопечную. — Как будто они единственные оммёдзи в стране! О них просто больше всего известно из-за того, что они живут в прежней столице и часто выступают по телевидению. А кроме них есть множество мелких семей, живущих по все стране. Даже у нас в городе есть такая семья. — Да? И что у них за фамилия? — Миура. Это семья из четырех человек. Миура Кэмеко[6] — действующая оммёдзи. Ее дочь Сэнго[6] с мужем Горо[6]. Сэнго так и не стала оммёдзи… Что-то там про отсутствие таланта… И внучка Хару[6]. У нее жизненная сила достаточна для обучения, но под давлением отца-математика совершенно не развита. Да что там! Нашим уже несколько раз приходилось делать чужакам втык за то, что позарились на ее икигимо[7]. — То есть Кэмеко-сан про нас знает? — удивленно спросила Тсукико, поражаясь своему телохранителю. — Она знает, что в городе есть группа ёкаев. И тот факт, что они не дают разгуляться приезжим. До тех пор, пока мы не слетим с катушек и не устроим кровавую вакханалию, у нас нейтралитет. Тсукико хихикнула. Пока она жива, ее друзьям не грозит «слететь с катушек и устроить кровавую вакханалию». Так что, скорее всего, ее будут охранять как бы не лучше императорских реликвий… — Как ты думаешь, — спросила она несколько минут спустя, когда Кея уже собрался уходить, — что он за ёкай? — Что-то связанное с водой. У него очень слабо ощущается ёки[8], но от нее исходит ощущение влаги. Как туманным утром или утром после дождя. Тсукико кивнула своим мыслям. Водных ёкаев было множество и гадать можно было всю жизнь. Подавив любопытство, Тсу принялась за домашнюю работу, причем делать ее приходилось в двух экземплярах. Один, как «Никчемной Тсуной», обычно ею выполнялся из рук вон плохо, а второй, как Нура Тсукико, чуть ли не идеально. И связано это было с тем, что хоть Вонголе, или же большей части Альянса, нужен был ручной босс, которого из «Никчемной» было легко сотворить, с такими плохими оценками она банально не сможет никуда поступить после школы! Вот и пришлось перейти якобы на домашнее обучение под своим настоящим именем.***
Прошло несколько месяцев, как в доме Савада раздался телефонный звонок. Нана несколько минут пыталась вычленить среди того гомона, что раздавался в телефонной трубке причину звонка, как внезапно раздался голос Ваканы. — Ямабуки родила. Приедете? В тот же вечер Оборо-гурума[9], приземлившись на заднем дворике, доставило мать и дочь в главный дом Нура. Нана, увидев пьянствующих домашних, лишь поджала губы и проигнорировала. Праздника ради. В комнатах Ямабуки, которые после ее возвращения пришлось срочно приводить в порядок, собрались все кровные родственники. Даже Ёхиме, у которой был самый разгар показов, сумела прибыть посмотреть на внука. — Всем привет, — поздоровалась Нана, приветствуя семью и склоняясь над новым ее членом. — Как назвали? — Рикуюу, — улыбнулась Ямабуки, светясь от радости — Что б не ломать традицию. Нана хмыкнула. Традиция… Так уж повелось, что мальчиков называли изгаляясь над именем Нурарихёна. Первые два слога, ставшие названием клана, отбрасывались, а из последних создавали новое имя. — А что он за ёкай? — спросила Тсукико, вглядываясь в лицо младенца. Тот, недовольно завозившись, открыл глазки. Тсу чуть не задохнулась. Если бы у него были белые волосы, то он стал бы копией ёкайской формы Рикуо! Глаза мальчика были алые как кровь. — Внешность традиционная Нурарихёнская, а вот суть как у Ямабуки, — улыбнулся Рихан, ласково проводя пальцами по его щечке. Сейчас Второй глава ничем не напоминал себя несколько месяцев назад — силы вернулись полностью. — То есть цветочный ёкай? — переспросила Тсукико, на что Ямабуки оба-сан кивнула. Нурарихён, сидевший у седзи, притянул к себе вечно-молодую жену. Ёхиме недоуменно посмотрела на него, но спокойно положила голову ему на плечо. Взгляд ёкая наполнился теплом. Спасибо тебе, Ёхиме. Огромное спасибо за таких детей. — его взгляд переместился на Иэясу, что принес всем чая. — И тебе, Иэясу спасибо. Спасибо за то, что рассказал, как сохранить жизнь жены и за внучку, благодаря которой выжил Рихан.***
Прошло четыре года. Все это время Тсукико приходилось, стиснув зубы, игнорировать обидное прозвище, подколки одноклассников и издевательства. Кея же, видя такое дело, с трудом сдерживал себя от того, чтобы не превратить школу в небольшой филиал Джигоку. За ним закрепилось прозвище «Гроза Намимори» и только единицы смогли просчитать, что больше всех достается тем, кто достает Саваду. Одним из них был Ямамото Такеши. Он с детства чувствовал, что ему чего-то не хватает, что его чего-то лишили. Но чего? Этого он не знал и даже не догадывался. Вот только с момента прибытия в школу настоящей Тсуны, а не иллюзии Хизэо, ему стало легче. Как будто второе дыхание открылось. Довольно быстро он связал свое улучшенное состояние с Савадой, так как заметил, что ему с каждым разом тяжелее сдерживаться, если ее обижают и оскорбляют. Будь здесь кто-то, связанный с итальянской мафией, то он заявил бы, что Небо притянуло к себе носителя атрибута, а вот потусторонний мир Японии с пеной у рта утверждал бы, что это воздействие богини. Молодой богини. Ведь, имея половину крови земного божества, Тсукико в большей степени была богиней, нежели ёкаем. Именно эта его заинтересованность Савадой и стала причиной того, что он заметил, что Хибари с небольшим перерывом избивает одних и тех же людей. А еще пару недель спустя он установил закономерность: Выписка из больницы → Тишина → Издевательство над Тсунаеши → Камикорос → Больница → Выписка из больницы. Круг замкнулся. С того момента он стал приглядывать за Савадой, каждый раз замечая что-то новенькое, что-то, что не вписывается в фигуру «Никчемной» Она плохо учится, но библиотечная карточка толщиной с учебник… Она всего боится, но спокойно разговаривает с членами ДК… Она запинается чуть ли не на каждом шагу, но при этом, он однажды вечером видел, как она танцевала в парке. Много каких несостыковок он видел за эти четыре года, но все свои замечания он держал при себе и старался не выделяться. Причина этому была проста. Будучи спортсменом, его постоянно окружали прилипалы, которые хотели выделиться за его счет. И подставлять девушку он не желал.***
Каждые каникулы Тсукико проводила в Тооно, но, после полуночного звонка Йемитсу, Тсу пришлось отправиться туда раньше. Кея, узнав сию новость, поморщился. Жителей Тооно он недолюбливал. И это было взаимно. Тсукико действовала по отточенной схеме. Каждый раз, когда она была вынуждена покинуть свой Хякки Якко на долгое время, она оставляла им небольшой огонек своего Пламени, который успокаивал их и не давал развиться безумию. Вот и опять, вручив Кее огонек, который займет свое место в тайной комнате у него дома, Тсукико повернулась к матери, узнать причину того, что она вынуждена раньше времени отправиться в тот лагерь строгого режима. — Младший сын Тимотео был обнаружен. Точнее были обнаружены его кости. Да и противники семьи активизировались. — У него же было еще два сына… — Карасу-тенгу на шпионаже собаку съел. А уж для двух Химе клана он так вообще расстарался. — Энрико застрелили четыре года назад на вылазке, Массимо был утоплен, — Нана покачала головой. — Ты теперь первая Наследница на трон. Тсукико поморщилась, но кивнула. Вскочив на Оборо-гурума, она взяла чемодан с вещами, поданный Хибари и попрощалась со всеми. Ее ждала каторга.***
Как обычно, в Тооно с бухты барахты было не попасть. Оборо-гурума несколько раз покрутился на небольшой пятачке, а потом остановился. — Спасибо за доставку, — Тсу поблагодарила ёкая и, приняв Ночную ипостась, выпрыгнула наружу. Из Огненного Льда[10] было быстро сформировано танто, которым она и разрубила Страх деревни Тооно. Приземлившись, она сразу же угодила в объятья девушки, чьи розовые волосы, казалось были покрыты изморозью. — Тсукико-тян! — пропела она, отстраняя ее от себя и внимательно рассматривая. — Ты рано! Мы тебя еще несколько недель не ждали! — Ситуация изменилась, — Тсу поморщилась, так как за ее спиной возник Авашима и растрепал ее волосы. — Последний сын Тимотео-сана мертв и Наследницей становлюсь я. И на меня уже охоту устроили. — То есть, ты здесь прячешься? — Авашима перегнал тонкую соломинку от правого уголка рта в левый. — И тренируюсь! — Насчет тренировок… — на полянке оказался темноволосый подросток с серпами за спиной. — Рано конечно, мы планировали его тебе подарить на совершеннолетие[11], но твое оружие готово. — Правда? — сияющие золотые глаза уставились в темные. Итаку мысленно застонал. Он и не заметил, когда успел так привязаться к очередной ученице. Нет, влюбленностью тут и не пахло… Это было больше похоже на привязанность старшего брата к младшей сестре. И, судя по хихиканью Юкари, что как обычно висела на Рейре, это заметили все. — Правда-правда… — Покажешь? Итаку махнул головой, показывая, чтобы девушка шла за ним. Нужным им местом оказалась кузня, которой пользовались довольно редко и то только в тех случаях, когда было необходимо починить оружие. Внутри кузни, на наковальне, лежало два боевых веера. — Мы долго думали, какое оружие тебе подойдет больше и в конце концов сошлись на тессенах[12]. Пусти в них свой Огонь, — скомандовал Камаитачи, сложив руки на груди. Тсукико поступила согласно требованиям. Огонь, вспыхнувший на ее руках мгновенно перекинулся на сталь веера, так же мгновенно впитываясь. Когда Пламя исчезло, серая сталь стала оранжевой и какой-то блестящей. — Махни им туда, — Итаку кивнул в сторону темного угла. Взмах веером и с его пластин сорвался огненный шквал, мгновенно испепеливший железо, что несколько веков пылилось в том углу. Жители Тооно покивали своим мыслям. — Так что ты сейчас топаешь спать, — произнес Авашима, скрещивая руки за спиной. — А? — недоуменно. — Тренировки у нас отныне будут по ночам. — А?! — возмущенно. — А что такого? Традиционные ката из школы тессендзюцу, которые я могу показать тебе в этой ипостаси, тебе не подойдут. Так что мы будем учиться танцевать! Думаю, твой страх прекрасно впишется в танцы. [1] Аризу — благородный вид. Зашики-Вараши, которая постоянно следует за Наной. Она входит в Хякки-Якко Наны. [2] Хизэо — японское имя Дэймона Спейда. [3] Кумо Сейги — Облачная справедливость, святилище Алауди [4] Ханъе — полудемон. [5] Оммёдзи — это человек, постигший законы мироздания и баланс сил, управляющих вселенной. Оммёдзи может предсказывать будущее (не на уровне конкретных событий, а на уровне тенденций), взаимодействовать на равных со сверхъестественными существами, определять благоприятные места и направления, очистить человека или место от порчи, наваждения, болезни, а также их навести. Действия оммёдзи могут быть направлены как на конкретного человека, так и на должность, род, государство в целом. [6] Кэмеко — черепаха Сэнго — коралл Горо — пятый сын Хару — весна [7] Икигимо (生き肝, досл. «живая печень») — печень, которую заживо удаляют из людей. Во времена молодости Нурарихёна считалось, что поглощение жизненной силы (то есть употребление печени) младенцев, жрецов/жриц или имперских принцесс может придавать силы. [8] Ёки (яп. 妖気) — аура ёкая [9] Оборо-гурума — призрачная повозка. Она полупрозрачна, а на месте входа виднеется огромное женское лицо отвратительного вида. Считается, что Оборо-гурума — призрак благородной дамы, чье места в экипаже, приготовленном ей на празднике, было занято. В мире демонов используется как такси. [10] Огненный Лед - лед, образующийся при технике «Прорыв Точки Нуля» [11] Совершеннолетие у ёкаев в 13 лет. [12] Тессен — боевой веер.