Поворот в никуда

Воспоминания Я помню последнее, что произнес Гас, обессиленный, слабый, но всегда державшийся духом: "Я буду ждать тебя... там..." - его указательный палец показал на потолок, и через несколько секунд рука рухнула на кровать. От этих слов меня захлестнуло. Я больше не хотела и не могла сдерживаться. Огромные слезы так и покатились из глаз, но почему-то мне хотелось улыбаться. Я улыбалась, смеялась, сглаживая новые и новые слезы ладонью. Помню, как я сидела целыми ночами у него над кроватью, как я держала его руку, как я молилась за его Жизнь. Я понимала, скоро, совсем скоро его не станет. От этих мыслей у меня начала кружиться голова и дико биться сердце, готовое от горечи навсегда вынырнуть из моей груди и больше никогда не иметь со мной дела. - Да, умирать паршиво... - процитировала я слова Айзека, сидя рядом с Гасом в последнюю ночь его Жизни. Он смотрел на меня, тяжело дышал и все же смог набрать последние силы, чтобы ответить: - Боль хочет чтобы ее чувствовали...- вырвалось у него наконец. "Чертовски верно, Гас" - подумала я про себя. Единственное, что на тот момент у него получалось блестяще - улыбаться. Рак поработил 97% его тела, но улыбку он не тронул. Эта ночь, последняя ночь, далась ему в ужасных муках. Он вздрагивал в холодном поту каждые десять-пятнадцать минут; а я продолжала держать его за руку, напевая песни, которые он очень любил для того, чтобы он заснул. Ему надо было спать, надо было набираться сил, хоть я и понимала, что эта его последняя ночь. Полчетвертого ночи Гасу резко стало плохо. Его тело изнемогало, со лба текли холодные капли пота, зрачки были заметно увеличены, Огастус был похож на ходячий труп с дикими глазами и трясущимися ледяными руками, которому чего-то недоставало: воды, света, воздуха - я не знаю. В тот момент я как будто отключилась и понимала - Гас умирает. Потом я закричала, чтобы разбудить Мистера и Миссис Уотерс. Через минуту они уже стояли рядом с Гасом. Миссис Уотерс перехватила у меня руку Гаса, в которой пульс слышался в два раза тише. Отец вызвал скорую. Огастуса увезли в ближайшую больницу, а через полчаса он скончался в отделении интенсивной терапии... Сейчас я как будто вновь окунулась в ту роковую, адскую ночь, рассказывая Вам о Последнем Хорошем Дне Хорошего Человека, а точнее "О Последней Хорошей Ночи Хорошего Человека". Я не люблю и не хочу вспоминать эту чертовую ночь, не хочу вспоминать мучения Гаса, не хочу вспоминать то, что той ночью он перенес, скажу только одно: без Гаса я - не Хейзел, без Гаса я - никто. Многие думают, что это неправильно, жить нужно не ради кого-то, но лично я жила ради Огастуса Уотерса, я была ему нужна, равносильно, как и он, мне, а сейчас... сейчас только для родителей; но иногда мне кажется, когда я умру, им станет легче. Не придется тогда покупать дорогие препараты и возиться со мной как с ребенком, не придется переживать за меня (папа всегда очень волнуется за мое здоровье), поддерживать. Мне самой от этого будет легче, я хочу избавить их от этого всего и когда-нибудь, совсем скоро это, наконец, случится и они отдохнут от меня. Не хочу быть обузой. Но, я опять рассказываю не об этом. Да, Огастус Уотерс, я начинала говорить именно о тебе, о тебе и продолжу.