До и после

— Что это было? — бушевал в своем кабинете Хена. Охранникам с трудом удалось успокоить рабов и навести порядок в центре. Тигр незаметно ушел, и никто не смог отыскать раба, столь вызывающе травившего байки на запретную тему. Завулон же, с утра передергавшийся и растративший туевую кучу магии по пустякам, теперь тихо сидел в глубоком кресле у окна и делал вид, что происходящее его мало касается. — Непредвиденные накладки. Сумрак нестабилен, вот рабы и… — оправдывался один из администраторов. Присутствующие Темные рассеянно кивали и многозначительно зыркнали в сторону Антона. Но он брал пример с хозяина: не касается его происходящее и всё тут. Данное Хене слово Антон сдержал, приехал, выступил, а то, что Тигр поразвлекся и взбаламутил местное болото, так кто ж знал? И вообще дело раба маленькое: подчиняться и молчать, насмешливо молчать у окна, скрестив руки на груди, и подчеркнуто настойчиво теребить ошейник, демонстрируя свое бесправное положение. Хена мерил комнату шагами, в бессильной ярости отшвыривал стулья в стороны, метался, как хищник в тесной клетке. Подчиненные с трепетом ждали вердикта. Антон молчал. Молчал даже тогда, когда Хена застывал напротив него, сверлил тяжелым взглядом, а затем делал вид, что панорама за окном его интересует больше, чем вконец обнаглевший раб-пустышка. — Прикроют проект. Прикроют, как пить дать, — тихо причитал один из администраторов. В итоге подчиненные покинули кабинет, подчиняясь гневному жесту древнего оборотня, и Антон наконец смог облегченно выдохнуть, все-таки приватно общаться что с Хеной, что с Завулоном куда проще. Меньше выкобениваются. — В докладе коггнуру можно… сместить акценты, — тяжело вздохнул Завулон. — И часть деталей упустить. — А доносы его соглядатаев, можно подумать, не прояснят всей картины, — огрызнулся Хена и снова с упреком посмотрел на Городецкого. Антон в ответ лишь пожал плечами. — Или стоит послать какой-нибудь подарок. Этого… как там его зовут? Ласа. Сказать, что его листовки взбудоражили зал и… Теперь пришла очередь Антона бросать раздраженный взгляд на Завулона. Нашел, видите ли, крайнего. Кажется, со взглядом он переборщил: Хена поперхнулся и отшатнулся. Жаль в этом кабинете не было зеркала, а то самое время проверить бы, не сверкают ли опять глаза сумеречным огнем, вот же услужил Тигр, слухи теперь поползут наверняка, станут сравнивать с цербером, говорить, что вместо собаки у Завулона сейчас раб с красными огненными глазищами. — Передать парочку рабов в спецотдел для допросов, нескольких показательно наказать и лишить доступа в рабский центр, — тем временем рассуждал вслух Хена, устало потирая виски.— Сослаться на саботаж прислуги, ну, что подмешали что-то дурманящее в еду, вот рабам крышу и снесло… — Халтура, — как можно невиннее обронил Антон. Это был не выход. Да и на рабах зачем срываться? Можно подумать два опытных интригана не изобретут что-то более правдоподобное, не первый же век выкручиваются из скользких ситуаций. — Или сообщить, что проводилась операция по выявлению подстрекателей, что все специально разыграно и толпу намеренно подогрели. — А на роль главного подстрекателя прикажешь определить Городецкого и сдать его спецотделу? Завулон раздраженно развел руками в стороны, демонстрируя отсутствие каких-либо стоящих идей. — Сдам администраторов, — подумав, решил Хена, — есть один зануда, на нервы действует, скорее всего осведомитель Кармадона. — Вот и славно, — поднялся со своего места Завулон. — Скажешь, что выявлял агентов повстанцев, выявил, нашел доказательства, а я приказал Городецкому тебе подыграть. — Поверят? — Это уже моя забота. Антону ничего не оставалось, как последовать за Завулоном на улицу. ** Как приехали домой, так Завулон сразу ушел в кабинет, одинаково показательно игнорируя и Дена, и прислугу, и Антона. Удалось переброситься несколькими словами с Гариком, тот впервые за все годы признал, что от Городецкого тоже может быть польза. Обидно, конечно, но Антон был не в том настроении, чтобы доказывать ему что-то. Даже на ухмылку вампирши сил не хватило отреагировать, Антон просто молча ушел к себе на чердак. И удивленно застыл на пороге, недоверчиво оглядывая свою комнату, изменившуюся до неузнаваемости. Ох, не зря Завулон ворчал по поводу неудобства обустройства раба, не зря. Отомстил, что ли? Пространство на чердаке магически раздвинули, хоть какой-то плюс. Окно стало широким, в полстены. Ну хоть полки с тетрадями и блокнотами оставили слева. Зато все остальное место занимала широченная кровать — от одной стены до другой, даже узкого прохода не осталось, чтобы добираться до стола или окна. Летать теперь до них что ли? Или как Катрин по потолку, цепляясь когтями? Антон подавился смешком. Ага, кому как, а у Завулона главное в комфорте — лежалище. Ну ладно, можно воспринимать как своеобразную заботу. Наверное. Эгоистичную такую, бесцеремонную, но все-таки заботу. Антон тяжело вздохнул и бухнулся на кровать. Как же он устал сегодня. Удобно. Непривычно мягко. Раба в статусе, значит, повысили? По полу процокали когти. Антон подскочил. Цербер. Свободный, шальной с затаенной виной в горящих красным глазах. — Явился? Что ж не к бывшему хозяину, а ко мне? — но сразу стало понятно почему именно: Тигр занял тушку, осклабился. — Так что это было в рабском центре? — задал Антон тот же вопрос, что и час назад Хена. — Ты издеваешься? Цербер лениво зевнул, лязгнув зубами. — Зачем ты дразнишь его? Прибьет же опять кого-нибудь, башку оторвет. Он даже в хорошем настроении не подарок, а теперь… — Как его заставить? Сделать выбор? — отрывисто, чуть ли не гавкая, спросил Тигр. — Всё устраивает. Зачем ему надрываться? Рисковать? — Незачем, — согласился Антон. — Он тебе обещал. А слово не держит. — Так сумрак все равно подгоняет Темных, разве нет? У кого ты рабов отобрал, говорят, магических сил с каждым днем всё меньше. Некоторых доискаться не могут. Долго еще лодка раскачиваться будет? Ты, как его инструмент, чего добиваешься? — Ты — зашивальщик, — гавкающее огрызнулся Тигр, — вот и зашивай. Нечего вопросами сыпать. Сам думай. Я тебе не прислуга. — Про легенду со снятым ошейником напридумывал? Зачем? — Красивая сказка? — Тигр навострил уши, недовольно рыкнул, уловив шум с первого этажа. — В том-то и дело, что сказка. Ты намеренно всё так неправдоподобно преподнес, чтобы восприняли, как насмешку? — Мне понравилась. Роль сказочника. Забавно. — Цербера уводить не стоило. На кой он тебе? — Много вопросов. Слишком. Много. Но сделаю тебе подарок. Надо? Антон неопределенно махнул рукой. Как же он устал от всех этих игр и загадок. — Тебе было интересно, как выглядит коггнур. Знаешь, сколькие это видели? — Кто он? — Скоро познакомишься. Дарю. Антон хотел было возмутиться, что коггнур ему даром не сдался, но цербера уже след простыл, канул в сумрак, будто и не бывало. — Веселье продолжается, — подытожил Антон, опять падая спиной на кровать и потирая лоб. Как же он устал… ** То, что Завулон надирается виски в гордом одиночестве в своем кабинете, наябедничала конечно же Катрин. Явилась сразу за цербером, демонстративно потянула носом, показывая, что собачий дух ею распознан, и вновь глумливо оскалилась, обводя новую обстановку комнаты говорящим взглядом. — Рабу очередные поблажки. Неужели заслужил? Заработал? — Пришла позлорадствовать? — Нет. Чтобы ты спустился, успокоил его. Чуешь? Опять магические всплески? Сорвется же на ком-нибудь. Или весь дом разнесет. — Я вам что, панацея? Если ему захочется оторвать кому-то башку, все равно это сделает. Недавно ты лично убедилась. — Иди, говорю. Ты на него благоприятно влияешь. Антону хотелось послать вампиршу далеко и надолго, но она была права: если Завулона не успокоить сейчас, завтра будет намного хуже.