До и после

*Рекомендуется читать под Кукрыниксы "Кайф" _______________ Перетасовав остаточные следы свершившихся событий в сумраке, Антон нарочито долго провозился с крыльями, воссоздавая кокон вокруг себя на манер того, что утром сделал Завулон, благо, что остались ошметки его вмешательства, чуть распознаваемые вдоль позвоночника. Антону это заклинание, ткущее кокон ограничения доступа, было незнакомо, но он уже давно научился логически домысливать то, что магия Завулона сама достраивала интуитивно, и если ей не мешать, то она надежно воссоздаст требуемое. Удивительно, но то ли Завулон был чем-то занят, то ли предоставил полную свободу выбора Антону, но он всё еще не отслеживал заклинания, лишь на мгновение сработал защитный амулет, когда готовый кокон вспыхнул по всей границе и накрыл Антона с головой, активируясь. Этого Завулон не заметить не мог. Вот и славно. Придется сказать, что магия потребовалась, чтобы ликвидировать вмешательство Хены, дескать Антон переживал, как бы крылья не стали видимыми и чтобы на них никто не мог наткнуться. Катрин вернулась именно в этот момент, и ее лицо удивленно вытянулось — крылья все-таки ненадолго высветились в момент замыкания контура кокона. — Завулон велел об этом молчать, — предупредил Антон. Катрин неверяще обошла его по кругу, напряженно вглядываясь, но теперь это уже было напрасно, магию Завулона ей было не преодолеть. Она даже потыкала пальцем невидимую преграду, недовольно скривилась. — Ну и как? Поймали сбежавших? — Схватили. Сейчас допрашивают, — заторможено пояснила Катрин. И расстроено добавила: — Сегодня день какой-то… неудачный. Линии вероятностей совсем не читаются. Будто их меняют одновременно с двух сторон. Перекраивают. Или вмешиваются слишком часто. *** Завулон злился всё больше. День сегодня был какой-то неправильный. Опасный. Нестабильный. Нечитаемый. Сначала, когда Гесер его обставил и за счет Городецкого выкрутился, Завулон поклялся себе, что вечером спустит со своего раба семь шкур разом, чтобы тот сначала думал, а потом делал. Сколько лет твердит ему, чтобы соблюдал в первую очередь интересы хозяина, а потом уже свои собственные, Городецкому что горох об стену. Затем линии вероятностей «поплыли», да так, что накатило нешуточное беспокойство. И ни в одной из вероятностей Городецкий не фиксировался, будто кто-то правил происходящее по нескольку раз. Опять Тигр вмешивается? Не вовремя он за урожаем пожаловал. Или это не он? Завулон позвонил Катрин, желая отдать распоряжение, но та отговорилась тем, что ловят сбежавших рабов и Хена в гневе. Ошейник Городецкого вел себя как обычно, не чуял опасности. И Завулон направил водителя к рабскому центру, желая лично забрать своего раба и убедиться, что тот в целости и сохранности. Но тут позвонил агент из спецотдела, сообщил, что Тигр объявился у них, опустошил почти все допросные камеры, прихватив пустышек с собой, и сейчас направился в госпиталь, принадлежащий Завулону. Линии вероятностей вились нескончаемым потоком, ветвились, путались. Пришлось разворачиваться и ехать в госпиталь. Именно в это мгновение Завулон понял, что как бы ни учудил Городецкий, что бы не натворил, он ему простит и даже не рискнет припомнить, позлорадствовать, потому как рабский центр сейчас был самым безопасным местом, и уж лучше пусть Антон посидит пока там, чем окажется рядом. Если Тигр решил увеличить плату и теперь урожай собирает в немыслимых количествах, то задобрить его все равно как-то можно, без этого никак, сумрак всегда торгуется, столетиями одно и то же. Лишь бы хвостатый не заставил выбирать между невозможным: своей жизнью и почти прирученным зашивальщиком. А когда Завулон уже решил, что отделается малой кровью, если отдаст Тигру лишь треть восстановившихся больных, дернулась нить связи с Городецким. К тому времени Завулон уже бросил все попытки просчитать последствия и хоть что-то предугадать и потому просто понадеялся на обычную везучесть Городецкого. Раз просит доступ к магии, значит, без этого никак. И если они оба переживут этот день, Завулон наказывать Городецкого не станет. Ни за Гесера, ни за игры с Тигром, ни за что бы то ни было вообще. Только ускорит то, что откладывал до последнего. Потребует, чтобы Антон решил наконец, станет он его зашивальщиком или нет. И в интересах его раба принять правильное решение. Не зря же он потратил на него столько сил. Потому что иначе… В общем, для начала надо выжить. Просто выжить. *** Тигр уже с неделю дергал за нужные ему ниточки, и сегодня всё очень выгодно сходилось в одну точку — можно было провернуть требуемое разом. Коггнура не так уж легко пронять, он все еще считал, что держит ситуацию под контролем. Хотелось достать его до печенок, напугать. Просто заявиться в гости, как Тигр проделывал не раз с другими Темными, — не выход. Сообщение, адресованное Тигром, коггнуру давно передали, но тот все еще мутил воду и сбегал, прятался. А вот если ударить с нескольких сторон сразу, загнать в угол, вот будет достойная забава. Работа — работой, но надо же от нее еще и удовольствие получать. Наблюдая за Завулоном последние годы, Тигр вошел во вкус и заразился его страстью к красивым ходам, к многофункциональности, когда одним ударом не только на поражение, но и сразу по всем фронтам, когда или пан, или пропал. И потому прежде чем стянуть удавку вокруг коггнура окончательно, Тигр наведался на территорию Завулона. Не терпелось подразнить и поднять себе настроение, наблюдая, как Завулон будет выскальзывать, торговаться. *** Завулон верно угадал — наглая сумеречная тварь вальяжно расположилась в кресле главного целителя на втором этаже и неторопливо разглядывала нервничающую охрану. Перед Тигром лежал список всех пациентов, предоставленный ночной сменой целителей. Завулон был встречен театрально-щедрым приглашающим жестом из разряда «располагаться и ни в чем себе не отказывать». — Сколько? — спросил Завулон, не желая усаживаться. Неторопливость Тигра раздражала до неимоверности. Тигр с деловитым видом поднял список со стола, оторвал треть листа снизу. Завулон уже было хотел позлорадствовать, что опять же угадал правильно и такой платы окажется достаточно. Но Тигр усмехнулся и еще чуть укоротил список сверху, затем бросил оставшийся Завулону в руки. — Да это почти все! Ты издеваешься? — Мне тяжелобольные ни к чему. Исцелять — ваша забота. Ты уж постарайся. Не зря же наместником именуешься. — Тяжелобольных куда больше, чем откромсано, — решил схитрить Завулон, косясь на обрывки на столе. — Всегда есть другой выход. Например, отдать высшего Светлого. Завулон вздрогнул. — Здорового. Умеющего пользоваться магией. Завулон стиснул зубы. — Или первого уровня силы. Отдаю почти даром, — сказал он, жестом отпуская охрану, свидетели мешали торговаться всерьез. — К чему мне раб, который тебе самому не особо нужен? Он для тебя шпионит, Городецкому завидует, Гесеру про тебя доносит, а ты все никак его не ценишь. Кстати, его родственничек планирует на днях заявиться, попытаться опять выкупить сына. Продашь Гарика? — Тебе-то откуда знать? — пришлось пройти и сесть, стоять столбом утомляло. Завулон поймал себя на мысли, что у него давно не осталось страха к Тигру. То ли оптимизм и доверчивость Городецкого слишком заразительны, то ли Тигр изменился за последний год. Не то чтобы Тигр хватку растерял, скорее более… очеловечился, что ли? Адаптировался? Когда собеседник улавливает все тонкости игры, твоих шуток — вытаскивать из рукава козырь всегда интереснее, острее. Или они все изменились? Тоже возможно. — Ладно, у меня другое предложение, — Тигр взмахнул рукой, из воздуха извлекая козырную карту и будто в насмешку подкидывая её вверх, карта вспорхнула и зависла в сумеречной пелене, искрясь. Демонстрировал, что легко читает мысли. Завулон тихо выругался. — Все мы кому-то хозяева, а кому-то… — Да-да, я помню, «а кому-то рабы», — перебил Завулон, раздраженно сжигая карту воздействием силы. — Итак? Я открыт любым предложениям. Тигр смотрел не моргая. В списке рабов, что он бросил Завулону по очереди вспыхивали имена и номера, будто рандомно перебирался перечень. — Ты назначишь встречу вашему коггнуру, — сказал Тигр. — Встретишь его как подобает, он ведь любит лоск и чтобы с выдумкой. А затем позовешь меня в гости. — Можно подумать, ты без спроса сам не являешься. — Фу, как грубо. А как же правила гостеприимства? — Верни цербера. Потом и поговорим про гостеприимство. — Не могу. Ему у меня нравится. Городецкому, наверно, тоже понравится. Я ведь тоже могу. Вот так вот, — Тигр передразнил жест, которым Завулон подцеплял ошейник Антона. — Слушай, ну чего ты от меня хочешь? Говори прямым текстом, — устало потребовал Завулон. Одно дело, когда обставляешь сам, и другое — когда тебя обыгрывают по всем фронтам, да еще и совсем не оставляют места для отступления. — Ты слушаешь невнимательно? Посиделки с коггнуром хочу. Приватно. И чтобы он как в западне: сбежать раньше времени не мог, улизнуть, как обычно. Сам организовал бы, но тебе сподручнее, он ведь к тебе прислушивается. Завулон досадливо отмахнулся, что не о том идет речь. — Я так понимаю, что сумраку нужно официальное согласие хотя бы одного Темного, чтобы был повод повернуть всё вспять? Почему я? — Он арбитр. На его территории разыгралась битва, а чтобы изменить что-то, в диспутах должны участвовать все стороны. — А если не менять? — Ему некомфортно. Как долго ты, например, станешь терпеть, если тебя будут выворачивать наизнанку? — Пусть сожрет всё мешающее, да и точка. Меньше народа — больше кислорода. — Он не может. Правила. — Как и у тебя. И мы возвращаемся к «все мы кому-то рабы…» Тигр улыбнулся. — Итак, я должен дать согласие на пересмотр сложившейся ситуации. А какой мне смысл? Меня всё устраивает. И моё положение, и вес, и удобства, и даже раб, — Завулон магически воссоздал козырную карту и тоже подбросил ее в воздух. Тигр поймал ее на лету, крутанул на ребре, щелкнул пальцами. Вместо дамы-треф проступило лицо Надежды Городецкой. Тигр приподнял брови. — Как такой аргумент? — Где она, знаешь только ты, не так ли? — задумчиво спросил Завулон. — Именно. — Ты ее спрятал? До поры до времени? — И это может стать уже твоим козырем. Если сделать рабу подарок, который никто другой не сможет — зашивальщик совсем по-другому взглянет на своего… дрессировщика. Как думаешь? — Брысь! — сказал Завулон. — Ты мне надоел. — Если бы всё было так просто. Но ты подумай. Решение может принять и коггнур. И если это сделает он, а не ты, я приду за зашивальщиком. Только Антон сможет запустить процесс, и ты давно об этом догадался. — Перевернуть мир, — в раздумье проговорил Завулон, вспоминая, как в рабском центре скандировали все рабы. — Я его не отпущу. Никогда. — «Так не доставайся же ты никому»? Банально, не находишь? — Брысь, говорю. Когда организую встречу с коггнуром, позову: «Кис-кис!» Но большего от меня не жди. У вас свои правила, у меня — свои. И своим я никогда не делюсь. — Своим ли? — усмехнулся Тигр, вставая и возвращая список рабов, которых ему пока было не время забирать. Они сошлись на более выгодной цене. Уходил Тигр в сумрак красиво: будто в воду ступал, от него шли круги и волны, сумрак чуть слышно шипел и пенился. Завулон от злости даже стол перевернул со всем его содержимым. Что-то посыпалось, а что-то разлетелось вдребезги. Сумеречная тварь тонко вычислила, на что Завулона можно ловить. Вычислила и теперь издевается. Надо срочно что-то делать. Какой бы найти катализатор к Городецкому? Чем его еще подманить, чем привязать к себе накрепко? Слишком велика цена. Слишком. И времени почти не осталось.