До и после

Завулон удовлетворенно подметил, как все инквизиторы разом подобрались, когда они с Хеной вошли в гостиную. Старейший напоказ поиграл сумеречной силой, демонстрируя, что в боевом настрое, и заодно активировал знак отличия, чтобы понимали — он сейчас при исполнении, так же как и прибывшие до него. И хотя идея Завулона пришлась ему не по нутру, но спорить он не стал, еще в холле молча поймал мысленный образ и инструкцию, кивнул и зашагал следом. Но от Завулона не укрылось, что его глаза сверкнули плутовским огнем, когда среди незваных гостей обнаружился знакомый, причем, совсем не радующий глаз знакомый, и потому личная заинтересованность Хены теперь придется очень даже кстати. Свою охрану старейший оставил за дверью, но инквизиторы успели убедиться, что она куда более многочисленна, чем обычно. Расчет присутствующих был точен: обвинение выдвинули такое, против которого не попрешь и никак не сможешь отказать в праве конвоировать обвиненного раба в спецотдел. А оттуда его уже не заполучить назад, не для того вся партия разыграна. На данных условиях даже коггнур не посмел бы спорить, иначе трактовалось бы как прямое нарушение общих предписаний, и тогда инквизиторы потребовали бы допроса с пристрастием. Разумеется, Завулон так рисковать не собирался, да и обострять отношения со спецотделом сейчас ему было невыгодно. Поэтому, чтобы выиграть и при том не оставить ни единого шанса для постэтапного пересмотра дела, придется изловчиться и попетлять, запутать всех настолько, чтобы разом поменялись приоритеты как обвинителей, так и обвиняемых. Тигр, вон, как раз под руку попался, отменное из него пугало получается, чего бы не воспользоваться? Завулон тайно понадеялся, что подобная наглость в будущем ему не аукнется. — Мне жаль отвлекать вас от дел, многоуважаемый старейший, тем более, по причине столь неприятного дела, как дробь-ноль-ноль-два, — сказал инквизитор, с трудом улучив момент, когда Хена соизволил обратить на него внимание. — Но у нас имеется предписание и личное распоряжение — мы ведь нашли вашего правонарушителя и того, кто подбивал рабов на неподчинение своим хозяевам. Вы же как раз неделю назад посылали запрос в коггнурат с просьбой поторопить спецотдел с расследованием? — Торопливость — плохой советчик в подобных делах. Заметьте, я настаивал не на торопливости, а на компетентности, ибо все вопросы касаемо рабского центра очень важны для коггнура, тут у него свой интерес, знаете же, — отозвался он, что-то перенастраивая в своем телефоне, сила так и вилась вокруг него, искрила. — Затягивать нам тоже не хотелось бы, времена трудные, нестабильные. Завулону надоело это взаимное расшаркивание и он резко сказал: — А уж как мне жаль, что инквизиторы прервали свои неимоверно важные дела и лично заявились сюда, даже не представляете насколько. Хотя, казалось бы, дождись они утра, сразу получили бы подробный отчет о произошедшем и причинах оного прямо у себя в конторе. Не пришлось бы ноги сбивать, ночь на это тратить. Хотя, разумеется, служебное рвение похвально, при условии, конечно, что оно не подпитывается недальновидной личной заинтересованностью. Его выпад достиг своей цели, инквизитор начал раздражаться и уже не скрывал этого. Вывести из равновесия — это лучший способ побыстрее получить желаемое. Всегда срабатывало. Всегда. Сегодняшний вечер не должен быть исключением. — Знаете, давно хотелось посмотреть, как делаются дела в Московии, поговаривают даже, что сам Тигр тут всё устраивает, как же было устоять? Самая арена главных событий, такое не упустишь, — присоединился к напряженным расшаркиваниям еще один инквизитор-острослов. Хена отвлекся от своего телефона, возмущенно фыркнул, не оценив циничной лести. Или, наоборот, оценив наглый подтекст по достоинству. — Вот только ваше гостеприимство почему-то не блещет радушием, не хотелось бы упоминать об этом своем отчете. — Подразумевается, что в ответ на этот намек мне придется упомянуть о чем-то, способном переплюнуть степень влияния вашего адресата? — развеселился Завулон. — Дурной вкус мериться чем-либо, знаете ли. — Так пример берем с великих. Вопреки постановлениям способствуем выживаемости бывших высших, наперекор предписаниям экспериментируем с инициацией пустышек низшими, Гесера вроде как ловим, но при этом почему-то упускаем… Московия в этих достижениях давно всех переплюнула, вот и равняемся, смешно даже сказать, ставки делаем! — Тигра кофиёй потчуем, — поддакнул еще один. — Он его не выносит, — грубо прервал эти кривляния Завулон. — Может, продолжим разговор по существу? Хена напряженно глянул на Завулона, приметив, что у всех речь вдруг сделалась излишне витиеватой — верный признак того, что вот-вот вмешается сумеречная тварь. Не зря же о ней так некстати вспомнили. Завулон беззаботно повел плечами, давая понять, что в курсе и всё под контролем. Но Хена расслабляться не спешил, предусмотрительно отступил к стене, чтобы если что, было легче отбиваться. Инстинкты кошачьих не проведешь — раз почуял драку, значит, ей быть. Завулон облегченно подумал, что как удачно оставил Городецкого запертым в подвальной камере. Во-первых, его там не сразу обнаружишь даже при самом тщательном обыске, во-вторых, он сейчас под защитой личных Завулоновых чар, дверь так просто не взломать, возни на полночи, не меньше. — Тогда мы снова возвращаемся к сути вопроса, что свел всех в этом доме, — знакомый для Хены инквизитор был раздражен больше остальных и, похоже, куда-то торопился. Или все-таки предпочитал быстрее сбежать с поля битвы, столкнувшись нос к носу со старейшим? Завулон сделал мысленную пометку разузнать в подробностях когда и почему они умудрились перебежать друг другу дорожку. — Правонарушение зафиксировано, а после опроса свидетелей наверняка отыщутся прямые доказательства подрывной деятельности и вмешательства с целью запутать рабов и подтолкнуть к неповиновению. Впрочем, я не сомневаюсь, господин наместник, что ваш раб всего лишь пал жертвой заговора, и что ему запудрили мозги. Потому есть основание надеяться, что он добровольно снабдит нас ценной информацией, поможет в расследовании. Чем сильнее будет его рвение компенсировать ущерб, тем больше шансов на благоприятный исход дела. Именно с этой целью мы вынуждены поторопить вас передать его нам — добровольно и со всяческим пониманием. Предписания касательно дробь-ноль-ноль-два суровы и не подлежат оспариванию, вы сами должны понимать. Посему… Он уже двинулся в сторону коридора, намериваясь начать обыск, но Завулон протестующим взмахом руки остановил его. — Дело в том, что закралась досадная ошибка: дробь-ноль-ноль-два — это излишне завышенная категория для столь простого дела. Будь это так, вы действительно имели бы привилегии приказывать и распоряжаться, но, увы, сейчас совсем не тот случай. — Но как же? — все еще улыбаясь, изумился инквизитор, будто ошибка была совсем не с его стороны, — раб не только осмелился разом нарушить все правила соглашения посещений рабского центра, подписанные, между прочим, вами, наместник, лично. Но раб также нарушил свод правил касательно действий собственности третьего лица. Я не сомневаюсь, что вы достойно обучили своего раба, вбили в него повиновение и провели необходимый инструктаж относительно утвержденных правил. Кому как не наместнику об этом радеть, в самом деле? Но даже все принятые меры не застраховывают нас вот от таких досадных недоразумений. И зародыши неповиновения и брошенного вызова следует выкорчевывать на корню. Я верно рассуждаю, старейший? Хена лениво изучал мага, который претендовал на компенсацию в виде Городецкого. Должно быть, просчитывал, как долго тому осталось жить, раз осмелился явиться в дом наместника. Подсчеты, видимо, были непростыми, потому как Хена совсем не обратил внимания на заданный ему вопрос. — Вы прибыли к нам сюда в надежде по-быстрому навести порядок в соответствии с распоряжениями вашего душеприказчика? — насмешливо предположил Завулон. — Тогда примите совет, не побрезгуйте: прежде чем тратить свое и наше время, сначала внимательнее изучите те самые правила, которые пытаетесь тут цитировать. К слову, продекламируйте-ка нам, например… да хоть три-дробь-пять от седьмого пункта? Помните ли? — Какой душеприказчик, о чем вы? — ничуть не смутился инквизитор. — А процитировать — так запросто: «По ряду особых ситуаций всякий хозяин вправе отдать распоряжение любому рабу, и тот не может не подчиниться. К таким ситуациям относятся: непосредственные интересы коггнурата и самого коггнура, санкционированное расследование спецотдела или же иные причины лица при исполнении». Но я не понимаю, каким боком это может касаться нашего конкретного случая. — Ах да, если кто-то не в курсе, то этот подпункт правился непосредственно при участии и личной заинтересованности Кармадона. Раз уж мы тут заговорили о душеприказчиках, — Хена всем своим видом демонстрировал ужаснейшую скуку от происходящего. — Я лично вносил правку в документ, который утвердили позже. Кармадон клялся тогда, что в неоплатном долгу передо мной и настаивал, чтобы при необходимости я напомнил об этом. — На этих словах инквизитор чуть заметно вздрогнул. И Завулон удовлетворенно усмехнулся — про Кармадона-подстрекателя они с Хеной догадались одновременно. — Думаю, если я пошлю сегодня письмо с таким напоминанием, то оба наши послания одновременно лягут на стол одному и тому же адресату. Как считаете, если я помимо напоминания намекну, что следователи меня совсем не устраивают, быстро ли обнулится ваш статус? — В наше время лишаться статуса опасно, ходят слухи, что коггнурат подписывает акт о допустимости продажи слабых магов в рабство, пустышек ведь все меньше и меньше, а аппетиты публики растут. Оборотни, вон, уже давно подобные запросы подают, и скоро начнут их удовлетворять, — Завулон с удовольствием развил тему. — А уж если Тигр придет собирать урожай… Он ведь рабов пожирает, слышали же? — Мне обещана неприкосновенность! — запаниковал маг, с которого Хена все не сводил взгляда. — При условии, — многообещающе улыбнулся Хена, — что будет доказано, будто нарушено правило именно дробь-ноль-ноль-два. А то в последнее время как только хозяева не изощряются, чтобы скрыть издевательства над своими рабами. Знают же, что за урожаем являются к таким в первую очередь, вот у них рабы или внезапно умирают от переохлаждения, или сбегают. Сбегают, заметьте, не из дома, а где-то в людном месте. Или же в рабском центре, к примеру. — На что вы намекаете? Не было никакого сговора! — маг обернулся к инквизиторам за поддержкой, но те не торопились спорить. — Было, не было — не суть, главное — это документальное доказательство. И разговорчивые свидетели, — Хена многозначительно глянул на инквизитора, что был ему знаком. И Завулон мысленно присвистнул: так вот в чем дело, гаденыш умудрился как-то подставить Саблезубого. Свидетели? Да запросто. Чем дальше — тем интереснее. — Так вот, как вы сами сейчас процитировали, — Завулон переключил внимание на себя, — допустимо любое вмешательство и использование чужого раба, если оно с одобрения и «при исполнении». Я лично уполномочен коггнуром выявить места локаций повстанцев и изыскать пути внедрения в их среду для дальнейшего подавления сопротивления. По той простой причине, что местный спецотдел не в состоянии проделать такую работу, и доказательств их некомпетентности уже с десяток, не меньше. Я, разумеется, предвидел, что если задействую собственного раба, потом будет очень непросто доказать его невиновность. Поэтому пришлось пойти другим путем. И честно говоря, я не понимаю, как можно было не заметить элементарного и не попытаться сделать соответствующие выводы. Всё есть в записи, которую вы час назад предъявили мне как доказательство. — Завулон даже развел руками для пущего эффекта. — Как вы представляете себе ситуацию, когда пустышка смог бы не только колдовать, но и при этом проломить сильнейшую блокировку защитного купола? Причем, вмешательство было двойное, верно? Первичное нарушение структуры купола, затем повторный проход барьера, а в итоге еще и затирание следов воздействия? Не многовато ли для Городецкого, неспособного самостоятельно сотворить даже простейшую авицену? У меня имеются результаты обследования раба вашим же специалистом из спецотдела, где черным по белому значится, что он безнадежен, лишен силы, ни на что не способен и прочее, прочее, прочее. Вам показать бумаги, заверенные печатями местного бюро? Или обойдемся без подобных унизительных процедур тыканья вас в несостыковки гипотезы о причастности моего раба к этому делу? Ведь сразу возникнет сомнение в компетенции или вашего медика, или же ведущих расследование. — Но как же?.. Запись говорит сама за себя… Завулон обернулся к Хене, насмешливо протянул: — До них всё ещё не доходит. — До чего докатился мир? — согласился Хена. — Мне обещали прислать лучших специалистов. Лучших. Но, видимо, произошла ошибка. Неужели придется отправлять запрос повторно? Инквизиторы за минуту до этого побледневшие, теперь наливались багровыми оттенками, не в силах скрыть свою ярость. Хена невозмутимо сотворил сферу и приготовился запустить ее на запись, если вдруг последует должностное нарушение, и инквизиторы от слов перейдут к рукоприкладству. Начальник охраны старейшего будто бы случайно заглянул в комнату, осмотрелся и вежливо ретировался. Инквизиторы принялись с кем-то созваниваться, то ли желая наябедничать, то ли вызвать подмогу. Завулон не удержался от гадости и привычно перекрыл доступ к сумеречному обмену информацией. Любо-дорого было наблюдать, как все попытки инквизиторов отправить тайные сигналы натыкались на невидимый барьер. Эту фишку Завулон подметил за Тигром и еще отчетливо помнил, как его самого тогда перекосило от досады, от невозможности что-то противопоставить этому. Амулеты, которые инквизиторы задействовали, хрустнули, выгорая, не выдерживая пресса силы. Завулон насторожился: он не вкладывал в свое воздействие такой поток магии, кто-то вмешался, поддерживая шутку. Тигр снова проявился в кресле и с довольным видом отставил пустой бокал на столик. Судя по вытянувшемуся лицу Хены, его видел теперь не только Завулон. Но для инквизиторов он все еще был вне обзора, а вот его сила давила нещадно, чуть ли не парализовала. И если до этого момента инквизиторы как-то еще держались, то теперь переглядывались в полнейшей панике. — Лучший способ выследить точку переправки бывших рабов к повстанцам — это внедрить «крота», — Завулон поспешил с объяснениями, все-таки лучше развести все мосты мирным путем, положить на лопатки при помощи неоспоримых доводов, чем потом объясняться с коггнуром почему малость попортил его «гвардию». — А чтобы «крот» не выдал себя, удобнее, когда он ни о чем не догадывался. Немного подтасовать, чуть ему подыграть, прикинуться тем, кому раб доверяет — и дело в кармане. — По части прикидываться и менять личину Завулону нет равных, — подтвердил Хена. — Кто ж этого не знает? Порою такое мастерство даже пугает, но у каждого своё хобби, тут не запретишь, руки не свяжешь. — На самом деле придать своему облику необходимый вид несложно. Имитация, не более того, но удобно, — добавил Завулон. — Вот так, например. — Он повел рукой, и теперь вместо него стоял Городецкий, взлохмаченный и заспанный, с тусклым взглядом. Ошейник поблескивал в свете ламп. — Обратите внимание на детали, — продолжил издеваться над инквизиторами Хена. — Никогда ведь не повторяется. И ведь как настоящий! — он для убедительности даже потыкал пальцем в бок и скулу. Завулон раздраженно отмахнулся. Инквизиторы потрясенно и досадливо морщились. Любому магу в статусе хозяина никаких обвинений не предъявишь, а уж если он еще и действовал с согласия управляющего рабским центром — так тем более. Рыбка сорвалась с крючка. — Хотите сказать, что на записи — это вы? Раб не настоящий? — для верности уточнил один из них. — Браво, феноменальная догадливость, — Завулон театрально похлопал и вернулся в свой истинный облик. — Но все-таки ты слишком долго возился с защитным барьером, — не удержался от колкости Хена. — Только для видимости. Спасаемый раб должен был поверить. Я не против, если вы снимите мою демонстрацию смены облика на ту же фиксирующую сферу, чтобы, так сказать, сличить при экспертизе первую запись со второй. — Пожалуй, это лишнее. Полагаю, именно это будет изложено в уведомлении о проводимом скрытом расследовании? И вы подпишитесь под словами, что сегодня ваш раб не покидал дом ни на минуту? — Ну отчего же. Он выезжал. И его чуть не убили. Кстати, при большом скоплении народа и при уйме свидетелей. И в этом вопросе я тоже намереваюсь возглавить расследование. Вот тут уже попахивает статьей более серьезной, когда маг будет наказан куда жестче, чем вы предрекали моему рабу. И поверьте, я лично прослежу за этим. Хена тоже резко посерьезнел и добавил: — Утром получите через посыльного папку с отчетом и со всеми полагающимися документами и свидетельствами. И, скорее всего, еще и с выговором за неуместное вмешательство в наше расследование и подрыв его успешности. Если теперь операция по выявлению и поимке Гесера сорвется — это будет всецело ваша вина. У Гесера чутье тончайшее, и потеря сил его только обострила. Кто знает, откуда произойдет утечка информации? А мне придется упомянуть о вашем визите в своем отчете коггнуру. Так что сами понимаете… Зря поторопились, не дождались утра, мы бы предвосхитили вашу заинтересованность этим делом, прислали бы пояснения. А теперь — остается лишь разводить досадливо руками. Потом он глянул на самого молодого инквизитора, что всё это время прятался за спинами коллег, именно того, которого узнал, когда переступил порог комнаты. — А у вас уже третий косяк за последний месяц, вношу в список дисквалификации, не обессудьте. Предупреждал же ведь, ставил в известность, что курировать рабский центр — дело непростое, тут надо иметь массу талантов. Умение быть полезным — в первую очередь. — Я не понял: а как же обещанная мне компенсация? — опомнился маг. — Украли раба, а теперь еще и прикрываетесь статьей с дробь-семь? Я буду жаловаться. — Компенсация всенепременно последует, — Завулон заверил таким тоном, что у старых серобалахонщиков мурашки побежали по спине. Вот уж у кого чутье было не хуже, чем у Гесера, так у них. — Кстати, да хоть прямо сейчас. Отправляйтесь в мою рабскую лечебницу, выберете пустышку, что придется по вкусу. Или даже двух. И не стесняйтесь, можете поэкспериментировать, проверить на живучесть и терпимость к боли, в палате все равно звукоизолирующие чары и никто не помешает. — Он набрал номер, отдал короткий приказ старшему дежурному, велел ждать гостей. Маг заверил, что угодить его вкусу будет непросто, но раз господин наместник настаивает, и все равно нет других вариантов… Он еще немного попричитал, что за Городецкого могли дать и в три раза больше, но все-таки претензий больше не имеет и откланивается. Инквизиторы последовали его примеру. Когда они остались одни, Хена задумчиво спросил: — В палаты к сумасшедшим его отправил? К буйным? — К недавно инициированным. Катрин резвилась, экспериментировала. Оборотни пытались добиться стойкого результата. Не выходит. Мрут через пару недель. А сегодня как раз еще кормежки не было. Может, на магической составляющей хоть подольше протянут? — А оформишь как несчастный случай? — Как нарушение инструкций. Читать ведь табличку на двери он не станет, ясное дело. А там честно предупреждения выделены. Сказано, что агрессия пациентов прогрессирует при применении пыточных заклинаний. — Выкрутился. Впрочем, как всегда. Скажи мне одно: с какого ляда твой Городецкий колдует так, что защита моего охранного контура трещит по швам? Мне запись эту показывали после обеда, костерил тебя так, что не чувствовать этого ты не мог. И не надо мне тут клясться, что вместо него ты в центре ошивался. Тебя я всегда признаю. Завулон поморщился. — Объяснить будет очень непросто. Да и не ко времени пока. — Я свой долг покрыл. На мне его больше нет, учти. Но я хочу знать, ради чего подставился и как выкручиваться при случае, на кого всё валить. — А на Тигра вали, — сказал Завулон, пытаясь почуять, нет ли того поблизости, не прячется ли опять в межслойном пространстве, не подслушивает ли. Инстинкты упорно молчали. — Убедился же, что он все время поблизости ошивается? — С огнем играешь. Или так местечко побезопаснее в глобальном катаклизме выторговываешь? — Можно подумать, сам к сумеречной твари не подлизываешься, Гесеру подачки не кидаешь. Думаешь, я не в курсе, что отправляешь повстанцам посылки с продуктами? Да и ведьмы твои уже не первый схорн опустошают, амулетами притоговывают, перевертышей подлечивают. — Не пойман — не вор. А при случае у меня то же оправдание, что и у тебя: попытка выследить дислокацию или хотя бы внедрить следящие чары. Кстати, после сегодняшнего хода тебе таки придется изловчиться и поймать Гесера. Иначе коггнуру донесут, что врал или недееспособен. Завулон глянул в ответ так, что Хена понимающе усмехнулся. — Ладно, все бумаги им сам отправлю. Кому-нибудь из подчиненных внедрю кусок памяти, что он видел тебя в тот день в рабском центре, так сказать «до событий», лишний свидетель не помешает. Но большего от меня не жди, моего долга теперь нет перед тобой. А со своим Городецким ты еще допрыгаешься. И, не дожидаясь ответа, старейший отбыл, прихватив всю свою охрану. Тигр больше не объявился.