До и после

Пока Тигр пояснял Ольге про представителей сторон, заинтересованных в смене полюсов, и язвил по поводу отсутствия Гесера, Антон оценивал разрушения, нанесенные Завулоном. Он точно на пределе: не пожалел ни шкаф ручной работы, ни тончайший фарфоровый сервиз, который раньше берег как зеницу ока. Ведь никому не позволял к нему прикасаться даже, уверял, что за много веков защитное заклинание настолько переклинило, что очередное воздействие станет фатальным. Теперь собственноручно уничтожил и восстановить не сможет. Жалеть станет, как пить дать. И все из-за чего? Потому что Ольга рискнула дезактивировать ошейник? Или он почуял настоящую угрозу с ее стороны? Неужели у Ольги все-таки был шанс пересилить его магию? Антон еще ни разу не видел таких мощных ведьминских амулетов, как сегодня у Ольги, даже в сейфе Завулона хранились на порядок проще. Арина опустошила, что ли, все свои вековые хранилища? Интересно, каков настоящий интерес старой ведьмы? Антон не удивился бы, если один из ее мотивов оказался бы попыткой насолить Завулону, украв раба у него из-под носа. Арина ведь именно у него училась совмещать полезное с приятным. — Кстати, — спросил Антон, — а почему сюда ведьм не позвали? Ну раз все стороны должны быть в сборе? — А ее тебе не достаточно? — зло сказал Завулон, кивая на Ольгу. Та возмущенно вскинулась. — Ведьм не будет, — прервал их Тигр. — Все что могли, они уже сделали. «Не задирай Ольгу», — Антон послал мысленную реплику Завулону. «Не приказывай мне!» Что? Антон даже поперхнулся, обалдев от такого нелогичного обвинения. Что у него там в мозгах? Или они совсем отключились из-за нападок со всех сторон? Вроде ж Завулон, наоборот, в аврале должен соображать лучше многих, все-таки давняя привычка и прочее. Всегда этим бахвалился. И это его сильная сторона, чего уж там. Антону мучительно захотелось наконец понять, какая причина так качественно отключает мозги Завулону. Это вроде и не тоска по временам с пикировками и ссорами с Гесером, хотя он его сегодня и ждал, оказывается. И не ревность к группе поддержки Пресветлого, хотя Ольгу он почему-то не выносит с особым рвением и паранойей. Что тогда? Ревность к Тигру? Что не только в гости к Завулону как к себе домой, но списки на выживание от Гесера принимает, Ольгу щадит? Антон посмотрел на Тигра, затем на Завулона, затем снова на Тигра… Нет, точно, меркантильность в Завулоне не настолько буйным фонтаном бьет, чтобы включилось нелогичная ревность. Тогда что? «Это просьба. Я всего лишь прошу», — осторожно пояснил Антон. Завулон зыркнул так, что он решил больше не накалять и переключить внимание на что-нибудь другое. На ту же Ольгу хотя бы. Она сидела хмурая, взгляд казался совсем уж птичьим, исподлобья — пронзительным и хищным. Завулон так скривился, что подумалось, будь его воля, сейчас кое-кого четвертовали бы или незамысловато порвали на куски. Антон незаметно потеребил ошейник, после вмешательства Ольги осталось ощущение, что острые чешуйки продолжают угрожать и царапать. Но грани были на удивление мягкими, предупредительными к каждому касанию Антона, будто ошейник заверял, что ему тут самое место и рабу должно нравиться. Или это сам Завулон? Незаметно приласкал? Или, скорее всего, послал подсознательный импульс. В последнее время у него часто что-то подсознательное проскакивает. Интересно, сам хоть замечает? Но в этот момент, в противовес ошейнику, Завулон показательно не смотрел на Антона — и это было дурным сигналом. Позже рабу точно достанется. Еще бы угадать пораньше — за что именно. А еще Антону не хотелось, чтобы перевертыши, обезвреженные Тигром, потом рассказывали всем и каждому, что раб не только может колдовать, но и ревностно защищает своего хозяина. Репутация Антона в среде рабов и так стараниями Завулона неоднозначная, а теперь, считай, прямое доказательство его предательства. А тут еще и Ольга злится на него, по-своему поняв эту самую заботу о хозяине. Они все рвут и тянут Антона в разные стороны и злятся, что он не желает делать выбор. Ошейник поскребся по коже острыми гранями — Завулон хоть и не смотрел, но продолжал контролировать и не одобрял. Кажется, не одобрял все и сразу, даже то, что Антон вообще дышал. Спятить с ним можно. И логики не хватит, чтобы понять его мотивацию. «Ты мне должен, Городецкий! — мысленно сказал Завулон. — Убеди Тигра, что Ольгу не стоит отпускать. А когда за ней явится Гесер, у нас будет полный комплект». «Комплект рабов? — не удержался от едкого комментария Антон. — Сдался тебе Гесер». «Ты мой раб, должен подчиняться. И заботиться о выгоде своего хозяина». «Она чуть не взломала ошейник. Тебя именно это так злит?» «Гесер знает, что покушаться на мое не стоит. Ольгу придется этому учить, раз самой догадливости не хватает». «Разве не рабу решать: уходить или оставаться?» — еле сдерживаясь от негодования спросил Антон и чуть не вскрикнул, когда ошейник больно впился в кожу — хозяин ответил без слов, выражая магией свое отношение к неверно заданному вопросу. «Давай, требуй у Тигра Ольгу. Требуй». «Тебя клинит. Это понятно мне. Это поймет и Тигр. И вряд ли он одобрит. Остынь». Ошейник заелозил еще неприятнее. «Я спокоен. И логичен». «Ага, как же…» Антон тихо вздохнул. Он не собирался затевать что-то против Ольги, но если раздражение Завулона не переключить на кого-то другого, Ольга отсюда живой не выйдет. Он поднялся, и пока Тигр с Рустамом и Ольгой что-то обсуждали, прошел к разгромленному шкафу, нашел то, что взгляд выхватил еще раньше: одна чашка тончайшего фарфора чудом уцелела и в пальцах казалась чем-то нереально эфемерным и красивым. Завулон, конечно же, перемещение Антона отследил и теперь непонимающе ждал дальнейших действий. Антон нарочито медленно поднял руку выше и разжал пальцы. Тонкий звон бьющегося предмета привлек всеобщее внимание к нему, а затем и к Завулону — после того, как тот бешено взвыл и подскочил со своего места. — Миру скоро крышка и он вот-вот вдребезги, а вы всё смакуете свои дрязги да споры, — сказал Антон. — Хватит. Антон мысленно похвалил свою изобретательность: удалось и Завулона зацепить, и для остальных разыграть обоснованность своего поступка. Тигр одобрительно хмыкнул и перенял инициативу: вынул из сумрака какой-то бланк, магией сделал несколько копий и раздал всем. Завулон чудом взял себя в руки, но теперь уже не зыркал на Ольгу, словно забыв о ее существовании. Антон добился своего, только вот расплачиваться придется единолично. Впрочем, страдать по этому поводу бесполезно. Как и пытаться предугадать реакцию Завулона на свою выходку. — Выдаете своему клану, пусть ставят росписи те, кто желают попасть в мои списки, — сказал Тигр. — Проверим процент несогласных с нынешним положением вещей и желающих все переиграть. — Жить всем хочется, поставят и те, кому наплевать в принципе, — сказала Катрин. — Подписи у таких выцветут, — пояснил он. — Не сразу, и знать им об этом не обязательно. — Естественный отбор везунчиков? — осклабился Завулон. — И никто обмануть не сможет? — уточнил Хена. — Пытаться поколдовать над бланком я не рекомендовал бы, — сухо добавил Тигр. Ольга первая выхватила листок, заверив, что все повстанцы окажутся в этом списке, без исключения. — Завулон, — хохотнул Рустам, — предлагаю тебе первому поэкспериментировать, проверим, так ли ты хочешь дать откат к предыдущим событиям и остаться без рабов. И без защиты твоего ненаглядного коггнура. Антон напрягся, приготовившись к очередной вспышке Завулона, но тот повел себя предусмотрительно и вроде бы равнодушно принял бланк из рук Тигра. Сказал: — Будь это иначе, тебя и его, — он ткнул пальцем в Антона, — давно в живых не было бы. Такое подтверждение моих намерений всех устраивает? Тигр явно остался доволен ответом. В отличие от Антона — истеричное настроение Завулона нравилось ему все меньше и меньше. Точно ж потом какую-то гадость устроит, когда все расходиться будут. Ну вот точно же, даже взгляд стал такой задумчивый, шальной… Антон пожалел, что в разбитом сервизе не осталось еще одной чашки. Еще хоть одной…