До и после

__________________ перед чтением главы рекомендуется послушать Смысловые галлюцинации "Чужое небо". Для настроения))) __________________ Произошла какая-то странная заминка, когда Тигр передавал бланк Завулону. То ли они общались невербально, то ли спорили, то ли кто-то из них набивал себе цену. Этот кто-то так знакомо для Антона хмурил брови и высокомерно поджимал губы, что Антон даже испугался, как бы Тигр все-таки не разозлился и не наказал Завулона. Интересно, что там опять? — Ты колдуешь, — тихо, одними губами произнесла Ольга. Звучало, как обвинение. — Ты тоже, — так же тихо, не поворачивая головы в ее сторону, чтобы окружающие не заметили их общения, обронил Антон. — Так и знала. Стоило послушать Гесера. Антон не знал, в чем именно тот был прав, но Ольга называла его сумеречным именем только когда выражала какую-то официальную мысль, идею. — Надеюсь, амулетов у вас еще хватает. Жаль было бы все потрать напрасно. — Перевертышей живых забрать бы. — Заберешь, обещаю. Ольга немного помолчала, будто решаясь на что-то. — Уходи с нами. У меня еще два артефакта. Один на четверть часа застопорит всю магию. Всю, понимаешь? Антон не представлял, как ей объяснить, что если он отправится с ними, Завулон расшибется, истратит всю силу, сумрак в узел завяжет, но не отпустит тогда никого. Никого. — Этот ошейник не снять, — сказал он. — В нем маячок. Силой заряжен на пару столетий вперед. Не выйдет. Уходите сами. А через пару дней из рабского центра «сбегут» еще несколько наших. Уже есть договоренность. Лас жив, знаешь же? Ольга смотрела не моргая. Совсем птица — собранная, расчетливая хищница, ловящая малейший знак, намек, звук. — Уходите без меня. Уходите, пока Тигр объявил твой статус в качестве переговорщика — значит, неприкосновенной фигуры. Тигр глянул в их сторону, будто догадываясь, о чем идет речь. — Ты защищал его, — зло выплюнула Ольга. — Так от меня больше толку, — что-то еще объяснять Антон не собирался. Он поднялся со своего стула, собираясь отойти. Неподалеку обеспокоено переминалась на месте вампирша и, похоже, тоже считала, что Завулон заигрался, огрызаясь и споря с Тигром. Она бросила на Антона умоляющий взгляд, прося вступится за Завулона перед сумеречной тварью. Он помедлил немного, но все-таки пошел к ним. — Представитель пустышек хочет внести какое-то предложение? — лучезарно улыбнулся Тигр, немного переигрывая. Он вмиг преобразился в того Тигра, который приходил за урожаем — опасного, напоенного силой и неприступного. Завулон перемену учуял и сразу подобрался. Антон удивленно моргнул. А до этого что же получается? Они по-дружески болтали? — Да. Уступи мне часть сегодняшней добычи, — сказал Антон. И пояснил, заметив недоумение у обоих на лицах: — Урожай. Два перевертыша за этой дверью. Те, что защищали Ольгу. Отдай их мне. — Рабы не могут чем-то владеть, — подумав, ответил Тигр. — Ольгу лучше проси, — возмутился Завулон. — Я, как хозяин, смогу по уму воспользоваться таким подарком. — Я их сразу же подарю, — Антон не смотрел на Завулона, все объяснить ему можно будет потом. И поцапаться из-за рабского ослушания — тоже потом. — Кому? — заинтересовался Тигр. — Гесеру. Завулон громко и возмущенно фыркнул. — Формально такое возможно. — А смысл? — не согласился с Тигром Завулон. — И формально, — он выделил последнее слово, — Гесера здесь нет, а дарить на расстоянии — момент спорный. — Так у нас здесь есть инквизитор, он скрепит словесный уговор, — не сдавался Антон. Он обещал Ольге позаботиться о перевертышах, так почему бы не сделать этого? — Хена такой риск на себя не возьмет… — продолжил было спорить Завулон, но Хена, как и всякая кошка, учуял, что речь идет о нем, и приблизился. — Словесный уговор на проведении официальных переговоров — дело нерушимое, — подтвердил он. И Завулон опять рассвирепел. — Уступаю часть своей добычи, — как-то странно осклабился Тигр, то ли радуясь чему-то, то ли сбрасывая на чужие плечи четверть своего груза. Завулон тоже это заметил и предупреждающе зыркнул на Антона. — Принимаю добычу. И передариваю ее Гесеру, — четко произнес Антон, несмотря на мысленную реплику Завулона немедленно заткнуться. — А Ольга уйдет без препятствий и всяческих козней. Она переговорщик. — Иное выставило бы меня в неверном свете, — согласился Тигр. — Репутация — дело сложное. Кому как не тебе знать об этом? — обратился он к Завулону. Тигр точно рассчитал: Завулон спорить не рискнул, так же как и упоминать свой статус хозяина, в чьем доме проводились переговоры. — Тогда требую компенсацию за мою охрану и прислугу, — все-таки не упустил он своей выгоды. — Справедливо, — согласился спустя мгновение Тигр. — Какую? — Да их просто усыпили! Скоро очухаются, — возмутился Антон. Теперь уже Завулон в свою очередь игнорировал его и смотрел на Тигра. — Компенсация будет носить личный характер, — осторожно прощупывал он почву. Тигр кивнул. Все собравшиеся напрягли слух, Ольга — в первую очередь. — Ошейник, — сказал Завулон. — Сделаешь его неснимаемым. Абсолютно неснимаемым. Моя собственность — моя! И она, — он ткнул в Ольгу, — будет свидетелем. У Антона от возмущения даже голос пропал, хотя возмутиться хотелось очень сильно. — Ты хозяин, тебе и делать, — немного помедлив, согласился Тигр, метнув в Завулона потоком силы, которую тот едва удержал. — За все своя цена, — пояснил он Антону. — Уговор на часть урожая оставляю за тобой. Разрешаю забрать тебе любой уровень силы твоего хозяина в любой нужный тебе момент. Или сейчас, или потом, когда придет время. Выбирай сам. Антон еще раз моргнул. Упускать шанс было нельзя. Даже не смотря на то, что Завулона буквально разрывало от возмущения. — И ты тогда больше не сможешь у моего хозяина отобрать какого-либо раба. Ведь урожай подразумевает что-то одно, — осторожно уточнил Антон. — Вроде же сегодня Завулон поднял ставки по урожаю? До двух уровней силы за раз? — встрял Рустам. Он был рад отомстить Завулону. — А ведь действительно… — Тигр хитро сощурился. — Неснимаемый ошейник — равноценный обмен? Антон специально не смотрел на Завулона, потому как сомневался, что сможет выдержать вид, загнанного в угол хозяина. — Одного уровня будет достаточно, — сказал Антон в гробовой тишине. — Используешь уговор сейчас? И нейтрализуешь воздействие, которое собирается применить твой хозяин? — официальным тоном спросил Тигр. — Или сам определишь потом время исполнения уговора? Антон застыл, не в силах решиться на что-то. Ошейник недовольно елозил по коже: Завулон предупреждал. — Потом, — озвучил свое решение Антон. По виду Тигра нетрудно было догадаться, что он обыграл Завулона ради куда более важной цели и более важного момента. За спиной Ольга тяжело выдохнула. А Завулон больше медлить не стал: применил магию, скрепляя ее силой сумеречной твари. Ошейник тонко лязгнул и обжег кожу. У Антона даже дыхание сбилось — так болезненно ошейник сливался с кожей. Завулон смотрел не отрываясь. Его взгляд на миг показался безумным, но затем это безумие словно смыло другой эмоцией — полным удовлетворением. Антон чувствовал себя раздавленным. Оценивать произошедшее пока не было сил. И как к этому относиться не знал — пока не хватало эмоций. — Свидетельствую, — глухо сказала Ольга. — И мы уходим. — Она повернулась к дверям, и ее никто не останавливал. Тихо зарычали перевертыши, приходя в себя, следуя за ней. — Что дальше? — спросил Хена после тишины, длившейся не меньше четверти часа. Все разом отмерли, засуетились; Катрин проверяла, очнулась ли охрана, Рустам канул в глубины личности Дена, и последний пытался понять где он и почему; лишь Хена продолжал сидеть в кресле и задумчиво жевал нижнюю губу. Тигр вызвал из сумрака теперь уже давно как своего цербера и что-то ему втолковывал, давал распоряжения. Завулон же казался заторможенным: он отошел к окну и вроде как восстанавливал поврежденный повстанцами защитный контур, но Антон чувствовал через ошейник, как обескуражен произошедшим его хозяин. Еще что-то трепыхалось на хозяйских уровнях силы, протекающей через ошейник: сильно смахивающее на беспокойство, и даже на страх. Хотя Антон мог и ошибаться, все-таки за все эти годы ему довелось лишь пару раз учуять тень страха Завулона, и то, что было сейчас — не слишком на нее походило. А еще Антон понял, что как все дальше сложится, зависит только от раба — в этом хозяин предоставил инициативу Антону. Демонстративно и обиженно предоставил. Антон устал. Слишком устал. Давно уже следовало смириться. На что он надеялся? Он прошел и сел у ног своего хозяина. Самое место тому, на ком при свидетелях закрепили вечный статус раба. Неснимаемый статус. Не отменяемый ли? Это покажет время. Завулон постоял, словно неподвижная статуя, затем все-таки опустил пальцы на тонкую, теперь почти неразличимую грань ошейника, и по привычке погладил. Антон вздрогнул. Завулон опустил глаза на него и собственнически сжал шею пальцами. Его касания всегда были честнее его слов, но в этот раз казались лживым утешением, потому как его поступок ничто не могло оправдать. По крайней мере, Антону сейчас так казалось. Хена хмыкнул, поднялся и вышел, не забыв прихватить бланк, который ему дал Тигр. Когда в комнате остались только они трое с Тигром, Завулон склонился к Антону и прошептал: — Ты продешевил, Городецкий. Мог бы просить забрать и два уровня силы. Никогда не поумнеешь. — Антон, — позвал Тигр. Но смотреть на него не хотелось. Что ему стоило запретить Завулону? Запретил бы, и не было бы неснимаемого ошейника. Антону казалось, что он сейчас ненавидит всех. — Антон, через две недели истекает срок. Тебе решать. Вам обоим, — поправился Тигр. — Колдовать ты можешь только с его позволения. Антон с трудом поднял глаза. Завулон будто бы в задумчивой поддержке опять провел пальцами по ошейнику. Сил отодвинуться не было. — Почему я? Какого хрена именно я? Почему вы все не отстанете от меня? — Потому что за пару минут объяснить первоисточнику, что он ошибся, сможешь только ты, — пояснил Завулон. — Надя, — констатировал Антон. — Я достану ее из стазиса, и это все, что я могу, — сказал Тигр. — Если она не передумает, ее воздействие замкнется, и исправить ничего уже не получится. Тебе решать. Внезапно накатила такая тоска, такое беспокойство, которых Антон не испытывал с самого Итогового дня. Сердце заныло, хотелось вскочить и бежать, что-то делать. — Я заблокировал тогда, сразу, в тебе беспокойство по поводу дочери, — сказал Тигр. — Пока от тебя ничего не зависело, бессмысленно было тебя мучить. Но теперь блокировку я снял. Извини. Антон обессилено застонал: как же больно. И как трудно. Безвыходно. — А я думал, что вообще разучился что-то чувствовать. Какие же вы все сволочи… Тигр ушел, не сказав больше ни слова.