До и после

Запершись у себя на чердаке и поминутно проклиная Завулона, Антон лежал в полной темноте и пялился в потолок. Вернее туда, где он, по идее, находился. Проклиналось почему-то однообразно и без особой фантазии. Да и то лишь потому, что недовольно царапающий ошейник все время о нем напоминал. Не спалось там Завулону что ли? Или тоже проклинал своего принципиального раба? В дверь тихо поскреблись. Антон узнал Катрин сразу и удивился такой тактичности. И тому, что вход ей сюда оказался открыт. Потому как еще год назад Завулон перекрыл всем доступ на чердак, вампирше — в первую очередь. — Не спишь, я слышу, — сказала она, просачиваясь в комнату. — Я не давал тебе разрешения пересекать порог моего жилища, — мстительно напомнил Антон, так и не пошевелившись в кровати. Было откровенно лень. — Брось. Формально эта комната принадлежит Завулону, ему и пускать, — вампирша села на кровать, замурлыкала почти как кошка. Сейчас она была какая-то тихая и уютная. — Чего тебе? — Расслабься. У меня миротворческая миссия, — она переместилась ближе, приподняла голову Антона и устроила у себя на колене, осторожно и даже как-то нежно провела пальцами по волосам, успокаивая. — Брысь отсюда, — напрягшись, огрызнулся Антон. Странно, ее присутствие не раздражало, не пугало, но забывать про осторожность не стоило. — Вы цапаетесь с ним по всем законам жанра. Это даже смешно, — сказала она, продолжая поглаживать по волосам. Антон пытался понять, почему не отодвигается от нее, но сонный мозг плохо анализировал. — Ну не злись на него, а? Антон что-то невнятно пробормотал. За сегодня злиться он уже устал. А вот завтра… — Он бывает невыносимой сволочью, знаю. Очень хорошо знаю. Но не часто же? — Если ты пришла его защищать — то повторюсь: брысь отсюда. — Ему там плохо. Иди к нему. — Говорю: брысь! — Антон, вот смотри, что будет дальше: он станет накручивать себя с час, потом доберется до своей любимой настойки, потом… а затем он разнесет этот дом по камешку. Иди к нему, а? У тебя отлично получается его успокаивать. — Замолчи. — Тебе нравится, как я тебя глажу? Нравится, я же чувствую. И ты знаешь, что я сейчас искренна. И не за себя радею. Ну, иди к нему. — Она наклонилась и мягко поцеловала в губы. Перевернутый поцелуй — ее нижняя пухлая губа соприкоснулась с верхней губой Антона невесомо, почти ласково, — оказался настолько целомудренным, что Антон удивленно моргнул. Но отодвинуться не было сил. — Завулон убьет тебя, когда узнает, — это все, на что хватило Антона. Лениво предупредить. — Не убьет, — весело сказал она. — Я выпросила себе такую оплату за визит сюда. Разрешение поцеловать чужого раба. Ха-ха. Антон резко высвободился и сел. — Так это он тебя сюда отправил? — глухое раздражение на Завулона опять заворочалось где-то внутри. Что за новые фантазии у него? — Скорее… неохотно согласился на мое предложение. Я ему сказала почти то же, что и тебе сейчас: что раб скорее всего разнесет дом по камешку, а может еще и Тигру нажалуется, и тогда нам всем крышка. — И что? Катрин опять довольно мурлыкнула. — Ну, мне же позволили поцеловать раба? И, кстати, как тебе? Действует? — она снова потянула Антона за плечо, заставляя улечься и положить голову ей на колено. — В смысле действует? — Ты же чувствуешь, что я тебе не враг? И тебе приятно, — она еще раз аккуратно погладила по волосам. — Что за роль ты выбрала? Заботливой мамочки? Та фыркнула. — Разве что для Завулона. Кто еще о нем позаботится? И поторопись: он уже направился к бару. Не за горами пьяная истерика. — Чтобы у Завулона и истерика? Пфф… — Ты его еще не всякого видал. Поверь мне, он может. — Зачем ты пришла ко мне? Сама иди и утешай. Она тяжело вздохнула. Ее пальцы были приятными, мягкими. Искренними. Сегодня она была настоящей, без всяких масок и насмешек. Значит, Завулон действительно на грани — понял Антон. Сердце потяжелело от этого понимания. — Хочешь я выслушаю, какая он гадина и как умеет ранить? Можешь мне смело жаловаться, — ее пальцы нечаянно задели ошейник и вампирша в панике их отдернула. — Он ведь может все чувствовать, и слышать, что ты тут творишь, — буркнул Антон. — Очень на это надеюсь. Я целую его раба без свидетелей — ужас, ужас! И рабу нравится! — Дался тебе этот поцелуй… Катрин фыркнула. — Я слушаю, — напомнила она. — Жалуйся давай. — Он убивает. Он всех их убивает, — сдался Антон и заговорил. — Кого? — деловито спросила вампирша. — Всех своих ведьм. И любовников — тоже. Садовник-вампир. Ну и там дальше… — Не всех. Я знаю парочку трехсотлетних ведьм, с которыми у него кое-что было. Живы. И процветают. — Зачем ему? Когда надоедают, наверно. А ему все надоедают. — Я, например, тоже ему давно надоела, — опять мурлыкнула Катрин. — И он мне. Он иногда просто невыносим. Они помолчали. — Так кто на этот раз? — все-таки не оставляла тему Катрин. — Хмм… Эта его… светловолосая. Красивая. Оборотням скормил. Два дня назад, — почему-то после озвучивания боль, обострившись, нелогично пошла на спад. — Ах, это. Ну, тут объяснимо. Она его довела. Дура. — Ты откуда знаешь? — Я все знаю. Про него — все. Не просто так же я всегда с ним рядом. Хотя иногда хочется его выцедить до капли. И чтобы мучился подольше. И вообще… — кажется, вампирша замечталась, что-то там воображая. — И… что? — Она его обворовывала. И закладывала. И подставляла. А еще пыталась тебя проклясть. И отворотный амулет подбрасывала. Апофеозом была попытка поторговаться: избавиться от раба в обмен на ценную информацию. А Завулон, как всегда, ловушку расставил и ждал, что будет. Давал ей еще шанс поумнеть и смыться. Бессмысленно. Я ему так и сказала: дуры не умнеют. В итоге ловушка захлопнулась. — В смысле? — если вампирша и пришла сюда его утешать, получалось у нее это из рук вон плохо. Только хуже рану бередила. — Информацию она ему пыталась про коггнура перепродать. Якобы ценную. А в оплату попросила, чтобы рабом откупились. Оборотням на ужин отдали. Тебя то есть. Вроде как ревнует и вообще. Ну и… Оборотни поужинали, да. Антон даже сел от таких известий. Когда это Завулону было наплевать на ценную информацию? — Но сначала он у нее информацию все-таки выудил? — уточнил он. — Да зачем? Не существует такого, чего он про коггнура сам не знает. А чего вдруг не знает — то логически додумывает. Главная ошибка этой дуры в том, что она слово в слово ляпнула, как Кармадон, дескать подсидеть сейчас коггнура не проблема, самое время брать все в свои руки. Топорно сработала. Завулон если бы хотел такого, то с самого начала так и сел бы во главе. Но он лишь Москву за собой оставил. Вернее, весь регион. И то больше для порядка. Говорю же, дура. — Ничего не понимаю. — Я думаю, Завулон теперь точно вычислил, почему Кармадон так печется о твоей судьбе. Вернее о том, чтобы она побыстрее каюкнулась. Вот и разозлился. До Кармадона пока не дотянется. А вот ведьма сама напросилась — что просила, то и огребла. — Ты сейчас что угодно расскажешь, лишь бы заставить меня его простить. Сама ж говоришь, что не хочешь, чтобы дом по камешку… — Антон, — зашептала она на ухо, — я могла бы сейчас подключить силу, и ты поверил бы чему угодно. И он мог бы. Ему вообще раз плюнуть внушить тебе что хочется. И ты даже не заподозришь обмана, — вампирша осторожно провела пальцем по краю ошейника. — Но он так не хочет. Иди к нему. — Она прильнула и еще раз мягко поцеловала. Точно, почти по-матерински, определил Антон, все еще не понимая, почему не отстраняется. Не было сегодня в Катрин и тени ее прежней, когда она провоцировала и заигрывала. Когда дразнила, будто жертву. Она просто сочувствовала. И объясняла словно маленькому. Учила на свой странный, хищный манер. Впрочем, у Завулона вообще все были странными, даже слуги и вампирши. Удивляться тут нечему. — Ему все надоедают, — сказал Антон. Но больше для себя, чем для вампирши. Он был уже почти готов сдаться. — Рано или поздно. — И от него уходят. А потом все равно возвращаются. Если он захочет, конечно. А у тебя козырь. — Какой? — Если бы я знала, сама так сделала. Вначале ненавидела тебя именно за это. За твой секрет. А Завулон его знает, даже глаза азартом горят. Он мечтает его заполучить. Так что, как ни крути, ты сейчас для него важен. Когда перестанешь быть важным, могу забрать тебя себе. Хочешь? — Вот уж нет. — Ну и ладно. Вставай, иди к нему! — Не пойду. По ошейнику чувствуется, что он на порог даже не пустит, — Антон продемонстрировал красные следы на шее. Вампирша жадно сглотнула. Антон и забыл, что Катрин тоже может слетать с катушек из-за вида крови. — Ладно, я к себе. У меня собственный раб есть. Свое по договоренности я уже получила. А если возьму сверх меры, Завулон мне не простит. — Она поднялась и направилась к двери. — Когда ты хочешь, ты всегда получаешь, Антон. Всё и всегда, даже если сам этого не понимаешь. Вы с Завулоном в этом схожи. Может поэтому он так в тебя и вцепился. Только хотеть правильных вещей ты не умеешь. Учит он тебя, учит, а всё без толку. Катрин демонстративно громко хлопнула дверью, видимо сообщая Завулону, что ее визит завершен. — А ты мастер дразнить, — шепнул Антон. — И научил тебя этому тоже Завулон. После Катрин в голове сразу заворочалась масса вопросов. Но основной — как Завулон позволил Катрин все это проделать? Или самому гордость не позволяла сказать то, ради чего вампиршу отправил? Ошейник требовательно проелозил по горлу. Антон тяжело вздохнул. Каких правильных вещей ему должно желаться? Брать то, что давно хочется вопреки логике и принципам? Брать просто потому, что оно и так давно ему принадлежит? А принадлежит ли? Можно проверить прямо сейчас. Спуститься на второй этаж — и проверить. Когда Антон уже ступил на лестницу, ошейник впился в кожу — прямой приказ хозяина придти немедленно. Антон хмыкнул: опоздал, раб и сам решил, что стоит это сделать. Добровольно.