До и после

Вернувшиеся из города охранники долго и смачно ругались. А еще цапались друг с другом и шепотом проклинали Завулона. Когда Антон вышел в холл — сразу заткнулись и разбрелись кто куда. За спиной незримой тенью выросла Юлька. — Пока нет Катрин, приглядываю за тобой, — пояснила она, не выдержав недовольный взгляд Антона. — Чего за мной приглядывать? Съесть вроде некому. — Велено, — без эмоции сказала она, дескать, все вопросы не к ней. — В сумраке за мной шастаешь? — Знаешь, одного не пойму: у всех наших регенерация на пределе, тоска по магии и аура в ошметки, — Антон не сразу сообразил, что про «наших» — это она про пустышек. — А тебе хоть бы что, в сумраке цветешь, и его амулеты не питают, а будто, наоборот, ты — их. «Его» — это, понятно дело, она про Завулона. — А ошейник не перебивает, как прожектор, всё остальное? Как там вообще с его магией что-то разглядеть можно? — удивился Антон. Притворно удивился, но вампирам проще учуять это притворство, чем другим, поэтому зря старался. — У тебя видоизмененный ошейник, с частью магии Тигра. Они с Завулоном будто на тебе завязаны. И еще одна ниточка силы бежит. Далеко бежит, не понять от кого. Антон мысленно присвистнул: разве Юлька могла видеть то, что Завулон ото всех прятал? Или ей как личной охране больше доступа к защитному кокону охраняемого объекта? — Ты какого уровня силы теперь? — при всем желании сдержать брезгливость не вышло: все-таки старую привычку понимать, кто и как дорастает до своего потолка инаковости, ничем не вытравить. Юлька обиженно вскинулась, предостерегающе проступили клыки. — Не сердись, я же пустышка, сам определить не могу. А Катрин тебя кормила. Часто кормила. — Сейчас уровни по силе совсем не те. Подпитка от мага на порядок выше, и хватает подольше. — Уровень, Юля. Твой уровень? — С тобой прежним, если бы сцепились, может и выжила бы. Но тут не предскажешь — ты ведь у нас мастер выжигать вампиров подчистую. Так, приплыли. Теперь Юлька уже считает «нашими» всех пустышек, а также вампиров, всех, кроме самого Антона. Впрочем, понятно почему. Во всем виноват Городецкий. Всегда. — А новый раб? Ты наверняка навела о нем справки. Кто он? Подскажешь? Она склонила голову набок и странно посмотрела. Рассмеялась. Противно так, будто осуждающе. — Сильно ж тебя припекло. Ну да ладно. Говорят, пару столетий он жил совсем уединенно. Его мало кто помнит. И вампиров он, кстати, тоже очень сильно не любит — также как и ты. — Я не так чтобы не люблю. Просто… — У тебя особое отношение, знаю. Но кое-какие данные базы Ночного Дозора сохранились, ты в курсе? Там есть заявление, составленное тобой, — она болезненно скривилась. И процитировала: — В случае насильственной или же случайной, но вопреки моему желанию, инициации низшими, прошу использовать мое право на немедленное развоплощение и пр., пр., пр. Ты писал одно, а на деле сделал совсем другое. — Юля, ты же знаешь… Выбора не было. Твоя агония была бы долгой, очень-очень долгой, потому… — Да я не про это. Считай, что наконец смогла тебя простить. Иначе Завулон никогда бы не позволил за тобой приглядывать. Я почему заговорила про твой облик в сумраке? Не каждый видит защитный кокон Завулона, а я могу, мне позволено. Считаю, магия тобой не отвергается, потому как твой хозяин как-то умудрился тебя переинициировать. Ты больше не Светлый, неужели не понимаешь? Она была очень расстроена и настолько запуталась в терминологии, что ее ошибка ничего кроме смеха не вызвала. Антон попытался представить лицо Завулона, если ему сказать, что, мол, ты случайно умудрился инициировать пустышку в Темного и сам этого не заметил — и уже окончательно покатился со смеха. Хотя… по сути… Антон резко замер, хватая ртом воздух. Именно Завулон подтолкнул его к тому состоянию, когда Антон ощутил в себе силу зашивальщика. Ну ладно, не совсем Завулон, не просто ж так Тигр отирался поблизости, когда Антон первый раз самостоятельно провалился в тень… Что же получается? Тигр создавал нужные условия, попутно дразнил и подгонял Завулона, а тот делился своей силой, причем, добровольно. Жертва сумраку? Чем не добровольная жертва сумраку? Они оба завязаны силой на Антоне… Тем более сейчас, когда единой на двоих силой активировали неснимаемый ошейник. Юлька умница. Всё верно чует, хотя и не понимает. Осталось понять, чья же третья ниточка. Юлька обиделась за неуместный смех, но продолжила свои рассуждения: — Мне говорили, что Высшие могут сменить сторону. Когда я стану Высшей — обязательно опять поменяю. Инкубы могут ведь, значит, я тоже смогу. А ты — нет, потому что не сам выбирал. Это сделал он, понимаешь? Завулон меняет тебя. Антон вздохнул: потрясающая логика, чтобы стать Светлой, Юля опускается на самое дно вампирской сущности. Только проблема в том, что на дне ей уже ничего не захочется, менять сторону — тем более. У вампиров все желания и человеческие потребности начисто отмирают. Но объяснять ей это сейчас — лишать последней надежды. Антон просто не сможет выбить у нее из-под ног эту призрачную опору. — Меняет, — согласился Антон. — Я это понимаю, представь себе. — Тогда почему ему позволяешь? Это же ты! Ты не должен! Только не ты. Антон вздохнул и развел руками. Похоже, сегодня все будут высказывать свои претензии по поводу того, что Антон вовремя не сдох или же при первой возможности не убил Завулона. К слову, возможности такой никогда и не представилось бы. И еще: если бы не Завулон, скорее всего, история повернулась бы по-другому, причем, еще трагичнее. На сколько всего он закрывает глаза? И сколько он якобы не контролирует, потому постоянно обламывает спецотдел, и с него вроде бы как все взятки гладки? Смешно. Да если Завулон захотел бы, всех повстанцев давно повязали бы и большую часть пустышек скормили бы оборотням, а списки, тайком передаваемые Тигру через Антона, перехватывались бы и становились гарантированными некрологами. Хотелось тешить себя надеждой, что Завулону не просто лень в это влезать, а что он помнит свое давнее обещание «дарить» Антону требуемое, потому как тот «заслуживает». Впрочем, никому этого не объяснить, Юле тем более, да и незачем. У каждого своя причина держаться за жизнь, даже за такую дерьмовую, как у пустышек. «Это же ты, ты не должен», — как совсем недавно сказала Юлька. Да, не должен. И делает, потому что может. Просто может — и всё. — Наверняка ты чувствовал, когда он тебя инициировал заново, — продолжала давить Юля. — Такое невозможно не узнать. Скажи, что не соглашался. И даже если согласился, ты всё ещё Высший, и всегда можешь сменить сторону. Сможешь ведь? — Юля, — устало сказал Антон, пора было ей все разъяснить, — невозможно вернуть магию, если побывал пустышкой, а потом вдруг решил перестать быть Светлым. Инквизиторы экспериментировали — у них ничего не вышло, вон, хоть у Гарика спроси. Юля нахмурилась. — Тогда почему он тебя терпит? — Прихоть у него такая. И скука. Скука — страшное дело. Дорастешь — узнаешь когда-нибудь. Юлька шмыгнула носом. — Ну вот, ты говоришь сейчас так, как когда-то давно. Когда лекции у нас читал. Или когда с Семенном… и с Тигренком… Ее глаза стали мокрыми, губы сжались. — Послушай, — Антон подошел ближе, притянул ее, вяло сопротивляющуюся, к себе, — тебе надо постараться выжить. Просто выжить. И всё изменится. Обязательно изменится, обещаю. Она жалобно всхлипнула, потрясла головой. Но опять беспомощно уткнулась мокрым лицом ему в футболку. — У тебя ведь нет никакого плана? Его не может быть, это бессмысленно. И Завулон тебе не позволит. — А мы Тигра позовем, — совсем как маленькой шепотом пообещал Антон. Похоже, у Юльки был срыв, тот самый, который должен был произойти еще год назад, после инициации. Но держалась же, пыталась устоять. Антон заметил быстрое движение у двери холла — Катрин вернулась и почуяла неладное. — Я тебе обещаю, — повторил с нажимом Антон, — всё изменится. Это же я, ты сама сказала. Катрин увела Юльку куда-то в сторону комнат прислуги, и Антон был ей за это благодарен. Какое же все-таки свинство. На совсем юных свалилось больше испытаний, чем на них, старых и Высших, на тех, кто должен был защитить, но не смог. Они должны были выкупить таких, как Юля, и принять весь удар на себя. Выдрать их благополучие и жизни из глоток Хены, Завулона, коггнура и прочих. Должны были, но не сделали…