До и после

Коггнур еще немного покружил по дому, задумчиво глянул на Катрин и, наконец, отбыл. Жизнь в поместье налаживалась: прислуга металась, пыталась навести порядок, перешептывалась; охрана тоже суетилась, бессмысленно бродила по двору; и лишь Ден бездействовал — Рустам опять в нем проявился и философски грелся на солнце, неодобрительно подслушивая нелепые догадки прислуги. Гарик несколько раз настойчиво покашливал, вызывая Антона в коридор и явно собираясь расспросить, но Антону было не до разговоров и отчетов. Странный это был визит, озадачивающий, и еще пугало необъяснимое доверие к тем, перед кем сняли маску. Будто бы сделали это в насмешку, а не ради подкупа или еще чего-то. Может, Искандер (Антону было привычнее называть его в мыслях именем из досье) думал, что Завулон давно проболтался и раб в курсе всех ключевых фигур. Или логичнее предположить, что сам Тигр информировал раба. Но Антон сегодня настолько был ошарашен, узнав разгадку маски коггнура, что Александэр не мог этого не заметить и не удивиться в ответ. Больше всех истерила вампирша. Антон впервые наблюдал ее в таком невменяемом состоянии. Оказалось, что когда-то давно она перешла дорожку Искандеру и теперь испугалась, что месть будет ужасной. Говорить, что раз до этого ей не отомстили, то и дальше вряд ли станут, было бессмысленно, казалось, будто она никого не слышала. Во всем этом бедламе лишь один был образцом спокойствия и абсолютного равнодушия — Завулон. И это после ярчайшей вспышки ярости в момент своего возвращения. Антон был готов бежать и вызывать целителя, потому как нетипичная для всех реакция напрягала до предела. Завулон — сам не свой, охранников трясет от страха, прислуга в неадеквате. Как все-таки странно сказывается на психике рядовых Иных нарушение всех запретов разом. Всего два года нового режима, а страха у всех — выше крыши. — Рисунок пропал, — шепнул незаметно подошедший Рустам. — Еще раз пропал. Славная сегодня будет охота. Антон вздрогнул. Никто ведь вроде не должен знать. Или Завулона теперь научились просчитывать и другие, не только Антон? — Ты видел рисунок? — так же шепотом уточнил Антон. — Не коггнур же его утащил? — такое казалось немыслимым. А прислуге точно было не до воровства, у них до сих пор руки тряслись. — Скорее кто-то из охранников. Да и что там рассматривать было? Вот, помню, в мое время… — В твое время не рисовали, а трактаты писали. И ведьмы отвороты творили, мокрыми волосами лишь контуры по песку выводили, — договорил за него Завулон, внезапно оказавшийся рядом. Рустам вздрогнул, усмехнулся и благоразумно отошел в сторону. — Мокрыми? — удивился Антон. Про кровь слышал, про краской по глине — тоже, про воск и перья — само собой. Но мокрыми? Смысл? — Болотная жижа, — пояснил Завулон, верно истолковав его изумление. — Места тихие, гиблые, самое то, чтобы без лишних свидетелей. — Так подкинь идею Катрин, похоже, она сейчас ухватится за что угодно, лишь бы поверить, будто несостоявшаяся месть канула в прошлое. — При коггнуре целый десяток сильных ведьм — учуют, выследят, лучше не рисковать. — Думаешь, кто-то вспомнит, как давным-давно одна мелкая вампирша… Кстати, что такого она увела у него из-под носа, чтобы сейчас так бояться? — Важные документы. Но они все равно не сыграли тогда, как надо. Но он вряд ли забыл, скорее отложил на потом. — Весело вы живете. Сначала инициируете. Затем друг другу пытаетесь перегрызть глотки. А после зачем-то завоевываете города только для того, чтобы в человеческой истории осталась легенда про Искандера и Вавилон. Глаза Завулона сразу нехорошо сузились, и Антон понял, что попал в точку. В воспоминаниях Завулона танцор в поясе с монетками плясал в зале шумерской этники. Вавилон был озвучен Антоном как самое простое предположение. И надо же, попал с первой же попытки. И, значит, Искандер в свое время не просто так дал крюк и завоевал этот город, а затем нарек своей столицей. Хотел утереть нос? Отобрать у другого любимую игрушку? Интересно, как долго Завулон обитал в Вавилоне и чьей крови там вдоволь попил? Кого доставал? С сожалением ли оставил за спиной выжженное пепелище? Реплика Антона не осталась без ответа: в следующее же мгновение Завулон впился пальцами в плечо и потащил на второй этаж. — Чего он хотел? — дверь за ними хлопнула громко, раздраженно. Спрашивая, Завулон проверял на всевозможные воздействия, и Антон поморщился, настолько неприятным было это торопливое сканирование, кожу будто бы обожгло и высушило. — Как и все: скажи Тигру это, передай Тигру то. Банально всё до скукоты. — Скучно — это не то послевкусие, которое обычно остается после Искандера. Или он хотел, чтобы ты так считал, будто всё банально и скучно. Он не выносит молодых Иных, в идиота играет, бдительность усыпляет. Антон постарался скрыть ухмылку: Завулон тоже помянул его старым восточным прозвищем, пренебрежительно так, брезгливо. Сразу стало безумно интересно, какое же сумеречное имя у Александра. Или их несколько? — Не вижу ничего смешного, — прервал его размышления Завулон. — Так и я не в особом восторге. Вот как ты представляешь, чтобы я вызвал Тигра и заявил ему, будто бы сумрак слишком мал, сам не знает, чего хочет, и пусть лучше прислушается к прихоти очередного властелинчика мира. Думаешь, сумраку это не заявляли веками подряд? К тому же сомневаюсь, что после подобного Тигр вообще захочет впредь что-то обсуждать. Завулон нехорошо ухмыльнулся. — Не захочет — не факт. Вопрос в том, как это всё подать. Можно ведь рассказать в таких красках, что данное «властелинчику» обещание сдержишь, но у Тигра возникнет непреодолимое желание пойти и собственноручно открутить тому голову. Или подать под соусом «я их предупреждал, но они все тупые». — Не сомневаюсь, что у тебя подобных «соусов» в меню штук десять, не меньше. Может сам с Тигром и поговоришь тогда? — На самом деле больше полусотни, но не суть. И Тигр — это твоя головная боль, потому тебе и карты в руки. Должна же быть от тебя хоть какая-то выгода? Антон вскинулся. И в манере Завулона сощурился, спросил: — Так может и от тебя что Тигру передать? Под каким-то особым соусом? — А зачем мне? — в тон ему ответил Завулон, притянув Антона ближе и поддев пальцами тонкую грань ошейника. Антон в очередной раз подивился, как он это умудряется делать с неснимаемым ошейником. — Я от твоего Тигра уже получил, что хотелось. Ошейник-то работает, и работать не перестанет. — А не мелковаты-то запросы? — Антон начал раздражаться так же, как и он. — Хена просит неприкосновенный статус, коггнур, вон, весь мир, да еще и понимание в придачу, а тебе лишь рабов достаточно? — Так все остальное у меня уже есть. А чего нет — будет. Так или иначе. И у тебя тоже — если захочешь. — Подкупаешь? — Антон немного оттаял под мягким тоном его голоса, под нежными движениями пальцев на своей коже. Все-таки Завулон как никто научился чувствовать малейшее изменение в его настроении и реагировать так, что сразу становилось легче. Это немного… пугало. Но и радовало. Со Светой так не было. Да ни с кем, по сути, так не было. Разве что Гесер еще лучше и быстрее понимал Антона, даже быстрее, чем он сам себя. — А хочешь, чтобы подкупали? — А вот теперь голос стал совсем бархатным, горьковато-медовым. Антон даже тихо сглотнул, но отогнал от себя наваждение, все-таки середина дня и дел много, и вообще… если всегда подыгрывать Завулону — совсем обнаглеет. — Соусы твои не всегда безопасны, так что воздержусь. А то порою чувствуешь себя очередным блюдом, не более того. Завулон притворно вздохнул: опять тихо забавлялся и посмеивался. — Вечно тебе требуется что-то более и более. Гесер тебя испортил, это точно. Давай-ка, рассказывай всё, что там плёл наш неприятный гость. Дословно. Антону пришлось пересказать все диалоги. Или почти все — про зашивальщика спорить пока не хотелось. — Время тянет, — решил Завулон. — Пока будешь размышлять да гадать, что за подтекст был в послании Тигру, куда тот метит, тебя попробуют обскакать и обыграть. — Завулон задумался. — Сейчас опять все артефакты скупают, как бы и чем всё не повернулось, а подстраховаться любой хочет, обеспечить дальнейшее свое существование. Вчера два инквизиторских схрона опять обчистили, да профессионально так, подозреваю, что это охрана нашего Искандера. Вот и верь ему теперь, что надеется на непотопляемость своей империи. Из бегущих крыс — он всегда самая первая. Антон покружил немного по комнате, пытаясь сопоставить слова Завулона и собственные ощущения. По сути он прав, но там было что-то еще, какое-то… болезненное. Вот когда хвост тебе отдавят, да намеренно, и ты не в силах ответить обидчику тем же, то потом долго еще хочется догнать и доказать что-то. И сейчас было чувство такое же. Не его, Антона, а послевкусие от театрально отбывшего гостя. — Что ты ему сделал? — спросил Антон, останавливаясь напротив Завулона. Важны были не слова, а взгляд. В некоторых случаях глаза Завулона говорили больше, чем все его отговорки. — Или, наоборот, не сделал? Тебя это не касается. Оставь мои проблемы мне и занимайся своими. Тигр, поди, уже соскучился.