До и после

________________ * Танцевали они под это: http://regalbloodlines.com/music/tonino+carotone+%E2%80%93+balla+(tango) ________________ Просто беседовать Завулону показалось скучным. Он привлек зрителей — Катрин и ее раба, и все переместились в гостевую на третьем этаже. Завулон заклинанием врубил музыку — что-то ритмичное*. Антон и не знал, что танго можно петь, выстраивая ритм тюремным сленгом да еще и подвывая басом. Раб, неохотно увязавшийся за вампиршей, сел тихо у стены, состроил почтительную морду. И чего Катрин нашла в этом сопляке? Но опекает же, балует, всюду с собой таскает. А этому всё нипочем, даже Завулона перестал бояться. И все время довольно сияет. Наслаждается жизнью. А вот Антону сейчас было не до веселья. Сказки, значит. Ну-ну… — Тебе про кого интереснее послушать? — спросил Завулон, уже предвкушая отменное развлечение. Развлечение — за счет Антона, разумеется. — Про царя Гороха? И времена старые, дремучие, примитивизмом тронутые? Про царь-рыбу? Про русалку-красавицу, кровь царевича распробовавшую? — Про зверя страшного, зубастого, — в тон ему ответил Антон. — Кого сейчас русалками-то удивишь? Еще про мага придворного, любителя экспериментов, Моргану до истерик доводящего. Слабо? — Ну, как скажешь. Твой выбор, — Завулон вслушался в музыку, что-то в такт мурлыкнул под нос. И с чего такое хорошее настроение, интересно? Посмотрел на Катрин, та сразу сморщила нос, замахала руками, вроде как без нее обходитесь, она не любитель танцевать. Катрин присела на подлокотник одного из кресел, закинула ногу на ногу. Юбка с оборками чуть вздернулась, и раб мигом забыл о чем-либо вообще, кроме этого. Острые клыки вампирши дразняще блеснули в свете заходящего солнца. Кому как, а у этих — сплошная идиллия. Антон даже позавидовал. И Завулон тут же больно вцепился в локоть — ему не понравилось, как Антон изучал оборки юбки. И не только оборки, наверное. — В одном царстве-государстве всего было с избытком, — начал излагать Завулон-сказочник, — с правителями только вот не везло: то ведьма своим варевом отравит наследника, то прорицатель до безумия доведет папашу, а то и вовсе сосед-завистник проклянет царственное семейство целиком, а всех советников для комплекта черной хворью изведет. Времена были неспокойные, в моде — сжигание ведьм да прочие зачистки. И потому парочка советников, чудом выжившая, решила трон к своим рукам прибрать, а для этого обезопасить себя от любых посягательств — сильного мага позвать-приманить, полцарства пообещать в уплату за его магические услуги. Ведьма поблизости проживала, но ее они побаивались, и было за что. Потому послали слуг за тридевять земель, чтобы такого мага отыскать, который дракона не побоится. Ведьма прослышала о том, ревниво наколдовала еще парочку ящеров и натравила на окрестные деревни. Антон, все пока понятно? Антон кивнул: а чего тут не понять? Ведьма никогда не пустит на свою территорию мага. Тем более, Светлого. Потому Моргана так и взъелась на Мерлина? Не только в зависти дело? Завулон чуть покружил по залу, вроде как припоминая что-то. Но в ритм танго попадал отменно, Антон даже залюбовался. Забыл, что всегда следует ждать подвоха. Осознал свою ошибку, лишь когда Завулон вцепился ему в плечо, потянул на себя. Они вроде почти и не двигались, но кружили, а когда его пальцы прошлись по спине, властно, с намеком, то кислород разом в комнате закончился, или Антону это только показалось? Антон настолько неуютно себя чувствовал лишь когда в Завулоне просыпался… не то чтобы зверь… скорее уж — хищник. Сытый, но скучающий. Еще и крылья мешали. Антон подумал, помучился и крылья все-таки схлопнул, спрятал в сумраке. С наслаждением размял затекшую спину: вот, вроде, крылья не тяжелые и самую малость неудобные, а в сумраке от них пользы куда больше, чем в реальности. Завулон исчезновение крыльев не одобрил, недовольно рыкнул. — Раб совсем обнаглел? — Раб не хочет разнести в комнате всё в осколки. И так уже посшибал с полок всякую мелочевку. Не жалко? — Не твоя печаль. — И что там было дальше? — переключил его мысли Антон. — Слуги, предсказуемо, не нашли ни одного идиота, согласного рискнуть головой ради горстки золота и территорий с топями. Тем более, что земля была давно помеченной, куда ни плюнь — ведьмины круги силы, даже друидов давно выжили-перетравили, — продолжил Завулон, увлекая Антона в очередной рисунок танца. Он и не заметил, как оказался в кольце рук, а после разворота так и вообще прижатым к стене и нагло облапанным. — Потом, правда, осенью, маг сам явился. Быстро навел порядок: соседи присмирели, погода наладилась, а ведьмы в бега кинулись. Моргана затаилась, силы стала копить. А советники, как и всякие люди-человеки, обнаглели и расплачиваться отказались. Мерлин, понятное дело, тут же законного наследника-малолетку нашел, грамотно слухи распустил, народ взбудоражил. В итоге советники канули в небытие, поговаривали, что челядь сама их и удавила да прикопала. А царству что сделается? При Мерлине оно лишь пуще расцвело. Еще и часть леса помощники выкорчевали, а Мерлин болота высушил, пока с Морганой счеты сводил. Землю удобрили, зерном засеяли — и зажили лучше прежнего. — А Мерлину какой интерес? — удивился Антон. — На богатство он вроде никогда не зарился. И, кстати, ты откуда всё знаешь? — Антон тихо вывернулся, отступил подальше от рук, властно вцепившихся в бедра. Вампирша с рабом их вроде не разглядывали, сами миловались, но Антону все равно было не по себе. — Что за неуместное выпытывание? Мы же вроде договорились, что всё это сказки, не более того. Так что сказочнику виднее, про что он сказ ведет, — Завулон опять ухватил за руку, как-то мудрено обошел его, оказался за спиной и тихо повёл — шаг, еще один шаг… Оставалось лишь подчиниться и тихо таять от его жарких прикосновений. Дальше продолжение сказки он уже шептал на ухо: — Мальчика этот маг вырастил, воспитал на свой манер, царство тем временем в порядок привел и мальчику же подарил. — С выгодой для себя? — уточнил Антон. — Так Светлым же был, какая выгода? Ради эксперимента. Мерлин вообще экспериментировать любил. Долго верил, что люди-человеки стоят затраченных на них усилий. Детский сад какой-то, а не Абсолют. Антон неопределенно хмыкнул. Ну да, верить в лучшее в людях — это так наивно, прозаично. Куда уж им до Темных, ну-ну. — А ты, небось, тогда был на побегушках у Морганы? Иначе как объяснить твою осведомленность? И ведьм ты всегда… привечал, — не остался в долгу Антон после того, как Завулон в развороте слишком резко дернул его на себя и вклинился коленом между ног. Вклинился дразняще и доминируя. Но после этих слов обиделся и отступил, давая возможность ретироваться. Впрочем, далеко сбежать не удалось. — Не угадал. Я тогда был лучшим специалистом по драконам-оборотням. Моргана со своими не справлялась, вызвала, хорошо заплатила. — О, — показательно удивился Антон, — ты и оборотней когда-то обхаживал? Тогда чего сейчас так брезгливо на них морщишься? — Антон мысленно даже поздравил себя: как легко догадался о месте Завулона в этой истории — вроде как второсортный прислужник при ведьме, хотя и отрицает это, а на самом деле, небось, исподволь рулил да еще и получал удовольствие от самого процесса. — Оборотни, Антош, — он опять шепнул на ухо, увлекая за собой, — хороши во многом, но не в постели. То псиной от них несет, то слизью болотной. Сам ведь знаешь, в Эдинбурге девочка соблазнить тебя пыталась? Скажешь, нет? Тоже побрезговал? Антон досадливо скрипнул зубами: вот о чем угодно он готов говорить, но не о той истории. Девочка пожертвовала собой и умерла в мучениях. И как затем выяснилось, Завулон сам ее и отправил на смерть — знал, но не предупредил. — Все-таки брезгливо морщишься, — довольно подметил Завулон. — Забыть не можешь? — Сам знаешь. Зачем ты ее тогда вообще со мной отправил? Ведь видел же, наверное, в линиях вероятностей, что погибнет. И все равно послал. — Видел, — кивнул Завулон за спиной, его подбородок почти лег на плечо, затем он провел носом по шее вверх, к волосам, жадно вдыхая, ловя губами дрожь Антона. — Сейчас опять скажешь, как ненавидишь меня. Я не против — твоя ненависть будоражит… — Сволочь, — выдохнул Антон. — Ага. Только попроси. Антон позволил себя развернуть. Молчалось как-то уютно, хотя должно бы наоборот. Завулон любую выходку и обиду воспринимал, как должное. — Так зачем ее со мной отправил? По-другому нельзя было? — Кто-то должен был тогда умереть. Почему не она? «Но не ты» все-таки не прозвучало, и Антон был за это благодарен. Антон тяжело вздохнул. Завулон хотя бы благодарить за такую жертву не просит — и на том спасибо. — Кстати, девочка так обрадовалась, когда узнала о цели своего задания. Жаль, ты сам не видел этого. — Хватит, — попросил Антон. Слишком резко попросил, но Завулон предпочел этого не заметить. Сейчас он все прощал. — Вообще-то, я таким образом преследовал несколько целей. — И почему я не удивлен? — Антон из-за раздражения двигался медленнее и не вписывался в развороты. Но Завулон, опять же, прощал. Почти не морщился. Даже когда Антон ему случайно на ногу наступил. — Цели предсказуемы: приставил ко мне охрану, еще и слежку, так? А по амулету не проще ли отследить все мои перемещения по Эдинбургу? — Угу, — согласился Завулон, делая обманчивое движение в сторону, а когда Антон повелся, опять проворно припер к стенке и вжался в него всем телом. — Но главное было проверить, как ты отнесешься к интрижке с Темной. Ведь хотелось же ее? Хотелось? Не ври, я тогда все чувствовал и сканировал. И остановило тебя лишь то, что она была малолеткой. Больше нигде и ничего у тебя не жало, — он ткнул палец в висок Антона, — вот здесь ничего не жало и не смущало, никаких других тормозов, принципиальный ты наш. Значит, цвет тебе не помеха. — Пусти, — зло выдохнул Антон, пытаясь его оттолкнуть. Он опять завелся, давил и эмоционально, и всем уровнем силы, а делал так, лишь когда совсем забывался. Антон злился все сильнее: выходит, Завулон намеренно подкладывал под него девчонку, проверял, что-то просчитывал? И совести ведь ни в одном глазу, и плевать ему, что девочка была влюблена и потому согласилась на все. Чего он ей пообещал? Или запугивал? Знать бы тогда, собственными руками придушил бы, не посмотрел бы, что начальство конкурирующей организации. — Не злись, — миролюбиво велел Завулон. Его губы опять были у ошейника. — Ну чего разошелся-то? — Кого еще пытался под меня подложить? — Теперь не все равно? — Кого? — Инкуба вашего. Он сам был не прочь. — Шантажом, что ли? С мозгами у тебя точно непорядок. — А ты его отшил, глазом даже не моргнув. Если уж и были у кого-то проблемы — так у тебя. Не у меня с мозгами. Если инкуб ведет жертву, никто не откажет, не сможет. — Выходит, я уникум? — Еще скажи, ошибка природы, — довольно оскалился Завулон. — Так вот почему спустя год в инквизиторском коридоре ты пытался меня лапать? Это было частью твоего эксперимента? Двину в челюсть или нет? — Не стал ведь? Стоял паинькой и только ошарашенно пялился. И моргал. — Он опять провел пальцем по ресницам, как делал иногда в постели, после всего. — Ты просто ошарашил меня тогда. Нанес непоправимый вред неподготовленной психике. Кто ж мог ожидать… Я тогда от потрясения даже двинуться не мог, — пошутил Антон, видя, каким вдруг серьезным стал Завулон. Даже ошейник затих, замер. — И как же долго в итоге пришлось тебя расшевеливать, заторможенного, замороженного. Ты и теперь, вон, все брыкаешься и шипишь, — он жестко сжал Антона в своих руках, опять ткнувшись носом в шею, довольно прикусил зубами кожу над кромкой ошейника. Антону стоило труда не зашипеть в ответ — не менее довольно, кстати, зашипеть. Вот Антон, вроде, безмерно злился на Завулона, желал сделать ему больно и уесть, а стоило тому лишь мимоходом приласкать — и всё, хоть совсем прощайся с мозгами и осторожностью — хочется его до жути и полный привет. Антон осторожно выглянул из-за плеча Завулона: вампирша со своим рабом тактично ретировалась, и хотелось надеяться, что уже давно, иначе все эти обжимания и перешептывания, должно быть, странно смотрелись со стороны. — И чего это ты так старался, а? — спросил Антон. — Дай угадаю: чтобы заполучить зашивальщика, все средства хороши? В постели зашивальщик более сговорчивый? — Пфф… Не прибедняйся. Банальная привычка совмещать приятное с полезным. И не говори, что ты против. Антон так же фыркнул в ответ. Ничего не придумалось, чтобы возразить. — Женушка тебя тоже расшевелить не смогла? Как и Арина, как и Игнат. Женушка пыталась, но не разморозила. Знаешь почему? Антон молчал, только руками в грудь уперся, пытаясь отодвинуться. Ему не нравилось, к чему сводился разговор. Вот-вот узнает про себя что-то совсем неприятное. А Завулон мастер преподносить сюрпризы наиболее болезненным способом. И даже целовать — никак без боли. И всегда ведь с горечью — так и отдает в его взгляде, в каждом касании. А последний поцелуй так вообще с привкусом крови. Отстранился и, действительно — губы в крови, сильно прикусил, зараза. Но доволен, как кот. Чтоб ему… — Так почему? — все-таки спросил Антон. Ему самому до сих пор было неясно, как Великие умудрились свести их со Светкой, да так, что они даже не вякнули и были вроде как довольны жизнью. И казалось, что выбор сделали сами. Хотя всегда чего-то не хватало. Остроты, наверно, шквала эмоций, выяснения отношений. Вот как с этой гадиной… Смотрит ведь и не моргает даже. Так и любовался бы вечность… Заморозить — и любовался бы на молчаливого. Когда молчит и не ехидничает — вполне себе… ничего. — И все-таки? — опять спросил Антон. — Чего так надрывался-то? Терпеливо приручал? — Эксперимент же — сам сказал, — да он издевался. И довольно его разглядывал. — Антон, — дернул за волосы ближе к себе, выдохнул на ухо: — Игры в «кошки-мышки» всегда сводятся лишь к одному — кто кого съест. И ты уже изрядно понадкусанный. Еще вопросы есть? — Забыл, что Тигр мне тебя подарил? Не увлекайся, сожрешь всего — с тобой-то что станется? — Не веришь, значит? Ладно, определенная ценность в тебе есть. И все это всегда чуяли. А разморозил только я. Знаешь почему? — Скажи. — Сильно хотеть надо было. Очень сильно хотеть — вот и весь секрет. — Угу, — кивнул Антон. Врет ведь — как дышит. Что Древние вообще в состоянии хотеть? У них же внутри вытравлено всё, выжжено. Хена, вон, раба своего при себе держит только для порядка. И для удобства. А Завулону.. ну, допустим, зашивальщика действительно хочется, да и то лишь по привычке. Может, конечно, еще помнить, как оно — хотеть. Чисто теоретически предположить, что помнит и имитирует. Или мастерски врет. Все-таки врет. Ладно, Антон тоже может притвориться, что верит. — Так что там дальше в сказке про Мерлина? — Завулон вздрогнул, надо же, всерьез ждал ответа. Да не этого. Не дождался — и пусть удавится. Он в свою очередь тоже не поверил ведь в любовь. Завтраком утром накормил и забыл, как отрезало. Кормит он, конечно, не каждого. Но и юного вампира-садовника кофе поил в свое время, а потом на куски порвал. Многогранная он личность, загадочная. Никогда расслабляться с ним нельзя. И это та единственная правда, про которую нельзя забывать. — В сказке? А там «все умерли». Уверен, что хочешь знать? — Рассказывай уж, Шахерезада доморощенная, все равно ночь длинная…